Предупреждение: Фик написан на конкурс ко дню рождения Эльфины и является ярким примером
фансервиса. Кто не спрятался – автор не виноват! :)
Магический мир со всеми его персонажами принадлежит Роулинг, а я просто развлекаюсь.
Он умирал. Боль во всём теле пока была ноющей, почти терпимой, но неуловимо усиливалась с каждым новым вздохом. Это казалось Северусу горькой иронией: он смог пережить нелюбовь Лили, её смерть, второе пришествие Тёмного Лорда, даже победу Поттера. И после всего, что выпало ему в жизни, погибнуть так банально – от некой волшебной болезни, как какой-нибудь...
– У тебя всего лишь драконья оспа, – сухо сообщила ему мадам Помфри.
Северус, который лежал поверх покрывала на одной из коек лазарета, нехотя приоткрыл один глаз и посмотрел на медсестру с недовольством:
– Вы уверены? – с подозрением спросил он, превозмогая першение в горле. – По-моему, мои симптомы больше похожи на тающую лихорадку. Скорее всего, я умру в следующий четверг: «на закате девятого дня несчастный...»
– Ты что, почерпнул свои знания в сборнике «Обычных магических болезней и недомоганий»? – сварливо поинтересовалась мадам Помфри.
В её голосе не слышалось и намёка на сострадание к неизлечимо больному. Она вообще отвернулась от него и отошла куда-то вглубь лазарета. Чтобы послать вслед медсестре сердитый взгляд, Северусу пришлось откинуться дальше на подушку.
– Как же я не люблю, когда пациенты пытаются ставить себе диагноз самостоятельно! – Мадам Помфри чем-то гремела в одном из стенных шкафчиков. – Хуже только, когда они начинают заниматься самолечением!
– Я не настолько несведущ в колдомедицине, как вы думаете, мэм, – Северус старался, чтобы голос его звучал ровно. – Мне прекрасно известно, что от тающей лихорадки нет лекарства. Из девяти дней, отпущенных мне...
– Я сожгу эту твою книгу, если доберусь до неё! – воскликнула мадам Помфри.
Она с силой захлопнула стеклянную дверцу шкафчика и вновь повернулась к Северусу. Тот нахмурился. Его снова перебили, а это почти не вызвало в нём протеста или желания проклясть собеседника. Верно, его магические силы уже начали таять.
– Так, – мадам Помфри приблизилась, – поднимайся!
Северус упрямо остался лежать. Лишь отвёл взгляд и крепче вцепился руками в покрывало. Нет, он, конечно, всегда догадывался, что его безвременная кончина не станет ни для кого поводом для грусти, но всё же... Умирающему теперь откажут даже в последнем приюте?
Над головой Северуса раздался тяжёлый вздох. Затем край койки прогнулся, а на его запястье опустилась ладонь медсестры.
– Северус, – сказала она уже мягче, – ты правда не болен ничем ужасным. Всего лишь драконья оспа – сегодня это с успехом лечится.
– Драконья оспа? – Северуса что-то кольнуло под лопатку, и он попытался незаметно почесать спину о подушку. – Это же детская болезнь. Как бы я мог заразиться ею?
Мадам Помфри усмехнулась:
– Серьёзно, Северус? В этом замке полно детей! Подхватить магическую бациллу от одного из них – пара пустяков.
Северус вынужден был признать, что слова медсестры звучат весьма логично. Почему ему самому это не пришло в голову? Неужели болезнь сказывалась на умственных способностях? Северус похолодел от ужаса. А что, если он необратимо поглупеет? Но зато становилось понятным, почему большинство его учеников были непроходимыми идиотами.
Лучше бы он заболел какой-то смертельной болезнью, чем так мучиться. Северус принялся лихорадочно проверять себя, перечисляя в уме законы трансфигурации Гампа.
На латыни.
В обратном порядке.
Мадам Помфри тем временем продолжала:
– Конечно, можно поднять из архивов Хогвартса записи твоего студенческого дела, но сдаётся мне, ты не переболел драконьей оспой в том возрасте, когда это случилось с твоими сверстниками.
Северус, который как раз закончил самопроверку на тупость и с облегчением пришёл к выводу, что до Кребба, а тем более Гойла, ему было ещё далеко, лишь вяло пожал плечами. От этого жеста внутри всё нестерпимо засвербило, и, чтобы избавиться от неприятного ощущения, Северус достал палочку и, вскинув руку вверх, послал в потолок залп из сине-жёлтого конфетти. Почему это показалось ему удачной идеей, он и сам не мог понять.
Мадам Помфри, впрочем, не казалась удивлённой:
– Тебе лучше выпить лекарства, Северус, и отправиться к себе. В ближайшие несколько дней твоя магия будет... немного непредсказуемой. Ничего страшного, но сам понимаешь, ты гораздо сильнее любого ребёнка, а и у них во время болезни случаются весьма мощные выбросы стихийного волшебства.
Северус с интересом проследил за тем, как конфетти деловито расползлись по полу в стороны, словно букашки, и кивнул. Да, лучше он будет переживать этот позор в своих подземельях, а не в лазарете, на глазах у всех.
Конфетти даже не было зелёным!
– Вот и хорошо, – мадам Помфри сунула ему под нос пузырёк с зельем. – Выпей, это микстура от драконьей оспы. Тебе сразу полегчает.
Северус бросил брезгливый взгляд на пузырёк, а затем взял его, поднял повыше и стал разглядывать на свет полупрозрачное розовое содержимое.
– Это зелье приготовлено не мной, – сказал он секунду спустя, – и я отказываюсь принимать непонятный состав, который сотворил неизвестный шарлатан. – Северус протянул пузырёк обратно. – Он ещё, наверняка, перед тем и рук не помыл.
Мадам Помфри встала, но не сделала никакой попытки забрать зелье:
– Какие ещё руки? – она страдальчески закатила глаза. – Да, микстуру от драконьей оспы я получаю из больницы Святого Мунго, таков порядок. Не все лекарства на свете сварены тобой, смирись с этим!
О! Северус оживился и сел на койке. Вызов? Он никогда не пренебрегал вызовами.
– Я немедленно начну изготовление лекарства. У вас есть его рецепт? Не важно, я разберусь сам.
– Молодой человек! – рявкнула мадам Помфри, – что вы сделаете немедленно, так это выпьете лекарство, после чего отправитесь к себе и ляжете в постель.
