Предупреждение: Что выросло – то выросло. Не принимайте ничего всерьёз, и меньше всего – автора. :)
В огромные окна кабинета старшего заместителя министра магии всегда светило солнце. Неважно, какая погода была снаружи: там могла вовсю буйствовать майская гроза, стелиться густой октябрьский туман или царить бесконечная декабрьская слякоть – здесь, внутри, всегда было солнечно, словно в те редкие августовские деньки, когда на небе ни облачка, а воздух полон ленивого жужжания шмелей.
Впрочем, молодую женщину в строгой синей мантии зачарованный свет, казалось, нисколько не умиротворял. Она стояла за спинкой одного из двух кресел, расположившихся перед огромным писменным столом, и нервно барабанила пальцами по вытертой коже обивки. Солнечные лучи подсвечивали профиль женщины, его простые и ясные черты; и сотней тонких нитей вплетались в её пышные каштановые волосы.
Женщина не была хозяйкой кабинета: она подчёркнуто не поворачивала головы в сторону стола, на котором в беспорядке лежали бумаги; и напольные часы в углу, стрелки которых не двигались вот уже несколько долгих минут, не вызвали в ней желания вновь завести их. Да, она являлась лишь гостьей, посетителем, но ей явно уже приходилось здесь бывать. Её не интересовали ни толстенные, старинные на вид гримуары на открытых полках книжного шкафа, ни таинственные магические артефакты в застеклённой витрине у камина, ни морской пейзаж в позолоченной раме на дальней стене – в общем, ничего из того, что обычно рассматривает человек, впервые оказавшийся в новом для себя месте, и вынужденный ждать.
А женщина ждала. Трудно было сказать, сколько времени она провела в кабинете, но наверняка, уже достаточно долго: хмурились тонкие брови, а еле слышная дробь пальцев по спинке кресла становилась всё быстрее. Женщина казалась погружённой в свои мысли, но когда распахнулась дверь кабинета, тут же повернулась к ней всем корпусом.
На пороге возник молодой мужчина. Женщина уставилась на него, будто не ожидала здесь увидеть. Губы её округлились в немом удивлении. Мужчина чуть усмехнулся, и, взъерошив рукой свои, и без того взлохмаченные, светлые волосы, шагнул в кабинет и захлопнул дверь. Женщина следила за его движениями во все глаза.
– Малфой? – произнесла она наконец каким-то потерянным голосом, словно утверждала и спрашивала одновременно.
Тот, кого она назвала Малфоем, подошёл к ней почти вплотную:
– Просто потрясающе, – сказал он негромко, жадно разглядывая женщину с головы до ног. – Гермиона Грейнджер!
– А кого ты ожидал здесь увидеть? – Гермиона отодвинулась от него и встала так, чтобы их разделяло кресло.
Малфой, похоже, смутился:
– Ты хорошо выглядишь, – буркнул он, и тут же торопливо добавил: – Я хотел сказать, ты – маленькая, и смотреть на тебя сверху-вниз чертовски приятно.
Гермиона фыркнула:
– Драко Малфой сделал мне комплимент! Жалко, нет свидетелей. – Она упёрла руки в бока. – И это не я маленькая, это ты – дылда! И вообще, что это на тебе надето?
Драко, похоже, не ожидал подобного вопроса. Он недоумённо оглядел свою чёрную мантию, расшитую по подолу вычурными серебристыми узорами.
– Если хочешь знать, это очень модно. И подходит к цвету моих глаз. Но конечно, по достоинству оценить мой безупречный вкус в одежде способны лишь избранные, – лицо Драко приняло почти гротескно-надменное выражение.
Гермиона вздохнула:
– И наверняка, эта мантия ещё и очень дорогая.
Драко хотел что-то сказать на это, даже открыл было рот, но Гермиона лишь махнула рукой:
– Ладно, чего ещё можно ожидать от Малфоя.
Драко насупился и с сердитым видом отошёл к столу. Там он начал проглядывать бумаги, а затем и вовсе развернул двумя руками один из пергаментных свитков и, казалось, углубился в чтение.
Гермиона села в кресло и закинула ногу на ногу. Сейчас, в присутствии Драко, она казалась абсолютно расслабленной, словно с его появлением в кабинете всё напряжение последних минут покинуло её.
– Знаешь, Гарри не понравится, что ты так бесцеремонно копаешься в его рабочих бумагах, – заметила она.
Драко повернул к ней голову. Солнце высвечивало бледную кожу его лица до абсолютной белизны.
– А почему он не здесь, твой Гарри? Сейчас, между прочим, разгар рабочего дня, а он прохлаждается неизвестно где.
