Глава 1Неистов и упрям,
гори, огонь, гори.
На смену декабрям
приходят январи.*
Тихо-тихо открывается дверь. Человек осторожно, на цыпочках, проходит внутрь, стараясь не разбудить старуху на портрете. Он идёт на кухню, снимает перчатки и дышит на руки, пытаясь их согреть. Внезапно он замечает, что не только ему не спится по ночам.
- Бродяга?
Человек, сидящий на стуле, даже не оборачивается.
- Сириус, ты что, уснул? – вошедший мужчина осторожно дотрагивается до его плеча.
Сириус вздрагивает, открывает глаза и пытается понять, кто же его разбудил. Увидев источник раздражения, он слегка улыбается.
- Ремус? Я уже думал, что ты не придёшь. Как задание?
- Лучше не спрашивай, - Ремус морщится, как от зубной боли. - Скажи лучше, как у вас тут дела. Как Рождество прошло, как Гарри?
- Я думаю, ему понравилось, - Сириус пожимает плечами. – По крайней мере я старался. И даже не пил ничего крепче сливочного пива.
Ремус улыбается. И вдруг, вспомнив о чём-то, расстёгивает пальто и достаёт оттуда бутылку с зелёной жидкостью:
- Ну, с Рождеством тебя, Бродяга!
- Неужели это… Ремус, неужели ты купил мне абсент?! – Сириус хохочет. – Наш правильный старина Лунатик, который уже несколько недель подряд ходит и бубнит, что мне надо меньше пить, дарит абсент. Меня спаивает Ремус Люпин – мир сошёл с ума!
- Блэк, ты-то чего нудишь? Не забывай, эта роль – моя. К тому же, с чего ты взял, что я тебя хочу напоить? – внезапно Ремус замолкает и уже серьёзно добавляет. – Может, я хочу напиться сам.
Сириус медленно поднимается со стула, подходит к другу и легонько хлопает его по плечу:
- Дак давай напьёмся. Вместе. Да и Рождество всё-таки.
Ремус пристально смотрит на Сириуса и спустя пару секунд кивает. Сириус вытаскивает из горы грязной посуды два бокала и идёт их мыть. Люпин, вспомнив об очищающем заклинании, поднимает палочку, но тут же её опускает и наблюдает за тем, как наследник благороднейшего и древнейшего рода Блэков моет бокалы, как самый обычный магл.
Ремус начинает открывать бутылку, но Сириус его останавливает:
- Рем, у нас полный дом гостей. Представь, как разнервничается Молли, если найдёт нас завтра утром пьяными и лежащими под столом? – вдруг Сириус ехидно прищуривает глаза. – Хотя, знаешь, мне эта идея уже нравится.
Люпин делает вид, что хочет отвесить ему подзатыльник и, посмеявшись над изображающим испуг Блэком, добавляет:
- Ну пошли тогда ко мне.
Сириус качает головой:
- Там Кингсли. Я думал, ты не придёшь, и предложил ему остаться переночевать. Так что, знаешь, пошли ко мне.
Ремус, если и удивляется, то не подаёт виду.
Сириус Блэк никого и никогда не приглашал к себе в комнату. Он никак это не объяснял – просто не приглашал, а никто и не думал войти сам. Так что такое предложение – нечто из ряда вон выходящее. Впрочем, в рождественскую ночь всё и должно быть необычно.
Они медленно поднимаются и заходят в комнату. Серебристые обои мерцают в лунном свете. Вульгарные же девушки с плакатов, освещённые луной, кажутся какими-то неземными созданиями.
Ремус внимательно разглядывает стены: девушки, мотоциклы, гриффиндорские знамёна, опять девушки… И внезапно его взгляд падает на фотографию. Он узнает этих четырёх мальчишек, которые держатся за руки и смеются. Он всё ещё их узнает. Люпин вздыхает и отворачивается.
- Лунатик, чего вздыхаешь? – вздох не укрывается от внимания Сириуса. – Какая-то из девчонок приглянулась?
Сириус подмигивает и смеётся.
Ремус присаживается на пол рядом с Сириусом.
- Нет, просто, вспомнилось тут…
Сириус смотрит на то место, где стоял недавно Люпин. И внезапно с остервенением начинает открывать бутылку, как будто она в чём-то виновата.