Северус, который поднялся было на ноги, не ожидал такого напора и без всякой грации плюхнулся обратно на койку. Проклятая болезнь! Она лишила его последних сил. Северусу пришлось ограничиться лишь ледяным взглядом, которым он попытался пронзить мадам Помфри насквозь. Та не особо испугалась и принялась в ответ сверлить его глазами не менее сердито.
Безмолвная дуэль продолжалась некоторое время, а затем Северусу вдруг стали слышаться в отдалении звуки расстроенной волынки. Это его обеспокоило, поэтому он сделал надменное лицо и скрепя сердце осушил пузырёк одним глотком.
Мадам Помфри удовлетворённо улыбнулась, и Северус прищурился: он не мог этого так оставить. Чего доброго, ещё вообразит, будто сумела его победить. Северус хлопком сомкнул ладони, с мрачным удовлетворением раздавив между ними треклятый флакон.
Его бунтарский выпад не оценили. Мадам Помфри только фыркнула и направилась к выходу из лазарета. Что ж, намёк был Северусу ясен. Он тоже встал и последовал за ней, украдкой вытирая липкие пальцы о мантию. Обычно беспалочковые заклинания по избавлению от всякого мелкого мусора удавались ему гораздо лучше. Северус мог даже не без некоторой гордости утверждать, что достиг в подобном волшебстве определённых высот. Зря что-ли он столько лет имел сомнительное счастье преподавать зельеварение Лонгботтому? С ним приходилось всегда быть начеку. Таких вот флаконов с омерзительным токсичным варевом, которое у Лонгботтома в конце урока всегда выходило одинаковое, какое бы задание он не получил, Северус уничтожил предостаточно.
Но ладони его никогда прежде не оставались покрытыми непонятной гадостью, от которой к тому же ещё и кожа начала чесаться. У Северуса появилось нехорошее предчувствие, что одним зудом он не отделается. А всё из-за этих горе-хилеров из Святого Мунго! Недовольно поджав губы, Северус переступил через лежавший на полу хвост мантикоры, который непонятно почему преградил ему путь, и остановился на пороге лазарета, рядом с мадам Помфри.
– Я провожу тебя, – сказала она и сделала было движение, будто собиралась взять его под руку.
Северус поспешно отстранился и, гордо вскинув голову, зашагал прочь, в сторону подземелий. Ему казалось, шёл он своим обычным быстрым шагом, но мадам Помфри всё равно как-то удавалось держаться рядом.
– А что будет с моими уроками? – Северус смерил взглядом пробегавшего мимо гриффиндорца-первокурсника, и тот, ойкнув, поспешил скрыться в боковом коридоре.
– Тебя нужно изолировать, – сказала мадам Помфри, – чтобы не допустить распространения инфекции. Сейчас я наложила на тебя чары карантина, но их действие закончится очень быстро.
– Да, но мои уроки...
Мадам Помфри отмахнулась:
– Летние каникулы начнутся уже через три дня. А до того момента, я уверена, Минерва сумеет что-нибудь придумать.
Северус хотел возразить ей, что не всё так просто, и его обязанности профессора, равно как и обязательства перед факультетом Слизерин, не сводились лишь к проверке домашнего задания и назначению отработок, но в этот момент внимание его привлекла висевшая на стене коридора картина, мимо которой они проходили.
Обычная такая картина, изображавшая пасторальный йоркширский пейзаж с его холмами и овцами. На переднем плане в тени раскидистого дерева сидели и смеялись полуголые пастушки и пастýшки. Одна из них повернула светловолосую головку и игриво подмигнула Северусу.
От этого он будто очнулся. И обнаружил, что стоял, почти уткнувшись в полотно носом, а правая рука его тем временем уже успела достать из кармана палочку.
– Северус! – мадам Помфри схватила его за левую руку и попыталась оттащить от картины. – Пожалуйста, не надо! Тебе в твоём состоянии не рекомендуется колдовать...
Но Северус не слушал её. Ему вдруг очень захотелось сотворить для нарисованной пастушки что-нибудь эдакое... Например, ещё одну овечку в стадо.
В следующий миг из кончика его палочки вырвалась ослепительная белая вспышка, отдача от которой чуть не вывихнула Северусу плечо. Сгусток волшебной энергии ударился о противоположную стену, шлёпнулся на пол и растёкся серебристой лужицей. Из неё тут же, деловито отряхиваясь, вылезло нечто безобразное, походившее на перекормленный волосатый пуфик на трёх ножках.
«Да что же сегодня за день такой?!» Драконья оспа оказалась коварным заболеванием. Северус шагнул к кадавру с палочкой наперевес, намереваясь исправить свою оплошность.
Существо, даром что безглазое («и безмозглое!»), вероятно, почувствовало приближение своего создателя и уловило в этом угрозу, потому что неожиданно разразилось глухим уханьем и рвануло куда-то в сторону главной лестницы. Северус и мадам Помфри бросились за ним, но существо проявило небывалую прыть и умчалось далеко вперёд.
К тому моменту, когда они достигли верхних ступеней лестницы, ведшей на первый этаж, кадавр сеял хаос в холле. Он носился туда-сюда, распугивая студентов и распространяя за собой миазмы. В воздухе стоял истошный девчоночий визг. Не успел однако Северус вмешаться, как всё закончилось. Существо описало по холлу последний круг, после чего завалилось на бок, и, подняв тучу брызг, с шумом лопнуло.
– Северус, – сказала мадам Помфри твёрдо, – будь добр, отдай палочку, пока твоя стихийная магия ещё чего-нибудь не отчудила.
Когда она говорила таким тоном, с ней трудно было спорить. Северус протянул медсестре палочку и, ни на кого не глядя, стал спускаться по лестнице. Вокруг всё ещё царила потрясённая тишина, и пройти ему никто не мешал.
Где-то неподалёку уже раздавался начальственный голос МакГонагалл, и с ней Северусу встречаться совсем не хотелось. Особенно когда перед его глазами плясали карамельные докси с тыковками вместо голов.
Северус тряхнул головой, отгоняя наваждение, и чуть не потерял равновесие. К счастью, они с мадам Помфри успели убраться из холла и стояли в одном из коридоров подземелья, поэтому свидетелей его внезапной слабости не нашлось.
Последующие события слились для Северуса в один клубок, в котором все нити были перепутаны настолько, что непонятно: где начало, где конец. В какой-то момент ему почудилось даже, что мадам Помфри помогала ему раздеваться, а затем укладывала в кровать. Такого, конечно, случиться не могло, но мало ли что привидится после лекарства: мантикоры, тыквы, пастушки в неглиже... Матрас вот показался Северусу упругим, а подушка – удобной и мягкой, и он моментально провалился в сон.
