Глава 1Дорога на работу знакома лучше, чем пять пальцев – можно дойти с закрытыми глазами: до угла, поворот налево рядом с магазинчиком, еще через квартал – свернуть направо возле кофейни, пересечь сквер и так далее. Немудрено: от обыденности скулы сводит и мозг скукоживается, когда ходишь по одному маршруту ежедневно. Мэри-Сьюзен иногда меняла свой путь, но толку от этого было мало – всё равно скучно.
На работе одно и то же: те же коллеги, те же бумаги, тот же стол... Когда-то, давно, в детстве, она хотела стать палеонтологом, ездить в экспедиции, прорубать мачете джунгли или разжигать костер посреди пустыни. Однако детская мечта так и осталась мечтой, а в реальности осталась скука. Всё как у всех.
Мэри-Сью шла, щурясь на утреннее солнце, и слушала аудиокнигу: фантастические рассказы о путешествиях к далеким звездам и колониях на неизведанных планетах. Она представляла себя капитаном команды поисковой экспедиции и так замечталась, что потеряла нить повествования. Мэри-Сьюзен вздохнула и вытащила плеер из кармана – перемотать на пару минут назад. Ноги сами переступали бордюры и обходили трещины на асфальте, пока она смотрела на бликующий от яркого солнечного света дисплей – маршрут так хорошо известен, так скучен, ничего нового...
– Ай! – она зацепилась за что-то носком туфли, больно ударив пальцы. Ага, что-то новое, чего раньше не было на пути. Что-то синее – Мэри-Сьюзен подняла глаза: перед ней, вплотную к витрине кафе, стояла деревянная будка, такая, какие давным-давно использовались полицией Англии. Мэри-Сьюзен подумала, что это бутафория, завлекающая в кафе, но, с другой стороны, она выглядела как что-то старое – о том свидетельствовали трещинки на краске и слегка опаленный нижний угол у самой двери. Эта будка казалась такой необычной, будто её перенесли сюда из другого времени... не из давнего прошлого, а, например, годов из 1960-х (впрочем, для Мэри-Сью это тоже казалось очень далекой эпохой, ведь она её не застала). «Вот, – мечтала она, – если бы эта будка была машиной времени! Как у Уэллса, только не маленькая, которую легко могут утащить пара-тройка морлоков, а большая. И синяя. На такой машине времени мог бы путешествовать какой-нибудь чудак, не занудный учёный, а... похожий на того парня, да-да, в такой дурацкой красной бабочке, со странной трубкой – интересно, что он курит – дым такой ярко-зелёный?» Рыжий, как лепрекон из ирландских легенд, худощавый мужчина заметил, что Мэри-Сьюзен с любопытством смотрит на него и подмигнул ей, выпуская из трубки ещё один клуб густого тумана цвета абсента. Девушка смутилась оттого, что её заметили, залилась краской и быстро зашагала вперёд, чуть припадая на ушибленную ногу и мысленно одёргивая себя: «Вот и чего ты на него пялилась? Дура! Машин времени не существует! Тем более деревянных!» «А если бы и существовали, – ехидно добавил её внутренний голос, – то тебя бы это нисколечко не касалось – очень нужна путешественнику во времени такая мечтательная неумёха».
Вечером необычной будки не обнаружилось. «Наверное, занесли внутрь», – решила Мэри-Сьюзен. Посомневавшись пару дней, она заглянула в кафе, возле которого давеча её встретила. Делая вид, что читает меню, Мэри-Сью скашивала глаза, разглядывая зал. Но полицейской будки там не было. Хотелось бы думать, что это не собственность кафе, не реквизит... Но не может же это быть настоящей машиной времени! Как и работающим заграничным полицейским телефоном, впрочем, тоже...
