Глава 1Жарким летним утром в дверь постучали. Постучали с такой силой, что рыжий кот с приплюснутой мордой пулей сорвался с подоконника, а следом за ним взвился вихрь из осыпавшихся цветков желтой акации.
Гермиона побаивалась этого кота. Еще неделю назад никто не видел его на ближайших улицах. Соседские кошки держались на расстоянии, впрочем, он и не искал их компании. Во взгляде кота легко читался оттенок превосходства, а кроме того, он следил за Гермионой и явно не выпускал из внимания ни одной крохотной детали.
Гермиона отчего-то была убеждена, что они связаны, рыжий кот и неприметный на вид мужчина средних лет, несмотря на полуденный зной, одетый в старомодный клетчатый костюм и мантию, похожую на судейскую. В самом деле, если, согласно его заверениям, на свете есть место чудесам, почему бы одному из них не принять облик пушистого негодяя с огромными зелеными глазами, глядящими так, словно в их глубине кроется не одна тайна?
Нельзя сказать, будто Гермиону абсолютно не захватывала возможность отправиться в загадочный северный замок, полный волшебства. Вот только за уходящим гостем, растворившемся в воздухе в самом конце улицы, она следила со смешанными чувствами. Не раз и не два ей подумалось, что похож он на неудачливого актера, играющего чужую роль. Куда лучше такой тип чувствовал бы себя на месте клерка, среди гор скучных бумаг и финансовых отчетов, но никак не наставника юных магов, превращая стол в змею в качестве демонстрации своих талантов.
Когда Гермиона попыталась представить себе будущие уроки трансфигурации, вместо мистера Ранкорна воображение отчего-то нарисовало пожилую леди в остроконечной шляпе, очень требовательную и дисциплинированную, эдакую постаревшую Мэри Поппинс. И, словно в подтверждение сегодняшним мыслям, в облике ее отчетливо сквозило что-то кошачье.
Мистер Риддл с легкой насмешкой наблюдал за тем, как стоически выносит его жена поток информации, исходящий от индийских партнеров. Соглашение было подписано еще вчера. Этим вечером, сразу после ужина, индусы спешно отбывали в Лондон, ссылаясь на необходимость проводить в некий закрытый интернат двух очаровательных дочерей. Все, что оставалось Риддлу, - это сполна насладиться плодами заслуженной победы и решить, наконец, судьбу неожиданного подарка мистера Патила.
Аргументов против пребывания в доме полутораметровой рептилии хватало с избытком. Риддл представления не имел о том, какие условия необходимы для содержания гигантских анаконд, и не столь увлекался фармацевтикой, чтобы оценить измышления индусов о пользе змеиного яда. Наконец, Валери змею панически боялась. Она утверждала, что в глазах ее живет что-то очень темное и очень человеческое.
Мистер Риддл слыл закоренелым рационалистом и, были ли тому виной многолетняя врачебная практика или воспитание, полученное в религиозном сиротском приюте, в волшебство не верил. О маленьком Томасе, искренне убежденном, что в один прекрасный день за ним явится волшебник и перевернет его жизнь, он вспоминал с грустной улыбкой. Детская мечта найти родителей и обрести дом непременно обернулась бы горьким разочарованием.
Риддл впервые встретился с отцом в возрасте двадцати шести и не нашел этого некогда красивого, а с годами окончательно повредившегося в рассудке человека достойным ни уважения, ни подражания. Вместо того, чтобы сообщить Томасу хотя бы крупицы информации о покойной матери, он разразился параноидальным бредом о приворотных зельях и коварных ведьмах, манипулирующих ничего не подозревающими смертными.
Даже годы спустя Риддл с удовольствием представлял, как он одним выстрелом стирает перекошенную ухмылку с отцовского лица. Впрочем, крайних мер не понадобилось: Риддл-старший покинул этот мир вскоре после разговора с сыном. По иронии судьбы, тем самым он ухитрился сделать единственное доброе дело для Томаса: на похоронах отца тот познакомился со своей будущей женой, по совпадению, тоже медиком.
На Патилов Валери вышла случайно, собирая деньги для клиники. Глава семьи, импортирующий в Англию редкие и дорогие медикаменты, весьма проникся идеями благотворительности в целом и идеями Томаса в частности. Настолько, что в знак нерушимости их сделки преподнес Риддлам столь примечательный образец индийской фауны. Лично Томас предпочел бы ограничиться бутылкой хорошего коньяка, но очевидно было, что отказ индусы воспримут, как оскорбление.
- Осторожнее, Камал, мне показалось, что на того толстокожего суданца заклятие не очень подействовало. Если в зоопарке согласятся принять змею, нас ждут большие неприятности!
- Кали, не драматизируй. По-твоему, я впервые накладывал Конфундус? Нам действительно удалось избавиться от этой нагини.
- Даже не верится! Почти полгода я не могла спать от кошмаров, которыми она наполняла мою голову! А каких трудов стоило разыскать именно этого человека и переправить нагини с континента, не привлекая внимания полиции? И ради чего?