Но надеяться, что его оставят одного, было бы глупо. Едва Северус закрыл глаза, около кровати послышались шаги. Причём не лёгкая, едва различимая поступь, полагающаяся тем, кто дежурит у постели тяжелобольного, а оглушительное топанье идиотов, не понимающих, что Северусу необходим покой. Да, покой. Так, по крайней мере, сказала ему мадам Помфри на прощание. Топанье не прекращалось, и Северусу пришлось проснуться.
Как только он разлепил веки, шаги прекратились. Северус лежал на боку и смотрел в пустую спальню. Однако в комнате определённо находился ещё кто-то. Он дышал прямо над ухом у Северуса, и это раздражало. Поэтому, несмотря на ломоту в костях, он перекатился на другой бок и уставился на незваного гостя.
Ну, конечно! Поттер, кто же ещё? Мальчишка сидел на краю кровати, прислонившись спиной к изголовью. Он не спал, но вид имел отрешённый: взгляд его был устремлён в противоположную стену, хотя Северус точно знал, что ничего интересного там не наблюдалось.
Почему ему не привиделся Дамблдор? Со стариком он хотя бы знал о чём разговаривать, а вот с Поттером... Мальчик-Который-Выжил превратился в мужчину, но всё ещё оставался слишком молод для интересных бесед.
Продолжая через плечо разглядывать Поттера, Северус задумчиво проговорил:
– Alucinor vulgaris.*
От неожиданности тот подскочил на месте, словно ужаленный. Губы Северуса на миг дрогнули в самодовольной усмешке. Приятно было сознавать, что он ещё способен напугать Поттера, пусть и фантомного.
– Чего? – спросил тот, наклоняясь к Северусу всем корпусом. – Вам плохо?
Северус тут же понял, что и впрямь чувствовал себя неважно. Перед его лицом вновь начали мельтешить докси. На этот раз они жонглировали на лету крошечными огненными шариками. Один из них неожиданно полетел прямо в глаз Северусу, и он невольно зажмурился.
Нет, в том лекарстве точно было намешано чёрте что. Северус снова устроился спиной к Поттеру и, натянув одеяло на голову, велел себе спать.
*-*-*
Когда он проснулся, в спальне было темно. Всё тело свербило, а значит, болезнь вошла в свою основную фазу. Северус вздохнул и почесал бедро.
Потом живот.
Потом грудь.
Самое обидное, однако, заключалось в том, что Поттер не исчез. Теперь он расположился в углу комнаты в кресле, над которым висела в воздухе маленькая магическая сфера света.
Мальчишка читал. Но стоило ему заметить, что Северус зашевелился, он отложил книгу в сторону и приблизился к кровати:
– Вы знали, что неприятный запах после драконьей оспы держится на теле целых три недели?
Не прекращая скрести ногтями шею, Северус ответил:
– Мистер Поттер, я в курсе, что мне суждено повторить бесславный путь вонючки Дожа. Лучше объясните, какого тролля вы тут делаете?
Северус полагал себя в полном праве задавать подобный вопрос. Поттер не был галлюцинацией, а значит, у него не имелось никаких причин находиться в спальне бывшего профессора, как стервятник, нависая над ним, беспомощно лежащим в кровати.
До ответа мальчишка не снизошёл. Вместо этого он, нахмурившись, зажёг свечи на прикроватной тумбочке и, обвиняя, ткнул в Северуса пальцем:
– Вам нельзя чесаться!
«Да что ты говоришь?» – Северус перешёл с шеи на подбородок и прикрыл глаза от наслаждения. А если ещё делать это двумя руками...
– Так дело не пойдёт! – воскликнул Поттер.
В следующий момент оба запястья Северуса оказались в грязных гриффиндорских лапах. Точнее, сами лапы были чистыми, но вот помыслы их хозяина – отнюдь не благородными. Потеряв дар речи от подобной наглости, Северус, словно зачарованный, смотрел, как на его ладони сами собой скользнули огромные стёганые варежки совершенно гнусной голубенькой расцветки.
Поттер наконец выпустил Северуса из захвата и, отступив на шаг, удовлетворённо кивнул сам себе:
– Теперь лучше.
И зачем-то счёл своим долгом пояснить:
– Так тётя Петуния делала: одевала Дадли на руки кухонные прихватки, когда он подхватил ветрянку. Чтобы не чесался. Со мной возиться она бы не стала, конечно. Но я так никогда и не заболел, несмотря на все старания Дадли.
Северус безропотно выслушал эту очередную бессмысленную историю Поттера о своих маггловских родственниках и в замешательстве осмотрел прихватки. На тыльной стороне той, что красовалась на его правой руке, красными шёлковыми нитками было вышито яблочко.
Яблочко-то Северуса и добило. Он попытался стянуть с рук оскорбительные тряпки, но у него ничего не вышло. Прихватки словно приклеились к нему.
– Поттер, что ты себе позволяешь?! – кажется, из-за болезни голос его не прозвучал с должной внушительностью, но мальчишке и так должно было хватить. – Сними с меня свои чары немедленно! А затем убирайся из спальни и вообще из моих комнат!
Поттер не спешил выполнять приказания. Он благоразумно отошёл подальше от кровати, чтобы не попасть под случайное проклятье (тут Северус был вынужден признать, что мальчишке не зря поручили преподавать ЗоТИ), но на лице его не было испуга.
– Сэр, мадам Помфри сказала, что вас нужно на несколько дней изолировать от общества. Но не значит – оставлять одного, – Поттер пожал плечами. – Мы все решили... решили, что лучшей компанией вам стану я.
Северус уже открыл было рот, чтобы сказать в ответ какую-нибудь колкость, но затем, когда Поттер запнулся прежде чем продолжить свою мысль, ему вдруг живо представилось, как его коллеги во главе с Макгонагалл стояли в плотном кругу и, дрожа от напряжения, нервными пальцами тянули жребий. Вытащив длинную соломинку, со вздохом облегчения отходили в сторону, а затем сочувствовали менее удачливому Поттеру: «Бедняжка! Играть сиделку для этого ужасного Снейпа!»
