ЛавандаИнтересно, что чувствует кролик, который попался в капкан? Верит ли он в то, что есть надежда выбраться из ловушки? Несмотря на зажатую в тисках лапу и отплясывающее кадриль сердце, несмотря на то, что с каждым рывком боль становится все острее.
А выхода нет. И там, вдалеке, уже раздаются тяжелые шаги охотника, который почуял дичь. Он предвкушает сытный ужин и поэтому торопится проверить капкан. Знает, что в этот раз ему повезло, и кролик никуда от него не денется.
— Отдай палочку, маггла. Ты все равно не умеешь ею пользоваться.
Лестрейндж неприятно ухмыльнулся и протянул руку. Он уверен, что я подчинюсь, ведь мне некуда бежать. Выхода нет.
Сглотнув, я сделала шаг назад, стремясь увеличить между нами расстояние. Мне нужно место для маневра. Я ощутила себя тем самым глупым кроликом, попавшимся в капкан; упавшим на землю, пряно пахнущую опавшими осенними листьями и мхом; бока, покрытые серой шерстью, часто вздымаются; животным, чья участь предрешена, но все еще готовым к последнему отчаянному рывку.
Но ведь я человек, разумный и мыслящий. Мне не стоит паниковать.
И в тот миг, когда Лестрейндж сделал шаг навстречу, я взмахнула палочкой и сказала:
— Ступефай!
Мой голос был тих, но в царящей тишине заклинание прозвучало оглушающе громко. Рабастана отбросило назад, и я задержала дыхание, глядя на его бесчувственное тело. Он лежал навзничь, не шевелясь. Это было легко. Даже слишком. Я сделала крохотный шажок в его сторону, затем еще один. Волшебная палочка по-прежнему была зажата в руке. Сердце бешено стучало, и я чувствовала, что что-то пошло не так. Заряд магии, вложенный в заклинание, получился слишком слабым, словно прошедшим сквозь рассеивающую линзу. Может, Лестрейндж просто притворился?
Я услышала стон, протяжный, переходящий в сердитое бормотание, а затем Лестрейндж сел, обхватив голову руками, как будто она была тыквой, которая вот-вот треснет. Замерев на месте, я настороженно посмотрела на бывшего заключенного: он казался оглушенным и слабым. Решение пришло мгновенно — бежать. Хотя у него нет палочки или другого оружия, Лестрейндж все равно пугал меня. Было в нем что-то хищное.
Развернувшись, я побежала в сторону лестницы. Ступеньки под ногами заскрипели, а перила, за которые я ухватилась, чтобы не упасть, зашатались. Да уж, дом был не просто старым — древним. За спиной раздалось недовольное ворчание, и я прибавила скорости, перепрыгивая через две ступеньки.
***
На втором этаже было так же пыльно и грязно. Запах лаванды ощущался сильнее, и я старалась не вдыхать слишком глубоко — к горлу подкатывала тошнота. Дверь, которая находилась ближе, оказалась заперта. Как и следующая справа от меня. Чтоб его! Я раздраженно пнула дверь, стараясь отвлечься и не паниковать. Не помогло.
Ступеньки опять заскрипели. Послышался смешок, легкий и веселый.
— Тебе некуда бежать, — заметил Лестрейндж.
Хуже всего было не то, что я оказалась заперта в незнакомом доме с Пожирателем смерти, а то что осталась почти безоружной. Заклинание вышло смехотворно слабым, бесполезным, и у меня не было уверенности, что это не случайно. Окинув взглядом коридор, я заметила, что света здесь гораздо больше. Окно было заколочено, но не полностью. Солнечные лучи падали наискось — так, что хорошо освещена лишь правая сторона коридора, а вот левая оставалась в тени.
Шаги за спиной становились все ближе, и я, не выдержав, побежала. Последняя дверь слева оказалась приоткрытой. Рванув на себя ручку, ужом проскользнула внутрь и прикрыла за собой дверь. Моргнув несколько раз, я дала глазам время привыкнуть к темноте. Мебели в комнате было немного. Судя по очертаниям, передо мной — стол, а по бокам от него — то ли книжные полки, то ли шкафы. Стараясь не шуметь, я стала пробираться к ним. Двигаться наощупь ужасно неудобно, но использовать Люмос все же рискованно.
