Глава 1И вот перед вами коробка, внутри которой, как вы знаете, чья-то жизнь, состоящая из порезанного на мелкие кусочки разноцветного картона с глянцевой поверхностью. Может быть, это изрезанная на тысячу частей чья-то фотография.
Возьмите коробку в руки и встряхните ее хорошенько, чтобы усложнить себе задачу (не то, чтобы это на самом деле требовалось – бумажная мелочь в коробке и без того изрядно перемешана). Откройте коробку, стараясь не смотреть на ее крышку , на которой, вполне вероятно, изображена готовая картинка. Возьмите первый попавшийся кусочек и начинайте. Внушите себе, что знать не желаете, что у вас получится. Пусть это будет сюрприз. Вы сами будете решать, куда приложить тот или иной кусочек, кажущийся вам подходящим, вы сыграете в Бога, и, может быть, вам удастся то, что не всегда удается и Ему: под вашими руками возникнет краешек чьего-то мира, картинка чужой жизни, каким-то странным (только помните – ничему не удивляться) образом вмещающая в себя чужое настоящее, прошлое, и, возможно (только возможно: если у вас достанет на то мастерства), кусочек будущего, если, конечно, для него останется место.
Итак, протяните руку и откройте коробку.
*****
Его тошнит. Голова кружится, и все, о чем Рон в данный момент может думать (ну, или почти все) – это где бы ему присесть. Но у него есть цель, поэтому ноги , с неохотой повинуясь телу, на котором, судя по ощущениям, и места живого не осталось, несут его по министерскому коридору.
- Смотри-ка, Купер, это ж сам Уизли, - один из парней в аврорской форме толкает своего соседа под ребра.
Рон морщится, словно толчок под ребра только что получил он сам.
- Сам, - хмуро отвечает он. Смотрит на парней, и с удивлением, пробивающимся сквозь дурман обезболивающих зелий, отмечает, что рядом с ними чувствует себя глубоким стариком, хотя ему все еще девятнадцать, а парням года на три больше.
- А чего ты…ну, не со всеми? – вступает в разговор Купер, разглядывая Рона, как какое-нибудь ранее невиданное магическое животное.
- Да пошел ты в задницу, - устало, и от этого беззлобно отвечает Рон. Стараясь сделать это как можно незаметнее, он засовывает руку под мантию, надетую прямо поверх полосатой больничной пижамы, и проверяет, не промокла ли повязка на животе. Три часа тому назад его доставили в больницу Святого Мунго и, несмотря на сопротивление, накачали снотворными зельями. Понятное дело, не хотели, чтобы он за ними увязался. Сказали, им и без того забот хватает, чтобы следить, как бы малыш Ронни кишки не растерял на ходу (это Фред высказался). И ушли.
Они ушли. Оставшиеся члены Ордена Феникса. Почти вся его семья. Несколько аврорских подразделений.
Вся семья. Кроме матери, оставшейся в больнице Святого Мунго, чтобы помогать сбившемуся с ног медицинскому персоналу. Чтобы ухаживать за Джинни.
И Перси , естественно, остался в Министерстве. Ну да на Перси Рону было по большому счету плевать. Гермиона…
Об этом лучше сейчас не думать.
Если они не найдут Гарри…
Если информация, которой они располагают, неверна…
Что ж, в таком случае Рон знает, что ему предстоит сделать, и сделает это без колебаний. Поэтому он сюда и пришел.
- Он здесь? – спрашивает Рон Купера и второго аврора, который не удосужился представиться.
- Здесь, куда же он денется, - отвечает Купер, отодвигаясь немного в сторону, чтобы Рон мог заглянуть в камеру.
В крохотной каморке, которая, судя по всему, в высоту больше, чем в ширину, на полу сидит Драко Малфой. Он даже ноги не может как следует вытянуть. Хотя, конечно, это едва ли его волнует. По крайней мере, не слишком сильно.