Картинка в голове Северуса была яркой и абсолютно невыносимой. Поэтому он решил не сдаваться:
– Поттер, прекратите изображать из себя героя-мученика. Я обойдусь без ваших медвежьих услуг. В конце концов, в замке полно домовых эльфов...
– Которые вас боятся до дрожи в коленках, – подхватил Поттер. – К тому же, если бы им велели убраться с глаз долой, то они так и сделали бы. После чего вы лишились бы последней помощи.
Нахальный мальчишка был абсолютно прав: Северус предпочёл бы, чтобы его слабость никто не видел, даже слуги. Не говоря уже о всяких гриффиндорцах, которые, похоже, успели спасти с деревьев всех котят низлей в округе и теперь рвались на новые подвиги.
– Никуда я не уйду, – подтвердил его худшие опасения Поттер. – И потом, директор Макгонагалл опечатала ваши комнаты снаружи, чтобы зараза не распространялась. Ведь не все студенты болели драконьей оспой. Я останусь. И надолго – вам нужен уход.
– Что мне нужно, так это снять эти чёртовы варежки и... – Северус вдруг похолодел: – Палочка? Где моя палочка?!
– У вас под подушкой.
Северус заворочался в кровати и, кое-как развернувшись, неуклюже пошарил руками по простыне. Сквозь ватную преграду нащупал пальцами знакомую рукоятку палочки, и теплота ее магии тут же наполнила его спокойствием. Ему стало неловко перед Поттером за свой приступ паники. Но когда он поднял взгляд, оказалось, что тот с несвойственной ему деликатностью смотрит куда-то в сторону. Возможно потому, что сам прекрасно знает, что значит никогда не чувствовать себя в безопасности и ждать нападения врагов в любую секунду.
– Мадам Помфри сказала ещё, что магия ваша сейчас не стабильна. И предупредила, чтобы я не давал вам колдовать.
По тону Поттера чувствовалось, что в своих силах он уверен. Северус в них тоже не сомневался, поэтому с деланным безразличием оставил палочку в покое. Он снова откинулся на подушки и, безуспешно пытаясь почесать одну зудящую ногу о другую, как можно сварливее осведомился:
– И в чём же, прости Мерлин, заключается упомянутый «уход»?
Поттер просиял, и Северус запоздало понял, что тот не ожидал столь лёгкой победы. «Тролль бы его побрал!» В справочнике не упоминалось, что драконья оспа влияла на волю больного.
Поттер тем временем достал из воздуха огромный поднос, заставленный всевозможной снедью. Перехватив взгляд Северуса, мальчишка смутился:
– Сейчас уже поздний вечер, вы проспали почти весь день и, наверняка, проголодались, сэр. Рон вот, если мы пропускали ужин в Большом зале, всегда тянул меня к эльфам на кухню. Говорил, что иначе на голодный желудок ему снятся кошмары.
Северус хотел сказать, что от его кошмаров невозможно избавиться таким дурацким способом, но в последний момент передумал и промолчал. Признавать, что плохо спит из-за демонов собственного подсознания, ему не хотелось. Пусть он и заслужил их всех. Поттер всё равно неизбежно познакомится с ними, если проторчит в его спальне ещё некоторое время. Хотя, если вспомнить то, что Северус видел в голове Мальчика-Который-Выжил во время их занятий по окклюменции, то, увы, тот не встретит ничего нового для себя.
Поттер расстелил на коленях Северуса большую салфетку, велел подносу левитировать над ней, а сам бесцеремонно уселся в ногах кровати. Северус позволил ему эту вольность, уж больно аппетитно выглядела и пахла еда.
Правда стервец не разрешил ему снять прихватки, не растрогавшись даже после премьеры весьма талантливо разыгранной пантомимы «Последний ужин смертельно больного, и тот – без рук». Вместо того, чтобы отменить своё дурацкое заклинание, Поттер проявил пугающие задатки второго Тёмного Лорда и любезным тоном предложил Северусу покормить его с ложечки.
Столь изощрённую пытку не смог бы пережить никто! Что значила пара жирных пятен и невозможность воспользоваться столовым ножом по сравнению с перспективой сгореть от стыда? Цепляясь за остатки слизеринской гордости, Северус принялся за еду.
Как ни странно, едва притронувшись к ней, он почувствовал зверский голод. Поттер это заметил и тут же сделался довольным, как клинохвост, сумевший незаметно присосаться к кормящей свиноматке.
Чтобы мальчишка не слишком зазнавался, насытившись, Северус демонстративно принялся чесать себя всего с головы до ног. В проклятых варежках делать это не доставляло никакого удовольствия, но хоть немного помогало справится с зудом. Плюс, никогда не стоило упускать важный педагогический момент. А мальчишке его действия не нравились.
И так Северус развлека... то есть, воспитывал Поттера ещё с полминуты, пока не сообразил, что будучи под одеялом практически без одежды активно метаться по кровати всё же не следовало. Да и сам объект воспитательных мероприятий, пообещав, что скоро вернётся, забрав с собой поднос, ушёл куда-то в гостиную. Северус полагал – затем, чтобы вызвать домового эльфа и дать ему некие поручения. А может, связаться с кем-то из профессоров и умолять их забрать его отсюда.
Последний вариант был предпочтительнее, но когда через пару минут Поттер вернулся, держа в руке нечто, подозрительно похожее на флакон давешней розовой микстуры, Северус смирился с неизбежным и постарался встретить новые муки с честью. Поэтому принял в кровати более достойную позу и накинулся на мальчишку с издёвками.
К его глубокому разочарованию, у Поттера, похоже, за все прошедшие года выработался на них стойкий иммунитет, и Северусу всё же пришлось ненавистное зелье выпить. После этого, рассудив, что ниже пасть он будет уже не в состоянии, как бы ни старался, Северус спустил на пол голые ноги, чтобы кое-куда сбегать. Поттер его ночную сорочку никак не прокомментировал, но руки на время освободил.
На обратном пути из ванной комнаты Северус задался целью трансфигурировать свой обычный спальный наряд во что-то более брутальное. В конце концов, не только победители Лордов способны были на тонкую беспалочковую магию. Но, выключая за собой свет, Северус нечаянно выпустил из кончиков пальцев столько энергии, что вместо того, чтобы просто погаснуть, магическая сфера под потолком раскололась надвое и с оглушительным «бздынь!» упала, целясь ему в голову.
Сделать он ничего не успел. Главным образом потому, что тут же примчалась кавалерия в лице взволнованного Поттера, которая ещё на подлёте к ванной на всём скаку сначала поставила над Северусом волшебный щит, а затем ринулась утешать, ощупывать на предмет телесных повреждений и творить прочие ужасные вещи.
