Печенье

Глава 1

Фанфик писался вот по этой картинке: http://i061.radikal.ru/1207/7d/6912cbdbc306.jpg. Автора я не знаю, но большое ему спасибо.

Я стоял на длиннющей лестнице и держал в руке печенье. Ощущение было шершавое. Скажете, нельзя так про ощущение? Ну хорошо, шершавым было печенье, а я это вовсю испытывал. Кроме того, печенье казалось странно увесистым, словно гирька, и даже на руку давило, да так, что грозило упасть прямо на ступеньку – на белую, гладкую, сияющую чистотой ступеньку. Но я держал его крепко и вниз не пускал: мигом бы крошек наделало!
Печенье пошевелилось. Я едва не заорал от неожиданности. Стиснул его покрепче, вдохнул глубоко, набираясь храбрости, и посмотрел на свой кулак. Из-за моих пальцев – ей-богу, будто бы это забор был, а не пальцы, – выглядывала очень осмысленно аппетитная желтая мордашка.
Печенье озорно подмигнуло. Я почувствовал, как мазнули по моей ладони крохотные сахарные реснички, и окончательно обалдел. Мерлин, я же собирался это есть!
- Рон!
Я оглянулся. На самом верху лестницы стояла Гермиона – волосы развеваются, руки в боки, а из кармана фартука угрожающе торчит волшебная палочка.
- Куда ты дел мое печенье?
Печенье, радостно пискнув, соскочило с моей руки и запрыгало по ступенькам к Гермионе. Ни дать ни взять – собачонка, завидевшая любимую хозяйку.
- Рон!
- Я просто посмотреть хотел…
- Рон!
- Я же не знал…
- Рон, просыпайся!
Я открыл глаза. Надо мной маячило что-то черноволосое, лохматое и очкастое. И оно удовлетворенно хмыкнуло, когда я чертыхнулся и сказал:
- Гарри! Оставь меня в покое, а?
Я отвернулся к стене, закрыл глаза – в общем, отгородился от мира по полной программе – и попытался досмотреть свой сон, но предатель ловко стянул с меня одеяло и попытался отобрать еще и подушку. Не тут-то было – отчаянно, будто от этого зависела моя жизнь, я вцепился в наволочку и изо всех сил дернул подушку к себе. И Гарри тоже дернул. Через пару секунд бестолковой борьбы произошло неизбежное: подушка с громким треском лопнула, осыпав нас пухом.
- Псих, - отплевываясь, невнятно сказал я.
Гарри, смеясь, достал из кармана волшебную палочку и небрежно взмахнул ею. Подушка вмиг склеилась. Гарри взмахнул палочкой еще раз, и большая часть пуха исчезла.
Я сидел на кровати, хмуро почесывая шевелюру. Безусловно, такое пожелание доброго утра мне не очень понравилось, но Гарри добился, чего хотел: я окончательно проснулся.
- Когда ты приехал?
- Утром, - с улыбкой сообщил Гарри. Он спокойно сидел на кровати, словно и не потрошил минуту назад мою подушку, и рассеянно крутил в руках волшебную палочку. – Слинял потихоньку, пока Кикимер готовил завтрак. Он ведь не любит, когда я надолго ухожу из дому.
- А ты надолго?
- Ага. Ну то есть на пару дней точно. У меня дело к тебе, Рон, - почти серьезно добавил он.
Ну вот. А я-то думал, он приехал, потому что соскучился! А он, он… будит ни свет ни заря, творит невесть что с моими вещами, помощи требует…
- Какое дело? – осторожно спросил я, вставая с кровати и заглядывая под стул в поисках носков.
- А такое… - Гарри дождался, пока я выберусь из-под стула, усядусь на кровать и примусь натягивать носки, и выпалил: - Я хочу сделать Джинни предложение!
Я застыл с носком в руке. Джинни? Предложение?
- И при чем тут я? Ты же не хочешь, чтобы… - мне в голову пришла дикая мысль: что, если это я должен сказать ей?..
- Нет, не хочу, - быстро сказал Гарри. – Я всего лишь хочу, чтобы ты помог мне выбрать кольцо.