В выходной Мэри-Сью выбралась из пригорода, где жила, в город – за покупками. Ей нравились высотные неоготические здания города с колоннами, эркерами и крышами, облепленными горгульями: когда Мэри-Сью смотрела на них, ей в голову приходили викторианские приключенческие романы. К концу дня девушка пошла в парк, с окраины которого хорошо был виден такой дом; она нашла это место в одну из прогулок и приходила сюда отдохнуть не впервые. Мэри-Сьюзен села на скамью спиной к дорожке, усыпанной кирпичной крошкой, по которой прогуливались мамаши с колясками и бегали тучные юноши в натянутых на животах спортивных костюмах не по размеру. Болтая ногами, Мэри-Сью распаковала хот-дог, открыла банку колы и прищурилась на облюбованный дом. Ей показалось, что в нём что-то изменилось. Прикрыв глаза от косых лучей ладонью, Мэри-Сьюзен внимательно всмотрелась в лепнину на стенах. Вот оно! На каменном остроугольном козырьке над одним из окон вытянулся каменный ангел, закрывший лицо руками, будто плакальщица из похоронной процессии. Ангел был явно старым – даже издалека было видно трещинки на складках его выточенной из камня тоги и пятна от пыли, дождей и присутствия вездесущих голубей – однако Мэри-Сьюзен готова была поклясться, что неделю назад его не было на этом месте. Девушка так долго и пристально смотрела, припоминая, не спутала ли этот дом с другим, что у нее заслезились глаза, и она моргнула.
Ангел исчез. Мэри-Сьюзен поморгала ещё, но он так и не появился. С чего бы? Его там не должно быть! Никогда этот дом не был украшен ангелами. Зубастые, когтистые, перепончатокрылые чудища – это да, в большом ассортименте, но ангелов не было и нет. Да и стройная статуя на фоне этого паноптикума смотрелась бы очень, очень странно. Мэри-Сью фыркнула, быстро доела свой хот-дог и пошла к автобусной остановке: почему-то этот ангел не шел из головы, так что сидеть, наслаждаться теплым вечером и мечтать о приключениях в Лондоне времен доктора Джекилла и мистера Хайда никак не получалось.
День рождения. Она не любила этот праздник – он вёл отсчет столь нелюбимых ею одинаковых лет. Год-два-три-много школы – обязательной детско-отроческой пытки, год-два-три колледжа – потому, что это престижно, год-два-три – почти стерильный офис с его стерильными разговорами. Ещё один год. Но друзья Мэри-Сью искренне недоумевали бы и обижались, если бы она не звала их отмечать этот скучный ежегодно-одинаковый праздник.
– Торт имениннице! – провозгласил рыжий, как мифический лепрекон, официант в нелепой красной бабочке – кто сейчас носит бабочки? – смутно знакомый Мэри-Сьюзен. – Загадайте желание, задуйте свечи – и оно обязательно сбудется.
Тон официанта был авторитетен и безапелляционен, так что она беспрекословно надула щеки и старательно затушила маленькие декоративные свечки.
– Что вы загадали? – поинтересовался официант, осторожно рассекая ножом цветастые кремовые загогулины – сливочно-белые, вишнево-красные и кофейно-темные, почти черные.
– Повышения на работе? – предположил один из друзей, серьезный аккуратный юноша.
– Замуж? – хихикнула подруга.
– Эээ... не важно, – смутилась она. – Всё равно то, что я загадала, не сбудется. Такие желания никогда не осуществляются.
– «Никогда» – слишком большое слово для одной человеческой жизни, так что людям не дано узнать, реально ли это понятие, – вмешался официант. – К тому же, «никогда» не существует, я вам это гарантирую. Есть много возможностей, много вариантов для исполнения любого желания. Произнесите его вслух, чтобы мироздание знало, чего вы хотите, и оно, возможно, всё же наплюёт на «никогда» и сбудется, – он заговорщицки подмигнул.
– Я хочу приключений, – тихо произнесла Мэри-Сьюзен. – Перемен и путешествий. Разных. Чтобы жизнь никогда не была скучной.