Ремус мягко вынимает бутылку у него из рук:
- Сириус, если ты её разобьёшь, нам будет нечего пить.
Блэк не отвечает, и комната на несколько минут погружается в тишину.
- Луни, а помнишь, когда мы последний раз пили абсент?
Ремус вздрагивает. Он помнит. Прекрасно помнит.
Нам всё дано сполна:
и горести, и смех,
одна на всех луна,
весна одна на всех.
- Где этот чёртов Поттер?!
- Бродяга, ты это спрашиваешь уже в пятый раз, - бледный русоволосый парнишка оторвался от книги, – могу повторить снова. Я. Совершенно. Без. Понятия.
Сириус запрыгнул на диван рядом с Ремусом и вырывал книжку из его рук. В следующее мгновение книга уже отправилась куда-то по направлению к столу. Впрочем, конечно же, не долетела.
- Лунатик, я тебе уже говорил, что ты зануда? Сейчас Рождество, а ты всё равно что-то читаешь. Кстати, а что ты хоть читал-то?
- Да я уже не помню. На самом деле я просто прикидывался, чтобы не участвовать в очередной трагикомедии под названием «Бродяге скучно».
В Ремуса тут же полетела подушка. Он увернулся, запрыгнул за диван и нанёс Сириусу ответный удар.
Джеймс Поттер, когда вошёл в гостиную, увидел занятную картину: два его друга уже вовсю мутузили друг друга подушками и при этом весело смеялись.
- Эй-эй, чего вы тут без меня развлекаетесь? Мы так не договаривались!
Сириус, нанеся последний удар и заявив, что он победил, отложил подушку в сторону и спросил:
- Сохатый, ну и где наши огневиски?
- А ты хорошо себя вёл, Бродяга? А то смотри, хорошим мальчикам на Рождество дарят сок и конфетки, а никак не огневиски.
Сириус фыркнул и демонстративно отвернулся.
- Ой всё, вижу-вижу, вёл ты себя плохо, а, значит, я попал по адресу. Только огневиски у меня всё равно нет, - Джеймс развёл руками.
Сириус тут же вскочил и с нехорошим выражением лица начал двигаться в сторону Джеймса.
- Так, Бродяга, стоять. Подраться мы ещё успеем, - Поттер замахал руками. – У меня есть кое-что получше огневиски.
С этими словами Джеймс извлёк бутылку с зелёной жидкостью.
- Знаешь, что это?
- Нет, и знать не хочу.
- А зря. Это – абсент. Мне про него Лили рассказывала.
- Лили рассказывала тебе про абсент? – Ремус уже отряхнулся от перьев и теперь с удивлённым выражением лица смотрел на Поттера.
- Вообще-то не совсем, - Джеймс замялся. – Она мне рассказывала что-то про французскую богему конца девятнадцатого века. Ну знаете, какие-то там писатели, художники…
- Но ты запомнил только про абсент, - усмехнулся Люпин.
- Просто, на самом деле, когда Лили о чём-то говорит, очень трудно сосредоточиться на том, о чём именно, - смутился Джеймс. – К тому же, я порасспрашивал об абсенте у Аберфорта, и он подтвердил, что это классная штука.
- Он же тебе его и достал, - то ли спросил, то ли подтвердил Ремус.
- Ага, - кивнул Поттер, - а ещё цвет абсента так похож на глаза Лили…
Сириус издал какой-то странный звук и выхватил бутылку из рук Джеймса.
- Не, Сохатый, у Лили глаза ярче. А твой этот абсент похож на любимый цвет наших змеиных собратьев.
- Ну тебя, Бродяга! Не хочешь – не пей! - с обидой произнёс Джеймс и попытался забрать бутылку.
- Эй нет, раз ты ничего больше не принёс, то будем пить это! – выкрикнул Сириус, отбегая в другой конец комнаты.
Он быстро открутил крышку, сделал большой глоток… И тут же выплюнул обратно.
Раздался смех. Сириус недовольно посмотрел на хохочущих друзей и торжественно возвратил бутылку Джеймсу.
- Бродяга, да постой ты! – закричал Поттер, когда Сириус уже натянул куртку и, видимо, сам решил наведаться к Аберфорту. – Ты просто неправильно его пил.