Я озадаченно смотрел на Гарри. Во-первых, я никогда в жизни не дарил никому обручальных колец и не умею их выбирать. Во-вторых, я не так уж и хорошо осведомлен о том, какое может понравиться Джинни. В-третьих… Мерлин! Свадьба? Свадьба моего лучшего друга и моей сестры?
- Просто пойдешь со мной, - продолжил Гарри. – В Лондон…
Я оставил в покое носки и взглянул прямо в его лицо. Гарри ждал моего ответа; его глаза за стеклами очков смотрели бесхитростно и совершенно серьезно.
- Ладно, - ворчливо согласился я. – Только имей в виду: шафером на вашей свадьбе буду я!
- Договорились, - улыбнулся Гарри. – Ну, я жду тебя внизу. Спускайся завтракать.
И он ушел, оставив меня в полном замешательстве. Я напялил джинсы и футболку – Лондон так Лондон, - кое-как пригладил волосы, взмахнул волшебной палочкой, заправляя постель, и вылетел за дверь.
- Ой, Гарри, только не говори, что вы к Гермионе в гости, - услышал я насмешливый голос Джинни, когда перепрыгнул через последнюю ступеньку и оказался наконец на кухне. – Иначе ты бы позвал меня с собой, а не намекал на счастливый день в Норе – и, заметь, на день, проведенный в полном одиночестве…
В окна беспощадно светило солнце; оно делило кухню на широкие золотые полосы. Форточка была приоткрыта; я слышал щебетание птиц, слышал, как кружится в воздухе жара. Бывает такое – стоишь утром посреди комнаты, хмурый и сонный, зеваешь… И тут вдруг до тебя доходит, какой ты балбес – жизнь ведь всегда рядом была, никуда не девалась, а ты, дурак, думал, как к ней подступиться.
- Ну ладно, - покладисто сказал Гарри. – Сдаюсь. Нам с Роном действительно нужно в Лондон, и нам не нужно, чтобы ты шла с нами.
Эти голубки устроились у окна – как раз в такой вот широкой солнечной полосе. Джинни хитро поглядывала на Гарри; щурилась – то ли от света, то ли насмешливо, и рассеянно рисовала восьмерки на белом боку сахарницы. А к ним кралась темная тень – от облака, плывущего высоко над головами. Тень ползла медленно, словно отвоевывала у света дюйм за дюймом. Вот она скакнула на сахарницу. Джинни отдернула руку, и я на какой-то миг углядел в ее глазах испуг. Душевный подъем мой вдруг весь испарился.
- Это сюрприз, - нарочито бодро объявил я, устраиваясь напротив них и нагружая тарелку яичницей.
- Привет, - бросила мне Джинни. Тряхнув головой – точно наваждение отгоняла, - она снова повернулась к Гарри. – В общем, мне сделать вид, что я вовсе не встречала тебя утром у нас на кухне, да?
- Да, пожалуйста, - улыбнулся Гарри.
- У тебя, кстати, перо в волосах, - весело сказала Джинни, стряхивая несчастного свидетеля нашей утренней потасовки на пол. На лице Гарри снова появилась глупая улыбка, и моя сестра не нашла ничего лучшего, чем обнять его за шею и поцеловать прямо в губы.
Темная тень, ползущая по столу, испуг в глазах Джинни – все это было забыто, вытеснено из сознания. Солнечный свет снова заливал кухню, невыносимо вкусно пахла моя яичница с беконом, а в углу мерно жужжало волшебное радио.
Зато на меня теперь никто не обращал внимания. Сначала я просто вперился в Гарри и Джинни, надеясь, что они сквозь поцелуй почувствуют силу моего взгляда. Потом громко, почти ожесточенно закашлялся. Ноль реакции. Да что ж это такое, а?
Через минуту они наконец оторвались друг от друга, и Джинни хихикнула, а я со злости засунул в рот так много яичницы, что поперхнулся, теперь уже по-настоящему.
- Ну, мне пора, - сказала Джинни, выпархивая из-за стола и направляясь к двери. – Удачи тебе, Гарри, в твоем важном деле. И тебе, Рон, - прибавила она, хлопнув меня по спине.