Дойдя до стены к ближайшему предмету, я судорожно ощупала его. Оказалось, что это действительно шкаф. От облегчения хотелось рассмеяться, но я сдержалась. Нашла прохладные, гладкие ручки и потянула их на себя, открывая створки. Внутри было пусто: ни полок, ни вещей. Я забралась в шкаф и закрыла за собой створки. Они предательски скрипнули, и я вздрогнула от неожиданности. Ох, только бы Лестрейндж не услышал!
Я села, притянула коленки к груди и прислушалась. Звуки, окружающие меня, были однообразными и обманчиво безобидными. Скрип половиц, шорох и тихий писк, словно в углу комнаты скреблась мышь, и тишина. Казалось, что старый дом дышал, медленно и размеренно, время от времени всхрапывая, как старик.
В голове царила пустота, а чувства и эмоции притупились. Тишина убаюкивала, и я пропустила ту секунду, когда в комнату вошел Лестрейндж. Он не говорил, не посмеивался и не шаркал ногами. Его поступь была удивительно тихой, как у человека привыкшего оставаться незаметным.
Я напряглась и задержала дыхание. Меня нет, а значит, и искать некого. Лестрейндж прошелся по комнате и зажег свет. Он проникал сквозь щели в шкафу и оказался неожиданно ярким — такой не могли дать свечи. А затем створки распахнулись, и я невольно зажмурилась. Привыкшие к темноте глаза заслезились.
— Так-так. Прячетесь, мисс Грейнджер?
Я отрицательно помотала головой, все еще не рискуя открыть глаза. В конце концов меня поймали. Надежда была лишь на то, что Снейп не станет убивать бывшую ученицу сразу.
***
Не знаю, как долго я просидела в шкафу, но ноги успели затечь. И сейчас словно сотня иголок впивалась в мышцы, вызывая неприятное покалывание.
— Давно вы здесь сидите? — спросил Снейп, хмуро разглядывая меня.
Выглядел он неплохо — для мертвого.
— Не знаю, — неопределенно пожала плечами. — А где Лестрейндж?
— В малой гостиной, где ему и место. А вот что
вы, — Снейп сделал паузу, намеренно выделяя слово, — делаете в «Грифоне»?
— Вас ищу, — честно призналась я.
— Вот как…
Он обошел стол и сел в старое потертое кресло. Мне присесть не предложил, да и не на что было. Поэтому я осталась стоять, переминаясь с ноги на ногу. Очень хотелось рассмотреть зельевара — не каждый же день удается увидеть чудом выжившего человека. Но пялиться на него было бы неприлично, поэтому я предпочла рассматривать свои туфли. Грязные, стоит заметить.
— И почему вы решили, что сможете найти меня в этом коттедже?
— Это была идея Гарри. Он верил в то, что вы живы.
— Разумеется, и тут без Поттера не обошлось, — пробормотал Снейп. — А вам не приходило в голову, что я предпочитаю оставаться мертвым для всей волшебной Британии?
— Зачем? Вас же оправдали!
— Посмертно.
— Да, — подтвердила я, радостно улыбаясь. То, что он был в курсе последних новостей, приятно удивило меня.
— Видите ли, мисс Грейнджер, — медленно, словно малому ребенку, начал объяснять Снейп. — Посмертно можно оправдать любого, даже Темного Лорда. Он ведь мертв, и в этом вся прелесть.
— Я не понимаю.
На что он намекал? Неужели числиться в списках мертвых для него выгодней?
— Все вы понимаете, — он досадливо поморщился. — Стоит мне объявиться, как клерки из Министерства тут же найдут причину упрятать меня в Азкабан. Или лишить палочки, что ничуть не лучше.
Я промолчала, не решаясь ему возразить. В словах Снейпа был смысл. И, судя по проводимой сейчас политике, волшебники предпочтут перестраховаться, чем рисковать, оставляя бывших Пожирателей на свободе. Всех, кого можно, либо казнили, либо казнят. Те, кто в последний момент сменил сторону, потеряли состояние. Или, как Люциус Малфой, отсиживают срок в Азкабане.
