Глава 1Началось всё с того, что капитана Монтесеро покусал клоп.
Мерзкое насекомое подло влезло в кровать и воспользовалось временной беспомощностью капитана. Проще говоря, его сном. Утром комендант Лос-Анжелеса проснулся с красными пятнами и невыносимым зудом под лопаткой.
Да. Всё произошло именно из-за клопа.
Иначе бы капитан не потребовал взятки от гнусного работорговца, а просто арестовал бы того, рабов же освободил и распределил по плантациям. Мудро и справедливо. И де ла Вега тоже бы досталось. По справедливости.
Но у капитана было ужасное настроение, на спине, казалось, черти устроили пляски и барбекю, поджаривая грешников и весело выплясывая, поэтому хотелось чего-нибудь хорошего. Например, денег.
Тут и подвернулся работорговец Жозе Маутинью, португалец с наглыми глазами и подозрительной ухмылкой. Он вёз партию «слоновой кости» в США, не распродавшись в Бразилии. Монтесеро не понял толком, с какого перепою Жозе занесло сюда из Атлантики, но его и не интересовали похождения пронырливого лузитанца. Спина чесалась, и комендант, не особо вникая в исковерканный испанский работорговца, просто назвал сумму.
На секунду Жозе онемел. А затем скорость его речи утроилась, вдобавок, он начал вдвое сильнее размахивать руками. Монтесеро послушал ровно десять секунд.
— Сеньор, аккуратнее, а то упадёте в воду. Мне безразличны ваши проблемы. Не нравится цена — проваливайте. Здесь испанская территория, и я — законный представитель Его Величества. Это означает, что именно я устанавливаю здесь законы.
Работорговец крякнул и полез за пазуху. Звонкие монеты перекочевали в капитанский карман, и Монтесеро, довольный, уже собрался было разрешить команде «Марии Франсиски» сойти на берег, когда с корабля раздался крик:
— Стой! Куда? Эй, там беглый раб! Держи его!
— Ага, держу... А-а-а!
Матрос, стоящий рядом с трапом, бросился помогать товарищам. Затем на «Марии Франсиске» что-то зашипело, и корабль заволокло едким зелёным дымом. Почти сразу он развеялся, но палуба теперь казалась девственно-чистой.
— Эй, где моя команда? Сеньор комендант, где моя команда?
— Думаю, сейчас мы это выясним, сеньор Жозе. Сержант Гарсия!
Невысокий круглощёкий толстяк вытянулся и отдал честь:
— Слушаюсь, мой капитан!
— Возьмите людей и обследуйте судно... А это ещё кто?
Из-за носовой фигуры высунулась курчавая седая голова.
— Да это же беглый раб! Капитан, поймайте его!
— Куда это он?
Негр пробежал по деревянному настилу, перепрыгнул через фальшборт, на секунду скрылся под водой, а затем по-собачьи погрёб к берегу.
— Лови его! Хватай! — от возбуждения торговец подскакивал и визжал, брызгая слюной.
— Не приказывайте коменданту Лос-Анжелеса, сеньор! — Монтесеро выдержал поединок на взглядах, затем, не оборачиваясь, приказал: — Сержант Гарсия, изловить беглеца!
— Слушаюсь, мой капитан! Эй, Гомес, заходи слева! Куда он там плывёт? Рохас, возьми Моралеса и бегом к лодкам! Загоняй его, ребята!
Монтесеро поморщился. Солдаты Лос-Анжелеса, а особенно Гарсия, славились лужёными глотками, способностью поглощать выпивку в неимоверных количествах, и полным отсутствием мозгов. Злые языки утверждали, будто каков начальник — таковы и подчинённые. Люди вечно сплетничают и готовы оболгать ближнего почём зря.
Спрашивается, вот как капитану справляться с толпой идиотов? Тут опустятся руки даже у гения! Даже у такого несомненно талантливого человека, каковым почитал себя комендант Лос-Анжелеса.
Тем временем солдаты рассредоточились по берегу. Негр попытался было уплыть к скале, которая высилась левее от порта, но спешно спущенная на воду лодка перекрыла ему путь. Беглец вынужден был повернуть обратно, и, когда он выбрался на полосу прибоя, его тут же скрутила пара дюжих молодцов.
— Подведите мерзавца ко мне!
Сейчас капитан смог рассмотреть пленника как следует. Нет, стариком, несмотря на седину, назвать его было нельзя. Среднего роста кряжистый мужчина с пронзительно-чёрными глазами, выпяченными губами и расплющенным носом.
Обычный негр, Монтесеро видал сотни таких, если не тысячи. Он сплюнул и спросил работорговца:
— По-нашему говорит?
— Нет. Но я знаю его язык.
— Хорошо. Спросите его, где матросы.
— Капитан...
— Это моя территория, сеньор Маутинью. Меня интересует, что за чертовщина тут произошла. Или вы подчиняетесь законному приказу представителя испанской короны, или я конфискую судно... до выяснения обстоятельств.
Работорговец злобно зыркнул, но заговорил. Негр захохотал, показывая гнилые пеньки на месте передних зубов, и внезапно... запел.
— Какого дьявола? Что происходит?
— Остановите его, капитан! Это колдовство!
— Солдаты!
Но прежде чем капитан Монтесеро отдал очередной приказ, произошло два странных события и одно обыденное.
Во-первых, отовсюду, изо всех щелей в порту наружу полезли крысы.
Во-вторых, солнце побледнело и окрасилось в нежно-салатовый цвет.
И наконец, появился Зорро.
Зорро был личной головной болью капитана и чирьем на глазу правопорядка. Одетый в чёрное разбойник, чьё лицо скрывалось под маской, появлялся неизбежно, как ежегодный сухой и сильный ветер Санта-Ана. Он творил, что хотел, утверждая, будто восстанавливает справедливость. Вот и сейчас наверняка заявился испоганить капитану Монтесеро день!
— Солдаты! Схватить мерзавца! Гарсия, чего стоите, вас тоже касается!
