Сто

Глава 1

Древность

– Это она? Выглядит такой древней! – с благоговением прошептала Младшая целительница.

– Она и есть древняя.

Глаза седовласой старушки были закрыты; она сидела, выпрямив спину, хрупкая и гордая, но не способная скрыть свой страх.

– Что с ним случилось?

– Он потерял сознание в Косом переулке, и был доставлен сюда. Она примчалась в течение нескольких минут.

– Откуда она узнала?

Старая леди подняла веки. Яркие карие глаза пронзили целителей.

– Она была замужем за ним более семидесяти пяти лет, и, несмотря на свою древность, она совсем не глуха и не глупа, – твёрдо сказала Джинни. – Упавший на улице Гарри Поттер всегда будет новостью, распространяющейся со скоростью света.


Квиддич

– Вы помните, что случилось, мистер Поттер? – задала вопрос целительница.

– Я упал на улице, – сказал ей Гарри, – я, вероятно, слишком много праздновал вчера, это был мой сотый день рождения.

Джинни усмехнулась:

– Мы им показали! Ты всё ещё можешь поймать этот снитч.

– Вы вчера играли в квиддич? – спросила целительница.

– Это традиция моего дня рождения, Поттеры против Уизли, мы победили, – ответил ей Гарри. – Игроки моложе половины моего возраста не допускаются, ведь я старею.

– Мистер Поттер, учитывая ваш возраст, вы вообще не должны играть, – дала предписание целительница.

– Ха, вы хотите испортить мне всё удовольствие. А дальше, пожалуй, вы начнёте вмешиваться в мою сексуальную жизнь.


Совет по здоровью

– Секс? – проговорила, запинаясь, целительница. – Мистер Поттер, вам сто. Вы не должны делать ничего, требующего усилий.

– Он не принёс нам много вреда за прошедшие восемьдесят лет, – отметила Джинни.

– Не забывай, Джеймс довёл меня до седых волос, – привычно пошутил Гарри.

– Но, в конце концов, он повзрослел и стал Министром, – сказала Джинни. Она поймала взгляд мужа и озорно подмигнула; Гарри сразу понял, к чему идёт.

– Но, пожалуй, целительница права, я не слишком много наслаждалась сексом в последнее время, Гарри.

– С каких пор? – Гарри постарался выглядеть удивлённым.

– Дважды прошлой ночью, и сегодня утром, – ответила Джинни.

И они рассмеялись над смущённым и изумлённым видом целительницы.


Осень жизни


– Нет, – сказал Гарри.

– Он ненавидит больницы, а эти приступы головокружения у него в течение целого года, – умоляла Джинни.

– На этот раз всё иначе, – сказала целительница.

– Почему? – требовательно спросила Джинни.

Гарри сидел в своём любимом кресле, тяжело дыша. Целительница застыла в тревожащем молчании.

– Он что, умирает? – Джинни была поражена её невозмутимостью.

– Сколько мне осталось? – прошептал Гарри.

– Несколько дней, может быть, недель, при спокойном образе жизни, мне очень жаль.

– Не стоит сожалеть, – ответил Гарри. – Я не собираюсь отправляться в больницу. Мне уже сто один год. Лучше я буду день лететь, чем ползти по земле неделю. Я найду старый рецепт тонизирующего зелья Луны.


Площадь Гриммо

– Поставь, пожалуйста, чайник, Энни, – крикнул Джеймс жене.

– Не стоит беспокоиться, мы не останемся на чай, Джеймс, – сказала Джинни. – Твой папа просто хотел побывать на старом месте, и это всё. Вы ведь не возражаете, правда?

– В этом доме мы провели первые шесть лет нашей супружеской жизни, – сказал Гарри, опираясь на палку и осматривая холл. – Это были хорошие времена, но они были так давно, что я с трудом могу их вспомнить.

– Ты помнишь, что они были хорошими, и этого достаточно, – сказала Джинни.

Джеймс заметил, что мать борется со слезами, и всё понял.

– Иди куда хочешь, папа, – сказал Джеймс, обнимая своего умирающего отца.