— Вы не вернетесь, — озвучила я свои мысли.
Снейп кивнул, а затем, помедлив, сказал:
— И вы тоже, в ближайшем будущем.
— В смысле? Запрете меня в чулане, чтобы я никому не рассказала, что вы живы?
Нервно рассмеявшись, я отступила на несколько шагов, одновременно нащупывая в кармане волшебную палочку. Без боя не сдамся!
— Нет. Дом вас не выпустит, мисс Грейнджер.
— Но… почему? — вопрос прозвучал жалобно. Не удивительно, что Снейп досадливо поджал губы, глядя на меня.
— Этот коттедж построили полтора столетия назад. В фундамент и стены вплетены десятки защитных и связывающих заклинаний. За прошедшие годы дом впитывал магию, как губка воду. И в какое-то мгновение в нем проснулось нечто наподобие сознания…
— Это все очень интересно, — перебила я, — но какое отношение ко всему этому имею я?
Снейп поморщился, но не стал делать мне замечания.
— Такие коттеджи, как «Грифон», не могут долго оставаться без хозяев. Им нужна подпитка, живой источник магии, чтобы в один прекрасный день не рухнуть.
— Мы — источник, — сказала я, наконец-то поняв, во что вляпалась на этот раз. — И он нас не выпустит.
Снейп снисходительно усмехнулся и заметил:
— Чувствуйте себя как дома, мисс Грейнджер. Со временем вам здесь понравится… наверное.
***
— Куда мы идем?
— В малую гостиную. Представлю вас мистеру Лестрейнджу, чтобы в будущем не возникло недоразумений, — пояснил Снейп.
— Это обязательно? Мы с ним сегодня дважды виделись, и ни к чему хорошему это не привело.
Надеюсь, что со стороны не было заметно, как я переживала. Надо только улыбнуться и перестать теребить рукав мантии.
— Обязательно, — отрезал он. — Да, и спрячьте палочку. Или отдайте ее мне. В этом доме никогда не знаешь, как сработает то или иное заклинание. А Лестрейндж вспыльчив. Если он отнимет у вас палочку, ничего хорошего из этого не выйдет.
— Не отдам, — помотала я головой.
Вот еще! Остаться безоружной с такими соседями — самоубийство. А мне еще жить хотелось. Можно сказать, я только сегодня поняла, что жизнь — замечательная штука.
— Как хотите, — равнодушно отозвался Снейп и открыл передо мной дверь.
Войдя в комнату, я увидела длинный обеденный стол, а на нем — несколько ваз с засохшими цветами. Запах лаванды смешивался с ароматом сирени и хризантем. И огневиски. Во главе стола сидел Лестрейндж, а перед ним — початая бутылка с янтарным напитком и наполовину пустой стакан.
— Нашел таки магглу, Снейп, — Рабастан довольно улыбнулся. — Она шустрая, не ожидал такой прыти от девчонки.
— Это — Гермиона Грейнджер. Еще одна вынужденная гостья «Грифона», — сообщил Снейп, небрежно указав на меня.
— Хм… а ты пробовал вывести ее наружу? — поинтересовался Лестрейндж, глотнув немного огневиски из стакана.
— В этом нет нужды. Дверь не откроется. И ты это прекрасно знаешь, — возразил Снейп.
— Проверим? — предложил Рабастан и, отсалютовав нам стаканом, осушил его одним махом.
***
Стоя в дюжине шагов от выхода, я чувствовала себя глупо. Тут был какой-то подвох, иначе бы Лестрейндж не стал злорадствовать. А он не просто злорадствовал — упивался своим превосходством, словно знал что-то очень важное и не собирался этим ни с кем делиться.
— Ты иди, не бойся, — поторопил он меня. — Не убьёт, будь уверена.
Снейп же, напротив, молчал и хмурился, но не пытался остановить меня. Ему, наверное, тоже интересно было узнать, смогу я покинуть «Грифон» или нет.
Надо действовать, не буду же я вечно здесь стоять! Рон наверняка меня ищет, волнуется. Я искренне надеялась, что он не последовал за мной. Так оставалась возможность, что друг придумает, как вытащить меня отсюда. Или же позовет на помощь, что более вероятно.