— Остановитесь, уничтожьте колдуна!
На вопль Жозе Маутинью никто не обратил внимания. Гарнизон Лос-Анжелеса в полном составе кинулся ловить Зорро. Правда, это было нелегко. Мало того, что проклятый разбойник уворачивался, не желая благородно подчиниться королевским солдатам, так ещё и крысы путались под ногами, кусались, серой массой перебегали с причала на причал. В конце концов, работорговец сам бросился на колдуна. Хлопок — и бездыханное тело упало на песок. Монтесеро выхватил пистолет.
— Не стоит делать этого, сеньор!
Хлыст Зорро обвился вокруг запястья капитана. Щелчок — и оружие упало в солёную воду.
— Солдаты! Стреляйте, чёрт подери!
Выстрелы совпали с последними словами, выкрикнутыми колдуном. Негр упал рядом с Маутинью, а капитан почувствовал странную лёгкость в теле и головокружение. Его так и тянуло поглядеть вниз, туда, где копошились серые мохнатые твари, и он уже опускал взгляд, но тут в его грудь упёрлась шпага Зорро.
— Вы опять поступили несправедливо, сеньор капитан!
— Как же ты мне надоел, Зорро... — Монтесеро хотел было высказать всё, что накипело у него на душе, но солнечный диск наконец перестал походить на сыр с прозеленью, и яркий свет заставил на миг зажмуриться. Этого хватило: капитан охнул и потерял сознание.
***
— Лей, лей, не жалей! А то и пнуть можно! Ишь, разлёгся!
— Эй, капитан, вы как? Не сильно покалеченный?
— Ты чего творишь, дурак? Чего творишь? Осторожней с сеньором капитаном! Вот давай его на плащик, в тенёк... А этого бандита приведите-ка в чувство! Капитан будет рад, что Зорро наконец пойман.
Последний голос Монтесеро узнал: сержанта Гарсию не спутаешь ни с кем. Значит, сейчас можно немного поваляться на плаще, а затем встать и полюбоваться на пойманного мерзавца.
Ведро морской воды, вылитой на голову, разом вышибло все приятные мысли.
— Ну, вставай, вставай! Эй, Гомес, ещё воды принеси!
Солдатский сапог чувствительно пнул по рёбрам.
— Подъём, скотина! Или плетей захотел?
— Ну, плетей ему и так достанется... — заявили откуда-то сбоку, и на капитана обрушился ещё один водопад.
— Маску, может, снимем?
— Сдурел? Хочешь постоять у столба рядом с Зорро? Нет, сорвать чёртову тряпку — привилегия нашего коменданта, да хранит его Пресвятая Дева Мария... Сеньор, вы уже пришли в себя?
Льстивый голос Гарсии доносился спереди и чуть левее. Издевается он, что ли? Давно под кнутом не стоял?
— Ох... да, сержант. Говорите, бандит пойман? Ох... радость-то какая. Помогите мне подняться, пожалуйста... Э-э-э... в смысле, шевелитесь, скотина!
А вот этот голос заставил коменданта широко распахнуть глаза. Смутно знакомый, интонации, опять же... Чей же он?
— Эй, сержант, бандит очнулся!
— Вот и славно. Скрутите ему руки, парни, и поставьте перед комендантом!
— Нет! Отпустите его! — строгий окрик раздался внезапно. Солдаты с неохотой выполнили приказ... тела, которое Монтесеро всегда считал своим!
Безумными глазами капитан смотрел, как самозванец немного неуверенной походочкой идёт к нему, как достаёт саблю:
— Он мой! Не вмешивайтесь в поединок, я убью Зорро сам! — и тихонько, чтобы было слышно только им двоим: — Доставайте шпагу, сеньор капитан, чтоб вас... Улучите момент — свистнете, прибежит Торнадо. Он доставит в безопасное место. Всё понятно?
— Разумеется, нет!
— Мне тоже. Но сейчас не это главное. Главное — защитить моё тело. И ваше тоже, сеньор капитан, — тут самозванец возвысил голос: — Защищайтесь, сеньор лис, защищайтесь! Или вы предпочитаете быть разделанным заживо без малейшего сопротивления?
— Не слишком ли рано вы разделываете неубитого лиса, сеньор капитан? — судя по удовлетворённой ухмылке лже-Монтесеро, мерзавец добивался именно такого ответа. Вот сволочь!
Шпага была с неудобной рукоятью. Возможно, баланс для данного тела и неплох, но Монтесеро привык к другому. И к рукам подлиннее. И к туловищу повыше. Чёрт, да сейчас он в ногах запутается!
Одно утешение: сеньору Зорро в личине капитана не легче. Или легче? Вон как резво атакует...
Клинки зазвенели. Вообще, забавно фехтовать, находясь в чужом теле. Немного похоже на прогулку после пары стаканчиков крепкого рома, в том состоянии, когда голова ещё достаточно ясная, а тело уже норовит повернуть не туда.
— Чтоб вас! Внимательней, сеньор капитан! Я едва не выбил у вас шпагу!
Едва слышный шёпот вызвал вспышку ярости:
— Вы... бандит и проходимец, сеньор! И я призову вас к ответу!
Самозванец просиял. Очень страшно оказалось видеть собственную улыбку немного искривлённой, словно Зорро тоже учился управлять незнакомым лицом. Да какое там «словно» — учился ведь!
Кажется, Монтесеро в лучшем положении: у него чужое лицо скрыто под маской.
— Замечательно, сеньор капитан, просто замечательно! Вы быстро учитесь!
Он учится? Чему?
Зорро... нет, капитан... чёрт, как же его теперь называть? — тем временем снова заговорил громче:
— К ответу? Да ты лишился рассудка, мерзкий оборотень! Скоро я приколочу лисью шкуру на дверь собственного кабинета! Или лучше вытирать об неё ноги?
— Ха! Не бахвалься, пока не ухватил лиса за шкирку!
О Мадонна, какой дурной театр! Как отвратительно играть чужую роль!
