Глава 2Что может быть отвратительней, чем утро в магловском доме?
Вопрос риторический, если учесть, что задаюсь я им после приличной порции антипохмельного зелья.
Похоже, вчера я немного перестарался, раз душ и зелье не смогли привести меня в хотя бы относительный порядок.
Я уже подумываю о чашке крепкого кофе, когда на кухню заходит Дана. Не заметив меня, она подбегает к холодильнику и принимается что-то там искать.
Я собираюсь попросить, чтобы она делала это хоть немного тише, но после попытки приподнять голову меняю свою точку зрения: зелье ещё не начало действовать, и чувствую я себя препаршиво.
– Агх! – вскрикивает она: бутылка молока грохнулась на пол, и содержимое разлилось по кафелю.
Я аж зубами заскрипел от звука разбивающегося стекла.
Бедная моя голова...
Она наконец заметила меня, смотрит теперь испуганно.
Одну руку прижимает к груди.
Ах да, порезалась, помню...
– Сядь, – указываю на стул рядом с собой. – Утихомирься.
Бросает на меня странный взгляд, сердитый я бы сказал, но садится.
Что ж, пожалуй, эти водянистые глаза смотрятся немного лучше, когда она испытывает какие-то эмоции, кроме страха. И создал же Бог такое недоразумение... мышиного цвета волосы, водянисто-зелёные глаза, бледная, сероватая кожа... нет, на такой бы и взгляд два раза не остановился, если бы не...
– Что с рукой? – тяну её за локоть, как малое дитя. – Покажи.
Фыркает, но руку показывает.
Чёрт.
Порезалась.
До кости.
Как, Мерина ради, можно ТАК порезаться каким-то чёртовым осколком вазы?!
Достаю палочку, но стоит мне произнести заклинание, как Дана начинает кричать и вырывать руку. Вскакивает и трясётся, как осиновый лист.
– Что за чёрт?! – тоже вскакиваю – и ору не своим голосом, заметив, что я вместо того, чтобы подлечить её, ещё больше калечу.
Похмелье как рукой сняло.
Что он с ней сделал?!
– Нет, нет, не прижимай, хуже будет, – таким беспомощным идиотом я давно себя не чувствовал. Стою и не знаю, что делать. Меня не учили, как оказывать первую помощь без магии. Я попросту не знаю, что я должен сделать, и...
Бежит к холодильнику, чуть было не наступив на осколок бутылки, хватает лёд из холодильника, прикладывает к обожженной руке и обматывает её полотенцем.
Что? Так надо?..
Гермиона бы точно знала. Когда мы были в том охотничьем домике, и она порезалась...
О чём я думаю, о чём я думаю...
И голова всё ещё тяжёлая...
Села на мокрый от молока пол, прижала руку к груди и расплакалась.
Чувствую себя подонком.
Но откуда я мог знать?!
– Порез глубокий, – наконец немного прихожу в себя и присаживаюсь на корточки рядом с ней. – Надо будет залечить... ты знаешь, к кому обратиться?
Кивает с видом побитой собаки и указывает в сторону телефона.
– Что?.. – ах да, вызвать скорую...
Проводи я больше времени в магловском мире, знал бы о таких примитивных вещах.
Быстро же я забыл, откуда я родом.
– Тут рядом есть больница, за углом. Я отведу.
Поднимается и, всё так же прижимая к груди руку, выходит из кухни.
Следую за ней.
Меня трясёт.
Впервые понимаю, что наказан сполна не я один.
Моя вина – предательство.
Но в чём тогда состоит её?
Отторжение магии...
Похоже, её он ненавидел даже больше, чем меня
Надеть пальто она, конечно же, не может, посему, накидываю ей на плечи свою куртку и открываю перед ней дверь.
Как бы я к ней ни относился, а она всё-таки женщина.
