Глава 1- Хокаге-сама, мы, Совет, крайне обеспокоены поведением последнего выжившего Учихи.
По рядам прошел шепоток: «неподходящая компания», «демон», «изолировать».
Сарутоби Хирусен, третий Хокаге деревни Сокрытого Листа глубоко вздохнул, затянулся своей трубкой и прикрыл глаза. Он тоже был обеспокоен, но причины его волнения сильно отличались от тех, что напридумывал себе Совет.
С тех пор, как Учиха Саске вышел из комы, прошел уже год, и Хокаге не мог не заметить, что тот очень сильно изменился. Частично это можно было списать на шок и глубокую ментальную травму – Ибики тому пример, после пыток люди и не так меняются.
Но все же, все же…
***
- Учиха Саске.
Маленький шестилетний мальчик сидел на больничной койке, обложившись со всех сторон подушками, и смотрел в окно.
- Учиха Саске.
Он передернул плечами, продолжая с интересом за чем-то следить через раскрытые створки.
- Учиха Саске!
Наконец, Саске вздрогнул и повернулся к своим посетителям. Яманака Иноичи при виде крутящегося в глазах мальчика шарингана пораженно охнул. Хокаге на него неодобрительно покосился, а потом прошел в палату и присел рядом с пациентом. Шаринган в глазах малолетнего Учихи к этому времени померк и растворился в черной радужке без следа.
- Я рад видеть, что ты вышел из комы, мой мальчик, - вздохнул Хирусен печально, краем сознания отмечая, как Саске скривился при последних словах. – Мне бы не хотелось бередить твои раны, но нам нужно знать, что произошло в ту ночь.
Мальчик разлепил губы:
- Что-что, резня произошла, вот что. Массовая.
Хирусен и Иноичи переглянулись, нахмурившись. Они ожидали встретить травмированного ребенка и были готовы к слезам, к молчанию, к злости, но это… Вызывало опасения, да.
Глава Департамента Конохи по пыткам и дознанию Яманака Иноичи встряхнул своей белоснежной гривой и вернулся к тому, для чего его, собственно, и пригласили в эту палату. К допросу.
- Ты помнишь, кто это сделал, Саске-кун?
Саске приподнял бровь, что на лице ребенка в других обстоятельствах смотрелось бы комично, но сейчас скорее подчеркивало необычность ситуации.
- Такое и захочешь, да не забудешь. Братик это мой был старший, Учиха Итачи. Послал же Божинька родственничков…
Хирусен прокашлялся, маскируя совершенно неуместный в данных обстоятельствах смешок.
- Саске-кун, - наконец прочистив горло, обратился к мальчику Хокаге. – С твоего позволения, я бы хотел, чтобы Яманака-сан применил к тебе их клановое дзюцу и просмотрел твои воспоминания о той ночи.
Впервые на лице мальчика проступила тревога.
- Вот еще! – отклонился он подальше от Иноичи, оглядывая его с подозрением и нарастающей паникой. – А вдруг он мне там чего-нибудь… поломает?
- Уверяю тебя, Яманака-сан – профессионал в своем деле…
- А у меня моральная травма и хрупкая психика на грани коллапса! И вообще, я не безрукий, могу и в отчете вам все красочно описать. В деталях!
Хирусен тяжело вздохнул, снова переглядываясь с Иноичи. Такое острое нежелание показывать свои воспоминания навевало нехорошие подозрения, но, в конце концов, Хокаге решил не давить на мальчика. Может, действительно хрупкая психика…
После этого Саске отвечал на их вопросы односложно и с явной неохотой, так что в скором времени оба визитера засобирались обратно обдумывать полученную информацию. И уже никто не слышал, как Саске, удостоверившись, что остался в полном одиночестве, вцепился своими маленькими детскими пальчиками себе в волосы и разразился грязным матом на всю палату.
***
Хатаке Какаши, капитан дивизии АНБУ деревни Сокрытого Листа, известный по всему миру, как Какаши-тысяча-дзюцу сидел на ветке дерева на краю тренировочного поля номер четыре и похабно похохатывал, листая подозрительную оранжевую книжицу.
На самом тренировочном поле номер четыре семилетний Учиха Саске вот уже пятый час подряд с упорством, совершенно нетипичным для детей его возраста, пытался попасть кунаем в криво нарисованное на дереве «яблочко».