Клинки сталкиваются, выбивая искры. У Зорро сильные, натренированные руки. Точнее, теперь эти руки принадлежат Монтесеро. Надо пользоваться моментом, слегка проучить мерзавца. Скажем, нарисовать на мундире букву Z. Зорро всегда так делал!
И снова шёпот:
— Сейчас мы повернём к улице... да парируйте же, дьявол вас раздери! Вы же не впервые шпагу видите! — так вот: на улице свистите. От солдат нас скроет дом. Уяснили?
— Да. А дальше?
— Торнадо отнесёт вас, куда положено. В укрытие. Я тоже приеду туда... как только смогу. Смотрите, не слетите с коня, он горячий! И не вздумайте бежать ко мне, когда узнаете, наконец, кто такой Зорро. Ей-Богу, арестую!
Выпад. Выпад. Парировать удар.
— Быстро же вы научились распоряжаться моим телом!
— В любом случае, согласитесь: у меня сейчас куда больше власти, чем у вас, сеньор!
Чуть не пропустил удар. Плохо. Нельзя расслабляться.
— Действуйте! — самозванец отводит шпагу. Самое время черкнуть на мундире фирменный знак проклятого лиса. И засвистеть, сунув два пальца в рот.
Топот копыт за углом, звук приближается, и надо не сплоховать. Зорро в теле капитана снова ухмыляется и вопит:
— Солдаты! Солдаты! Бандит уходит, хватайте его!
А потом уже совсем другим тоном предупреждает:
— Они будут стрелять, поторопитесь.
Ужас заставляет птицей впорхнуть в седло и хлестнуть коня. Ужас помогает удержаться, когда вороной встаёт на дыбы. А дальше — бешеная скачка, ветер в лицо, выстрелы вдалеке... разумеется, они промазали! Гоняй их, не гоняй... Да ещё, небось, разбойник постарался развернуть солдат лицом к солнцу.
Торнадо мчится по улочкам Лос-Анжелеса, и Монтесеро пытается не слышать приветственных возгласов горожан. Ну да, защитник, надежда и опора всех неплательщиков налогов, сволочи, ах, какие же кругом сволочи, ну погодите, твари, я ещё вам припомню... Но не сейчас, сейчас надо хвататься за уздечку, отдаться на волю бешеного жеребца и суметь не потерять сознание.
А ещё — стащить наконец маску и поглядеть: кто же такой этот Зорро?
***
Когда исчадие ада, которое по ошибке назвали конём, рванулось к увитой плющом скале, Монтесеро зажмурился. Но поводья натягивать не стал. Зорро не станет рисковать собственным телом, а если сейчас действовать не по его плану, то один дьявол знает, к чему это приведёт.
А не смотреть вполне можно. Рядом нет никого, кто упрекнул бы в трусости.
— Чёрт подери!
По лицу, казалось, хлестнули розгой. Монтесеро схватился за щёку, глаза распахнулись сами собой. Торнадо убавил прыть, но всё равно довольно резво шагал сквозь заросли кустарника. Местами очень густого. Местами колючего. Местами — и то, и другое.
— Вот, значит, что... — Монтесеро шипел сквозь зубы, осознавая, каким образом гнусный разбойник дурил гарнизон Лос-Анжелеса. Ну конечно! Всем известно: это ущелье заканчивается тупиком. Никому и в голову не приходило проверить...
Торнадо коротко всхрапнул и, небрежным движением головы отодвинув последний пучок лиан, ступил в пещеру.
Высокие каменные своды терялись в темноте. Пещера была огромна — другого слова не подберёшь. Кажется, от центрального зала вело несколько коридоров, надо потом осмотреться как следует. Пока же Монтесеро и так хватало, на что поглазеть.
Один угол пещеры был переоборудован под логово проклятого лиса. Уютно устроился, ничего не скажешь! Капитан сполз с Торнадо, на негнущихся ногах прошёл туда, где в углублении стоял масляный фонарь. Рядом лежали кремень и огниво. Монтесеро зажёг огонь и сумел рассмотреть обиталище Зорро уже по-настоящему.
Лежанка — видимо, на случай ранения. Или просто для того, чтобы поспать без помех. Исколотый шпагой манекен, на который небрежно наброшены плащ и шляпа. Запасные, наверное. Как ни крути, а Зорро часто приходится стирать и штопать вещи. Капитан подавил самодовольную ухмылку. Раз лис имеет возможность стирать и штопать, а не разглядывает небо через решётку, значит, солдаты гарнизона работают плохо. И их начальство тоже... впрочем, он не виноват в скудоумии Гарсии и прочих идиотов. Если бы канальи точно исполняли инструкции, Зорро давно бы уже болтался на виселице.
Торнадо за спиной заржал. Похоже, чуял, что с хозяином случилась неприятность. Монтесеро развернулся и увидал стойло с яслями, наполненными овсом. Ну вот и отлично. А коня надо расседлать и почистить...
Работа заняла некоторое время, но мысли постепенно начали приходить в порядок. Чудны дела твои, Господи! Однако же дела обстоят так, как обстоят, и надо подумать в первую очередь о собственной выгоде. Кто знает, может, всё и к лучшему.
В глубине пещеры стояла бочка с водой. Капитан подошёл к ней. Рука его застыла рядом с маской... Да ну, он что, боится взглянуть в глаза разбойнику?
Монтесеро решительно сдёрнул чёрную тряпку с головы... и чуть не уронил фонарь.
— Святые угодники! Диего де ла Вега!
***
Сказать, что Диего был ошарашен — означало не сказать ничего.
Ещё с утра он, узнав от верного слуги Бернардо о пришвартовавшемся в порту корабле, переполненном рабами, решил освободить несчастных невольников. И маска Зорро, успешно помогавшая скрываться от лап коменданта Лос-Анжелеса, снова легла на лицо благородного юноши из рода де ла Вега.
Добрый конь, твёрдая рука, верный толедский клинок — разве этого недостаточно для восстановления справедливости?