Наверное, раньше это была какая-нибудь кладовка. Раньше и камер-то в Министерстве толком не было. Нет, были, конечно, как не быть. И сейчас есть, только заняты все. Поэтому приходится искать выход из создавшегося положения.
Импровизированная камера выглядит не слишком надежной, но других сейчас нет. Опытных охранников – тоже.
Каждый рано или поздно получает именно то, что заслужил, думает Рон. Кладовка для щеток вместо камеры и два юнца в качестве стражи. В самый раз для хорька.
Рон внимательно разглядывает Драко.
Они не виделись чуть больше года, с тех пор, как в конце шестого года обучения Драко исчез из Школы вместе со Снейпом.
Они не виделись больше года, и Рон не прочь был бы продлить этот срок.
Если этот хорек наврал…
Если Гарри не найдут…
Если еще кто-то из его, Рона, близких, погибнет…
Сейчас Рон не в силах сражаться с десятком «если». Он ощущает потребность усесться прямо на пол. И никогда не вставать. Хотя бы до завтрашнего вечера.
Купер говорит:
- Слышь, парень, тебе видно есть, о чем с этим…потолковать. Ты уж присмотри за ним, а то мы с Рипли с утра не евши. Присмотришь? Да он тихий, после всех проверок-то…А камера на заклятие особое заперта, чтобы он выйти не мог.
Рон кивает. Он присмотрит. Все равно никому нет дела до того, кто охраняет камеру Драко. И охраняют ли его вообще.
- Ну бывай, - машет ему Рипли, и они с Купером быстро удаляются по плохо освещенному коридору. Рон вынимает из кармана палочку. Просто на всякий случай.
- Убери свою деревяшку, Уизли. Я не собираюсь сбегать. Меня расшибет на мелкие частицы, если я переступлю порог, не сняв заклятия.
Драко поднимает голову. Рон внимательно разглядывает его лицо, перемазанное грязью и засохшей кровью.
Проверки, отмечает Рон. Ну конечно. Что же еще. А может, это его собственные дружки так разукрасили.
Раньше он думал, что к Малфоям грязь не липнет.
- Чего тебе, Уизли? Полюбоваться пришел?
- Да, собственно, ничего, Малфой. Просто попросили присмотреть за тобой.
- Какая ОТВЕТСТВЕННАЯ работа, - Драко кривит в ухмылке разбитые губы. – На большее ты, впрочем, и не годишься. А через пару дней, когда вы получите назад своего драгоценного Поттера, я выйду отсюда.
- Если ты не скормил нам ложную информацию.
- Я скормил вам лучшую информацию, которую удалось получить Снейпу. Я принес ее вам в клювике. Чего еще хотеть, а? Руку протяни – и вот он, ваш бесценный Поттер.
- Снейпу, говоришь…
- Я не врал, Уизли. Не то, чтобы мне это занятие действительно нравилось.
Проверки. Максимально допустимая доза Веритасерума, скорее всего, заклятие подвластья, возможно, пыточные проклятия…и кулаки каких-нибудь Рипли и Купера. Должно быть, действенное сочетание.
Драко неловко прижимает к груди левую руку, и тут только Рон отмечает, что она сломана. Действие зелий слабеет, и вот уже Рону становится не так сложно концентрироваться на происходящем.
- Я играл честно. Я сдал их всех, Уизли. Всех Упивающихся. Оптом. И Лорда в придачу. Пожалуй, это была сделка века.
- И что же ты получил взамен?
- Свободу. Меня и мою мать оставят на свободе, а отца выпустят из Азкабана досрочно. Вот и все, Уизли. Свою часть сделки я выполнил. А теперь, ради Мерлина, помолчи. Мне надо поспать.
Драко демонстративно закрывает глаза. Рон понимает, что на самом-то деле тот едва ли сможет уснуть. Рон на собственном опыте знает, как болезненны побои и переломы, особенно если приходится обходиться без медицинской помощи.