В результате на него снова напялили стёганый кошмар, чуть ли не под локоток препроводили в спальню, и о спасительном халате, висевшем на двери ванной, Северус вспомнил слишком поздно. В ушах его звенело, а на подступах к кровати он обнаружил, что из-под неё торчит хвост мантикоры, явно, той же самой, что и в лазарете.
Подобные мелочи, конечно, не оправдывали его в том, что он позволил нахальному мальчишке так непочтительно с собой обращаться и не проклял даже когда тот обнаглел настолько, что посмел подоткнуть Северусу одеяло. Всё же драконья оспа
оказывала влияние на психику больного. Странно, что этого никто не заметил раньше.
Когда выздоровеет, он напишет статью в научный журнал... Опубликуется в «Хилерах Британии», нет, лучше сразу в «Европейском вестнике волшебной медицины», как более влиятельном издании... Да, определённо, в вестнике.
С этими приятными мыслями Северус и заснул.
*-*-*
Ему было нестерпимо жарко. Наверно, он уже сбросил с себя одеяло, но это не помогло. Простыня под ним насквозь промокла от пота, и, находясь на зыбкой границе между сном и явью, Северус понимал, что нужно проснуться, бежать... Опасность могла быть рядом. Но он не мог открыть глаза: в них будто песка насыпали. Дракон прятался где-то внутри головы Северуса, и, смеясь, огненным языком лизал ему шею. Стало трудно дышать, и Северус вдруг понял, что задыхается. Дракону станет тесно в голове, он будет расти и искать выхода, а потом сделается больше Северуса, больше комнаты, больше замка...
На лоб ему вдруг опустилась прохладная ладонь. Северус вздохнул. Ладонь мгновение оставалась на месте, а затем восхитительно подвижные пальцы зарылись в волосы Северуса и начали гладить его виски, макушку, затылок... Повеяло свежестью. Дракон отпрянул в бессильной злобе, и снова можно было дышать. Северус повернулся на другой бок и подтянул колени к животу. Может быть, ему даже вернут одеяло...
*-*-*
Утром – а оно точно уже наступило, ведь хотя в спальне Северуса и не имелось окон, искусственный свет здесь зачарован был отражать смену дня и ночи, происходившую снаружи... Так вот, утром Северус понял: ему хуже. Тело чесалось сильнее, чем вчера, и Поттер за это время никуда не делся.
Дабы доказать этому назойливому болвану, что слизеринца так просто не сломить, в ответ на пожелание доброго утра Северус обозвал его жизнерадостным идиотом и потребовал завтрак в постель. И самое интересное: получил немедленно.
День Северус провёл совсем не увлекательно. Он лежал, чесался, несколько раз с ворчанием пил микстуру, вяло ругался на Поттера и вообще был меланхоличен и подавлен, будто наелся патоки грюмошмеля. Всё болело и ныло, и пережить Волдеморта теперь не казалось Северусу большой радостью.
Поттер пробовал его развлекать, показывая маггловские фокусы с волшебными картами. В основе этих фокусов, похоже, лежали фиглярские подмигивания, нелепые восклицания и несуразные жесты руками. Северус решил про себя, что детство у некоторых и впрямь было весьма своеобразным, но от нечего делать пару минут без интереса следил за странными телодвижениями Поттера, пока не начал клевать носом. Проснулся он когда одна из карт в рукаве мальчишки всё-таки взорвалась, не выдержав столь возмутительного обращения с собой. Это уже было кое-что, и Северус даже разок хлопнул в ладоши.
Поттер, осмотрев дырку на своей мантии, фальшиво-бодрым тоном сообщил, что цирк на сегодня окончен, и лучше он почитает вслух. А карты – это для детей. Когда Северус возразил, что последний фокус ему весьма понравился, и он просил бы исполнить его на «бис», Поттер мрачно пробормотал: «Не дождётесь!» и отправился на поиски книги.
Предмет чтения вызвал споры. Первую книгу, которую притащил Поттер, Северус забраковал сразу. Один вид сборника «Обычных магических болезней и недомоганий» теперь вызывал в нём стойкое отвращение.
Он также едва взглянул на те презренно тонкие книжонки с крупным шрифтом и множеством картинок, которые Поттер взял с собой в подземелья, собираясь в крестовый поход на драконью оспу. Все они оказались по квиддичу, что окончательно снизило их и без того невеликую для уважающего себя читателя ценность до нуля.
Поттер не сдался. С улыбкой, выглядевшей слегка вымученной, он направил свои стопы в личную библиотеку Северуса, где под чутким руководством последнего, «выбрал» подходящее издание. Контролировались и направлялись поиски дистанционно. Попросту говоря, приходилось орать через два дверных проёма и коридор. Но даже приступ сухого кашля, ставший тому следствием, не вызвал у Северуса особых эмоций. Гораздо сильнее его озадачил тот простой факт, что он разрешил Поттеру доступ к своим книжным полкам. И при этом даже не особо волновался за их сохранность.
Если только совсем чуть-чуть.
Поттер вернулся с гримуаром подмышкой, и Северус вздохнул украдкой. Всё же когда мальчишка находился на глазах, было проще. Под призывным взглядом Поттера кресло нехотя перекочевало из угла к самой кровати, а потом недовольно скрипнуло, когда в него бухнулись чуть ли не с разбегу.
– Почему вы выбрали такую скучную книгу? – пожаловался Поттер, с разочарованием разглядывая тиснёную обложку гримуара.
– Потому что мне она интересна, – честно ответил Северус и добавил повелительным тоном: – Читай со второй главы. С выражением и не проглатывая окончания. – Он поёрзал в кровати, пытаясь принять положение, в котором тело чесалось бы не так сильно, и приготовился слушать.
– Видела бы меня сейчас Гермиона!.. – пробормотал Поттер и послушно открыл книгу там, где было указано: – «О некоторых особенностях латунных котлов и их взаимодействии с магическими растворами низшего типа».
Мальчишка оказался неплохим чтецом. Он не «спотыкался» на длинных словах, с лёгкостью переходил на латынь и греческий, в тех местах, где это было необходимо, делал интонационные ударения и вообще старался изо всех сил. Северус даже увлёкся. Самому Поттеру говорить об этом, конечно, не следовало. Его безмерному эго героя не требовалась дополнительная подпитка.