Гермиона чуть пожала плечами:
– Не знаю, у него всегда много дел. Он может быть на совещании с Министром, и тогда это надолго. Но если Гарри тебе понадобился, то подождёшь, как и все простые смертные.
– Если это была попытка избавиться от моей компании, то она провалилась, – Драко снова отвернулся к бумагам. – Хм, а ты знаешь, Поттер ведь зачаровывает большинство своих документов: на всякий случай, чтобы их не прочитал посторонний.
– Да? – с ленивой грацией Гермиона откинулась в кресле поудобнее. – Тогда тебе, наверное, лучше отойти от его стола.
Не слушая её, Драко достал из рукава мантии палочку и, бормоча вполголоса, несколько секунд сосредоточенно плёл какие-то заклинания. Затем повернулся к Гермионе:
– Ты знаешь, что интересно? Ни одни из этих его защитных чар не попытались атаковать меня. – Драко опёрся бедром на столешницу и стал задумчиво крутить палочку между пальцев. – А ведь полностью сводится на нет их эффективность... Хм, я не знал.
Гермиона засмеялась, её зубы сверкнули на солнце.
– Это лишний раз доказывает, что мои школьные оценки всегда были выше твоих!
Драко нахмурился, что, казалось, развеселило Гермиону ещё больше:
– Да-да! – проговорила она, хихикая. – По зельеварению, чарам, трансфигурации...
Драко перебил её:
– Ещё бы! Кто мог сравниться с зазнайкой Грейнджер? Этой всезнайке не было равных ни в чём.
Гермиона перестала смеяться. Её лицо вдруг сделалось почти обиженным.
– Ты знаешь, о чём я.
Драко вернул палочку в рукав и примирительно поднял руки:
– Хорошо-хорошо.
Повисла пауза во время которой Гермиона придирчиво осматривала манжеты своей мантии, а Драко, в свою очередь, разглядывал их владелицу. Пристально разглядывал, почти любовался. Лучи зачарованного солнца били Драко в спину, а затем осторожно гладили сидевшую Гермиону. Оттого лицо его находилось в тени, тогда как она была вся как на ладони.
– Я думал, если Поттера нет в кабинете, – протянул вдруг Драко, – то дверь должна бы быть закрыта. Но ты здесь, сама по себе. Значит ли это, что Поттер дал тебе ключ?
Гермиона закатила глаза:
– Малфой, тебе-то какая разница?
– А что, – Драко отделился от стола и сделал шаг вперёд, – очень удобно для тайных свиданий. Ты теперь – дама разведённая...
У Гермионы сделались большие глаза, она резко выпрямилась в кресле:
– Ты соображаешь, что несёшь?! Ты... Ты... – Казалось, от негодования ей не хватало слов. – Да Гарри счастлив в браке!
Драко сделал ещё шаг. Теперь он нависал над креслом Гермионы, и ей пришлось запрокинуть голову, чтобы продолжать смотреть ему в глаза.
– О, я уверен, Поттеру повезло с женой, – губы Драко дрогнули в хищной усмешке. – Но, может, ему хочется разнообразия?
Гермиона дёрнулась, словно от удара:
– Ты ненормальный, – она подалась вперёд, с явным намереним подняться на ноги. – И я не собираюсь терпеть твои...
Драко резко придвинулся ближе, с силой опустив обе ладони на ручки кресла так, что то жалобно заскрипело. Гермиона оказалась в ловушке.
– Не уходи, – голос Драко упал до хриплого шёпота. – Разве я хуже него?
– Кому же тогда «хочется разнообразия», – Гермиона смотрела на Драко сощурившись, – ему или тебе?
Беспощадное солнце туманило её взгляд беспомощными слезами.
– А разве не всё равно? – Драко наклонился ещё ниже, теперь их лица находились так близко друг от друга, что носы почти соприкасалась. – И потом, мы же не делаем ничего плохого, правда?
Губы Гермионы приоткрылись в тяжёлом дыхании. Она зажмурилась, и ресницы её тут же слиплись от влаги.
– Мне жарко, – проговорила она еле слышно.
– Мне тоже, – Драко коснулся губами её щеки. – Я тебя люблю.
Глаза Гермионы распахнулись, её обмякшее было тело снова сжалось, словно тугая пружина.
– Кому ты это говоришь?! – она упёрлась руками в грудь Драко и попыталась оттолкнуть его. – Ты хоть понимаешь, кому ты это говоришь?!
Драко чуть отпрянул от Гермионы, от её крика, но ладони его всё так же продолжали сжимать ручки кресла.
– Очнись! – Гермиона оставила тщетные попытки отпихнуть Драко, и стала рывками водить ладонями по своим волосам, лицу, груди. – Ты разве не видишь, кто перед тобой?! Гермиона Грейнджер! Грейнджер, а не...