Как оказалось, нет — если в деле замешано колдовство.
Прийти в себя и обнаружить, что ты находишься в теле злейшего врага... Испытание не для слабонервных. А потом ещё и отпустить капитана Монтесеро, не имея ни малейшего представления, как тот распорядится телом Зорро...
— Капитан? С вами всё в порядке, капитан?
— Да, сержант, благодарю.
Толстяк явно растерялся. Может, рявкнуть на него? Вдруг ему легче станет?
— А... где Зорро?
Ну вот и повод для воплей в духе капитана Монтесеро появился.
— Вы ослепли, сержант? Проклятый бандит сбежал. Сбежал, поскольку вместо солдат короля в Лос-Анжелесе сидят безрукие и безголовые недоумки, способные махать ружьём, словно дубиной, и попадать исключительно себе по ногам. Стоять! Молчать! — хм... что бы ещё сказать сержанту? Успокаивается прямо на глазах. Н-да, кое в чём Монтесеро прав. Недоумков он себе насобирал — целый гарнизон. Одно неясно: чего жалуется, если сам выбирал?
Взгляд Диего упал на валявшегося в песке работорговца.
— Сержант!
— Слушаю, мой капитан!
— Проверьте, что с этим человеком. И пошлите людей на корабль. Раз его владелец мёртв, то он... кхе-кхе... принадлежит испанской короне. И мне, как законному её представителю.
Чёрт, а ведь и правда! Но что делать с кучей рабов? На секунду Диего запаниковал. Одно дело — вершить справедливость со шпагой в руке, а другое — управлять целым городом! Он не готов к такой ответственности! Он натворит дел, и его будут проклинать не меньше, чем Монтесеро!
Впрочем, проклинать всё равно станут именно капитана Монтесеро. Диего де ла Вега здесь ни при чём. Как и бандит Зорро.
Мысль, увы, не принесла успокоения.
— Сеньор капитан, разрешите доложить!
— Ну?
— Живой он, этот сеньор Маутинью! Без сознания только. А так дышит, сердце бьётся...
Ага, вот и выяснили фамилию работорговца.
— Отлично, сержант. Выделите двоих солдат, пусть сеньора Маутинью отнесут в гарнизон и вызовут врача...
В этот момент лежащий на песке человек открыл глаза и укусил Гарсию за руку. А затем тоненько завизжал и попытался встать на четвереньки.
— Ах ты ж собака!
Сапог сержанта врезался работорговцу в живот. Маутинью пискнул, свернулся в клубок и уцепился за ногу Гарсии, грызя носок кожаного сапога.
— Помогите! Капитан, этот тип спятил! Помогите!
— Отставить панику, сержант! — де ла Вега лихорадочно размышлял. — Солдаты, связать безумного! Нет, не Гарсию, идиоты! Сеньора Маутинью!
Ну, спасибо, хоть не на собственного капитана накинулись... Определённо, с гарнизоном надо что-то делать.
Пока двое широкоплечих рядовых отдирали работорговца от Гарсии, с корабля на берег начали сводить рабов. Те пугливо косились на труп колдуна, многие делали жесты, оберегающие от злых духов.
— От команды кто-нибудь остался? Кто-то знает язык, на котором говорят эти люди?
Солдаты забегали по кораблю, и через несколько минут доложили:
— Пусто, сеньор капитан! Ни одного португальца!
Час от часу не легче.
— Ладно... сержант, вы уже освободились? Отлично. Вот вам деньги, отведёте бедолаг в таверну, проследите, чтобы их накормили как следует. Можете и сами пропустить стаканчик-другой. Но если я узнаю, что вы спустили все деньги на выпивку...
— Никак нет, сеньор капитан! Так точно, сеньор капитан! Я позабочусь об этих людях, сеньор капитан! Можете на меня положиться!
— На вас? Ну, поглядим. Только учтите: вначале еда для бывших рабов, затем выпивка для вас. Ни в коем случае не наоборот! Возьмите с собой пару солдат на случай... эээ... беспорядков.
— Слушаюсь, сеньор капитан!
В конце концов, Монтесеро все проблемы сваливал на бедолагу сержанта. Не стоит изменять привычкам коменданта слишком резко.
***
Намерения молодого де ла Вега были просты и понятны: продержаться день, всего один день, а затем сбежать в пещеру. По дороге завернуть в лес и попробовать найти Серую Сову.
Никто не знал, сколько лет могучей индейской колдунье, способной превращаться в животных. Диего встретился с ней, будучи ещё маленьким, и... скажем так: оказал Серой Сове услугу. В награду он получил загадочный медальон с выгравированной буквой Z. В тот день и родился Зорро, защитник слабых и обездоленных.
Кто же ещё поможет справиться с колдовством, если не старая индеанка?
Однако вырваться из гарнизона оказалось не так просто, как предполагал Диего.
Сеньора Маутинью пришлось в конце концов держать в отдельной комнате. Работорговец то отчаянно визжал, то грыз ножки стула, то прыгал на людей, целясь зубами в горло. Срочно вызванный врач, брезгливо морщась, выписал больному успокоительные капли, но влить их в горло безумцу оказалось нелегко. Впрочем, они подействовали и будучи размешанными в каше. Её Жозе Маутинью ел прямо из миски, жадно чавкая, и пользоваться ложкой категорически не желал. Заснувшего португальца на всякий случай привязали к койке и усадили рядом солдата — присматривать за спятившим сеньором.
Затем прибыла почта, и у Диего в глазах зарябило от строгих надписей на конвертах. «Ответить срочно!», «Доложить без промедления!», «К неукоснительному исполнению»... Он честно попытался ознакомиться с образчиками военно-эпистолярного жанра, запутался в пунктах и подпунктах, разложил бумаги на столе, спрятав в сейф только послания с грифом «военная тайна», каковых оказалась треть от полученной корреспонденции. Чёрт подери, пускай с этим разбирается настоящий Монтесеро! Как-то же он умудрялся держать стол девственно чистым!