Через пару минут мы с Гарри вывалились в солнечный садик. Совсем рядом с нами сновали гномы; целое семейство маленьких уродливых картофелин, они прямо-таки вцепились в несчастный кустик гортензии. Кустик верещал и отбивался, и я смотрел на него целую вечность, смотрел и смотрел, пока какого-то особенно драчливого гнома не отбросило прямо на мою ногу.
- Трансгрессируем? – обратился я к Гарри.
- Ага, - ответил он.
Мы одновременно крутанулись в воздухе. Душная, давящая темнота, пара гулких ударов сердца – и вот мы стоим на оживленной улице, вдыхая воздух полной грудью.
Пока я ошалело оглядывался по сторонам, Гарри уже сообразил, где мы находимся, и потащил меня в тень ближайшего дерева.
- Вот это да… - только и смог сказать я.
Широкая, нет, широченная дорога, расчерченная белыми полосами; машины – все, как под копирку, новенькие и блестящие; множество людей – настоящих и живущих только в стеклянных витринах; разномастная музыка из окон проезжающих автомобилей, из дверей крохотных магазинчиков и огромных павильонов – и все это, заметьте, единым потоком обрушилось на мою бедную голову.
- Нам туда, - сказал Гарри, - показывая на большущее многоэтажное здание через дорогу.
Я уверенно направился вперед, однако Гарри схватил меня за руку и заставил остановиться.
- Ты чего? – спросил я.
- Светофоры, Рон.
- Что?
Гарри хмыкнул.
- Гермиона сто раз тебе объясняла… Светофоры, Рон! Которые нужны, чтобы не попасть под машину.
- А-а, - сказал я. Да, Гермиона действительно говорила о чем-то подобном. Но разве все упомнишь? Мы одновременно посмотрели на светофор – прямо на наших глазах зеленый свет сменился на красный.
- Не повезло, - весело сказал я.
Когда мы наконец перебрались на другую сторону улицы, Гарри взялся за белую ручку двери этого самого здоровенного дома и дернул ее на себя. Дверь распахнулась, и он вошел внутрь первым, я – за ним, споткнувшись о порог.
Здесь царила белая прохлада. Наверху мерно жужжала непонятная штука прямоугольной формы – оттуда дул ветер, словно подчиненный изобретательными маглами. Стены, пол, потолок – все было гладким, вымытым до блеска и ослепительно белым.
- Здравствуйте, - сказал Гарри девушке-консультанту, которая, приветливо улыбаясь, подошла к нам. – Покажете нам обручальные кольца?
Девушка кивнула и повела нас в глубь помещения. Я разглядывал окружающие предметы и людей. В самом конце зала магла с жутко заносчивым лицом стояла у застекленного шкафчика и тыкала в него пальцем; рядом с ней тяжело вздыхал вконец заторканный мужик.
Наша провожатая между тем остановилась у самой большой витрины. Холодный воздух из непонятной штуки дул теперь прямо на нас. Откуда-то сверху лился неестественно яркий свет. Прямо перед моим носом поблескивало стекло, а за ним лежали кольца, чинно выстроившись в несколько рядков и сверкая так неистово, что глазам было больно. И выглядели они совсем не дружелюбно.
- Нравится что-нибудь? – осведомилась девушка.
Я посмотрел на Гарри. Судя по его вытянувшемуся лицу, он, как и я, надеялся, что нам покажут всего два кольца, и мы просто выберем более симпатичное.
- А можно вон то посмотреть? – примерно через минуту пустого глазения спросил Гарри. Кольцо тут же было вытянуто, освобождено из бархатного плена футляра и показано Гарри.
Я спешно придвинулся, дыша ему в шею. Кольцо было маленькое, аккуратное, золотое… вот, пожалуй, и все, что я смог бы о нем сказать. О том, по какому признаку Гарри выделил его среди других, я не имел ни малейшего понятия.
- Как тебе? – вдруг спросил Гарри, резко разворачиваясь ко мне. Мы больно стукнулись лбами. Девушка захихикала.
- Неплохо, - пробормотал я, старательно делая вид, что ничего особенного не произошло. Уши у меня, правда, сразу же запылали. – Давай еще это посмотрим. – Я наугад ткнул пальцем в стекло.
Девушка извлекла на свет еще одно кольцо. От предыдущего оно отличалось только тем, что было уже ровно на полмиллиметра.