Драко не дал ей закончить:
– Я люблю женщину, которую сейчас вижу перед собой. Любил, люблю и всегда буду любить. И мне плевать, как она выглядит, ведь я
знаю её, знаю её настоящую. – он приблизил губы к самому Гермионы и выдохнул: – Видит ли она
меня?
Со всхлипом Гермиона рванулась навстречу Драко, обвила его руками за шею и притянула в страстный поцелуй, который, однако, не продлился и мгновения, потому что она не переставала шептать:
– Да, да, да, мой хороший... Конечно, люблю... Люблю только тебя.
Гермиона покрывала лихорадочными поцелуями лицо Драко: его губы, скулы, нос – всё, до чего могла дотянуться. Тот покорно позволял ей это, а потом...
А потом в дверь постучали и тут же распахнули. В кабинет вошёл немолодой маг. На нём была серая мантия, а за ухом торчало гусиное перо. Не отрывая взгляда от пухлой папки с бумагами, которую держал в руках, маг заговорил озабоченным тоном:
– Мистер Поттер? Хорошо, что я застал вас, сэр. Господину министру срочно требуется ваше мнение по поводу последних...
В этот момент он, наконец, поднял глаза и застыл с открытым ртом, часто моргая от яркого света. Парочка в кресле тоже не двигалась, Гермиона лишь конвульсивно обняла Драко крепче.
– О, простите, – пробормотал секретарь, попятившись. – Пожалуйста, простите! Я думал, заместитель министра... О, Мерлин, это же Малфой-младший...
Оказавшись в коридоре, маг в последний раз промямлил: «Прошу прощения!» и захлопнул за собой дверь.
Драко и Гермиона снова остались вдвоём. Несколько мгновений они ошарашенно смотрели на то место, где только что стоял секретарь, а затем уставились друг на друга.
– Ты не запер дверь! – Гермиона бессильно уронила руки на колени. – Какого лешего ты не запер дверь, Гарри?!
Тот, кого она назвала Гарри, уткнулся лицом ей в шею:
– Прости, Джинни, я не думал, что нас кто-то потревожит в обеденный перерыв. – Приглушённый голос его звучал смущённо.
Джинни, оттолкнула Гарри в сторону. На этот раз он, не сопротивляясь, подался назад и плюхнулся в соседнее кресло.
– Когда я соглашалась на этот твой дурацкий первоапрельский розыгрыш с превращениями, – Джинни возмущённо ткнула в Гарри пальцем, – то и подумать не могла, что меня застукают целующуюся с Малфоем!
– Я и не планировал ничего подобного, – запротестовал Гарри, жестом отчаяния запуская пятерню в растрёпанную шевелюру. – Я думал, мы просто покажемся вместе где-нибудь на публике, ну, и разыграем пару забавных сценок... Только и всего!
– «Только и всего», – передразнила его Джинни. – Почему я вообще согласилась на эту авантюру?! – Она вздохнула и стала расправлять складки мантии на коленях.
– Да не должен был никто нас тут увидеть! – Гарри вскочил с места и начал мерить кабинет шагами. – Я же не виноват, что рвение Стокса в работе иногда не знает границ! И кстати, – Гарри прыснул от смеха, – это не тебя видели целующейся с Малфоем, а Гермиону.
Джинни раздражённо цокнула языком:
– Да уж, это, конечно, успокаивает. Вот погоди, через час весь магический Лондон узнает...
С лица Гарри сползла улыбка:
– Рон меня убьёт! – простонал он.
– И Гермиона тоже, – мстительно добавила Джинни.
– Придумал: я навсегда спрячусь в личине Малфоя, – глаза Гарри загорелись. – Да! И останусь жить здесь, в кабинете! Ты ведь будешь приносить мне еду?
Джинни покачала головой:
– Всё же ты – ненормальный. – Она улыбнулась и поднялась с кресла. – Ещё не прошло и положенных двух часов, а Оборотное зелье
уже теряет силу. Хотя, если подумать, оно с самого начала не подействовало на тебя полностью: уж не знаю, как там с охранными чарами, а вот твою причёску не узнать невозможно.
Джинни подошла к Гарри и, встав на носочки, ласково потрепала его по голове. В ответ тот поймал между пальцами локон её собственных волос и слегка потянул:
– Ну-ну, мадам «У-меня-оценки-выше-чем-у-тебя»! Состав, который сварила ты, тоже не ахти. Смотри!
Действительно, волосы Джинни меняли свой цвет. Теперь на солнце они отливали красной медью. Джинни недовольно дёрнула плечом:
– Это просто потому, что я выпила своё зелье раньше! А потом торчала тут и ждала тебя.
Гарри засмеялся:
– Как скажешь, дорогая. Ведь рыжей ты мне всё равно нравишься больше.