Официант поднял бровь и одобрительно кивнул. Друзья, один за другим, рассмеялись, сначала тихо, потом в голос: какая, мол, ерунда, какая инфантильность – ты же взрослый человек, зачем тебе приключения? Не мечтайте ни о чём – это для детей.
Остаток вечера после этого как-то скомкался, торт оказался недоеден. У выхода из кафе кто-то коснулся плеча Мэри-Сью.
– Возьмите, – тот самый официант протянул ей пакет с коробкой внутри. – Здесь остатки вашего праздничного торта. Его обязательно надо доесть, чтобы не нарушать волшебства загаданного желания.
Мэри-Сьюзен заглянула в пакет и критически осмотрела перевязанную узкой ленточкой коробку. Под узлом красовалась игральная карта. Мэри-Сью сунула руку в пакет, вытащила картонку и прищурилась на неё.
– Замечаете? – подмигнул официант.
– Ээ... это что – чер... пиковая семерка?
– Ага.
– Но почему пики красные?
– А почему нет? – легкомысленно пожал плечами рыжий лепрекон.
– А что, червы тогда чёрные?
Официант снова пожал плечами, будто говоря: как пожелаете, это ваш выбор.
– Но игр с такими картами не бывает, – уверенно заявила Мэри-Сьюзен.
– Потому что вы в них не играли? – рассмеялся рыжий. Она смутилась.
– Чаще замечайте необычное, и, кто знает, возможно, ваше желание сбудется, – совершенно серьезно посоветовал официант.
Мэри-Сьюзен рассеянно поблагодарила его и забрала коробку, заметив краем глаза, что у официанта не только странная бабочка – из его жилетного кармана торчала трубка с чашечкой в виде оскаленной обезьяньей головы. Девушка подумала, что набивать такую трубку обычным табаком – чистой воды кощунство, в ней должно быть что-то экзотичное настолько же, как и её форма... и её хозяин. Почему-то ей привиделись клубы изумрудно-зелёного дыма, уже однажды, вроде бы, виденного в сочетании с такой трубкой, но она отбросила эту мысль, списав её на собственную бурную фантазию.
Мэри-Сью была бы рада следовать совету давешнего официанта – почему нет, как говорил он же, в конце концов, во всех её любимых книгах и фильмах все приключения начинались как раз с того, что их герои встревали во что-то странное, не проходили мимо. Вдруг писатели были в чем-то правы, и даже если в её старом шкафу нет выхода в Нарнию, а в выброшенных штормами на пляжи бутылках – джиннов, и совы не носят письма, и в случайно найденных свертках не обнаружить говорящих попугаев из волшебных стран, как и у кроликов – карманных часов... в общем, не стоит понимать сказки буквально, нужно только видеть необычное в близком? Но как Мэри-Сьюзен не присматривалась, она не видела ничего странного. Только карта с семью красными пиками, на рубашке которой было написано «Клуб "Радуга"»... Наверное, это местный клубный прикол, решила Мэри-Сью, всего лишь сувенир, карты, в которые даже сыграть нельзя. А официант просто подшутил над ней. Но карту она всё же не выбросила – закладывала ею книжные страницы, так что её уголки уже изрядно пообтрепались. Иногда Мэри-Сью вглядывалась в красные пики и мечтала, как было бы прекрасно, если бы необычная, полная событий жизнь действительно была только вопросом внимания к деталям и решимости выяснить, откуда они взялись... жаль, что это не так.