Поттер добрался до крайне интересного абзаца о толщине дна котла и эмпирически выведенных «золотых» арифмантических пропорциях между нею и вязкостью основы, и Северус, воспользовавшись тем, что мальчишка уткнулся в книгу и не может его видеть, позволил себе тень улыбки. Было что-то декадентское и почти запретное в том, что тебе читали вслух: будто ты по-настоящему важен и достоин внимания. Новое чувство, но гораздо более приятное, чем галлюцинации или чесотка. Северус прикрыл глаза.
Вскоре речь Поттера стала менее артикулированной, а паузы между словами начали удлиняться. В какой-то момент он совсем остановился, и, подняв взгляд, Северус понял, что тот заснул. Просто заснул, с книгой на коленях, уронив голову на грудь и безвольно сложив руки вдоль тела.
Возможно, стоило его разбудить хотя бы затем, чтобы отправить на диван в гостиную. Но Северус не стал этого делать. Отчасти потому, что, следуя высоким гриффиндорским предубеждениям, Поттер вряд ли согласился бы оставить свой пост у постели больного, особенно, когда тот бодрствовал. А ещё... – Северус устроился на боку, подперев рукой щёку, – а ещё потому, что ему нравилось смотреть на мальчишку, нравилось, что тот находился с ним рядом. В жизни Северуса мало кто искал его компании просто так, без всякой выгоды для себя. И пусть Поттер всего лишь тешил собственное благородство, замуровав себя в подземельях некогда ненавистного профессора, всё равно болеть в одиночестве было бы куда скучнее.
Северус наблюдал, как очки Поттера медленно, но верно съезжали на кончик носа, и делал ставки, как скоро они таки свалятся. И даже не заметил, как задремал.
Они проспали до самого ужина.
*-*-*
Следующий день прошёл словно в тумане. Северус не очень понимал, что с ним, и почему так жарко. Всё, чего ему хотелось, – это спать и чесаться.
Но спать он не мог, потому что каждый раз, закрывая глаза, проваливался куда-то в темноту, в логово дракона. Там пахло чем-то тошнотворным и царило безумие, поэтому Северус прилагал все усилия, чтобы оставаться в сознании.
А чесаться не получалось из-за уродливых ватных штуковин, которые плотно обхватывали его ладони мягким капканом, и название которых Северус почему-то забыл. Что он помнил точно, так это то, что виноват в этом был Поттер. К счастью, тот всё время вертелся неподалёку, поэтому проклинать его оказалось чрезвычайно удобно.
Но на ругань он не реагировал, хотя Северус мог бы поклясться, что один или два раза даже попал по мальчишке весьма неприятными заклинаниями. Без палочки они были слабыми, но для успешного Фурункулуса особой энергии и не требовалось.
Дракон отметил, что бросаться проклятиями в человека, который вытирает тебе пот и поит лекарствами, по меньшей мере недальновидно. После чего выпустил из ноздрей облако смрадного чада и напророчил Северусу скорую смерть от удушения подушкой.
Самое печальное, что Визенгамот Поттера, без сомнения, оправдал бы.
Но, вероятно, мальчишка об этом не догадывался, поэтому вместо того, чтобы укокошить Северуса, всячески его подбадривал. Даже после того, как началось чихание.
Нет, даже так: Чихание – с большой буквы. Оно настигло Северуса внезапно и больше уже не отпускало. Содрогаясь всем телом, он чихал снова и снова: до хрипоты, до боли в грудине. А дракон смеялся раскатистым басом и окутывал Северуса всё более плотными клубами горячего пара.
Но Поттер лишь что-то ласково бормотал, мягко прикасался к Северусу и вытирал ему нос. Последнее пугало больше всего. В очередной раз покорно отсмаркиваясь в прижатый к лицу платок, Северус поклялся себе, что если мальчишка не придушит его вскоре, то придётся удавиться самому. Вот так всегда! – всё надо делать за этого Поттера! Только позже, когда ему станет лучше настолько, что он сможет в полной мере ощутить глубину своего позора.
Если ему станет лучше...
*-*-*
Как ни странно, очнувшись некоторое время спустя, Северус почувствовал прилив сил. Он даже смог перекатиться на спину, открыть глаза и спросить:
– Какой сегодня день?
– Пятница, – заспанное лицо Поттера появилось в поле его зрения. – Как вы себя чувствуете?
Северус задумался.
– Как после той ночи в семьдесят девятом, когда Белла заявила Родольфусу, что бросает его ради Лорда, и нам с Малфоем пришлось напиться с ним за компанию.
У мальчишки сделались большие глаза, а губы сложились в удивлённое «о», и Северус понял, что сказал что-то не то. Дабы реабилитироваться, он торопливо добавил:
– А как, ты полагаешь, я себя чувствую? Как человек, который подхватил дурацкую детскую болезнь и теперь не может даже встать с постели.
Поттер имел наглость усмехнуться:
– Да, сэр, выглядите вы не очень. Причёска, вон, растрепалась...
Северус подавил непроизвольное желание тут же пригладить волосы. Вместо этого он чихнул, а затем сказал как можно более сухо:
– У меня, по крайней мере, для этого имеется весомая причина. Вот тому, что у
тебя на голове дракон свил гнездо, оправдания найти нельзя.
Поттер недоумённо поднял брови, а затем расхохотался:
– И они ещё смеют утверждать, что у вас нет чувства юмора! Ха-ха-ха! Дракон!..
Северуса этот приступ веселья обескуражил. Он хотел было спросить, почему его слова сочли шуткой, но тут золотистый дракончик вновь высунулся из лохматой поттеровской шевелюры и показал Северусу язык. Ладно, разговор о чувстве юмора, пожалуй, стоило отложить до лучших времён. Имелись более насущные проблемы.
– Я собираюсь принять ванну, – заявил Северус и начал выпутываться из простыней. – Она меня освежит, здесь слишком душно.
На самом деле он просто чувствовал себя грязным, только произносить этого вслух не стал.
– А вы уверены, что у вас хватит сил? – спросил Поттер с сомнением, глядя, как Северус борется с одеялом. – У вас весь день вчера был жар...
– Поттер! – перебил его Северус, садясь в кровати, – мне лучше знать, на что у меня хватит сил, а на что нет. Перестаньте квохтать, как наседка, а лучше снимите с меня свои маггловские орудия пытки!
Поттер поджал губы, будто слова его не убедили, но всё же со вздохом взял руки Северуса в свои.
