Глава 1]– …Хэллоуин! Древний праздник, день всех святых, день, когда мёртвые…
– Сатклифф…
– …могут свободно проникать в мир живых, и…
– Сатклифф!..
– …люди по традиции должны…
– Диспетчер Сатклифф, если вы немедленно не замолчите, получите дисциплинарное взыскание на две недели!
– Но Уилл!..
– Сколько это может повторяться? – Уильям мученически стащил с носа очки и потёр переносицу. – Каждый год, Сатклифф,
каждый год, на протяжении бог знает скольких лет вы пытаетесь меня убедить в том, что мы, как и смертные, должны отмечать Хэллоуин. Скажите мне сразу, сколько ещё мне нужно повторить, почему этого не будет, чтобы я избавился от вас раз и навсегда?
Грелль насупился.
– Но ведь мы…
– Это праздник смертных, Сатклифф! Их глупые суеверия и традиции! Вам не стыдно?! Вы – по сути, сама смерть, диспетчер, вы забираете души людей, и верите в такие… глупости!..
– Это не глупости!
– Это абсурд, – рявкнул Спирс. – Какие мёртвые, диспетчер? Какая ещё «граница между двух миров»?! Вы сами живёте в том самом мире, которого так боятся люди!
– Ну какая разница, Уилли?! – взорвался Грелль. – Тебе что, жалко устроить лишний праздник? Мир рухнет, да, если позволить подчинённым развлечься?!
– Подчинённым? Мне казалось, вы здесь единственный помешанный, – сердито бросил Уильям. – Разговор окончен. Чтобы больше я вас сегодня не видел и не слышал, Сатклифф! В ваших интересах в ближайшее время забыть всё, что вы сейчас говорили… и снимите эту идиотскую шляпу, – скривился он, кивая на остроконечное нечто на голове Грелля.
– Но…
Уилл посмотрел на подчинённого так красноречиво, что Греллю не оставалось ничего, кроме как зло стянуть с себя шляпу, комкая её в руках и глотая слёзы несправедливой обиды.
– И не надо тут устраивать истерик, – угрожающе предупредил Спирс, опасно блеснув глазами. – Свободны.
Ответом был громкий хлопок двери, закрывшейся за Сатклиффом.
~*~*~
– Выгнал? – сочувственно спросил Рональд, когда наставник вернулся в кабинет со слезами на глазах и яростно бросил свою маскарадную шляпу на стол, прежде чем упасть на стул и трагично прикрыть лицо рукой.
– Разумеется, – всхлипнул он. – Уилли никогда меня не понимает!..
– Да бросьте, семпай, – неуклюже попытался утешить его Нокс. – Не стоит оно того!.. Ну, Спирс всё равно не оценит, даже если вы тут что-нибудь грандиозное устроите, – он пожал плечами. – Так, может, и не надо так… э… стараться?
– И ты не понимаешь, – Грелль уныло шмыгнул носом и принялся расправлять помявшуюся шляпу с симпатичной пряжкой в виде черепа. – Хэллоуин – это же, можно сказать, наш профессиональный праздник. Говорят, в незапамятные времена, когда человечество настигло отчаянье, именно жнецы выпустили в этот день души умерших на землю, чтобы приободрить смертных и дать им надежду.
Рональд задумчиво хмыкнул.
– Но ведь этого больше не повторялось.
– В том-то и дело! Представляешь, единичного случая хватило для становления традиции, – Грелль нахлобучил шляпу обратно на голову и оскалился. – Разве это не прекрасно?
– Думается мне, мистер Спирс с этим не согласен, – пробормотал Нокс, тяжело вздохнув. Ежегодный сценарий этого дня повторялся вновь.
– Ему не понять всей глубины этого прекрасного праздника! – воскликнул Сатклифф, из уныния возвращаясь к бодрому расположению духа. – А ведь он прекрасен, Ронни! Смерть, мёртвые, страх, граница между мирами!..
– Семпай, может, не…
– Этот день просто не может пропасть зря!..
– А может, всё-таки не на…
– Угощение или жизнь! – счастливо завопил Грелль, вылетая в коридор.
