Глава 1 Она странная.
Нет, само понятие "волшебница" подразумевает нечто необычное, но эта кроха странна даже для своего мира. Хотя, не такая уж она и кроха - тринадцать лет, почти невеста. Но выглядит немного младше своего возраста из-за небольшого роста и хрупкой фигурки. Людям, увидевшим её в первый раз, она кажется ангелом. Но это отнюдь не так. У ангелов не залегают под глазами черные тени и не бывает порезов на тонких, похожих на ветки молодого дерева, руках. Ангелы не состоят в родстве с половиной заключенных самой жуткой тюрьмы для волшебников и не учатся в школе, расположенной около этой тюрьмы.
Люди не умирают мучительной смертью, когда ангелы сердятся.
Она странная.
Странная во всем, в том числе и в противоречивости собственного характера. Окружающим сложно понять, как она может сочетать в себе одновременно отцовский цинизм и материнскую мягкость, дядину удалую бесшабашность и теткину жестокость. Эти качества могут проявляться у неё как и все сразу, так и по отдельности. Она может помочь вылезти из глубокого ущелья другу, а через минуту сбросить в это же ущелье чайку, гревшуюся на камнях. Может спокойно располосовать стилетом лицо не угодившему ей старшекласснику, а потом сидеть на корточках перед сопливым шестилеткой, замазывая ему бадьяном пустяковую царапину на пальце. В такие редкие минуты доброты она становится очень красивой. Её и так можно назвать красивой, если бы не круги под глазами и нездоровая, почти чахоточная бледность. Рано или поздно этот остров её убьет, убьет даже раньше, чем зелья так называемых "колдомедиков" или вечные придирки и подзатыльники старшего брата, к которым она привыкла так же, как и к тусклому северному солнцу над головой, как к холодному морю, как к уродливому форменному платью. Но сейчас она не думает об этом, а улыбается очередному чумазому заморышу, и у неё появляются ямочки на щеках, а тень от густых ресниц падает на худенькое лицо... В этот момент она действительно похожа на ангела, сошедшего с небес на землю, в этот ад, в это скопище смрадных демонов и исковерканных душ. И никто не догадывается, что часто её шутки злы и циничны, что ей ничего не стоит искалечить или убить любое живое существо, включая человека... Сейчас она улыбается, и она - совершенство.
Но дело в том, что и улыбается она крайне редко.
Она странная.
Ей подчиняется древняя, почти забытая, но все равно запрещенная магия. Кто-то называет это даром, кто-то - болезнью, но только она и отец знают, что это - проклятье.
- Наш предок некогда разгневал очень сильного мага, - неторопливо рассказывает papa. - И теперь все женщины нашего рода плятят за это.
- И я тоже? - спрашивает она тихим, испуганным голосом.
Ей было четыре года, и она пряталась от взрослых в парке, когда вдруг стало очень-очень больно и темно, а потом она очнулась посреди груды поваленных деревьев. Испугавшись, побежала к отцу, чтобы он помог ей, спрятал, защитил... Но, видимо, здесь был бессилен даже Мерлин. Проклятье, наложенное тысячу лет назад, снять невозможно. Ослабить тоже. Можно только его контролировать.
- Когда-нибудь ты подчинишь себе эту... способность, - Люциус Малфой, её отец, единственный человек в мире, которого она любит так же сильно, как и солнце, со всей осторожностью, точно боясь сломать, гладит свою маленькую дочь по белокурой голове. - Не нужно бояться этого, Кори. Я постараюсь помочь тебе... чем смогу.
Она смотрит в окно. Скорпион, её "именное" созвездие, появляется на небе только в ноябре, а она родилась в июле. Это еще одна небольшая странность, на которую почти никто не обращает внимания, потому что в семье малышку с чудесными светлыми кудрями зовут просто и ласково - Кори. Но теперь её нет. Она умерла, в свои четыре года, в старом парке родительского поместья, и эта смерть осталась почти незамеченной.
Малышка Кори умерла. Появилась Скорпия - маленькое, неуравновешенное и порядком озлобленное существо, оставшееся таким до конца своей короткой и далеко не светлой жизни.
Эта Скорпия тоже странная.
Когда она возвращается домой после очередного школьного года и видит, что ей абсолютно не рады, то не уезжает обратно, а остается в большом, жутковатом замке, в котором каждый угол напоминает ей о том времени, когда она была ещё обычным ребенком. Она остригает свои белокурые локоны, мотивируя это тем, что ей тяжело носить длинные волосы. Она до рассвета пропадает на деревенских погостах, собирая материал для своих диких экспериментов. Она подтрунивает, часто очень зло, над гостьями в материном салоне, над девушками брата, над министерскими чинушами, приходящими к ним домой... Она курит, яростно и помногу, воруя то отцовские сигареты, то брата. И если первый списывает все на переходный возраст и не обращает внимания, то второй явно не намеревается спускать чего-либо распоясавшейся сестрице.
- ИДИ СЮДА, МАЛЕНЬКАЯ ДРЯНЬ!!!
Скорпия затихает за дверью собственной комнаты, сжимая в руках небольшой, но острый нож. Она странная еще и потому, что, абсолютно не страшась отца - бывшего Пожирателя, до ступора боится брата-слизеринца, только что перешедшего на пятый курс. Сейчас ей надо затаиться, сделать так, чтобы не было слышно даже её дыхания...
- Открой дверь!! Немедленно!!
Задвинуть тяжеленный засов на старинной двери... Навалиться на неё всей тяжестью тщедушного тела... Господи, если ты есть, то пусть он не сумеет зайти...
- Ты оглохла?! Открой, иначе я разнесу эту дверь к Салазаровой матери!
Пожалуйста... Пожалуйста...
- Бомбарда!
Скорпию отбрасывает взрывной волной на середину комнаты, а ножик отлетает дальше, к окну... Через минуту сильная рука вцеплятся ей в плечо:
- Я тебя заставлю меня слушаться, - шипит над ухом знакомый голос. - Что ты о себе возомнила? Кто тебя учил так себя вести? Отвечай!
Свист и обжигающая боль где-то в районе лопаток. Сцепить зубы и терпеть. На ней просто срывают неудачный год в Хогвартсе, надоедливую Паркинсон и проблемы с Поттером. Родителям не пожалуешься - скажут ещё, что заслужила, да их и нет дома... Значит, надо потерпеть...
- Я с тобой еще потом поговорю, - после пары десятков ударов звучит как "ты у меня ещё получишь". - Не смей позорить нас с отцом перед другими, понятно?!
Он уходит, а Скорпия остается лежать на полу, разглядывая трещины в паркете. Она. Позорит. Их. Перед. Другими. Любая девчонка на её месте бросилась бы оправдываться, говорить, что это не так и прочее... Но не Скорпия. Странно...
- И как ты только это терпишь? - спрашивает Самайна, разглядывая кровоподтеки на руках кузины.
Скорпия пожимает плечами:
- Молча. Уже привыкла.
Санни качает головой:
- Странная ты.
Скорпия молчит. С этим она уже не спорит.