- Мистер Риддл, несомненно, обладает сильной волей, хоть в нем нет и ни капли магии. Лишь царю нагов ведомо, о чем думают волшебные змеи. Я рад, что девочки будут в школе.
- А нам с тобой лучше было бы вернуться в Индию... Мало ли, что еще может понадобиться нагини, когда она поймет, что мистер Риддл для нее бесполезен?
Если бы Валери Риддл хотя бы немного знала хинди, ее непременно насторожил бы полный облегчения разговор между супругами. Увы, она в этот момент убеждала племянника мистера Патила продолжить свое образование в Оксфорде, альма-матер ее второго сына, а потому никакого значения их словам не придала.
Новые одноклассники Гермионы отличались от старых лишь хронической неспособностью удивляться. Многие из них были друзьями с раннего детства, а о мире магии знали несоизмеримо больше их маглорожденной знакомой.
- А где же директор? - Гермиона с удивлением оглядела длинный преподавательский стол. Хоть она никогда и не была склонна к пустым фантазиям, руководить всем этим великолепием, несомненно, мог лишь таинственный белобородый старик в кафтане, расшитом звездами, и, возможно, с посохом, как у звездочетов из арабских сказок.
- Какой еще директор, - раздраженно огрызнулся нервный юноша со значком старосты на мантии. - Об этом предрассудке в Хогвартсе забыли пятьдесят лет назад. Все вопросы решаются деканами при участии попечителей, как во времена Основателей.
- А что произошло пятьдесят лет назад? - заинтересованно подалась вперед Гермиона. Вновь напомнило о себе странное чувство внутри: как будто эта дата имела важное значение лично для нее.
Староста посмотрел на Гермиону с откровенной жалостью.
- Советую взять в библиотеке "Историю Хогвартса" и вызубрить наизусть восемнадцатую главу. Тебе еще повезло, что древние руны начинаются только на третьем курсе.
Сидящая по соседству темнокожая девушка горячо закивала.
- Астарта Синистра была очень зла на лорда Гринделвальда за то, что таких, как ты, вновь начали регистрировать в министерстве. Нельзя давать людям повод думать, что ты никогда не слышала о ней.
Гермиона всего лишь полчаса была студенткой факультета Гриффиндор, но оскалы львиных морд на гербах и флагах уже начали казаться ей зловещими.
Мистеру Риддлу не нужно было доказывать, что за каждое крупное приобретение в жизни, материальное или метафизическое, надлежит заплатить соответствующую цену. За годы руководства клиникой для людей с ментальными расстройствами он успел распрощаться с иллюзиями.
Как глупо, что судьба выставила ему счет в виде плотоядного червяка гулливерских размеров.
- Змея должна уйти, - Валери упрямо выставила подбородок. - И хотя я всегда была против того, чтобы приносить личные проблемы на работу, может быть, проверить семьи пациентов?... Среди них полно состоятельных людей.
- План - не придраться, - саркастично усмехнулся Томас. - Все они спят и видят заполучить в дом потенциальную убийцу.
- Но должен ведь быть выход! - всплеснула руками Валери. - Такое чувство, что нас преследует злой рок! Как будто кто-то заранее просчитал наши действия и заколдовал всех, с кем бы мы ни пытались переговорить по поводу змеи!
- Милая, мне самому неприятно такое сравнение, - Томас поморщился, - но сейчас ты рассуждаешь точь-в-точь как мой мерзавец-папаша. Мы найдем способ избавиться от твари. В конце концов, ее можно ликвидировать, создание опасно.
Валери сцепила пальцы перед побледневшим лицом.
- Ее нельзя убивать, Том! Ни в коем случае! Змея просто должна уйти. У меня нехорошее предчувствие. Мне снятся странные сны. Заброшенный дом моих родителей, незнакомые мальчики, которых я называю сыновьями... и много, много смертей.
- Змея действительно действует тебе на нервы. Ты порвала с родными еще до нашей свадьбы, все эти годы знала, что в любой момент можешь навестить их, но ни разу не сделала этого, - Томас помолчал. - Честно говоря, я тоже сплю неважно. Кошмарами это не назовешь, но как-то мне приснился ухмыляющийся череп, изо рта которого выползала змея. А сегодня я будто бы встречался с кучей явно неадекватных людей в каком-то старинном особняке в Лондоне и, поверь, я бы не захотел туда вернуться. Запомнилось, прямо при входе огромная такая, уродливая лапа, вроде медвежьей, из дерева.
- Лапа из дерева? - Валери закашлялась и не успокоилась, пока не выпила целый стакан холодной воды.
- Все это разыгравшееся воображение, Вэл, - успокоил мистер Риддл жену, на которой буквально лица не было от страха. - Нехорошее впечатление производит эта змея. Иногда мне даже кажется, что она со мной разговаривает.
Гермиона не была единственным новичком в волшебном мире. Еще два магглорожденных мальчика поступили на Хаффлпафф, девочка-полукровка с Рэйвенкло выросла среди магглов в Манчестере. Все они посылали родителям сов с восторженными описаниями Хогвартса и окрестностей и прилагали максимум усилий для того, чтобы скорее влиться в школьные будни.