Рональд спрятал лицо в ладонях и вымученно застонал.
~*~*~
– Угощение или…!
– На, – Одной рукой протягивая в сторону появившегося на пороге коллеги пакетик со сладостями, а другой продолжая что-то писать, Эрик даже не повёл бровью на распахнувшуюся с ноги дверь.
– Ох, Эрик, ты такой душка, – проворковал Грелль, присаживаясь на краешек его стола и принимая подарок. – А я вам фонарик принёс!
Краем глаза Слингби тоскливо проводил траекторию миниатюрного фонарика в виде тыквы, водружённого на стопку с документами.
– Ты уже был у мистера Спирса? – поинтересовался Алан, отвлекаясь от работы, чтобы покопаться в ящике стола. – Вот, кстати, держи, – он протянул Сатклиффу пару леденцов.
Грелль растроганно заморгал и сделал вид, что смахивает слёзы.
– Вы такие милые, – вздохнул он, потрепав недовольного Хамфриза по щеке. – Не то, что Уилли.
– Значит, был, – констатировал Алан, потирая щёку. – И…?
– И?.. – непонимающе повторил Грелль.
– Да вышибли его, как всегда, – пробормотал Эрик. – Грелль, ты бы это… снял шляпу. Хотя бы пока по коридору ходишь.
– Брось, этот сухарь всё равно сегодня не выйдет из кабинета, – малодушно отмахнулся Грелль и кокетливо поправил чёрные поля. – А правда, мне идёт?
– Очень, – согласился Хамфриз, не глядя. Впрочем, ответ Грелля вполне удовлетворил.
– Пойдёшь и дальше бузить?
– Не бузить, – Сатклифф игриво поправил прядь волос, – праздновать!.. – и лёгкой поступью, едва ли не танцуя, покинул кабинет коллег, сочувственно переглянувшихся за его спиной.
А для Грелля, тем временем, Хэллоуин проходил вполне празднично: жнецы в коридорах беззлобно улыбались и хмыкали при взгляде на шляпу, стажёры недоверчиво слушали о том, как важен этот день (правда, вряд ли верили, что Спирс активно поощряет тех, кто проявляет участие в праздновании), а знакомые даже шутливо поздравляли. Кто-то, как Эрик и Алан, тоже вручал ему сладости, памятуя об одной из самых, в общем-то, безобидных привычек экстравагантного жнеца.
И хотя ничего из тыквы в буфете, к вящему неудовольствию Сатклиффа, не нашлось, он был склонен признать, что этот год, пожалуй, лучший на его памяти по части отмечания дня всех святых.
Обеденный перерыв давно закончился, рабочий день почти перевалил за середину, а не посещённых кабинетов вполне хватало до вечера.
Настроение у Грелля было прекрасное.
– Угощение или жи… Ой, – будучи полностью довольным жизнью, смотреть в коридоре по сторонам Сатклифф посчитал излишним.
– Пожалуй, столь несуразно вы ещё ни разу не попадались, – отрывисто проговорил Спирс.
– Уи… Уилли, – Грелль неловко стащил с головы шляпу и попытался спрятать её за спину. – Прости, я нечаянно, я тебя просто не заметил, и…
– То, что вы едва не сбили меня с ног, – Грелль попытался возразить, что он лишь легонько врезался в начальника, но Уильям не позволил себя перебить, – будет темой для обсуждения позже. Сейчас меня больше интересует другое.
– И что же? – Сатклифф невинно захлопал ресницами.
– Сами угадаете? – Уильям поджал губы.
– Ну… Хочешь конфетку, кстати?..
…Все сотрудники третьего отдела департамента жнецов на пятом этаже практически синхронно вздохнули в своих кабинетах, когда диспетчер Сатклифф огласил коридор воем, позорно уводимый за ухо в кабинет Уильяма Т. Спирса под его же злое шипение.
~*~*~
Холодные узкие ладони накрыли сзади глаза, и замогильный голос вопросил:
– Угадай, кто пришёл к тебе в эту ночь?..
– Опять выгнал? – спокойно спросил Гробовщик.
