Глава 1Мы все сошли с ума
- Я сам, - отрезает Тсуна, видя, как Гокудера тянется к пистолету, чтобы завершить работу. Противник повержен, лишь босс семьи, тяжело раненный, всё ещё пытается сопротивляться, доставляя огромное количество проблем. Его нужно застрелить во избежание последствий. Кто знает, может, где-то ещё есть его люди, которые попытаются спасти. Поэтому закончить надо быстро и качественно, довести дело до конца.
Тсуна не помнит, когда перестал ощущать что-либо, глядя в полные страха умоляющие глаза. И поэтому он закончит сам. Плавно, без резких движений парень поднимает руку с оружием и, не медля, спускает курок. По телу легкой дрожью пробегает ещё не слишком привычная отдача. Да, Савада привык стрелять, но всё же пока довольно странно чувствовать холод метала в руке, видеть, как закатываются глаза, кровь заливает бледный лоб, смешиваясь с холодным потом, слышать, как хрустнула черепная коробка. Почему-то краски вокруг очень яркие, эти едкие цвета раздражают, хочется закрыть глаза, но шатен знает: этот жест воспримут не так, и уже на следующем задании Хаято опять потянется к своей кобуре, намереваясь закончить работу вместо босса.
Блондин вообще регулярно выражал своё недовольство по поводу того, что главе клана приходится ходить на подобные миссии. Зачем, спрашивается? Но Реборн лишь коротко хмыкал и, насовывая шляпу на глаза, говорил, что это просто тренировка. Да, это было вполне в духе аркобалено солнца, но более интересной была причина запрета репетитора использовать пилюли предсмертной воли. Тсуна всё делал сам, уже не удивляясь и не возмущаясь.
Перед первым подобным заданием он весь вечер ходил за учителем, пытаясь его отговорить, но тот был непреклонен. Савада не спал всю ночь, думал, как он вообще сможет решиться на подобное. А на задании…на задании он просто обхватил пистолет обеими руками, закусил нижнюю губу, и выстрелил. Он не знал, почему Реборн заставил его «избавляться от помех» именно так, но даже тогда не закрыл полные испуга и нерешительности глаза. А после миссии его вырвало. Он всю ночь слонялся по коридорам особняка бледный как смерть и распугивал прислугу. Во время совместных трапез или собраний парень упрямо заглядывал в глаза своих Хранителей, пытаясь что-то в них найти. Возможно, того себя, что боялся чихуахуа и жалел людей, пытавшихся его убить. Того себя, который не хотел становиться десятым боссом Вонголы просто потому, что благодаря хваленой интуиции знал, чем всё это закончится для него и тех, кого он в это втянул.
А вскоре руки перестали дрожать, бессонница больше не мучила, правда, появились кошмары. Красочные такие, с сочными цветами, где его жертвы с ранениями разной тяжести, от вспоротого живота до обожженного в мясо лица, тянули к нему руки. Они его душили ледяными пальцами, вгрызались в сухожилия на руках, постепенно, словно детишки, поймавшие насекомое, отрезали понравившиеся конечности и ликовали. Потом же было море багровой крови, которое почему-то начиналось вскоре покрываться слоем льда причудливой формы. Напоминало Прорыв точки нуля, что наводило на мысль о собственном подсознании, которое таким вот образом защищалось от происходящего с владельцем.
А Тсуне больше не было страшно и совестно убивать. Он не испытывал от этого ни капли удовольствия, не упивался чужими мучениями. Ему просто внезапно стало чертовски безразлично. Парень смотрел равнодушно, уничтожал равнодушно, работал с бумагами не с большим интересом. Он просто знал, что в его распорядке дня после пункта «утренний душ» шел пункт «устранить». Или лично, или косвенно, поставив затейливую подпись на соответствующем документе.
Единственные моменты, когда Савада ещё чувствовал себя не запрограммированной на функцию «Босс Вонголы» машиной, были связаны с Хранителями. Собственно, благодаря ним и давно взлелеянному самовнушению парня не мучила совесть. Он убеждал себя, что убивает не ради власти, он устранял угрозы его друзьям. Не больше.
- Джудайме, всё в порядке? – обеспокоено спрашивает Гокудера, шагая медленнее и позволяя остальным слегка уйти вперед. Он знает, босс, скорее всего, неловко улыбнется и скажет, что всего лишь немного устал, особенно, если вся компания будет рядом. Он знает, что и ему шатен вряд ли начнёт жаловаться, но продолжает смотреть пристально, не позволяя утаить.
Тсуна только усмехается и, взъерошив вечно находящуюся в беспорядке шевелюру, отдаёт Хаято свой пистолет. И нечего больше говорить, просто не нужно. Итальянец итак всё понимает, нервно забирает оружие и закуривает, не в силах сдержаться. В этом жесте японца слишком много искренности и доверия. Блондин не привык к подобному, его давно уже не заботили чьи-то жизни, своей он уделял не больше внимания. Когда убиваешь ради того, чтобы не убили тебя, не считаешь подобное грехом. Это как учить всю ночь материал, чтобы хорошо написать экзамен. Не больше.