- И всё? – обреченно спросил Гарри. – Больше ничего нет?
Девушка отрицательно помотала головой; в ее глазах читалось: «А чего же вы хотите?». Мы вывалились из магазина.
- Дела-а… - констатировал я, удовольствием подставляя лицо теплым солнечным лучам. Гарри ничего не сказал.
- Что будем делать? – спросил я примерно через минуту. – По-моему, идти в другой маггловский магазин не имеет смысла – все эти кольца как с одного скопированы…
- Да, - устало согласился Гарри. – Я думал, проще будет…
Мы почти одновременно опустились на деревянную скамейку, потрескавшуюся от дождя и ветра. Сейчас, впрочем, она была восхитительно теплой. Я рассеянно рвал на кусочки листок с ближайшего дерева и глядел на собачонку, пристроившуюся у лавки с мороженым. Она лежала на траве, тявкая время от времени, и слабо вильнула хвостом, когда какой-то сердобольный мальчуган отдал ей половинку своего сахарного рожка.
И тут в мою голову пришла Мысль.
- Гарри! – завопил я.
- Чего? – осведомился друг.
- Гарри, мы же можем пойти в Косой переулок!
Пару секунд он хмуро смотрел на меня, затем его лицо посветлело.
- А разве там есть ювелирные магазины?
- Есть, конечно, - уверенно сказал я. – Не все наши стремятся пообщаться с маглами перед свадьбой. Идем?
- Идем, - согласился Гарри, поднимаясь на ноги.
Нам пришлось ехать на метро. Честное волшебное, это отвратительный способ передвижения! Необходимость спускаться под землю явственно напомнила мне нелюбимые уроки зельеварения, а переполненный поезд, в который мы влезли, никак не походил на Хогвартс-экспресс. Ни тебе удобных сидений, ни прохладного тыквенного сока, ни интересных пейзажей за окном…
Гарри, похоже, волновало вовсе не это. Он сидел напротив меня, сцепив пальцы в кулак, и смотрел в пол. Я знал, о чем он думает. После Победы каждый из нас заново учился нормальной жизни. Нормальная жизнь – совсем просто звучит, а вот поди ж ты... Знаете, как это происходит? Сначала ты привыкаешь к тому, что каждый день тебя кормят горячим обедом. Потом усваиваешь, что никто теперь не убьет тебя в собственной постели. А вскоре понимаешь – можно уже не стискивать беспокойно палочку в кармане, когда идешь по улице. Так вот, по кусочкам, словно бусинами, одно на другое нанизывается. То, что было до Волан-де-Морта, и то, чем мы живем сейчас, потихоньку срастается, а сам Волан-де-Морт исчезает, и воспоминания о нем уходят куда-то очень далеко. Я, разумеется, сужу по себе, но мне кажется, остальные чувствуют то же самое.
И только Гарри тянет с «возвращением» до последнего. Он очень долго жил в доме на площади Гриммо. Мы-то с Гермионой сразу после Победы отправились в Австралию искать ее родителей, и она потом осталась с ними, а я один вернулся домой, в «Нору». Понимаете, о чем я? Мы разделились. Конечно, речь вовсе не о том, чтобы на следующий день после Победы Гермиона переехала ко мне, а Гарри женился бы на Джинни. Просто мне не нравится, что наша жизнь все еще похожа на плохо отлаженный механизм. Мы в каком-то переходном состоянии, словно в воздухе висим – ни туда, ни сюда. Ужасно хочу разорвать эту тягомотину.
А Джинни и Гарри… Гарри сейчас редко к нам захаживает. Но я все-таки думаю, что этого бояться не нужно – ведь Джинни проводит с ним почти все время. Мне кажется, она его лечит потихоньку – не целительным заклинаниями, конечно, и не всякими варевами, но лечит. Уж она-то знает, как ему помочь. А я… да, мне не особенно нравится, когда они целуются или обнимаются прямо на моих глазах, но я чувствую, что это правильно. Даже страшно об этом думать, но мне кажется, именно она, моя младшая сестренка, сильнее всего тянет его к жизни. И все-таки жутко странно, что мой лучший друг и моя сестра скоро станут мужем и женой. Свадьба… А ведь, наверное, через месяц или год – в зависимости от того, как поведет себя моя решительность – мне придется заниматься тем же вопросом. Наши отношения с Гермионой – они, понимаете, не только на печенье основаны…
- Идем, Рон, - голос Гарри вытащил меня из раздумий.