Дрейксхоф

– Привет, старички-родители, что привело вас сюда? – спросил Ал.

– Папа хочет сходить к Дрейкстоуну, предаться воспоминаниям о нашей жизни.

Ал Поттер уловил в голосе матери невысказанную тоску.

– Я тоже схожу, – сказал он, – только дам знать Вайолет.

Ал крепко держал отцовскую руку, пока они поднимались на вершину несимметричной известняковой глыбы и любовались умиротворяющими видами Кокетдейла.

– Вершина мира, – вспомнил Ал. – Однажды я забрался сюда, а слезть сам не смог, мне было тогда пять лет. А ты помог мне спуститься вниз, папа.

– Мне было так приятно помочь тебе, Ал. Помнишь, что я сказал тебе тогда?

– Ты был прав, быть папой – лучшая работа в мире.


Инис Мон

Лили Джонс поняла всё сразу, едва взглянув на отца. Он выглядел болезненно и бесцветно; морщинистая кожа приобрела сероватый оттенок.

– Я не хочу, чтобы ты уходил, – прорыдала Лили.

– Моё бедное дитя, – сказал Гарри. – Да, это тяжело, но никто не живёт вечно. Я в этом уверен. Я хотел сказать тебе, что люблю, что так горжусь тобой.

– Мной? Но я ничего не достигла. Я не была Министром, как Джеймс, или Главой Отдела обеспечения магического правопорядка, как Ал.

– Ты занималась тем, что любишь. Талисман “Гарпий”, игрок, капитан, управляющий, и, наконец, владелец. Ты воплотила свои мечты, ты счастлива, и это самое главное.

Он поцеловал её.


Платформа Девять и три четверти

Они сидели на пустой платформе, обняв друг друга.

– Прошло почти девяносто лет, с тех пор как мы впервые здесь встретились, – сказал Гарри.

Джинни кивнула.

– И почти восемьдесят, с тех пор как я впервые сказал тебе, что люблю. Это тоже было здесь.

– Именно здесь, – подтвердила Джинни.

– Я люблю тебя всё так же, но не могу вспомнить, когда в последний раз говорил это, – сказал Гарри.

– Это было вчера, Гарри, когда ты вручил мне подарок на день рождения. Ты смутил правнуков, не представлявших, что парочка столетних старичков ещё может думать о чём-то подобном.

– Они заблуждались, – проговорил Гарри хрипло. Затем закашлялся и закрыл глаза.


Смерть

– Мы последние из членов ОД, – хрипло сказала Гермиона, когда они покидали кладбище.

– Знаю, – ответила Джинни.

– Нам будет не хватать Гарри. Мне всё ещё не хватает Рона, даже спустя двенадцать лет.

– Для меня это не затянется надолго, – сказала Джинни. – Прежде чем мы поженились, пообещали друг другу, что никогда не проведём порознь более недели. Прошло уже пять дней, он ждёт.


Дом на площади Гриммо был заполнен скорбящими.

– Ты не видела свою прабабушку? – спросила Гермиона черноволосую и зеленоглазую девочку-подростка, чьё имя она позабыла.

– Она отдыхает в гостевой комнате. Мне кажется, она начала забываться. Прабабушка сказала, что отправляется на Кингс-Кросс, чтобы встретиться с прадедушкой.


Кингс-Кросс

Когда Джинни открыла глаза, то увидела вокзал Кингс-Кросс, весь размытый и в плотном белом тумане.

Она была одета в короткое зелёное платье, когда-то самое любимое у Гарри. Платье, которое стало ей мало уже более шестидесяти лет назад. Прожитых лет как не бывало, Джинни выглядела теперь слегка за тридцать, в самом расцвете. Распущенные густые волосы обрамляли лицо, ярко-рыжие, не бывшие такими несколько последних десятилетий.

Туман рассеялся, и Джинни увидела его. Он был молодым, черноволосым, его кожа была гладкой, а глаза сияли. Они бросились друг к другу в объятия и страстно поцеловались.

– И что теперь, Гарри? – спросила Джинни.

– Мы сядем на поезд.