Сначала Гермиона объясняла свое подавленное состояние тоской по родителям. Хоть она и выросла самостоятельной девочкой, Грейнджеры все же по праву считались сплоченной семьей. Расставание до самого Рождества казалось невыносимым.
Очень скоро девочка поняла, что дело, видимо, не только в разлуке. По каким-то неведомым соображениям Хогвартс не оправдывал ее ожиданий. Сказка Гермионы, на деле, оказалась очень прозаичной.
Восемнадцатую главу "Истории Хогвартса", следуя советам Перси Уизли и Кэти Бэлл, она перечитала трижды. Это оказалось совсем не лишним, учитывая, что по объему глава многократно превосходила предыдущие.
Начало столетия никому спокойствия не даровало. Едва утихли кровопролитные войны в мире магглов, как волшебники на собственном опыте ощутили длань диктатуры. Геллерт Гринделвальд, молодой маг из Австрии, обрел невероятную мощь, соединив в своих руках древние артефакты, именуемые дарами смерти.
Под знамена Гринделвальда шагнули многие колдуны, впечатленные жестокостью магглов в военные годы и желающие полного разделения с их миром. Он заручился поддержкой Визенгамота, посадил на пост министра магии своего ставленника и добился ужесточения Статута о секретности сроком ровно на сорок пять лет.
Все эти годы барьер между двумя обществами охранялся особо ревностно. Одаренные волшебной силой магглорожденные студенты, хоть и находились под невидимым наблюдением соответствующего отдела министерства, в Хогвартс не зачислялись. Гринделвальд верил, что лишь спустя несколько поколений память о кровавом прошлом окончательно истлеет в сознании магглов.
Весной этого года Статут о секретности автоматически возвращался к своему довоенному состоянию. Гермиона оказалась одной из первых маглорожденных студенток, приглашенных в Хогвартс спустя столько лет. Девочка осознавала, как много зависит от результатов эксперимента. В школе несложно было встретить волшебников, считающих магглов исчадием ада.
И, похоже, особенно пышным цветом эти чувства расцвели в профессоре Астарте Синистре, формально - преподавательнице древних рун, а фактически - близкой подруге лорда Гринделвальда и его глазами и ушами в стенах замка.
Профессора Астарту Синистру всегда называли по имени. Во-первых, во избежание путаницы - астрономию старшим курсам преподавала ее дочь, Аврора Синистра. Во-вторых, большинство обитателей замка попросту ее боялось и использовало всякий повод продемонстрировать свою лояльность.
- Неизвестно, что Астарта Синистра делала до Хогвартса, но преподавать она начала еще при Диппете, - вполголоса рассказывала ей Лаванда Браун, пока они работали в теплицах. - Он был последним директором Хогвартса и сделал ее ответственной по магглорожденным. Она проводила собеседования с их семьями и решала, кто достоин учиться в Хогвартсе, а кому лучше остаться среди магглов. Гениальная женщина. Она уже тогда как будто чувствовала, что за чудовищную резню магглы устроят друг другу. Представляешь, что бы было, получи они ко всему этому еще и волшебную силу?
Лаванда была довольно ограничена и никогда особенно не нравилась Гермионе, но о сложных отношениях внутри магического сообщества, несмотря на юный возраст, знала практически все. Кроме того, официальная биография Астарты Синистры входила в программу истории магии на каждом курсе, пока ее знание не доводилось до автоматизма.
- А откуда она так хорошо знает лорда Гринделвальда? - затаив дыхание, спрашивала Гермиона. - Она ведь не его жена?
- Лорд Гринделвальд никогда не был женат, - отвечала Лаванда. - А муж Астарты Синистры, отец Авроры, давно умер. О нем почти ничего не написано. Я слышала, что с лордом Гринделвальдом у нее договор, поэтому ей предоставлена такая свобода.
- Что за договор? - Гермиона украдком огляделась по сторонам: на них почти никто не смотрел, кроме немного рассеянного зеленоглазого мальчика, давно справившегося со своим заданием и теперь от скуки разглядывающего работающих однокурсников.
Лаванда перехватила ее взгляд.
- Не дай Мерлин тебе когда-нибудь узнать. Из Нурменгарда, тюрьмы лорда Гринделвальда, еще никто возвращался. А самым любопытным туда прямая дорога. Хотя Поттеров, например, Астарта Синистра убила своими руками, а ведь это была очень древняя чистокровная семья. Представь, как долго она будет беспокоиться о таких, как ты, - она кивнула в сторону мальчика, - или он.
Гермиона закусила губу. Гарри Снейп лишь на четверть происходил из волшебной семьи, и всего лишь год назад и его тоже на пушечный выстрел бы не подпустили к Хогвартсу. Предполагалось, что общность судеб должна была сблизить ребят. Снейп, однако, вообще будто бы не нуждался в чьем-либо обществе, вечно занятый своими мыслями или бесполезными, на взгляд Гермионы, экспериментами.
На следующий урок Гермиона спешила в подавленном настроении. Рыжий кот, невероятным образом добравшийся до Хогвартса, крался вдоль обочины, то обгоняя девочку, то провожая ее пронзительным взглядом.
Гермиона старательно делала вид, что кота не замечает.