Мы выбрались из вагона, проталкиваясь через толпу – я пару раз едва не налетел на кого-то – и наконец смогли вздохнуть свободно.
Прошли через «Дырявый котел» (я с упоением смотрел, как Том подносит обед пожилой семейной паре). Отпихнув с дороги мусорный бак, протиснулись к стене. Гарри вытянул палочку и стукнул по нужному кирпичу.
- И куда нам? – изрек он, когда мы очутились на Главной улице Косого переулка.
- Пойдем пока что наугад, - бодро предложил я и зашагал вперед. Гарри, хмыкнув, направился следом.
Дело в том, что я имел весьма смутное представление о том, где может быть лавка с магическими драгоценностями. Впрочем, одна идея у меня была – искать наверняка нужно там, где находятся лавочки с мантиями, шляпами и прочей мутью. Мы так и сделали. Брели и брели, изредка останавливаясь у того или иного магазинчика, и через четверть часа до меня кое-что дошло.
- Мы заблудились, Гарри.
- Да я сам уже догадался, - отозвался он.
- Но мы выберемся, я уверен! – поспешил я заверить друга. – Вот, смотри… - пошарив в кармане, я вытащил маленькую серебряную монетку. – Если выпадет Мерлин – идем налево. Если фонтан Волшебного братства – направо.
И, не дав Гарри слова сказать, я подкинул сикль. Но, видимо, перестарался – вместо того чтобы опуститься на мою ладонь, монетка улетела в кусты.
- Черт, - сказал я и полез за сиклем. Гарри предпочел роль стороннего наблюдателя.
- Гарри! – крикнул я из-за кустов. – Посмотри, я кое-что откопал!
- Галлеон? – язвительно поинтересовался Гарри, пододвигаясь ко мне, но не делая, впрочем, никаких попыток посмотреть, что я нашел.
А нашел я… не поверите! Указатель! На котором синем по желтому было написано, что лавка магический драгоценностей Андервуда находится прямо за углом.
Я гордо распрямился и стукнул Гарри по спине, выражая радость. Гарри, однако, не оценил – он только хмыкнул и подал мне руку, помогая выбраться из зарослей.
Лавка магических драгоценностей Андервуда представляла собой покосившееся здание с витриной, на которой пылилось одно-единственное ожерелье, причем довольно уродливое – камни в нем поблескивали почти зловеще, а металл совсем потускнел.
Я первым вошел внутрь. Здесь было темно, я прикрыл глаза – и тут же, без всякого предупреждения, под нашими ногами разверзся пол. Прямо из-под земли на деревянном стуле к нам вылетел человечек.
- Ирвин Андервуд к вашим услугам, - представился он, спешившись с таким видом, будто секундой раньше сидел на настоящем коне, а не на допотопном стуле, у которого, кстати, отсутствовала одна ножка.
Выглядел Андервуд довольно странно. Его темно-синяя мантия топорщилась, будто бы состояла из одних только набитых карманов, и было ну очень заметно, что ее хозяин несколько часов кряду копался в земле. Роста он был совсем не большого, зато отличался непомерно длинными руками – и этим преимуществом пользовался беспрестанно, размахивая ими перед самым носом собеседника.
- Ищете обручальное кольцо, молодой человек? – осведомился Андервуд, обращаясь почему-то ко мне.
Стул, оставшись без управления, медленно поехал по полу к моим ногам. Я отскочил в сторону и поглядел на Андервуда. Его голубые глаза быстро осмотрели меня с ног до головы.
- Я… э…
- Шутка! – завопил Андервуд, шагая к Гарри и одновременно хлопая в ладоши. Стул с громким «чпок!» испарился, а дыра в полу залаталась сама собой. – Я прекрасно знаю, что кольцо нужно вам. Однако и вашему другу пора подумать о чем-то подобном…
Я поперхнулся.
- Ну, - весело продолжил Андервуд, - идемте-ка в Комнату колец, вот где вы встретитесь с самыми удивительным вещами!