Пока лже-комендант героически сражался с почтой, примчался взмыленный Гарсия. Благородные доны в таверне, видите ли, устроили скандал: они не желают сидеть рядом с недолюдьми в набедренных повязках, наверняка даже не крещёными! Хозяин таверны встал на сторону постоянных клиентов, грозила завязаться нешуточная потасовка... Диего хотел уже, проклиная всё на свете, помчаться в таверну и усмирить проклятых бунтовщиков (совсем как Монтесеро, да-да!), но тут его осенило.
— Некрещёные? Надо же! Сержант, чего вы стоите здесь и хлопаете глазами? Немедленно отвезите негров в миссию! Разве не дело святых отцов заботиться о малых сих? Как говорит... чёрт, неважно, кто говорит, главное — сплавим бедолаг матери нашей церкви, пусть дальше сама с ними разбирается!
— Совершенно верно, сеньор капитан! Слушаюсь, сеньор капитан!
Гарсия умчался. Диего подумал немного и отправился осматривать гарнизонный склад. Что ж, продовольствия на них вполне хватит на несколько лет. Не грех и поделиться.
— Эй ты... как там тебя?
— Рядовой Корнелио Рохас, сеньор капитан!
— Отлично... капрал Рохас. Слушай приказ: возьмёшь четырёх солдат, нагрузишь мешки с зерном и кукурузой вот на эту телегу и отвезёшь всё в миссию. Не дай Мадонна просыплете хоть зёрнышко!
— Я... понял, сеньор капитан! Слушаюсь! Спасибо, сеньор капитан!
Вот и замечательно. Как говаривал Мирабо, великое искусство подчинять людей заключается в умении брать их с хорошей стороны. Может, стоит ещё раз подняться в кабинет капитана и попытаться разделаться с перепиской?
На два письма де ла Вега даже сумел дать вменяемый, с его точки зрения, ответ. Затем сдался окончательно. Выслушал доклад вернувшегося Гарсии, одобрительно кивнул, поглядел в окно... Мадонна, сколько же времени он провёл в гарнизоне?
Скоро стемнеет. Надо спешить.
Но пришлось снова задержаться. Гарнизонная тюрьма была переполнена, и Диего остановился, мучимый жалостью к несчастным, которые неделями томились там даже без воды.
— Сержант Гарсия!
— Да, мой капитан!
— Выпустить арестованных!
Гарсия застыл. На его физиономии отчётливо вырисовывался священный ужас.
— Всех?
— Да, всех, болван!
— Что, и братьев Мурьета?
— И чем же они насолили лично вам, сержант?
— Но ведь Хоакин и Алехандро Мурьета — известные разбойники! Похитители скота, убийцы солдат из личной стражи господина губернатора! Нам ведь голову открутят, сеньор капитан!
— Голову? Серьёзно?
Толстый сержант усиленно закивал.
— Хм... ладно, их не надо. А остальных выпускай.
— И злостных неплательщиков налогов?
— Их — в первую очередь!
Когда Диего проходил мимо клетки с братьями Мурьета, один из них проводил коменданта недобрым взглядом. Кого-то этот тип напоминал, но де ла Вега никак не мог вспомнить, кого.
Да к чёрту Мурьету! Разберёмся с ним позже.
— Сержант, я уезжаю. Вернусь... поздно.
— Понял, сеньор капитан. Где вас искать в случае чего?
— Нигде, болван! Действуйте по собственному разумению!
Ужас перекосил физиономию Гарсии, но Диего прошёл мимо, оставив без внимания жалобное блеяние: «Да как же так... я же не капитан... а кому ответ держать?» Они оба знали, кому.
Но де ла Вега очень надеялся, что обратно в казармы вернётся настоящий капитан Монтесеро.
Да, надо хорошенько продумать дальнейшие действия. Возможно, удастся запугать коменданта, или — Диего скрипнул зубами — дать ему внушительную взятку. Деньги всегда затыкали сеньора Монтесеро. Скорее всего, придётся открыться отцу. Неизвестно, как Алехандро де ла Вега отнесётся к случившемуся. Разумеется, он будет рад узнать, что его сын — настоящий мужчина, а вот молчание Диего на протяжении стольких лет, пожалуй, рассердит вспыльчивого дона.
Лес встретил предзакатной прохладой, криками птиц, далёким воем койота — привычные с детства звуки успокаивали, заставляли смотреть на жизнь безмятежней. Старая индейская шаманка поймёт и поможет, как же иначе?
— Серая Сова! Серая Сова! Где ты?
Эхо последних слов запуталось в ветвях деревьев и было унесено лёгким ветерком. Испуганно затрещала ночная птица.
— Серая Сова!
Раньше она появлялась, как только Диего звал. Неужели всё бессмысленно?
— Серая Сова!
Уже совсем стемнело, когда Диего понял тщетность своих действий. Старуха не покажется. Она приходила к де ла Вега, у которого имелся талисман. Кто ей капитан Монтесеро?
Минуточку... талисман!
Если удастся заманить в лес капитана... ну, то есть, тело Диего с душой капитана... взяться за амулет...
Может, тогда выйдет?
Немедленно скакать в пещеру... нет.
Диего понурился, развернул коня и поехал обратно в Лос-Анжелес.
Не дай Боже, в городе случится что-нибудь. На сержанта Гарсию действительно мало надежды. А Зорро вряд ли сегодня прискачет восстанавливать справедливость.
Оставалось лишь молить всех святых, чтобы с Монтесеро не стряслось ничего дурного.
***
Капитан Монтесеро отлично выспался и вообще пребывал в великолепнейшем расположении духа. В положении единственного сыночка богатого дона и впрямь имеется масса преимуществ!
Своё тело, разумеется, безумно жаль, но разве это повод не пользоваться чужим?
Вчера капитана нашёл Бернардо, немой слуга де ла Веги. Одобрительно покосился на свежевычищенного Торнадо, хрумкающего овсом, написал на бумажке: «И как там рабы, сеньор?»