- Подожди, успеешь еще выспаться, Малфой. Ты сказал, сведения от Снейпа. Думаешь, сведения от Снейпа хоть сколько-нибудь ценятся?
- Снейп поклялся моей матери заботиться обо мне. Он сам предложил мне пойти в Министерство. «Хорошенько поторгуйся», - сказал он. Он, конечно, мог бы сделать это сам, но ему уж точно никто бы не поверил. Снейп сейчас далеко отсюда. Ему легче: не надо отвечать ни за кого, кроме самого себя. Ну а я должен и о родителях позаботиться.
- И тебе поверили, а?
- По-видимому, да. Ну а пока я тут в заложниках. Кстати, что-то мои охраннички пропали. Наверное, они рассчитывают, что в их отсутствие ты хорошенько мне врежешь. По-моему, они довольно прозрачно тебе на это намекали.
- Вот уж не знаю, что меня от этого удерживает.
- Наверное, идиотское гриффиндорской благородство, что же еще?
- Возможно, и идиотское. А ты как-то слишком разболтался для избитого до полусмерти, а, Малфой? Уже не похож на умирающего.
- Мне уже лучше, Уизли. А еще лучше мне станет, когда найдут Поттера. Когда мне наконец окажут хоть какую помощь. Черт тебя подери, Уизли, у меня так все болит, что, кажется, я не заметил бы разницы, даже если бы ты мне как следует наподдал.
- Кто знает, Малфой.
Рон сам не понимает, отчего решил это сделать. Не успев еще закончить фразу, он лезет в карман мантии и выгребает оттуда все содержимое. Раскладывает его на коленях. Клочки пергамента, несколько кнатов и один серебряный сикль, пара слипшихся леденцов, часы без браслета…Рон находит среди всего этого пару серо-зеленых катышков – новейшая разработка, обезболивающее почти мгновенного действия, поистине крайне необходимая вещь на войне. Он как-то забыл о них, пока здесь сидел. Рон берет один из катышков и просовывает руку сквозь прутья решетки.
- Это еще что? Отрава?
- Конечно, - отвечает Рон, отправляя второй катышек себе в рот. – Именно отрава. Мне, знаешь ли, смертельно надоело видеть твою мерзкую рожу.
- О, если так, - Драко осторожно берет катышек, и на какое-то короткое мгновение их пальцы соприкасаются, - тогда я, пожалуй, возьму эту пакость. Мне твоя рожа надоела не меньше. Твое здоровье, Уизли.
Драко закрывает глаза и прислоняется к стене. Через пару минут он уже спит.
Рон дожидается вернувшихся Купера и Рипли, сидя на полу. Они возвращаются, оживленные и довольные. Рон вяло приветствует их, думая о том, что, кажется, никого не предупредил о том, что отправился в Министерство. Он просит Купера отправить записку Перси. Язык еле-еле слушается Рона, и последнее, что ему удается разглядеть отчетливо – руки Рипли, укрывающего его мантией.
- Пусть поспит, устал парень, - говорит Купер, и больше Рон ничего не слышит. Этот день был слишком длинным, но так ничем и не закончился: в конце его образовалась дыра, и все происходящее просто провалилось в нее.
А через несколько часов Рон просыпается, жмуря глаза от внезапно ставшего слишком ярким света. Слышит громкие возбужденные голоса. Смысл слов пока ускользает от него, и лишь спустя несколько мгновений Рон понимает: Гарри жив. Они победили.
- Он там, - говорит кто-то, кого не видно из-за угла. Рон приподнимается, держась за стену. Видит идущего к нему Перси в съехавших набок очках, отца с рукой на перевязи, видит всех своих. Кажется, всех. Все расплывается перед глазами.
Они ничего еще не успевают сказать, но Рон уже знает: они и вправду победили. Все в порядке. Гарри жив.
За спиной Рона раздается шорох. Рон оборачивается, тут только вспомнив о существовании Драко. Что ж, теперь его тоже можно считать живым. Как бы там ни было, Драко и вправду выполнил свою часть сделки.