Широко улыбаясь, к отставшим друзьям подходит Ямамото и кладет руку Саваде на плечо. Чувствует, как тут же расслабляется шатен, как у него начинают подкашиваться ноги, и лишь сильнее смыкает пальцы, глядя уверенно и открыто. Такеши смотрит тепло, понимающе, но без грусти или сожаления, ибо понимает, что другу хватает своих.
Голоса остальных слышаться с трудом, хотя они всего в двух шагах, только руку протяни. Но Тсуна видит только карие глаза и как-то отстраненно подмечает, что и они такие только с близкими. Он видел, каким бывает беззаботный Ямамото, если кто осмелится посягнуть на членов семьи. Даже сейчас едва уловимо, но чувствуется тяжелая, нагнетающая аура.
Когда-то, очень давно, когда все приключения ещё воспринимались, как точки, после которых ещё можно от всего отказаться, помнить, как весёлые истории о дружбе и смелости, а душа не была похожа на отвратительный обугленный ошметок, Деймон Спэйд посоветовал: «Ты должен стать монстром, как я, или тебе не победить». Кто же мог знать, что первый Хранитель Тумана настолько проницательный. Он мог видеть то, что кроме него видел только Реборн в весёлом бейсболисте. Такеши убивал с каменным лицом, твёрдо держа меч, действовал бесшумно и быстро. У него действительно был талант. А глупость и фразы об «игре в мафию» были определенными сдерживающими факторам. Мечник и сам опасался того, что чувствовал, когда вступал в настоящую битву. Просто он понимал, что будет, когда дать волю странному предвкушению, которое убежденно шептало о настоящем киллере.
И только с друзьями настойчивый голос умолкал, а давящая аура утихала, ожидая следующего удобного случая, оставаясь тёмным осадком на дне карих глаз. Не больше.
- Ну, что вы там ЭКСТРИМально застряли?! – вопит далеко ушедший вперед Рёхей, эмоционально размахивая кулаками. Он выплеснул ещё не всю энергию и полон сил, что не слишком положительно сказывается на окружающих. Тсуна невольно улыбается.
Вот Сасагава, наверное, поменялся меньше всех. Такой же шумный, нетерпеливый, готовый порвать глотку за семью. Только вот…только и ему пригодился совет Спэйда. Когда иллюзионист во время передачи наследия сказал Рёхею: «Не важно, как ты дерёшься, если ты не побеждаешь», - парень возмутился. Честный и открытый, он не был способен на подлость и не ожидал подобного от других, но когда новые противники вышли на ринг под прожекторы, чтобы показать своё настоящее обличие, Сасагава не выдержал. Когда в какой-то тёмной подворотне после шикарного приёма он нашел свою сестру с перерезанным горлом, когда после покушения Хана стала носить с собой огнестрельное оружие, когда родители уехали в Австралию, чтобы скрыться от врагов Вонголы, Рёхей начал просто слушать босса. Потому, что цена честного проигрыша оказалась слишком высока, чтобы верить бесчестным противникам. Боксёр, никогда не воспринимавший победу с помощью обмана, теперь был готов на всё. Тактик из него никакой, но приказы, какими бы они не были, он исполняет без лишних возмущений. В мафии он - Хранитель солнца, не больше.
- Босс… - тихо произносит Хром, глядя на шатена большими сиреневыми глазами, и смущенно прижимает к себе трезубец. Бедная девушка и до этого достаточно натерпелась в жизни, а тут такой подарок. Хотя…её руки были ещё чистыми. Никто не ожидал, но Мукуро разрешал ей сражаться и не давал закончить, являясь в самый нужный момент. Сначала остальные хранители думали, что сумасшедшему иллюзионисту просто-напросто нравится убивать, а грязную работу делать не хочется, но улыбка на тонких губах была слишком полна презрения и отвращения к тому, что он делал. Рокудо ограждал девушку от той реальности, в которую сам же и втянул. Теперь Савада понимал, зачем иллюзионист носит перчатки.
Докуро пыталась возражать, уверяла, что справится, что «Мукуро-сама» зря тратит силы, переносясь из Вендичче, но итальянец был непреклонен. Он завершал работу качественно, отпускал ехидные комментарии в сторону Дечимо и хранителей, а потом исчезал. Он ведь, лживая тварь, всего лишь собирает информацию, чтобы захватить тело главы Вонголы и уничтожить мафию. Не больше.