— Рабы? Э-э-э... увы, ничего не вышло. Нам... э-э-э... понадобится новый план. Знаешь, я очень устал и, похоже, нездоров. Да, определённо нездоров. Пойду-ка к себе. А план... придумаем позже.
Бернардо покосился то ли сочувственно, то ли встревоженно, однако вопросов задавать не стал, хвала Мадонне и всем святым угодникам.
Где находятся покои молодого де ла Вега, капитан знал. Не зря он в своё время подкупил здешнего слугу. Проклятый Зорро спутал тогда карты, но не пожелал менять комнату. Вот и хорошо.
Заодно удалось выяснить, как пещера соединяется с асиендой. Потайной ход в камине, подумать только! Ну, Зорро, держись теперь! То есть, не теперь, а когда произойдёт обратный обмен телами.
Капитан Монтесеро не сомневался, что рано или поздно де ла Веге надоест исполнять обязанности коменданта. Главное, чтобы не наворотил дел. А там поглядим, кто выплывет, кто утонет.
Постель была мягкой, ветерок, задувающий в окна — приятным, и ночь Монтесеро провёл превосходно. Встал утром и выяснил, когда завтракают благородные доны.
Да он уже несколько часов проводил на ногах!
Если бы солдаты так прохлаждались — Лос-Анжелес давно бы уже стёрли с лица земли индейцы. Или бандиты. Или ещё какая-нибудь напасть.
— О, Диего! Ты сегодня рано. Бессонница?
Нет, чёрт подери, нормальный распорядок дня!
— Не спится... батюшка. Сел вот... э-э-э... почитать, — Монтесеро схватил первую попавшуюся книгу, благо, по дому их валялось предостаточно. Прочёл заголовок: «Фуэнте Овехуна. Сочинение Лопе де Вега». Про этого поэта комендант Лос-Анжелеса слыхал. Его обсуждали на балах и приёмах. Ну, поглядим, поглядим...
Спустя полчаса капитан просто кипел от возмущения. В каком виде представляет королевскую армию проклятый рифмоплётишка? А тут ещё и восставшие крестьяне, которые, видите ли, возмущаются из-за девки! Ну, полапали красотку — подумаешь! И король становится на сторону простонародного отребья! Ладно, вешать чёртового борзописца не стоит, но вот высечь — самое оно. А гонорар отобрать, пустив на нужды армии.
Кстати, не забыть, вернувшись в своё тело, запретить Лопе де Вегу для прочтения в Лос-Анжелесе. Нечего тут разводить изменнические настроения!
Впрочем, другая пьеса Лопе де Веги, выхваченная капитаном наугад с книжной полки, примирила Монтесеро с поэзией. Любовь творит чудеса с дурочкой, слишком умную девицу выставляют на посмешище, всё заканчивается многочисленными свадьбами — это хорошо. Это правильно. Вот такие произведения можно допускать в Лос-Анжелес.
Дьявол раздери всех на свете рифмоплётов! Кажется, теперь нужно будет искать время для хотя бы беглого чтения всяческих пасквилей. А то кто знает, какие богохульные мысли скрываются под достойной с виду обложкой!
Тут подоспело время завтрака. Хвала пресвятым угодникам, Монтесеро уже начал задумываться над героическим набегом на кухню!
За столом поджидал ещё один сюрприз. Точнее, два: дон Игнасио Торрес и его прелестная, хотя и чересчур своенравная, дочурка Изабелла.
До сих пор капитан Монтесеро игнорировал прелестную бунтарку. Уж больно неохота объезжать диких кобылиц, тут бы с гарнизоном справиться! Но в теле дона Диего... почему нет? Видно же, что сеньорита тает от нежности, стоит ей поглядеть на младшего де ла Вега. Понять можно: у дона Начо не слишком много земли, с водой тоже временами перебои, а хорошее отношение богатого соседа может и перемениться. Если же правильно пристроить дочку, то свату дон Алехандро не откажет.
Пожалуй, здесь стоит пойти в лобовую атаку. Да Диего потом спасибо скажет!
Монтесеро задумался. Радовать Зорро не хотелось.
— Ты опять витаешь в облаках, — упрекнул сына дон Алехандро.
— Прости, отец. Ты что-то сказал?
Судя по выражению лиц собравшихся, Диего часто разыгрывал из себя совершеннейшего кретина. Ясно: можно отвлекаться на собственные раздумья, это сойдёт за обычное поведение младшего де ла Вега.
— Я говорил о новых выходках коменданта. Представляешь, засунул чернокожих в таверну, перепугал до смерти сеньорит, затребовал кормить негров за столами!
— В кои-то веки поступил, как настоящий человек! — горячо вмешалась Изабелла. — А сеньориты вовсе не испугались несчастных освобождённых рабов. Скорее, им стало страшно, когда благородные доны начали вести себя, словно обезумевшие животные!
— Дочка, немедленно прекрати!
— Погодите, погодите, я совсем запутался, — сказал Монтесеро как можно мягче. Со сладким голосом Диего это вышло даже вкрадчиво. — Каких ещё чернокожих привёл комендант в таверну?
Слушая о приключениях негров, донов, сеньорит и сержанта Гарсии, капитан не знал, смеяться ему или плакать. С одной стороны, чёртов Зорро рассудил правильно: пусть кормят, нечего бывшим рабам жрать за счёт казны! И вообще, надо бы кормить преступников таким вот образом. Бесплатно, разумеется. Решено: общество породило нарушителей закона, общество пускай их и кормит! Надо издать указ сразу же по возвращению в собственное тело. Но если взглянуть на проблему шире и глубже... да какого дьявола проклятый де ла Вега лишает капитана лёгкого заработка? Эти невольники прекрасно пошли бы с полулегального аукциона! Рудники задыхаются без рабочих рук! А он... куда-куда, говорите, он их направил, мерзавец?
— В миссию? Но это... это же ужасно! То есть... монахи и без того испытывают нужду! Это бесчеловечно. Вполне в духе коменданта.