Опираясь на плечо Фреда, Рон идет по коридору, и слышит голос Драко:
- Эй, Уизли! Спасибо, что не придушил меня подушкой, пока я спал.
- А у тебя и подушки не было, - не оборачиваясь, отвечает Рон. А что ему оборачиваться: теперь ему хочется смотреть только вперед.
****
Примерно половина картинки уже собрана.
Та ее часть, что отведена под прошлое.
Вам предстоит еще много работы.
Не отвлекайтесь по пустякам.
****
Тяжелое осеннее солнце низко висит над Лондоном. Рон стоит у входа в обшарпанный многоквартирный дом, крутит головой, рассеянно рассматривая толпу, спешащую по улицам маггловского района. Он пришел раньше назначенного времени и полчаса провел на соседней улице, глядя, как из дверей метро вываливается суматошная толпа.
Словно грешники, которых отпустили погулять из преисподней.
Возможно, скоро он переедет в этот район. Если, конечно, его устроит цена квартирки, которую ему должен показать агент.
- Уизли! – этот голос Рон не слышал уже два года. Он оборачивается и видит идущего к нему Малфоя, одетого в маггловский костюм, судя по всему, не из дешевых.
- Малфой, - в тон ему отвечает Рон. Он оборачивается с некоторым любопытством, желая поскорее увидеть, каким теперь стал Малфой.
- Уизли, ну что, идем смотреть твои шикарные апартаменты? – Драко подходит ближе, улыбаясь так же насмешливо, как и всегда.
- Апартаменты? Тебе-то что до моих апартаментов? – настороженно спрашивает Рон. За прошедшие годы он не раз слышал о Драко от разных людей. Он не спрашивал их: почему-то они сами все рассказывали. Вроде бы Малфой с большим трудом поддерживает на плаву поместье, которое остается непроданным лишь по той причине, что на него не находится покупателей. Ну и еще по той, что в нем живут Люциус и Нарцисса. Еще Рон слышал, что после почти полной конфискации капиталов Драко приходится работать. И вовсе не на высокой должности в Министерстве.
- Уизли, у тебя же здесь встреча с агентом, не так ли?
- Что, если это действительно так?
- Видишь ли, твой агент – это я.
- Малфой в маггловском агентстве по продаже недвижимости? – Рон не верит своим ушам.
- Что поделаешь, Уизли. Помнишь, мы с тобой говорили о сделке? Так уж вышло, что я получил за свой товар меньше, чем рассчитывал. Про ограничение магических способностей слышал? Знаешь, как это бывает?
- Догадываюсь, - осторожно говорит Рон.
- С моей репутацией едва ли стоило рассчитывать на хоть какую приличную работу в нашем, Уизли, мире. А вот у магглов…Знаешь, работенка как раз по мне: нужно просто уметь убедительно врать.
- Надеюсь, никаких…запрещенных приемов?
- Никаких кроме тех, что приняты у магглов. Реклама, например. Ну да ладно. Мы идем смотреть квартиру?
- Идем. Только, знаешь ли, я договаривался с агентом, фамилия которого была не Малфой.
- Он как-то неожиданно заболел, - усмехнувшись, отвечает Драко и открывает дверь, ведущую в дом.
Они молча поднимаются по лестнице, Драко идет чуть впереди.
Вот и дверь в квартиру. Драко открывает ее и входит первым. Рон следует за ним, держа руку в кармане куртки, в котором лежит палочка. Драко открывает дверь в одну из двух имеющихся здесь комнат.
- Вот комната, Уизли. Из окна прекрасный вид на мусорные баки. В этой комнате бывший хозяин квартиры убил свою жену. Вот тут, на ковре, она и лежала. Здорово, правда? Тебе хватит денег на все это? Может, стоит содрать с тебя побольше – квартирка, как-никак, со своей историей. Куда там чертову Хогвартсу.