– Могли бы называть меня «Гарри», – проворчал он, стягивая прихватки. – Мне кажется, вы можете позволить себе подобный уровень интимности с тем, кто вытирал вам сопли.
При упоминании соплей Северус вздрогнул. Он неопределённо пожал плечами, проронил: «Я подумаю над этим» и, воспользовавшись замешательством Поттера, сбежал в ванную комнату.
То есть, конечно, не сбежал, а совершил тактическое отступление. В полном соответствии со слизеринскими военными традициями.
После водных процедур Северус почувствовал себя почти человеком. К сожалению, никакое мыло не помогло ему до конца избавится от неприятного запаха, но тут уж ничего нельзя было поделать. Вонь в будущем обещала сделаться только сильнее. Но зато на зудящей коже отмокание в ванной сказалось благотворно.
В общем и целом, жизнь снова казалась терпимой. Северус в последний раз прополоскал рот, потряс головой, вытряхивая воду из уха, и посмотрелся в зеркало.
То ли Поттер что-то не доделал, когда чинил магическую сферу, толи наложил чары на само зеркало, но отражение не показалось Северусу и вполовину таким уродливым, как обычно. Да, определённо шутки освещения – ведь весьма сомнительно, чтобы драконья оспа делала из своих жертв красавцев.
Уже собираясь выходить из ванной, Северус сообразил, что не взял с собой никакой сменной одежды. Что ж, придётся обойтись халатом. Тот был чересчур белым и пушистым, но, может, Поттера не будет в спальне, когда он вернётся, и...
Северус открыл дверь и чуть не столкнулся с мальчишкой нос к носу. Точнее, грудь к носу: всё же тот статью не отличался.
Поттер стоял, переминаясь с ноги на ногу, и смотрел на Северуса с тревогой:
– Я уж начал переживать. Вас так долго не было – думал, случилось что.
– Поттер...
– Гарри.
– Нет, именно «Поттер»! – упрямо произнёс Северус, машинально стягивая на груди края халата. – Тебя никто не учил, что подкрадываться к людям неприлично?
– Я не подкрадывался! Просто уже несколько минут из ванной не было слышно ни звука, и я...
Тут Северус прервал речь Поттера, оглушительно чихнув. Мальчишка от неожиданности отскочил в сторону, а самому Северусу пришлось схватиться рукой за косяк, чтобы не упасть: по телу прошла дрожь потревоженной магической энергии.
Хорошо, что на этот раз обошлось без последствий...
Вроде бы.
На плече его что-то шевельнулось. Скосив глаза, Северус увидел, как от рукава отделилась белая ящерка и проворно скользнула вниз. Она была с полфута длиной, такая же махровая, как и ткань халата. Северус замер.
Ящерка добежала до края подола, плюхнулась на пол, обежала вокруг Северуса и скрылась под ванной. Мгновение спустя оттуда вылетело несколько белых ворсинок, а затем раздалось довольное мурлыканье. Мурлыкание сытой мантикоры.
Поттер захихикал. Северус ещё раз оглядел ванную комнату, перевёл взгляд на свои босые ноги и халат. Помолчал, раздумывая, а затем потёр пальцем переносицу и спросил:
– Существует хотя бы мизерный шанс, что этот эпизод сотрётся из твоей памяти?
Поттер, хрюкая от смеха, замотал головой.
– Этого я и опасался, – вздохнул Северус. – Уточняю свой вопрос: какова будет цена за молчание?
Поттер тут же перестал смеяться. В глазах его появился хитрый блеск:
– Ну, вы можете разрешить мне звать себя по имени...
– Идёт, – быстро согласился Северус, пока мальчишка не сообразил, что сильно продешевил. – Но только не при студентах.
Поттер кивнул:
– Конечно, Северус. Я бы никогда не посмел подрывать твой профессорский авторитет, – он лукаво улыбнулся, а затем уже серьёзным тоном добавил: – Я постелил свежие простыни. Возвращайся в постель, ты еле на ногах стоишь.
*-*-*
Следующие два дня прошли спокойно. Северуса больше не мучала высокая температура, и дракон, сердито шипя, отползал всё дальше.
Они с Поттером ели, спали, играли в слова (Северус всегда выигрывал) и просто разговаривали. Сначала говорил, в основном, Поттер: о своих друзьях, о драгоценных студентах-гриффиндорцах и о полётах на метле. Северус слушал и время от времени вставлял саркастические реплики. Поттер только отмахивался и смеялся.
Потом Северус тоже рассказал историю. Как-то неожиданно для него самого она получилась про Блэка и те далёкие времена, когда они учились в Хогвартсе. Конечно, Северус приложил максимум усилий к тому, чтобы школьные похождения Блэка выглядели как можно нелепее, а сам он – хуже, чем был в действительности. Но Поттер всё равно сидел, и, как заворожённый, ловил каждое его слово.
Может, покойный крёстный, несмотря ни на что, оставался для Поттера кумиром, а может, он надеялся, что в рассказе хотя бы вскользь будут упомянуты его родители? Северус не знал точно, но мужественно закончил историю, и даже на не слишком унизительной для Блэка ноте. Только вспоминать о Джеймсе, а значит, и о Лили, было пока выше его сил. Возможно, со временем...
Воскресным вечером Северусу стало намного лучше, и он провозгласил, что может читать самостоятельно. Если бы ему только принесли из библиотеки нужные книги... Поттер немедленно отправился на поиски, что-то обрадованно восклицая по поводу того, что ему не придется больше ломать глаза о всякую замшелую тягомотину. Попытки Северуса приучить его к настоящей научной литературе, похоже, так и не принесли результата. Остаток вечера они провели, уткнувшись каждый в свою книгу. Северус нашёл, что это было... уютно.
*-*-*
А в понедельник утром в их мирок вторглась мадам Помфри и, осмотрев Северуса, объявила его практически здоровым. По крайней мере, не опасным для общества. Северус с сомнением оглядел себя: зелёного, источающего вонь, и осторожно с ней согласился.
Потом они перешли в гостиную. Мадам Помфри, взяв Поттера под руку, отвела его в сторону и теперь, верно, делилась последними новостями. Северус торчал, как дурак, у остывшего камина и пытался подавить странное чувство разочарования. Как будто действительно мог надеяться на безраздельное внимание со стороны Поттера?! Мальчишка вот-вот уйдёт, и их отношения вернутся к вежливому нейтралитету: ты не трогаешь моих гриффиндорцев без причины, я делаю вид, что не помню, как ненавидел тебя прежде.
