Глава 1Леопольд в очередной раз зарычал, и юные орлейцы отпрянули от клетки. Фенрис наоборот подошел ближе, чуть ли не руку в клетку просовывая, чтоб получше разглядеть зверюгу.
– Если он тебе что-нибудь откусит, назад приделывать не буду, – сообщил ему Андерс. Просто так, на всякий случай. Хотя представлять, как здоровенный виверн откусывает Фенрису что-нибудь ценное, было местами даже приятно.
– Да я тебе и не позволю к себе прикасаться, – фыркнул Фенрис в ответ. – Что, думаешь мне так нравится тут с тобой торчать?
– Вот и пошел бы тогда бродить с Таллис. И всем было бы хорошо, ты избавлен от моей отвратительной компании, а я наедине с Хоуком.
Фенрис изволил повернуться лицом, а не тем, чем стоял к Андерсу раньше, и сообщил:
– Лучше уж ты, чем Таллис. Я всего лишь хотел избавиться от ее общества. Кроме того, если б Хоук водил тебя под ручку по всему приему, пошли бы ужасные слухи.
– Фенрис, они уже пошли. Мы с Хоуком три года вместе живем, причем открыто.
– Но нельзя же так на орлейском светском приеме.
– Тоже мне, великий знаток правил приличия. Теперь Хоук по твоей милости таскается здесь с этой Таллис, а я таскаюсь с тобой. Замечательно. Просто отлично. Ты как хочешь, а я пошел к сырной тарелке, в ней и то больше оптимизма, чем в тебе.
Насчет сырной тарелки и оптимизма Андерс, конечно, погорячился. Понял он это, к сожалению, слишком поздно: бурчащий Фенрис остался где-то позади, покрытый изысканной плесенью сыр выглядел не аристократично, а так, будто его забыли в подвале в сырости, а потом вынесли гостям в надежде, что не заметят и съедят; вдобавок сыночек герцога начал посматривать на Андерса как-то нехорошо. Скажем прямо, весьма заинтересованно посматривать: такие взгляды Андерс отлично умел распознавать, и за ними обычно следовало предложение уединиться в укромном уголке. Волновало в данном случае не столько то, что пристанет и что Хоук узнает и расстроится, сколько дипломатический скандал, который может случиться, если де Монфору-младшему оторвут голову в порыве ревности. Хотя вдруг еще повезет…
Не повезло. Решительный юноша направился прямо к Андерсу, и удирать было поздно.
– Вы ведь друг сударя Хоука? – спросил он с сильным акцентом.
– Да. Кстати, вы его не видели?
Взгляд младшего де Монфора мечтательно затуманился. Кажется, его интересовали все мало-мальски симпатичные мужчины. И нет бы с таким отношением пойти к Фенрису приставать.
– Не видел последние полчаса. Не желаете ли прогуляться по замку?
Андерс хотел было вежливо закончить разговор, но сообразил, что именно в замок им и надо. Младший де Монфор, конечно, не прогулку имеет в виду, но оставшись с ним наедине, можно будет удрать и найти способ впустить остальных.
– Да. Да, конечно. С удовольствием.
Де Монфор улыбнулся и приглашающе повел рукой в сторону ближайшей двери. Полез в карман – соблазнительная улыбка с его лица мигом слезла.
– Э… простите, я, кажется, потерял ключ. Ничего, если я проведу вас через подвалы?
– Нет-нет, ничего страшного.
Оставалось только надеяться, что де Монфор не любит развлекаться с тем, что там можно найти в подвалах – с цепями, кандалами и всем таким. А то Андерс, конечно, был бы не против попробовать и даже собирался половчее донести эту светлую мысль до Хоука, но вот посторонние герцогские сыночки его совсем не вдохновляли.
Щебеча что-то о том, какие ферелденцы красивые, младший де Монфор отвел Андерса подальше, к столам, забрался под один из них, пыхтя, сдвинул плиту и открыл проход вниз. К счастью, высшее общество было уже достаточно нетрезво, чтоб не обратить на них никакого внимания – кто-то что-то плел насчет чьих-то панталон, кто-то клялся в любви сырной тарелке, кто-то швырнул в фонтан монетку-каприз, а угодил приятелю в лоб, и приятель намеревался дать сдачи… Неудивительно, что Хоук не любил высшее общество и домой оное старался не приглашать.
Подвальный тайный ход был сырой и темный, хотя и чуть приятнее Клоаки. Андерс осторожно спустился, мысленно пообещав себе, что если у него будет собственный замок, он никогда не заведет тайный ход под столом, и почти тут же его притиснули к стене, схватив за руки. Видно, де Монфор подозревал, что Андерс в процессе может и передумать.