- Ты все квартиры так расхваливаешь, а, Малфой?
- Нет, я делаю для тебя исключение по старой дружбе, Уизли. Хозяин мне неплохо платит, и, знаешь ли, мне худо-бедно хватает на то, чтобы поддерживать на текущие нужды. И на родителей, конечно. Хотя им не деньги нужны, а прежняя жизнь.
- Деньги тоже нужны. Уж можешь мне поверить, - говорит Рон, пытаясь открыть окно. Рама никак не желает поддаваться, с нее лишь сыплется краска. – Жениться не думал? Ну, на какой-нибудь чистокровной богатенькой девице.
- Теперь за меня не пойдет и Булстроуд, Уизли. Все, что я могу теперь предложить – чистокровность в энном поколении да еще дурную репутацию.
- Что и говорить, завидное предложение.
- Я продаю дома, в которых люди не будут счастливы, - произносит Драко. Рон оглядывает комнату, пустую, нелепую, покинутую прежними хозяевами. На подоконнике – цветочные горшки с засохшей землей и торчащими из нее черными стеблями мертвых растений. Потертый ковер больше похож на слой плесени, покрывающий пол. Мебель в чехлах – на затаившихся безглазых чудовищ. – Я точно знаю, что они не будут счастливы, Уизли. Люди сами все портят. Я знаю это, еще не переступив порог их нового дома. Я знаю , каково это, когда в чужих взглядах читается лишь «Ну вот ты и получил свое. Так и бывает с теми, кто не желает жить как все». Вот увидишь, Уизли, все так и будет. Ты покупаешь дом, где жил кто-то другой, жил до тебя и уж вовсе не думал, что когда-нибудь ты займешь его место. Ты покупаешь дом и пытаешься сделать его своим. Но это все чушь, Уизли. У домов есть история, и она никуда не исчезнет лишь от того, что кто-то затеет ремонт. У домов есть история, и, как бы новые хозяева ни пытались расчистить территорию, она, история, никуда не денется. От нее невозможно избавиться без следа.
- И к чему ты все это говоришь? Предостерегаешь от покупки, что ли? Моих средств и впрямь пока хватает лишь на конуру вроде этой.
- Да просто так я это говорю, Уизли. Просто так. У домов есть история, у людей есть история, и сколько бы они ни пытались начать все сначала, это им не удастся. Не удастся смыть с холста все краски, как бы ни был хорош растворитель. А у тебя есть история, Уизли? Наверное, есть. Такая же жалкая, как и история этой дурацкой квартирки. Все, что тебе удалось в этой жизни – примазаться к чужой славе. К славе драгоценного Поттера. Въехать за Поттером в эту его славу, прицепившись к краю мантии героя, - Драко делает вид, что собирается сплюнуть на пол. - Мемуары написать не хочешь? А меня наймешь в качестве секретаря – говорят, у меня прекрасный слог. Не хочешь продать что-нибудь пикантненькое, а? Тогда и на домишко поприличнее хватит.
- Тебе виднее, каково это – продавать что-нибудь пикантненькое. Знаешь, тебе куда лучше подошла бы роль альфонса при какой-нибудь пожилой даме. Давай, прикрепи ценник к своей собственной душонке. Может, кто и купит. Тем более, у тебя уже есть опыт в таких делах. Поторгуешься, отхватишь неплохой куш.
- Я уступлю тебе долю, Уизли, хотя благотворительность всегда вызывала у меня отвращение. Но я остался должен тебе за ту обезболивающую пилюлю. Она пришлась тогда весьма кстати. Даже Уизли порой делают что-то правильно. Я, знаешь ли, смотрел тогда – не обернешься ли ты. Смотрел, как ты уходишь со своими братьями и отцом по этому долбанному длинному коридору, смотрел, пока вы не свернули за угол. И я все стоял и думал, что скоро я тоже выйду из камеры, и пройду по этому коридору. И сверну за тот же угол, и это, должно быть, будет круче, чем уйти за горизонт. Как будто сквозь перешеек песочных часов протиснуться, и оказаться тут же в совершенно другом месте. И, знаешь, так оно и вышло, Уизли. Я на самом деле оказался в другом месте. И словно даже в другой жизни.