- А где Хибари? – внезапно спрашивает Ямамото, растеряно оглядываясь по сторонам. Хаято хмыкает, бросая что-то вроде «придурок». Ну, да, и правда, что же странного в том, что брюнет внезапно исчез? Он вообще редко осчастливливает семью свои присутствием, но даже тогда молчит, угрюмо поджав губы и хмурясь. Кто-кто, а Хранитель Облака принял свою работу легче всех. Драки всегда его привлекали, совершенствовать мастерство он мог только во время хорошего сражения. Но и он был недоволен подобным положением вещей. Перестав панически боятся, и проведя несколько тренировок с бывшим главой ДК, Дечимо осознал многое, что не замечал до сих пор. К примеру, Кёя любил битвы, но не любил кровь. После миссий Хибари, зло сощурив глаза, бросал отчет на стол и уходил к себе. К ужину он неизменно являлся с ещё чуть влажными после душа волосами, а на следующий день в урне можно было найти запятнанную алым рубашку. Брюнет никогда не пытался их отстирать, он их сразу выбрасывал. И многие понимали, что причина совсем не в лени. Кёя просто не любит вид крови на белоснежной ткани. Не больше.
- Я хочу домой… - еле слышно шепчет Ламбо и доверчиво прижимается к Хром, обхватив её за талию и спрятав лицо. Десятилетний мальчишка, он еле достает ей макушкой до плеча, ведь Докуро и сама не слишком высокая. Реборн настаивает на том, чтобы Бовино брали с собой на задания. А Хранитель Грозы всё время плотно закрывает глаза и лишь тихо всхлипывает, прячась за кем-то из семьи. Он ничего не может сделать, но и смотреть, как его работу выполняют другие, ему не по силам.
После возвращения он не отходит от старших, цепляясь за края одежды, но больше не плачет. Только большими зелёными глазами смотрит куда-то сквозь людей, суетящихся вокруг. Мальчик не кричит во сне, хотя кошмары не дают спать, он молчаливо снуётся по поместью с красными от слёз глазами и тёмными мешками под ними од недосыпов. Иногда он обхватывает кудрявую голову руками, перебирая волосы, и что-то настойчиво шепчет, забывая, где он и с кем. Бовино дни напролёт смотрит фильмы ужасов, без слёз, не пряча лицо в ладонях, только скучающе подпирает щеку рукой.
И лишь спустя день Хару удается выманить малыша из особняка обещанием сводить в парк аттракционов и купить много-много сладостей. А Ламбо весело кивает, глядя на девушку так, как и пять лет назад, широко улыбается и рассказывает, как всех спас на прошлой миссии. Только, едва услышав восторженные крики остальной детворы, ощутимо вздрагивает, цепляясь тонкими пальцами за рога, что теперь всегда лежат в кармане. Не больше.
И Тсуна, сидя в большой, но уютной гостиной, с преувеличенным интересом всматривается в печатные строки книги, названия которой даже и не помнит, изредка бросая взгляды на своего учителя. Аркобалено солнца долго и придирчиво выбирает напиток, потом упрямо воюет с пробкой, что преграждает ему путь к дорогому итальянскому вину. Но, не выдержав, терпением он никогда не отличался, киллер отбивает верх горлышка и неаккуратно выплескивает жидкость в бокал.
Савада вновь задумывается о своих друзьях. Он прекрасно понимает, что кроме них и родителей больше не доверяет никому. У парня уже давно развилась паранойя, от которой больше проблем, нежели пользы. Интуиции, что трезвонила каждый раз, когда он выходил на улицу, хватало с лихвой.
А мафия, словно ревнивая пассия, отбирала всех, кто был когда-либо ему дорог. Если же не отбирала, то калечила так, что порой было лучше и застрелится. Похоже, Тсуна находится у неё в любимчиках, как ещё не многие другие, ведь он - никчемный босс влиятельной семьи, а всё ещё жив. Кроме того, собственница-мафия оставляла с ним его Хранителей, понимая, что совсем невесело будет играть, если жертва окончательно съедет с катушек от стольких потерь.
Но Савада отнюдь не надеялся на её благосклонность. Мафия не только ревнивая, но и ветреная. Едва на горизонте замаячит более интересный и перспективный экземпляр, как он отправится на тот свет. Поэтому Дечимо Вонгола тоже внимательно слушал слова Деймона Спэйда. Он стал боссом, которому враги боятся бросать вызов.
Да только вспоминая, как он сам приставлял дуло к виску, слегка прикрытому светлыми растрепанными волосами, Тсуна начинает понимать, что на каком-то этапе его никчемной жизни что-то пошло не так. Свернул не туда? Толкнули не в ту сторону? Не важно, просто чувство, что он зашел слишком далеко по неверной тропе прошибает дрожью. Едва шатен замечает слегка кривую, но всё ещё такую понимающую улыбку Каваллоне на разбитых губах и капли алой росы на волосах, то нервно дергается и отступает на шаг. Что-то определенно пошло не так. Да только выстрел всё равно звучит.
Слыша, как вновь плещется из бутылки в бокал вино, Савада поворачивается к репетитору, заглядывая с завидным любопытством в темные, ничего конкретного не выражающие глаза. И спрашивает, спрашивает то, что волнует его так давно:
- Реборн, я…я правда не в себе?
Разглядывая пистолет, которым только сегодня застрелил своего бывшего ученика, аркобалено бросает колкий взгляд на Дечимо. На босса-неудачника, который после стольких лет сегодня опять не выстрелил.
- Прекрати сопротивляться. Мы все сошли с ума, тупой Тсуна.
Не больше.