Мэри-Сьюзен думала таким образом до того дня, пока не встретила статую ангела с лицом, закрытым ладонями, возле ограды автостоянки, куда она случайно забрела в надежде срезать путь. Статуя смотрелась здесь более чем дико: ладно бы, рядом с домом, покрытым лепниной такого же романтического вида, или в парке, в окружении пышных деревьев, клумб и фонтанов, или, в конце концов, на кладбище, среди других фигур скорбящих... Это определенно необычно. Как красные пики. «Да ну, брось, – шептал Мэри-Сью внутренний скептик, – кто-то просто не довёз его до места назначения и оставил здесь, или временно поставил, чтобы забрать позже, или у кого-то такое странное чувство прекрасного – вот и сделал инсталляцию – выбирай любой вариант». «А ещё, – заметил другой внутренний голос, подозрительно похожий интонациями на того самого рыжего официанта, – ангел может быть тут неспроста, стоит выяснить, зачем он здесь оказался». Мэри-Сьюзен зажмурилась и потрясла головой: «Молчать! Я сама решу, что делать», – и её неслышимые собеседники отступили. Когда Мэри-Сью снова посмотрела вперед, ангел оказался гораздо ближе. Девушка абсолютно точно помнила, что раньше он был прислонен к проволочной сетке ограды, теперь же он стоял шагах в четырех-пяти от неё... да и его руки были согнуты будто под другим углом. «Ага, старый знакомец», – мрачно подумала Мэри-Сью, припомнив статую с оконного козырька готического небоскреба.
– Ага, старый знакомец! – завопил кто-то восторженно рядом с её ухом. Мэри-Сьюзен в испуге дернулась, едва не подпрыгнув.
– Стой спокойно! – приказал тот же неизвестный. – Не отводи от него взгляда ни на секунду и не моргай! Слышишь меня? Не моргай ни за что!
Мэри-Сью хотела кивнуть в знак того, что поняла, но вовремя сообразила, что так она отведет взгляд, поэтому только послушно уставилась на статую.
– Ты кто? – полюбопытствовала она, отчего-то стараясь не только не моргать, но и, по возможности, совсем не двигаться, даже поменьше шевелить губами.
– Я? Я – Доктор, – ответил голос рассеянно. Было слышно, что он чем-то звякает за её спиной, будто чинит какую-то вещь на скорую руку.
– Доктор? А кто именно? – её внутренний скептик тут же радушно пришел на помощь: «Психиатр, конечно, кто же еще нужен в твоем случае?» Человек же за спиной ответил:
– Просто Доктор. Это имя.
– Понятно, – сказала Мэри-Сьюзен, хотя ей было ничуточки не понятно, даже наоборот – всё страньше и страньше.
– Потерпи ещё полминутки, – попросил Доктор. – Вот... ага... ага... – за её спиной тонко зажужжало. – Готово! А теперь беги!
Мэри-Сьюзен развернулась на сто восемьдесят градусов и встретилась носом с красным галстуком-бабочкой.
– Ты... вы? – чуть не задохнулась от изумления она. Подняв же голову, Мэри-Сью поняла, что ошиблась – это был вовсе не тот рыжий, похожий на ирландца, тип, а долговязый растрепанный парень с похожей на диодный фонарик неизвестной штуковиной в одной руке и осколком зеркала с наспех прикрученной ручкой – в другой, который теперь, видимо, подменяя её, таращился на статую.
– Извините, – поспешила сказать она, – я вас спутала с одним... эээ... – Мэри-Сьюзен хотела сказать знакомым, но сообразила, что это вовсе не так, и сама себя оборвала. – Дело в том, что красная бабочка... их никто не носит...
– Интересно, почему? – не отводя взгляда от ангела, поинтересовался парень. – Бабочки – это круто!
– Ммм-да?..
– Ну, давай же! – Доктор начал торопить её. – Беги, не мешкай!