Он исчез в соседней двери. Переглянувшись, мы с Гарри протолкнулись вслед за ним. Здесь, в этой комнате, тоже царил полумрак, но вскоре я различил маленькую, из-за оттопыренных карманов казавшуюся изломанной, фигуру хозяина лавки магических драгоценностей. Андервуд стоял, прислонившись спиной к старому покосившемуся шкафу, грозящему развалиться в любой момент, и выглядел страшно довольным.
- Мне нужно обручальное кольцо, - сказа Гарри.
- Для любимой? – еще больше оживился Андервуд, резко разворачиваясь к шкафу и распахивая дверцы. Левая болталась на одной петле, а правая была изрядно погрызена мышами. – Примерный рост, цвет волос, предпочтения в еде…
- Роста среднего… - поспешил вклиниться Гарри. – Волосы ярко-рыжие. Не любит сладкое. Ее зовут Джинни, - зачем-то добавил он.
Гарри подошел поближе к Андервуду, а я наконец получил возможность разглядеть как следует комнату. Вся она сверху донизу была заставлена коробками. Они были везде – на полках другого шкафчика, такого же хлипкого, как и предыдущий, на полу в углу, на огромном круглом столе, занимавшем собой чуть ли не полкомнаты, на креслах, на подоконнике… Одни коробки были совсем маленькими и квадратными, другие – прямоугольными и длиннющими, а третьи так вообще имели странную форму – они словно колыхались, становясь то кругом, то овалом.
- …и тогда кольцо само скажет, что вы его сердцем выбрали…
Я сообразил, что пропустил что-то важное, но тут Андервуд очень кстати унесся в другой конец комнаты, и я получил возможность шепотом спросить у Гарри, чего от нас хотят.
- Он сказал, что мне нужно будет подержать кольцо на ладони, и тогда я пойму, оно это или не оно, - тоже шепотом ответил Гарри.
Андервуд вернулся; в его руке было целых четыре коробки, три из которых он крепко прижимал к груди. Одну, самую маленькую, он держал в узловатых пальцах. И весь трясся от нетерпения, открывая эту коробку.
- Держите! – воскликнул Андервуд и высыпал кольцо на ладонь Гарри. Именно высыпал - открыв коробку, он почему-то не стал прикасаться к кольцу руками, а просто перевернул ее вверх дном.
Опустившись на ладонь Гарри, кольцо вдруг засветилось ровным белым светом. Больше всего оно походило на жемчужину в очень странной раковине.
- Светится… - зачарованно произнес Гарри.
- Пустяки! – отозвался Андервуд, отбирая у него кольцо. На этот раз он совершенно спокойно взял его руками. Может быть, кольца, как и снитчи, обладают телесной памятью, и никто, кроме истинного владельца, не может к ним прикасаться? Надо бы спросить у Гермионы.
Гарри уже вертел в пальцах второе кольцо. От этого тоже исходил свет, только не такой, как от предыдущего, а синий и очень яркий.
- Тоже не то, - удивленно сказал Андервуд. – А ведь какая модель! Самоочищается, универсального размера… Ну-ка, юноша…
На ладонь Гарри легло еще одно кольцо. На миг оно вспыхнуло, озарив комнату, а потом засветилось ровным желтым светом. Было похоже, что кольцо окутано дымкой – теплой и ясной. Как будто солнечный луч, в котором запутались крошечные пылинки.
- Вот оно! – завопил Андервуд, выронив, видимо от восторга, четвертую коробку. – Пойдемте, пойдемте…
Он схватил Гарри за руку и потащил в его третью комнату, которая представляла собой настоящий бумажный склад. Там и сям валялись исчерканные клочки пергамента, старые книги, подшивки «Пророка» и «Гринготтса сегодня». Андервуд выхватил откуда-то чистый пергамент и вывел на нем нечто страшно неразборчивое, а потом попросил Гарри расписаться.
- Это, наверное, чтобы ваша любовь была вечной, - прошептал я, пользуясь тем, что Андервуд отвлекся и увлеченно перебирает содержимое ящика стола.