Сириус пробурчал что-то про «эксперименты над несчастными гриффиндорцами-семикурсниками», но всё-таки остался.
Джеймс, тем временем, разлил абсент по рюмкам, и вся троица расположилась кругом на полу.
- А теперь абсент надо поджечь, захлопнуть потом рюмку рукой и потрясти! – с этими словами Джеймс вытащил палочку и произнёс:
«Инсендио». В следующую секунду он уже держал в руке прокоптившуюся рюмку без всяких следов абсента в ней.
Настала очередь Сириуса смеяться.
- Наверно, нужно чуть меньше магии, - задумчиво пробормотал Ремус.
Он с опасением достал палочку, нацелился и через мгновенье в его рюмке уже горел огонь.
- Скорее-скорее, гаси!
Ремус быстро захлопнул рюмку рукой, потряс и выпил. Вслед за ним всё это повторили Сириус и Джеймс.
После второй рюмки Ремус уже с блаженным видом лежал на полу, Сириус задумчиво разглядывал гобелен, а Джеймс ходил туда-сюда по гостиной и напевал что-то вроде:
«Аааай вона биии, йех, анархиии»**.
- Сохатый, если ты ещё не знаешь, то говорю тебе, так, на всякий случай: поёшь ты дерьмово, - проворчал Сириус, переводя взгляд с гобелена на Джеймса.
Джеймсу, впрочем, это ничуть не помешало продолжить петь дальше.
- Бродяга, ну ты чего? Пусть поёт. Он же про анархию. Ты вот когда-нибудь раньше задумывался об анархии? Я вот только сейчас понял, что анархия – это прекрасно! Ты только подумай… - тут чья-то ладошка закрыла рот Ремуса, а затем показался сам обладатель ладошки и пощёлкал пальцами перед глазами Люпина.
- Луни, ты меня пугаешь. Ну-ка, посмотри на меня и скажи, как меня зовут.
- Сириус Блэк, - послушно ответил Ремус и тут же опомнился. – Чёрт, Бродяга, кончай издеваться!
И тут Джеймс, который продолжал бродить по комнате, споткнулся за ногу Сириуса, и Блэк, не удержавшись, упал прямо на Ремуса.
Сириус, с удивлением обнаружив, что скромняга Люпин, оказывается, знает такое количество ругательств, скатился с него и лёг рядом.
Поттер, который устал горланить песни, сел рядом с ними и предложил:
- А давайте теперь последнюю, одну на всех? Это будет символично: типа вот горит огонь, а огонь – это жизнь, и вот наша дружба как этот огонь – на всю жизнь и до самого конца.
- Кривой какой-то у тебя символизм, Сохатый, но давай!
- Жаль, Питера нет, - вдруг вспомнил Джеймс.
- Ну а как же, наш малыш Питти не может расстроить мамочку и провести Рождество с кем-то кроме неё, - презрительно бросил Блэк.
- Да брось, Бродяга, не всем же так повезло с родителями как тебе, - подмигнул Джеймс и тотчас же схлопотал от Сириуса подзатыльник.
- Так, ладно, приготовились, я поджигаю! Раз, два три… Гори, огонь, гори!
Пусть оправданья нет
и даже век спустя:
семь бед – один ответ,
один ответ – пустяк.
Ремус ставит на пол два бокала и готовится уже разлить абсент, когда Сириус внезапно хватает его за руку и лихорадочно шепчет:
- Нет, Луни, нет… Давай как ту, последнюю…В память.
Ремус кивает, наполняет бокал, подносит палочку…
- Гори, огонь, гори…- шепчут двое взрослых мужчин. И вот уже в бокале трепещет пламя.
Ремус поднимает руку и накрывает ей бокал:
- За Джеймса.
Другая рука, грубая и жёсткая, ложится на его руку, и Сириус произносит:
- За нас. На всю жизнь и до самого конца.
Неистов и упрям,
гори, огонь, гори.
На смену декабрям
приходят январи.
--------------
* Песня Булата Окуджавы «Гори, огонь, гори»
** I wanna be anarchy - Я хочу быть анархией. Строка из песни Anarchy in the UK (Sex Pistols)