– Опять, – вздохнул Грелль, убирая руки и обходя Легендарного жнеца, чтобы сесть напротив. – Ты совсем-совсем не испугался? – чуть-чуть обиженно добавил он.
– Скорее, я бы испугался, если бы никто не пришёл, – посмеиваясь, ответил владелец похоронной лавки, и придвинул к гостю чашку с чаем. – Пей, замёрз ведь.
– Но там так красиво, – Сатклифф тоскливо повернулся к окну и слегка отодвинул пыльную занавеску, чтобы видеть улицу, озарённую светом множества фонарей. – Тыквы, ряженые, угощения… настоящий праздник. С годами только более зрелищный.
– То-то я и смотрю, что ты всё дольше каждый год гуляешь, – усмехнулся Гробовщик. – У меня есть тыквенный пирог. Будешь?
– Буду, – Грелль благодарно посмотрел на старшего шинигами голодными глазами и виновато улыбнулся: – Я как-то забыл пообедать…
– Как всегда?
– Как всегда.
Пирог ели в тишине.
– Как-то у тебя сегодня по-другому, – заметил через какое-то время Грелль, слегка успокоившись после взбучки, устроенной ему Уиллом.
– А, – Гробовщик неопределённо махнул рукой, очевидно, указывая на расставленные по всей лавке тыквы со свечами внутри. – Ты об этом? Ну, я подумал, что неплохо бы отметить сегодняшний вечер. Сегодня ровно двадцать лет с тех пор, как ты впервые пришёл плакаться ко мне из-за того, что Спирс не дал тебе отметить Хэллоуин, – пояснил он.
Грелль расплылся в ностальгической улыбке.
– Как же, – хмыкнул он. – Помню… Я бродил по Лондону, и в конце концов всё-таки решился заглянуть к тебе, потому что одному было совсем тоскливо.
– Ты просто замёрз и хотел есть, – возразил Легендарный, улыбаясь краешками губ.
– А ты меня до полусмерти напугал, когда открыл дверь…
– Ты меня разбудил!..
– …Но позволил остаться и напоил чаем. И рассказал про Хэллоуин.
– Потому что кое-кто пытался доказать начальству прелесть этого праздника, ничего не смысля в его истории, – проворчал Гробовщик. – Ты считал его обычным весёлым праздником смертных.
– Расскажи мне, почему это не так, – попросил Грелль, пересаживаясь к Легендарному и прижимаясь к его боку: в лавке было тепло, уютно, а после еды клонило в сон, и хотелось слушать историю, как сказку на ночь.
Несколько опешивший бывший жнец неловко дотронулся до огненно-красной макушки, будто собираясь погладить, но в последний момент передумал. Грелль тихо-тихо разочарованно вздохнул.
– Разумеется, это не так. Можно быть смертным, можно быть богом смерти – о самой смерти и о том мире, куда попадают души умерших, мы ничего не знаем, – негромко сказал Гробовщик. – И глупо отрицать, что существуют врата, которые отворяются в этот день, ненадолго объединяя два мира.
– А как же легенда?.. – сонно пробормотал Сатклифф в плечо Легендарного.
– Жнецы могли поспособствовать первому открытию, – согласился тот. – Но контролировать его – едва ли.
– Ты ведь об этом лучше других знаешь, да? – уже почти неслышно спросил Грелль.
Гробовщик удивлённо посмотрел на дремлющего жнеца
– Видишь ли… – он негромко усмехнулся и убрал одну длинную красную прядь с глаз этого недоразумения.
Но Грелль уже спал.
– Спокойной ночи, – непривычно мягко прошептал Легендарный, поднимая Сатклиффа на руки и перекладывая в один из гробов – хотя бы мягко. Да и потом, для ночи Хэллоуина – вполне подходящая кровать. Грелль, похоже, не возражал: тут же свернулся калачиком, блаженно елозя щекой по внутренней бархатной обивке.
– Счастливого Хэллоуина…
И, обернувшись к пустому углу, он тихо бросил «кыш», и в свете дрожащих огоньков зловеще усмехающихся тыкв было видно, как метнулись в сторону щелей в окнах и покосившейся двери смутные тени на полу, прощаясь до следующего года.