- Ага, - согласился Гарри. – Надо же, выбирать кольцо – почти то же самое, что и выбирать палочку…
Тут Андервуд резко выпрямился и продемонстрировал нам футляр для кольца. Он мало походил на магловский – тот была гораздо более грубым. К тому же, я думаю, вряд ли бы маглы додумались пустить по краешку футляра надпись рунами.
- Замечательный выбор, молодой человек, - протараторил Андервуд. Он схватил руку Гарри и положил футляр на его ладонь. – Двадцать четыре галлеона.
Гарри расплатился, и мы вынырнули на улицу. После магазинного полумрака солнце казалось очень уж ярким.
- Странный он, правда? – задумчиво сказал Гарри
- Не то слово, - согласился я. – Интересно, он всех гостей так встречает? Ну, на стуле, выскакивая из-под земли?
- Всех, думаю, - ответил Гарри. – Я думаю, он под землей ищет драгоценные камни.
- Ага... – протянул я. – А как тебе кольцо?
- Отлично! – Гарри оживился. – Мне кажется, Джинни понравится.
- Мне тоже так кажется, друг, - сказал я. – Хотя ее вкусы ты должен знать лучше меня.
Гарри улыбнулся, и мы двинулись в путь. Обратно идти было гораздо приятнее – во-первых, мы точно знали дорогу, а во-вторых, у нас было то, за чем мы пришли. А когда мы поравнялись с Гринготтсом…
- Рон! Гарри!
Я изумленно уставился на Гермиону – абсолютно счастливая, она стояла на белых мраморных ступеньках банка и что есть силы махала нам.
Я кинулся к ней и маленько покружил ее в воздухе. Гермиона, разумеется, пыталась вырваться, да только ей это не удалось. В конце концов она благополучно чмокнула меня в щеку и обняла Гарри.
- А вы что тут делаете?
Мы с Гарри многозначительно переглянулись. Гермиона переводила любопытный взгляд с одного на другого.
- Увидишь, - сказал я. – Мы с Гарри приглашаем тебя на сегодняшний ужин в «Нору»!
- Я… ой, конечно, - сказала она. – А что за секреты?
- Не секреты, - поправил я, когда мы вышли на задний двор «Дырявого котла», - а сюрпризы. Если мы тебе все расскажем, тебе же будет неинтересно.
По-видимому, любопытство так и не оставило Гермиону, но попыток выяснить, в чем дело, она больше не предпринимала. Я был рад этому – ничто не мешало мне держать Гермиону за руку и дуть на ее лицо, убирая с глаз маленькие прядки волос. Гермиона смеялась и иногда грозила мне пальцем.
Мы трансгрессировали прямо на порог «Норы» и нос к носу столкнулись с моей мамой. Она держала в руках здоровенную кастрюлю, вычищенную до блеска. Вид у мамы был, мягко сказать, не слишком приветливый.
- Добрый вечер, миссис Уизли, - сразу же поздоровалась Гермиона.
- Здравствуй, милая, - откликнулась мама. Голос у нее потеплел. – Мальчики, ужин скоро будет…
Следующие два часа превратились в череду нескончаемых маминых приказов. У нас уже очень давно не было никаких семейных торжественных ужинов, и я успел подзабыть, каково это – когда мама одновременно просит тебя выскоблить стол, наколдовать стульев и спрашивает, когда же ты дочистишь наконец брюссельскую капусту. Гарри тоже помогал – без особого воодушевления, правда, но кто чистит брюссельскую капусту с воодушевлением? А Гермиона унеслась наверх к Джинни, где мама дала им особое задание, как-то связанное с украшением кухни.
Скоро пришел отец; в последнее время он почти перестал задерживаться в Министерстве, что несказанно радует маму. Джордж теперь работает во «Всевозможных волшебных вредилках» и ночует обычно там же. А Чарли на Украине – тамошние драконоводы объявили о каком-то новом, неизвестном виде, и мой старший брат сразу унесся его исследовать. Словом, ждать можно было только Билла. Они с Флёр по-прежнему живут в коттедже «Ракушка», но в тот вечер Билл должен был принести отцу какие-то жутко важные бумаги, и мама ожидала, что он останется поужинать.
