В ночи

Глава 1

Звон бьющегося стекла: бутылка после столкновения со стеной разлетелась во все стороны маленькими осколками и оставила после себя некрасивое вишневое пятно. Эльф, в ярости швырнувший эту бутылку зеленоватого стекла, издал отчаянный, на грани звериного, крик и принялся стремительно нарезать круги по комнате. Сделав несколько кругов, он взял чудом уцелевшее горлышко от почившей ранее бутыли, со всей силы ударил им об пол, и снова начал ходить туда-сюда. Хрустели осколки, по которым он ходил, в кровь разрезая голые ступни, но не чувствуя резкой боли. Его боль была куда глубже. Безжалостный червь терзаний въедался в него изнутри, искажая лицо эльфа гримасой гнева, и он метался по комнате, вымещая всю испытываемую им злость на попадавшихся под руку предметах, пока не вошла она. Тихо скрипнув дверью, девушка сделала пару шагов и остановилась. Эльф тоже остановился, но ему, чтобы понять, кто стоит за ним, даже не требовалось обернуться. Хоть и не причина его мучений, она сыграла непосредственную роль в них.
- Почему ты меня остановила?- почти прорычал свой вопрос Фенрис.
- Она твоя сестра, - несмотря на грубый тон собеседника спокойно ответила Хоук.
- И это все?
- Этого достаточно.
- Да что ты понимаешь? - Фенрис сорвался с места, схватил девушку за горло мертвой хваткой, прижав к стене. - Варанья теперь шавка магистров! Да ты хоть слышала, что она щебетала? Слышала! Ты все слышала! Она меня предала! Променяла на свою магию! Так почему я должен был оставить ее в живых?!
С каждым словом эльф все сильнее сдавливал тонкую шею, отчего лицо Хоук начало медленно синеть от нехватки кислорода, и каждая попытка сделать вдох порождала страшный глухой хрип. Слепая ярость чуть рассеялась в его сознании, Фенрис, наконец, отпустил Мариан и теперь ожидал ее ответа. Та же, раскрывая рот, словно выброшенная на берег рыба, хватала драгоценный воздух. Восстановив дыхание, она посмотрела эльфу в глаза, - во взгляде не было ни страха, ни ужаса, ни призрения, а лишь одно сострадание.
- Надо уметь прощать.
Фенрис застыл на секунду, понадобившуюся этой неожиданной фразе для того, чтобы достичь его мыслей.
- Прощать?! Да, ты слышишь, что говоришь?! – со злостью процедил юноша. - Посмотри, что они сделали со мной! Значит, прощать, да?- и он со всей силы ударил кулаком о стену, от чего та покрылась паутиной трещин. Удар пришелся в нескольких сантиметрах от головы Хоук, но девушка даже не шелохнулась, продолжая неотрывно следить за бушующим эльфом перед собой.
-Тогда скажи, кто я? – поймав его метающийся взгляд, уверенно спросила она.
Фенрис нагнулся к ее уху, не раздумывая, с ненавистью прошипел: «Ведьма!», и посмотрел ей в лицо. И тут Хоук задала тот вопрос, на который у эльфа не было, нет и, наверное, никогда не будет достойного ответа.
- Неужели я заслуживаю той же участи?
Он промолчал. Беглый раб, известно, с радостью бы перерезал глотку любому магу. Но стоило ему вспомнить о Хоук, как он терялся. «Смог бы я ее убить?» - каждый раз спрашивал он себя, но не находил решения этой сложной задачки с такой на первый взгляд простой формулировкой. Фенрис отошел от девушки и снова принялся вышагивать по комнате одному ему известный маршрут.
Вдруг эльф схватился за голову, издал то ли хрип, то ли рев, подобно умирающему зверю, и упал на колени, не выпуская из собственных волос судорожно сжимающихся пальцев. Мариан сорвалась с места, села рядом и обхватила за плечи мелко подрагивающее тело. Гладя Фенриса по мягким волосам и прижимая его к себе, она тихо шептала на ухо:
- Поплачь, поплачь, Лито, будет лучше. - Голос был мягким, заботливым, обволакивающим и любящим, словно обещающим ребенку защиту. Но сама Мариан беззвучно плакала, вспоминая бездыханное тело милой маленькой Бетани, которую так и не смогла когда-то уберечь.
Единственный свидетель этой сцены лениво танцевал в камине до тех пор, пока не решил исчезнуть среди теплых углей и оставить страдающую пару одних в безлунной ночи. Но если у тебя есть кто-то, кто может разделить твои терзания, твои тревоги, всю твою боль, то даже темная ночь покажется ярче самого светлого дня.