- Потому что в той – твоей нормальной – жизни такая ситуация была бы невозможна, а? Ты бы не стоял в этой занюханной квартирке, расхваливая чудесный вид из окон?
- А ты не так безнадежен, Уизли.
Рон пялится в окно, разглядывая чахлую растительность и кучу сухих листьев посреди двора. В комнате спертый воздух, пахнет затхлостью. Там, на ковре, прикрывающем потертый паркет, когда-то в луже крови лежала женщина, так и не ставшая счастливой в доме, который был (или все же не был?) для нее новым. На этаже еще несколько квартир, и в каждой – своя собственная вселенная, защищенная от постороннего вторжения дверью с хлипкими замками.
- Ты не безнадежен, Уизли, - повторяет Драко изменившимся голосом. Рон закрывает глаза, но все равно видит солнце – красное свечение пробивается сквозь его веки. Это красное свечение не может, не должно никого согревать. Но Рону кажется, что в прохладном сумраке обшарпанной комнаты стало на долю градуса теплее.
- Не безнадежен? – переспрашивает Рон, просто чтобы не молчать. С закрытыми глазами молчать труднее.
- Ну, по крайней мере, не настолько безнадежен, как я привык считать.
- Чем же вызвана столь резкая перемена отношения ко мне?
- Не спрашивай, Уизли, если не готов услышать ответ. Не стоит поднимать камень, если боишься змей, которые под ним живут.
- Слизеринские змеи?
- Разумеется.
Малфой подходит ближе.
- Ты действительно хочешь это знать, Уизли?
Рон не отвечает. В принципе, ему все равно. Змей, живущих под камнями, он не боится. Едва ли их укус будет больнее тех укусов, что он испытал в прошлом.
Может, у него уже выработался иммунитет.
Два года назад руки Рона и Драко соприкоснулись, когда Рон протягивал Драко обезболивающую пилюлю, просунув ладонь сквозь прутья решетки.
Это не было актом милосердия. Не было благотворительностью, которую Драко так ненавидит.
Рон никогда не задумывался, что же это было.
Да и какая разница, какая змея вас укусит, если змеи в округе водятся только ядовитые.
Драко берет Рона за локоть. Отодвигает чуть-чуть в сторону, встав так, чтобы и самому выглянуть в окно. Он смотрит, и видит все то же , что видел и Рон, пока его глаза еще были открыты: солнце, висящее над крышей соседнего дома, такое красное, словно подсвеченное отблесками адского огня, дом напротив – несколько десятков чужих вселенных, мусор во дворе.
- Ты действительно собираешься жить здесь? – настойчиво спрашивает Драко. Ему важен ответ.
Рон не отвечает. Когда-то, давным-давно, они с Гермионой строили планы, как будут жить вместе. Обзаведутся квартирой. Или домом, во входной двери которого будет кошачья дверца. Все это рухнуло, сгинуло, оказалось в мусорных баках вроде тех, стоящих во дворе, который Рон не так давно пристально разглядывал.
- Если ты действительно собираешься здесь жить, что ж, поздравляю. Самый лучший выбор. Достойная альтернатива тому курятнику, который вы, Уизли, почему-то зовете домом.
- Заткни свою пасть, Малфой, - Рон по-прежнему не открывает глаз. Красное сияние сжигает его веки.
- Я подумаю над твоим предложением, Уизли. Но соглашусь на него только в том случае, если ты тоже заткнешь свою пасть.
Рон открывает глаза. Теперь они с Драко смотрят на отражения друг друга в мутном оконном стекле. Бледные лица с нечеткими чертами.
Темные провалы глаз.