Вздохнув, я пошла к дверям. Все мое внимание сосредоточилось на тусклой бронзовой ручке в форме птичьей головы. Сознание отмечало мелкие детали: завитушки, паука, ползущего по косяку двери. Так проще поверить в то, что у меня получится покинуть этот дом.
Замерев в шаге от цели, я крепко обхватила пальцами ручку двери: она приятно холодила кожу. Губы сами расплылись в дурацкой улыбке, и я, не выдержав, оглянулась. Лестрейндж больше не выглядел таким довольным, скорее разочарованным и злым. Снейп выжидающе склонил голову, словно не до конца верил в удачное завершение эксперимента.
Хмыкнув, я отвернулась и потянула дверную ручку на себя. Она неожиданно стала горячей, а потом невидимая волна отбросила меня на пару метров назад. Я упала на спину, да так и осталась лежать, бездумно глядя в потолок. Обидно было до слез.
— Вы не ушиблись, мисс Грейнджер? — поинтересовался Снейп, протягивая мне руку.
Я молча ухватилась за нее — ладонь оказалась шероховатой и холодной на ощупь, — и он рывком поставил меня на ноги. Не было смысла храбриться и отказываться от помощи. Какая уж тут гордость, когда тебе наглядно продемонстрировали, что ты беспомощней котенка?
— Все в порядке. Спасибо, — сдержано поблагодарила я его.
— Вот и хорошо! Раз все живы, предлагаю пойти поужинать, — предложил Рабастан. — Отметить, что к нашей компании изгоев присоединился новый человек!
Лестрейндж был слишком довольным и щурил глаза, как объевшийся сметаны кот. На изможденном лице такие эмоции выглядели дико.
— Делай, что хочешь, я занят.
— Что, опять с пробирками возишься? И не надоело тебе за столько лет? — с издевкой спросил Лестрейндж.
Он явно напрашивался на ссору, но Снейп, лишь равнодушно посмотрел на него и стал подниматься по лестнице.
— Зельевар недоделанный, — бросил тот вслед, задетый таким пренебрежением. — Ну а ты, маггла, составишь мне компанию?
— Нет, — поспешно ответила я. — У меня аппетита нет.
Для надежности я отступила на несколько шагов назад и спрятала руки в карманы.
— Что, даже не выпьешь за знакомство? — продолжал спрашивать он, рассматривая меня словно отвратительную, но очень интересную букашку.
— Я не пью.
— А придется, — заметил Рабастан, подняв руку с зажатой в ней моей волшебной палочкой. Неужели она выпала из моего кармана, когда меня отбросило от двери? Это плохо. Очень плохо.
Лестрейндж злорадно улыбнулся и почти ласково произнес:
— Империо!
***
Это было похоже на дурной сон. Совсем нереальный и до безобразия сумасшедший. Кукловод Лестрейндж и его главная и единственная этим вечером актриса. Он взмахивал палочкой, и я улыбалась. Говорил: «Пей!» — и я пила обжигавший глотку напиток и часто-часто моргала, пытаясь прогнать застилающие глаза слезы. Империо – изящный стилет, способный резать словно по живому и ранить куда сильнее Круцио.
Я не была больше собой — цельной Гермионой. Мое сознание разбилось на две части. Одна из них была прежней рассудительной и упрямой Грейнджер, которая боролась с подавляющими волю чарами. А вторая — услужливой и послушной девочкой. Актрисой. Магглой. Она наполняла стакан огневиски, улыбалась и с удовольствием ела салат с маслинами, терпкий, противный, который хотелось тут же запить. А еще лучше — выплюнуть эту гадость и почистить зубы. Но Лестрейндж не разрешал, а потом опять магией словно отрезал кусочек от моего сознания, маленький, не больше мизинца. И я глотала маслины, улыбалась и вдыхала запах огневиски, смешанный с лавандой. Меня мутило, и казалось, что я вот-вот потеряю сознание. Лестрейндж же продолжал ломать все барьеры, и смеялся, громко и счастливо. Ему доставляло удовольствие видеть чужое бессилие. Унижать. Словно таким незамысловатым образом он хотел отыграться за все то, что пережил за последний месяц в тюрьме.