В кустах справа засела семилетняя Харуно Сакура, наблюдая за Саске полными фанатичного обожания глазами и время от времени похохатывая не хуже Какаши.
В кустах слева валялся, сверкая печатью Кьюби на голом пузе и разбросав конечности, семилетний Узумаки Наруто. Он выдержал стандартные три часа тренировки, да и то лишь благодаря обещанию пяти чашек рамена нахаляву, и после - сошел с дистанции.
За всем этим спектаклем наблюдал Хирусен через свой магический шар.
Несмотря на все его опасения, Саске очень быстро оправился после трагедии. Согласно докладам АНБУ, приставленным Хокаге к последнему Учихе Конохи, тот не проявлял никаких признаков депрессии, ментальной нестабильности или жажды мести. Но и на того Саске, который с гордостью демонстрировал свою клановую эмблему каждому встречному - поперечному и идолизировал своего старшего брата, он похож не был.
И это даже если не вспоминать о его неожиданной дружбе с Наруто…
***
А Наруто было глубоко наплевать, изменился Саске или нет.
Учиха заслужил его вечную дружбу и верность в тот момент, когда заступился за него перед торговцем, процедив тому что-то про «мозгами природа обделила», «тупые гражданские туши» и «демона тебе в печенку, хоть посмеемся». А уж когда хмурый Саске, играя желваками и сверкая шаринганом направо и налево, накормил его раменом, Наруто и вовсе растекся лужицей.
Конечно, в дружбе с Учихой были и отрицательные моменты. Например, Сакура. Его нежная розоволосая мечта так и не оставила надежды завоевать сердце таинственного мальчика с трагическим прошлым.
А еще брокколи, свежее молоко, вареный рис и прочая
здоровая еда, которую Саске чуть ли не силком в него впихивал. Наруто решительно не понимал, почему он не может жить на одном рамене, но после того инцидента, когда его привязали к стулу, зажали нос и насильно заставили жрать салат, уже не сопротивлялся.
Не слишком Учихе понравился и бардак в его маленькой квартирке. Потом оказалось, что Наруто за все время, проведенное в Академии, так и не научился правильно держать кунай, и это пришлось исправлять с кровью, потом и слезами. Искалеченные до неузнаваемости формы тайдзюцу в его исполнении привели к спаррингу, после которого малолетний Узумаки мог только ползти, болезненно постанывая, и к получасовой лекции о том, куда надо бить, чтоб оппонент больше не встал, и что «честно» у шиноби не бывает по определению.
Но все это было мелочью по сравнению с тем, что Саске в ответ на обычный спич Наруто на тему «я стану Хокаге» не фыркнул презрительно, как многие делали до него, а просто пожал плечами:
- Да хоть сусликом, хоть белочкой, хоть Лордом Темным. Лишь бы не дауном.
***
- Наруто! Не хватай грязными руками! – прошипел не хуже змеи Саске, припечатывая поварешкой к столу измазанные в крови, грязи и оранжевой краске пальчики своего персонального монстра номер один.
Тот в ответ на такой беспредел обиженно взвыл, картинно хлопая своими большими голубыми глазами и надувая губы.
«На публику работает, засранец», - с раздражением скрипнул зубами Саске. «Научил на свою голову».
- Строго ты с ним, Саске-кун, - покачал головой зашедший «в гости» Хокаге, пряча хитро поблескивающие глазки под своей широкополой шляпой.
- Если не научится мыть руки перед едой сейчас, то потом уже будет поздно. Слышишь, блондинчик? Вырастут у тебя в кишочках огромные черви и сожрут с потрохами!
Должным образом запуганный Наруто понесся в ванную на водные процедуры. Саске только вздохнул тяжело, чувствуя себя многодетной матерью-одиночкой. Докатился, что называется.
- И все же я рад, что вы с Наруто подружились, Саске-кун.
***
После года наблюдений за последним Учихой Конохи Хокаге в итоге пришел к выводу: что ни делается, все к лучшему.
Тем временем анонимный шиноби дивизии РУТ, официально распущенной еще со времени Третьей Войны Шиноби, отправился в главный штаб с весьма любопытным отчетом командующему.
