45 минутОт автора: небольшая история с намеком на надежду и продолжение. Обоснуй здесь не обитает. Автор не исключает ООС.
Она всегда появляется ровно в девять пятнадцать вечера. Идет за уже готовой кружкой горячего шоколада. Крепко сжимая ее двумя замерзшими ладошками, садится в жесткое, продавленное кресло. Медленно пьет ненавистный напиток все эти сорок пять минут. И всегда смотрит на него - наблюдает. Думает о чем-то своем, светлом, а по губам блуждает неизменная, едва заметная улыбка.
Он никогда не обращает внимания на ее приход. Но ровно в девять часов вечера начинает готовить горячий шоколад, от запаха которого его тошнит с детства. Он никогда не смотрит на нее. Пожалуй, он может сказать, что ненавидит ее лицо. Оно
неправильное. И глядеть в него совсем-совсем не хочется; он уверен - даже в лицо смерти смотреть проще. Ведь это жутко – наблюдая за знакомыми губами, теми самыми, к которым некогда так жаждал прикоснуться, за копной рыжих волос, той, которой так часто любовался в детстве, поднимать взгляд и видеть
незеленые чужие глаза.
Сорок пять минут – последние крохи смысла в этой гребанной жизни.
Почему? Зачем? Эти вопросы абсолютно не нужны. Нет смысла их задавать, ведь все так привычно и правильно: кружка горячего шоколада, родное старое кресло и тишина - звенящая, пустая, но совсем не холодная. Как это произошло? С чего началось? И эти вопросы не имеют смысла. Главное – это то, что здесь и сейчас: молчание да ненавистный приторный запах горячего шоколада.
Пятикурсница и старый профессор? Нет – два человека, проводившие вместе сорок пять минут. Остальное – ерунда. Остальное – неважно, ведь так?..
«Придуманный мир из сорока пяти минут», - устало хмыкает про себя профессор Снейп.
Она не врывалась в его жизнь, а просто зашла не постучавшись. А почему не получилось ее выгнать – один Мерлин знает. Но и это неважно, ведь на часах - без одной минуты десять. Она сейчас положит пустую кружку на пол, встанет с кресла и выйдет из его хогвартских комнат, тихонько притворив за собою дверь. И если бы не чашка из-под горячего шоколада, убедить себя в том, что это не сон, было бы невероятно сложно.
Самое простое, потому что привычное, - не проводить ее взглядом.
Самое сложное – преодолеть желание дотронуться на прощание до ее маленькой ладошки. Но ведь он всегда его преодолевает, ведь так?..
... Ладошка оказывается на ощупь мягкой и нежной. И отпускать ее не хочется еще сильнее, чем не смотреть в глаза обладательнице этих рук. Но Северус не просто смотрит в них - впивается взглядом в светло-карие глаза, желая перестать надеяться, уяснить –
не зеленые, не зеленые, не зеленые! Не зеленые – это же так просто...
Но от этого становится больно. И это чувство настолько цепкое, острое и сухое, что Северус сдается и опускает взгляд на губы девушки.
Фундамент их мира сорока пяти минут дает трещину.
Поцелуй выходит отчаянным, жадным, кружащим голову настолько, что остановиться нет возможности. Лили отвечает с не меньшим желанием, но Северус отчего-то уверен, что в ее ответе – упрек. Она прикусывает его тонкие губы со злостью, не дает его языку завладеть своим ртом; ей больно, и она хочет причинить боль ему – за то, что он рушит их простой и ставший таким привычным мир. Воздух у Снейпа закачивается, голова кружится, в ней постоянно взрываются тысячи мелких огоньков, до того ярких, что слепнут глаза. Еще что-то незнакомое бежит по его венам, и это что-то настолько горячее, что Северус впервые за долгие годы чувствует себя живым.
Но им пора открывать глаза и взглянуть на реальность. А делать этого не хочется, ведь они оба знают, что именно увидят – развалины, руины созданного ими мира сорока пяти минут.
Исчез отвратительный запах горячего шоколада, молчание нарушено тяжелым, прерывистым дыханием. И от понимания того, что все разрушено и ничего не исправить, хочется как в детстве – заткнуть пальцами уши и бормотать:
«Этого не было, этого не было!».
Но это было, и забыть получится вряд ли.
Северус думает, что эта сосущая пустота внутри не стоит нескольких мгновений бурления гормонов. И до безумия хочется что-то сказать, что-то такое, что заставило бы ее прийти и завтра, и послезавтра, и... Но таких слов нет.
Разрушать всегда легче, чем строить, ведь так?
Лили Луна Поттер наклоняется, поднимает кружку с пола и вместе с ней, не оборачиваясь, молча выходит из комнат Снейпа.
И не только из комнат.
И даже легилименция тут не нужна, чтобы понять – горячий шоколад варить больше не нужно.