— А теперь встань и подойди ко мне. Да, вот так! — он крепко ухватил меня за локоть и повернул к себе лицом. — Мы будем танцевать. Какой же праздник без танцев, сигар и огневиски? Ха-ха!
Больной психопат. Не зря его заперли в одиночной камере Азкабана. Ох не зря! Желание расцарапать это самодовольное, ухмыляющееся лицо было слишком большим. Всепоглощающим.
Я рванулась вперед, но у меня хватило силы воли только на то, чтобы оттолкнуть Лестрейнджа. Он удивленно посмотрел на меня и пробормотал:
— Надо же, еще и сопротивляется, — а затем опять взмахнул палочкой и приказал: — Танцуй! Давай-давай! Раз не хочешь учиться — импровизируй. И упаси Мерлин, чтобы я заскучал.
Последние слова он выделил, многообещающе улыбнувшись. В этот миг я позавидовала Гарри, который находился в палате с белыми стенами в окружении колдомедиков. Мантии лимонного цвета, запах настоек и целебный сон — я бы все отдала, чтобы оказаться сейчас на его месте. И чтобы никаких маслин и лаванды. Никаких Пожирателей.
Мое сознание еще сопротивлялось, но тело мне не подчинялось. Оно было чужим, как одежда не по размеру.
А я билась, словно птица в силках, раз за разом ударяясь о волшебные путы. Раны от Империо, болели и кровоточили, лишая последних сил.
— Вот так, хорошо! А теперь кружись, — наставлял меня Лестрейндж, посмеиваясь.
И никак нельзя было понять, кого сейчас я ненавидела сильнее: его или себя. Повинуясь чарам, я закружилась по комнате, чувствуя почти детскую обиду, наивную и искреннюю. Поворот, еще один, и еще. Лестрейндж поощрительно хлопал в ладоши. Поворот, стремительный и грациозный, и я потеряла равновесие, упала вниз и вновь вынырнула на поверхность, чтобы осознать, что наконец свободна. Свободу хотелось вдыхать полной грудью, пить как воду из родника, черпая ладонями. И робко улыбаться, совсем чуть-чуть и только для себя.
— Рехнулся, Лестрейндж?! — рявкнул Снейп, обезоружив его.
Кажется, впервые я видела своего бывшего профессора таким злым. Его лицо стало еще бледнее, а губы сжались в тонкую линию.
Подмечать мелочи сейчас казалось важным, чтобы не сойти с ума. Следы от Империо ощущались глубокими, рваными, словно магия, нанесшая их, была тупой, как старый нож.
— Мы веселимся, — пояснил этот ублюдок. — Присоединяйся, Снейп. Маггла, оказывается, умеет танцевать.
— Прекрати, это не игра!
— Отчего же? Вполне неплохая забава, чтобы скрасить досуг. Я здесь меньше суток, а мне уже скучно, — признался он, наполняя стакан огневиски. — К тому же девчонка не пострадала.
— Только потому что «Грифон» не позволит тебе убить ее.
— Верно. Поэтому я не вижу причин для паники. Лестрейндж глотнул огневиски и встал со стула. Его немного пошатывало, но говорил он по-прежнему четко и внятно: — Так и быть, я вас оставлю. Не умеешь ты веселиться, Снейп.
Рассмеявшись, мой мучитель покинул малую гостиную. Контроль над телом вернулся ко мне, но я все еще ощущала слабость.
— Я же говорил вам спрятать палочку. Почему вы не послушались? — спросил он, осуждающе глядя на меня. Он небрежно вертел мою палочку, явно не торопясь вернуть обратно.
— Не успела. Палочка выпала из кармана и… — Я беспомощно развела руками.
— Как вы еще голову свою не потеряли? Все равно ею не пользуетесь.
— Извините.
— Не стоит. Лучше палочку спрячьте во избежание… случайностей.
Он протянул мне волшебную палочку. Я благодарно кивнула, стараясь не встречаться с ним взглядом. Мне было стыдно, а еще — чуточку страшно. Если бы рядом были Рон или Гарри, то они утешили бы меня, стиснули в объятиях и заверили, что все будет хорошо. Они защитили бы меня. Но их нет. Впервые в жизни я осталась совершенно одна.