И за чашкой чая они уже не посидят.
Мадам Помфри наконец отцепилась от Поттера и, пожелав им обоим приятного дня, удалилась. Северус с тоской возвёл очи горе: на очереди был самый неловкий и тягостный этап – прощание.
Несколько утешало лишь то, что мальчишка тоже явно смущался. Он то и дело дёргался и вертел головой, будто ворот мантии ему вдруг стал тесен. Северус молчал, ожидая, когда Поттер сделает свой ход. Тишина никогда не пугала настоящих слизеринцев, это только гриффиндорцам важно было постоянно слышать звук собственного голоса. И понятно, что Поттер не выдержал первым:
– Мадам Помфри сказала, студенты очень переживали, что меня не было на прощальном пиру. Они оставили мне записки и открытки с пожеланиями скорейшего выздоровления.
Северус кивнул. Едва появишись два года назад в Хогвартсе в качестве преподавателя, Поттер прочно захватил трон, корону и звание самого любимого профессора. Студенты его обожали.
А некоторых профессоров зельеварения они по-прежнему терпеть не могли. Слизеринцы были выше сантиментов, а кроме них... Северус не думал, что кто-то оставил бы ему записку с добрыми словами. Вот вопилеры...
Поттер воспринял затянувшееся молчание Северуса как повод для бегства.
– Ну, я пойду, – промямлил он, делая неуверенное движение в сторону двери. – Спасибо, что терпели мою компанию. – Он снова перешёл «на вы». – Я хорошо провёл время, сэр. Надеюсь, вы тоже.
Северус фыркнул:
– Поттер, как тебе удаётся произносить подобную чушь с совершенно серьёзным видом, остаётся для меня загадкой. – Он увидел, как мальчишка сжался, но уже не мог остановиться. – Полагать, что мне было весело провести столько дней в кровати, то и дело впадая в лихорадку? У тебя странные представления о «хорошем времяпрепровождении».
Поттер совсем сник:
– Да, вы правы...
Он сделал шаг к выходу: из гостиной и, возможно, и из жизни Северуса, и последнего охватила паника. Чувство очень сходное с тем ужасным ощущением беспомощности, которое возникало каждый раз, когда терялась из виду волшебная палочка. Положение необходимо было спасать, и срочно.
– Но твоё присутствие оказалось не бесполезным, – начал Северус и приободрился, заметив, что Поттер уже не рвался к двери, а обратил всё внимание на него. – У тебя... гм... неплохие навыки сиделки, и находиться в одной комнате с тобой было не так уж и плохо.
Лицо Поттера осветила улыбка, и Северус поспешно добавил:
– Особенно, когда ты молчал.
Улыбка Поттера не только не померкла, но сделалась ещё шире.
Северус понял, что рыл себе языком могилу, и попытался выпутаться:
– Я имею в виду, когда перед лицом мельтешат двухголовые докси, даже ты, Гарри, кому угодно покажешься отличным компаньоном.
Называть мальчишку по имени Северус не планировал. Это как-то само сорвалось с языка.
А Поттер внезапно нахмурился:
– Это не докси, Северус. Это красные человечки, и они, скорее, похожи на гномов, только очень маленькие.
Северус опешил:
– Ты что, тоже их видишь?! – преодолев разделявшее их пространство в два шага, Северус оказался прямо перед Поттером: – У тебя начались галлюцинации? Отвечай немедленно: ты правда видишь вокруг красных галстучков?
Поттер неопределённо пожал плечами и потупился:
– Ну, да, вижу. Их тут сейчас полно вокруг – носятся с дубинками и колошматят друг друга. Один только что залез к тебе в карман.
Северус взял Поттера за подбородок двумя пальцами и с растущим беспокойством заглянул ему в глаза:
– Гарри, ты болел в детстве драконьей оспой? – Почему ему не пришло в голову спросить мальчишку об этом раньше?!
Поттер дёрнул щекой:
– Я же рос в семье магглов, от кого бы я мог её подхватить?
– Тогда какого лешего ты дал им запереть себя со мной?! – Северус оттолкнул Поттера прочь.
Не сильно. Но так, чтобы однозначно обозначить своё возмущение и гнев.
– Никто меня не заставлял! – вскинулся Поттер. – Я сам вызвался!
Это заявление привело Северуса в ещё большее бешенство:
– Из всех твоих идиотских и необдуманных поступков...
– Ничего не идиотских! Я посоветовался с мадам Помфри, и в итоге она согласилась, что будет лучше, если я переболею сейчас, пока молод, потому что позже...
– Что?! – Северус не верил своим ушам. – Ты ещё смеешь инсинуировать по поводу моего возраста? Поттер, да я тебя изничтожу.
Поганец имел наглость усмехнуться:
– Боюсь, с этим придётся повременить, – он почесал плечо. – По крайней мере, недельку. Хоть все и разъехались по домам, это не значит, что я могу разгуливать по замку, где мне вздумается. Мадам Помфри так сказала. Поэтому я закроюсь у себя и... Эй, что ты делаешь?!
Северус поймал за ручку прилетевший кофр с дежурной сменой белья, послал в сторону спальни ещё одно Акцио, а затем любезным тоном поинтересовался:
– А на что это похоже? Я собираю вещи, которые могут мне пригодится в ближайшую, как вы изволили выразиться, «недельку». Которую я проведу с вами, мистер Поттер.
Наверно, то, что мальчишка прочёл на его лице, ему не понравилось, ибо следующую свою реплику он произнёс на пол октавы выше обычного:
– Вещи? Зачем?! Я же буду болеть, со мной будет совсем не интересно. К тому же, у тебя есть важные дела, сам говорил! В редакцию какую-то наведаться и в аптеку за травами...
– Зелёному и воняющему похуже, чем Отворотное зелье? – Северус упивался своим внезапным могуществом. В качестве загнанного кролика мальчишка был чудо, как хорош. – Не-ет, Гарри, терпеть мою компанию в ближайшие дни заслуживаешь только ты!
О, выражение лица Поттера в тот момент было поистине бесценно! И чтобы окончательно деморализовать противника, гарантировав себе тем самым ещё несколько драгоценных дней в его обществе, Северус, победно улыбаясь, достал из воздуха голубые прихватки, расшитые белыми дракончиками.
-----
* – галлюцинация обыкновенная (произносить не торопясь, с чувством, голосом Снейпа)