Выход в таких ситуациях был очень простой: пнуть излишне ретивого поклонника по самому дорогому и удрать, но сейчас хорошо было бы дать Фенрису немного времени, чтоб догнать. И сообразить, что вообще надо догонять, пока де Монфор тут не перешел все возможные границы.
«МЫ МОЖЕМ ОТОРВАТЬ ЕМУ ГОЛОВУ, – предложил Справедливость. – МНЕ ТОЖЕ НЕ ОЧЕНЬ НРАВИТСЯ, КАК ОН ЦЕЛУЕТСЯ».
«Давай погодим с отрыванием голов, я совершенно не хочу сейчас думать, куда деть труп. Но мне он совсем не нравится».
Между тем де Монфор решил. Что пора переходить к делу, и полез Андерсу под мантию. Прошипел что-то сквозь зубы, запутавшись в застежках – неудивительно, Хоук первое время и трезвый-то в них путался, а этот голубчик был совсем уже навеселе. Андерс попытался высвободиться – но с хватательными инстинктами, к сожалению, у де Монфора все так и осталось в порядке. Он мигом прижал Андерса обратно, попутно приложив об острый выступ, и снова полез с поцелуями.
«ДАВАЙ ЕГО ХОТЯ БЫ СТУКНЕМ?»
«Хорошо, как только он нас выпустит».
Однако вмешательства Справедливости не потребовалось. Де Монфор охнул и кулем свалился на пол. Сзади стоял ухмыляющийся Фенрис.
– Пошли. И имей в виду, ты мне должен за спасение твоей чести.
– Какой еще чести? Ты что, думаешь, я бы ему позволил?..
– Да ты уже ему позволил. Мы идем или нет?
Конечно, можно было бы с ним поспорить и объяснить, что де Монфору светила не страсть на холодных камнях, а всего лишь оторванная голова (или сотрясение мозга, это уж как повезло бы), но Андерс решил, что лучше они пойдут тихонечко, чтоб никто не сбежался на крики, а то Фенрис тихо ругаться не умеет.
– Пока ты обжимался с этим придурком, я взял вещи Хоука, – заметил Фенрис. – Так что будет справедливо, если понесешь их ты. Особенно посох. Мне уже надоело его руками трогать.
– Да ведь у меня свой есть. Как, по-твоему, я буду смотреться с двумя посохами?
– Как идиот. Но ты не волнуйся, все равно тут некому на тебя смотреть. Или бери вещи, или я их тут бросаю.
Иногда разговаривать с Фенрисом было невозможно – проще послушаться, чем убеждать и объяснять. Вздохнув, Андерс повесил за спину хоуков посох, сдвинув свой, убедился, что они от такого соседства не сломаются, и перебросил через плечо мантию. Какое счастье, что Хоук маг, а то пришлось бы тащить за собой полный комплект его доспехов, а они, заразы, тяжелые – это Андерс знал на примере храмовничьих. Правда, все равно неудобно было жутко, и Андерс подозревал, что если они наткнутся на агрессивную охрану, разбираться с ней будет Фенрис, потому что пока снимешь чужой посох, отцепишь свой и прицелишься – двадцать раз успеют положить.
Им повезло. Ну, с одной стороны, повезло, потому что на стражников они не наткнулись. А с другой стороны, повезло не очень, потому что никаких лестниц наверх не предвиделось, подвалы были темные и сырые, и Андерс начал нервничать – вот только очередных замкнутых каменных подземелий в его жизни и не хватало. Ладно, подземелья можно было вытерпеть, но если рядом был Хоук, а не Фенрис.
Подвальные лестницы ныряли все глубже и глубже, пару раз им попались камеры – не то чтоб совсем пустые, но их обитатели были давно и безнадежно мертвы. Андерс успел подумать, что было бы неплохо запихать Фенриса в одну такую, а Хоуку сказать, что бестолковый эльф потерялся, но он решил, что это негуманно. К тому же без Фенриса будет скучно, а Справедливость считает, что его необходимо убедить участвовать в освободительном движении – боец-то хороший. Фенрис, не подозревая, какой участи только что миновал, знай себе бодро шагал вперед – конечно, ему не приходилось тащить дополнительные вещи.
К тому моменту, когда им навстречу выбежали Хоук с Таллис, Андерс уже практически передумал насчет запирания Фенриса в камере и даже начал подумывать, что этому гребаному замку пойдет на пользу немного селитры, драконьего камня и сырого лириума в крупном порошке. Ни Хоук, ни Таллис, кажется, не пострадали; правда, , вид у Хоука был измученный, но это у кого угодно такой будет, если посидеть пару часов наедине с эльфийской девицей и ее непомерным самомнением.
Самое время аккуратно завести с Хоуком разговор о том, что с кандалами можно сделать в спальне, раз уж подвернулся такой удобный случай.
А Фенрис и эта Таллис пусть слушают. И завидуют.