Размытые контуры тел.
Они оба словно призраки.
Призракам нечего терять: они не в силах удержать в прозрачных руках свое прошлое, им нет смысла задумываться о будущем.
- Да, заткни свою пасть, Уизли, - говорит Драко и впивается в губы Рона поспешным, отчаянным, жадным поцелуем, словно утопающий, хватающийся за брошенный в воду канат. Рон не отталкивает его. У утопающего нельзя так вот сразу отбирать веревку. Даже если его уже подняли на борт и завернули в одеяло.
- С ума ты сошел, Малфой, - задыхаясь, возмущается Рон. – Врезать бы тебе как следует.
Рон вытирает кровь с прокушенной губы. Хмуро смотрит на Драко.
Драко слизывает со своих губ его, Рона, кровь. Рон завороженно наблюдает за этим.
- И как тебе пилюля, Уизли?
Рон не знает, что ответить. Он думает, что теперь не нужно закрывать глаза, чтобы ощутить, как красное сияние пытается прожечь веки насквозь. Что адский огонь обжигает даже на большом расстоянии.
На балконе дома напротив курит женщина в халате. Она не видит Рона и Драко – она же в другом мире.
А в их мире, наспех собранном из чехлов для мебели, пыльного ковра и обшарпанных стен, дует горячий ветер, как в пустыне. По углам комнат прячутся чудовища. Под журнальным столиком – клубок змей. На ковре – полчища скорпионов.
Призраки не боятся ни скорпионов, ни змей. Для призраков светит адское красное солнце.
Им нет дела до того, что домовладелец едва ли озаботился сменить ковер, на котором, если, конечно, верить слухам, лежала, глядя в низкий потолок пустыми глазами, жена прежнего жильца.
Ведь в комнате есть еще и продавленный диван в пластиковом чехле. И плевать, что этот диван смахивает на чудовище, затаившееся в углу комнаты.
*****
И вот уже почти вся картинка собрана.
Вам кажется, что ваши руки существуют сами по себе. Что они не подчиняются вашей воле, сами берут тот или иной фрагмент головоломки и кладут его на какое-то неведомое вам место. Все правильно. Так и должно быть.
У вас хорошо получается. Вы можете доверять своим рукам.
Давайте теперь посмотрим на тот угол картинки, в котором благодаря вашему мастерству можно разглядеть и будущее.
*****
Это совсем другая комната и совсем другой дом.
Теперь у них есть свой мир.
В их гостиной есть камин, а во входной двери – кошачья дверца. За домом - сад со старыми кряжистыми деревьями.
Камин отключен от каминной сети. Рону и Драко вовсе не нужны незваные гости. А званые могут и просто в дверь постучать. Или позвонить по телефону. Или приехать на метро.
Холодными вечерами они разжигают огонь в камине. Огонь – третий в комнате, самый желанный гость. Рон и Драко смотрят в рыжее пламя, и видят каждый свое: улицы и переулки, дома и города, растворяющиеся в дыму.
Рон и Драко смотрят в огонь, и оба выглядят так, словно в будущем им не грозят никакие потери.
За окном понемногу сереет небо, временно оставленное усталым красным солнцем.
На часах – полседьмого вечера.
****
И какой идиот выбирал цвет для этого чертова солнца, спросите вы. У них что, другой краски не нашлось?
Вот уже почти вся картинка сложена. Вы можете полюбоваться делом своих рук.
Последние кусочки цветного картона ожидают своего часа. Если вы дотронетесь до них пальцем, то почувствуете еле уловимую дрожь – так сильно они жаждут занять свое место.
Но вы не станете заканчивать картинку, ведь верно?
Вам это вовсе не интересно. Вы и так уже знаете: если завершить картинку, она сделается неподвижной. Застывшей. На часах в гостиной всегда будет полседьмого вечера.
Пусть уж лучше картинка останется незавершенной.
Ну а вы теперь можете взяться за другую коробку.
- fin-