— Ты прав, Диего! — горячо поддержала Изабелла. — Мы должны выяснить, в чём нуждаются эти бедняги, и помочь им.
— Зачем? — судя по взгляду сеньориты, Монтесеро сморозил чушь. Капитан попытался исправиться: — В смысле, зачем узнавать? Им всегда нужна еда, кроме того, рабы, судя по вашим рассказам, не совсем одеты... Привезём им самое необходимое, и тогда уже выясним, чем ещё помочь.
— Боже, Диего, ты ангел!
Отцы семейств переглянулись и горячо поддержали идею благотворительности. Монтесеро едва сдержал грустную усмешку. Эх, Диего, Диего... Будь ты хоть чуть-чуть поумнее — давно бы уже сидел на собственной асиенде, с прекрасной женой под боком. Днём — почтенный дон, ночью... Хотя, может, молодой де ла Вега всё это прекрасно понимает. Управлять поместьем и ублажать супругу — занятия ответственные, куда проще скакать по прериям на вороном коне да вопить о справедливости. Асиенда тем временем под мудрым руководством батюшки, сеньорита тоже претензий не предъявляет... Красота!
В таком случае устроить помолвку поскорее — вполне в интересах капитана. Когда он вернётся в своё тело, из влюблённой молодой жены, желающей спасти мужа, можно выжать куда больше денег, чем из самодовольного юнца.
Сразу после завтрака Монтесеро предложил сеньорите Торрес прогуляться по саду. Изабелла с радостью согласилась и, стоило им удалиться от родителей, тут же жарко прошептала:
— Диего, признавайся, как ты это сделал?
— Э-э-э... что именно? Ты про рабов?
— Нет, конечно! Про рабов я знаю, там, разумеется, не обошлось без Зорро. Но как ты заставил коменданта выпустить всех должников?
Монтесеро на миг застыл. Этот... этот безответственный болван! Повешу! Нет, четвертую! Будет за конём волочиться по кактусам, а потом встанет перед расстрельной командой!
А сеньорита-то какова! Похоже, она в курсе похождений Зорро. Возможно, сообщница... Монтесеро вообще перестал понимать идиота де ла Вегу. Если супруга знает о твоём двуличии и готова тебя покрывать, управляя асиендой и рассказывая всем, как жарко вы проводите ночи — чего ж ты до сих пор не женат, Диего? Совсем свихнулся? Хронический недосып?
Изабелла глядела восторженно, ожидая ответа... Что бы придумать?
— Ну, дорогая... Ты же знаешь коменданта. Припугнуть его не составило труда. Во время дуэли — там, на берегу, была дуэль, — мы... поговорили. И он согласился с моими разумными требованиями.
Сеньорита захихикала. Странная девица. Вроде, ничего смешного не сказал...
Неважно. Главное — будущая невеста настроена благодушно.
— Знаешь, Изабелла... В последнее время я часто думаю... о нас.
— О нас?
— Да. Ты верная и преданная подруга, готовая во всём мне помочь. Но... уже несколько месяцев я вижу в тебе не только смелость и великодушие, а ещё и... Боже, помоги мне! Начну сначала. Изабелла, многие наверняка говорили тебе, насколько же ты прекрасна. Пришёл и мой черёд.
— Диего...
«Ну, если ты влюблена в кого-нибудь ещё, давай, скажи об этом!» Но сеньорита Торрес, томно ахнув, прижалась к тому, кого считала своим старинным другом. Голова у Монтесеро кружилась, он обнял Изабеллу...
— Сеньор, вы забываетесь!
Не узнать свой собственный голос, задыхающийся от гнева и ярости, было невозможно. Ага, так ты всё же приехал? Долго пришлось ждать!
Извини, приятель, но пока ты занимался всякими глупостями вроде рабов и заключённых, я тоже времени зря не терял!
И у меня есть, что тебе сказать. В частности — какого дьявола ты не ухаживаешь за моей бородой? Даже расчесать толком не удосужился!
— В самом деле, сеньор Монтесеро? По-моему, здесь именно вы мешаете воссоединению любящей пары! Посему прошу вас...
Легонько поклонившись, капитан указал взбешённому Зорро на выход.
Сеньорита Торрес тоже пылала. То ли от стыда, то ли от благородного гнева — кто их, сеньорит, разберёт...
— Действительно, сеньор капитан, вы здесь лишний! Если вам угодно знать, сеньор де ла Вега пытался сделать мне предложение!
— Ка... какое предложение, чёрт подери?
Монтесеро опередил пылающую гневом Изабеллу на долю секунды:
— Святые угодники, неужели комендант Лос-Анжелеса не знает, о чём порядочный мужчина может умолять прелестнейшую из сеньорит? Я понимаю, радости возвышенной любви чужды закоснелому солдатскому уму, однако следует понемногу развиваться, капитан! Например, начать читать книги. У нас неплохая библиотека, заходите, когда пожелаете!
Зорро в обличье капитана побелел от ярости:
— Вы не сделаете этого! Я не допущу! Вы, напыщенный, пустоголовый болван!
— Капитан, как вы смеете?
Монтесеро удержал Изабеллу, уже готовую дать наглецу пощёчину. Может, и зря: стоило бы сеньору де ла Веге на своей шкуре испытать тяготы капитанской жизни, но на языке вертелся ответ вполне в духе Диего, и не хотелось упускать момент:
— Спокойней, спокойней, сеньор! Как сказал Лопе де Вега: «Путь к доброй славе не таков. Друзей вербует нам учтивость, тогда как глупая кичливость лишь умножает нам врагов». Поэт был мудрым человеком, не находите?
Право же, стоило прочесть глупую книжонку, чтобы увидать растерянность и ярость на лице... чёрт, да на собственной физиономии!
Неужели и он выглядел таким дураком, когда Диего отмачивал идиотские шуточки?
Изабелла захихикала. Что взять с девчонки: ей нравятся юнцы, ставящие на место капитана Монтесеро. Извольте подавиться своим же пряником, сеньор Зорро!