Мэри-Сьюзен сомневалась считанные секунды, но всё-таки помчалась, лавируя между машинами. Ей вдруг пришло в голову, что она оставила своего случайного собеседника один на один с загадочной исчезающей и появляющейся статуей и что надо бы вернуться и выяснить, такая ли это статуя странная, или это её собственная фантазия снова разыгралась и витает в облаках, или её разыгрывают, или... Но когда она оглянулась, ангела и чудаковатого парня в красной бабочке и след простыл. «Дура! – пнула Мэри-Сью сама себя мысленно. – Так и не разузнала ничего. А потом жалуется, что-де скучно ей!» Ей показалось, что она упустила едва ли не единственный шанс кардинально изменить свою жизнь, что больше таких случаев не будет... «Спокойствие и только спокойствие! – строго прикрикнул на Мэри-Сью внутренний голос, тот, который рыжий, с трубкой-обезьяной. – Главное, ты поняла правила. Теперь ты знаешь, что делать».
...Прямо возле дома Мэри-Сьюзен стояла синяя деревянная будка. Она не сомневалась – это та самая, полицейская. Мэри-Сью хотела было пройти мимо, но вспомнила об ангеле, Докторе, семерке красных пик... Она подошла поближе и постучала костяшкой пальца по стенке – гулко, похоже, пустая. Обойдя будку кругом, Мэри-Сьюзен оказалась у двери, зажмурилась на пару секунд, выдохнула, и дернула на себя ручку. Внутри будка оказалась гораздо больше, чем снаружи; в центре огромного зала Мэри-Сью заметила странную полупрозрачную колонну, окруженную панелями, возле которых стояли двое, обернувшиеся ей навстречу. Две красные бабочки.
– Я же говорил, что она придёт! – торжествующе ухмыльнулся рыжий, с трубкой в зубах. – Ты проиграл.
– Ты точно её не направлял? – подозрительно осведомился долговязый.
– Разве что чуть-чуть, – развел руками лепрекон. – Желание-то было её собственное!
– Хорошо, уговорил, – махнул на него второй и, хлопнув в ладоши, будто выражая нетерпение, устремился к ней. – Ну-с, куда отправимся? Франция, конец восемнадцатого века, революция – баррикады на улицах, запахи пороха и костров и очередные поиски свободы? Япония, тридцать второй век? О, тамошняя кухня так преобразилась после импорта на Землю инопланетных деликатесов. Ты просто должна попробовать суши со сладким центаврианским соусом! Или Британия? Я люблю Британию, хотя на меня там довольно долго охотились, а всё королева Тори, какая же она упрямая...
В глазах у Мэри-Сьюзен помутилось, и она ухватилась за поручень, с трудом прислушиваясь к трескотне долговязого парня и совершенно не улавливая смысл.
– Эй, прекрати обескураживать девушку, она и так уже готова упасть в обморок, – добродушно перебил рыжий. – Просто объясни ей, куда она попала. Да, и перед тем, как показывать ей красоты Вселенной, подбрось меня до Данвера.
– ТАРДИС – не такси, – притворно возмутился Доктор, но всё же пошел к панелям, бормоча по пути о том, что постоянно забывает координаты этого забавного места, надо бы туда почаще наведываться, а ещё музей... Рыжий же взял Мэри-Сью за руку и подвел к одному из кресел.
– Кто вы? – слабым голосом спросила она.
– Я – О. Ж. Грант, О. Ж. значит «Одно Желание». Он – Доктор, – ткнул трубкой в спутника лепрекон, – но ты уже это знаешь. А это, – обвел широким жестом все помещение, – машина перемещения в пространстве и времени. Ты загадала перемен, и вот... – О.Ж. Грант подмигнул. – Не тушуйся, и твоё желание исполнится... впрочем, теперь оно сбудется в любом случае.
– Данвер! – объявил Доктор, и рыжий, напоследок шепнув на ухо Мэри-Сью: «Красные пики – помни о них!» – двинулся к выходу.
Закрывая дверь, Грант услышал: «..Сьюзен? Прекрасное имя! Так звали мою внучку». – «Врёшь, ты же не старше меня!»
Одно Желание пустил из трубки кольцо изумрудно-зеленого дыма и довольно ухмыльнулся: ему определенно понравилось сегодняшнее исполнение мечты.