Я сидел совсем рядом с Гермионой, что давало мне возможность ненароком задевать ее руку, а иногда – шептать ей что-нибудь на ушко. Кстати, я считаю, что на свете нет прекраснее ощущения, чем то, когда Гермионины волосы щекочут твою щеку. Вот правда. Я в такие моменты совершенно теряю контроль над собой и начинаю шептать ей несусветные глупости. Но Гермиона ни капли не сердится, посмеивается – и все.
- Мам, - громко сказала Джинни, когда мы добрались до пудинга, - а может быть, передадим Флёр наш подарок?
По-моему, они совсем помешались на этом своем подарке. Ах да, я ведь забыл вам сказать… В общем, дело в том, что Флёр ждет ребенка. И все наше женское общество, как водится, активно в этом ожидании участвует. Мама, к примеру, вяжет. Она уже связала малышу столько одежды, что он не успеет сносить ее до того, как вырастет. А я считаю – не нужно с этим так усердствовать. Нет, я ни в коем случае не хочу делать из себя Трелони и предсказывать всякие ужасы, но… Вот теперь вы понимаете, почему я говорю, что отвык от нормальной жизни?
В общем, «подарком для Флёр» мама с Джинни именуют как раз одежду для будущего малыша. Сомневаюсь, кстати, что Джинни это так уж интересно. Скорее всего, ей просто хочется, чтобы мама была спокойна.
Я как раз сидел и думал о том, как же хорошо, когда тебе в твои двадцать один разрешают выпить глоток Огненного виски, когда Гарри неловко выбрался из-за стола и подошел к Джинни. Ее лицо вмиг посветлело, будто она все сразу поняла, без единого слова. Вы знаете, я думаю, это правда, что женщины чувствуют всякие такие вещи. Я вот, если бы ко мне внезапно подошел Гарри с таким сосредоточенным и жутко серьезным лицом, перепугался бы и даже не подумал, что мне сделают предложение. А Джинни – она поняла, повернулась к нему, и у нее глаза засияли. Все-таки она удивительно похожа на близнецов. На Фреда ужасно похожа… У Фреда тоже такой взгляд был – озорной.
Я иногда думаю: в кого она у нас такая, Джинни? Гарри мне сказал как-то, что это мы, мол, виноваты, шесть братьев. А я считаю, это не главное. По-моему, невозможно ничего в человеке просто так вырастить. Мне кажется, в Джинни с самого начала жил бунтарский дух, а воспитание Фреда и Джорджа его лишь закалило.
На чем я остановился? Ах да... В общем, подошел Гарри к ней и сделал совершенно странную вещь – опустился на одно колено. Я бы сказал даже, что бухнулся, но мне не очень хочется портить вам удовольствие.
Мы во все глаза наблюдали за происходящим. Я вот наколол котлету на вилку и начисто забыл про нее, глядя на Гарри и Джинни. Справа от меня сияла улыбкой Гермиона, слева замер Билл с тарелкой пирожных в руке. У посудного шкафчика застыла мама. Казалось, она вот-вот расплачется. Я этого совершенно не понимаю – зачем плакать, если все хорошо? Папа, видимо, считал точно так же. Он приобнял маму за плечи.
- Джинни, - это Гарри заговорил наконец. – Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты согласна?
Прошел миг – миг возмутительного спокойствия. Отчетливо и торжественно тикали наши волшебные часы. Гарри смотрел на Джинни, Джинни смотрела на Гарри. Ее глаза горели.
- Да, - сказала она.
И еще целую вечность Гарри искал футляр, открывал его, вынимал оттуда кольцо, а потом… потом он просто надел его на палец Джинни.
Вот и все. Больше я вам ничего не скажу. То есть я бы, наверное, мог еще долго говорить – о том, как Гарри и Джинни танцевали вальс прямо у нас на кухне, о том, как плакала мама, утирая слезы кухонным полотенцем, об отце, который смущенно поздравил будущих жениха и невесту, о Билле, который хлопнул по плечу Гарри и крепко обнял Джинни… Ну и, наконец, о нас с Гермионой. Мы с ней спустились в сад, в самый дальний уголок, где было так тихо, что я совсем позабыл о торжественных событиях сегодняшнего дня, и так темно, что я не мог различить ее лица. Гермиона взяла мою руку и вложила в нее что-то… шершавое?
- Это тебе, Рон, - негромко сказала она. – Ты ведь любишь… печенье?