Де ла Вега глубоко вздохнул, щёки вспыхнули румянцем, но, похоже, мерзавец всё-таки обуздал гнев:
— Прошу прощения, сеньорита. Мне категорически необходимо обсудить с вашим... женихом некоторые весьма важные для судеб Лос-Анжелеса вопросы. Ещё раз умоляю меня извинить.
Монтесеро снова пришлось срочно вмешиваться, поскольку дорогая невеста уже набрала в грудь воздуха для очередной тирады:
— Ну, если дело касается судеб Лос-Анжелеса... идёмте, капитан. Дорогая, скоро я присоединюсь к тебе.
И, подмигнув, шепнуть, глядя в мятежные глаза:
— Всё расскажу, обещаю!
***
Диего был в бешенстве. Как он посмел, выплодок облезлого скунса? А Изабелла? Неужели она не заметила подмены?
Как можно не понять, что Диего не станет просить руки, пока несправедливость в Лос-Анжелесе не искоренена? Ведь договаривались же...
Но сейчас приходилось изображать учтивость. По крайней мере, пока подруга не уйдёт из сада. А она явно не спешила: шла медленно, ежесекундно оборачивалась...
— Сеньор де ла Вега... на пару слов.
И, отведя под локоток за розовый куст, проникновенно поглядеть в собственные глаза:
— Капитан, я вас повешу!
— И огорчите своего батюшку? Как невежливо, сеньор Ди... комендант! Кстати, о действительно важных вещах, то есть, судьбах Лос-Анжелеса: я сегодня должен был получить из Сан-Франциско депешу...
Диего почувствовал, как снова закипает:
— К дьяволу депеши! Вы немедленно объявите Изабелле, что всё происходящее — розыгрыш!
— То есть, вы сеньориту Торрес не любите, я правильно понял?
— Не ваше дело!
— Вовсе даже моё. Когда я вернусь в собственное тело, то вполне могу за ней поухаживать — если твёрдо буду знать, что вы дали ей от ворот поворот. Так мне говорить о розыгрыше?
Спокойно, надо дышать глубже, всё хорошо, просто Монтесеро любит издеваться над людьми...
— Пожалуй, не стоит. О сеньорите Торрес я позабочусь сам. А нас с вами и впрямь ждёт важное дело.
— Касающееся судеб Лос-Анжелеса?
— Да, чёрт побери! Вы и впрямь хотите снова стать комендантом?
— Не то чтобы мечтаю, но да, не против. Вы плохо ухаживаете за моей бородой, сеньор... комендант. А я убил на неё немало часов.
— Заметно. Ни разу не видал ещё клочка волос, мешающего жить так сильно, как этот. Всё время чешется...
— Мыть не пробовали?
Так, перевести дыхание и начать более... рассудительный разговор.
— Довольно состязаться в остроумии, сеньор... де ла Вега. У вас на груди... на груди у Зорро, я имею в виду... должен был висеть медальон с буквой Z. Он при вас?
Монтесеро вместо ответа расстегнул ворот рубашки. Диего едва удержался от того, чтобы сорвать медальон с негодяя. Ну хоть не продал за истекшую ночь — и на том спасибо. Да, в Лос-Анжелесе мало где можно задорого избавиться от золотой побрякушки, денег у населения мало, в том числе, стараниями сеньора коменданта — но в таланты старого врага по части пакостничества де ла Вега верил свято.
— У этой вещи имеются некоторые волшебные свойства. В том числе, при её помощи можно вызвать могущественную колдунью. А вот захочет ли она нам помочь — зависит уже только от нас.
— А заставить как-то можно?
Цинизм капитана иногда поражал воображение.
— Можно. Путём слёзной мольбы. Это для вас, сеньор комендант. Мне-то она подруга.
Монтесеро выразительно вздохнул. Ответить он не успел.
— Что здесь происходит?
По тропинке спешил разгневанный дон Алехандро де ла Вега. Изабелла скромно пристроилась за его широкой спиной.
Вот только отца здесь не хватало!
Похоже, Монтесеро разделял чувства Диего. Широко улыбнувшись, он выступил вперёд:
— Всё в порядке, батюшка. Как раз обсуждаем проблему рабов и работорговли. С точки зрения сеньора капитана, если предложить миссии дополнительные земли, скажем, в аренду, то вопрос обеспечения едой...
— В аренду? Капитан, да вы рехнулись! Я выделю миссии кусок своей земли абсолютно бесплатно!
На миг Диего ощутил прилив гордости за отца. Монтесеро же, напротив, не смог сориентироваться достаточно быстро.
— Бесплатно? Э-э-э... отличная идея, батюшка. В таком случае вы разрешите мне проводить сеньора капитана в миссию и на месте посмотреть, достаточно ли хороши прилегающие к церкви земельные угодья?
— Разумеется, хороши, Диего, что за вздор ты несёшь?
Так, пора вмешаться:
— Вы можете считать их превосходными, дон де ла Вега, но я хотел бы убедиться лично...
— Я сам поеду и покажу вам!
— Это излишне, — быстро произнёс Монтесеро. — Убеждён, мы с капитаном договоримся.
— Разумеется, сеньор де ла Вега.
— Никаких сомнений, батюшка.
Под двойным напором дон Алехандро несколько растерялся. Мерзавец капитан делал какие-то знаки Изабелле. Чёрт подери, ну почему они так быстро нашли общий язык?
— Я... дон Алехандро, мне плохо!
— Изабелла, дорогая, что с вами?
— Изабелла... — рванулся было к подруге Диего, но был остановлен яростным шёпотом капитана:
— Уходим! Быстро!
***
Езда неторопливым шагом по звенящему птичьими трелями лесу и ленивое переругивание с Зорро, по нелепому стечению обстоятельств занимающему не своё тело, были для Монтесеро в новинку. Раньше он всё куда-то торопился: то за бандитами, то за налогами, то за Зорро...
— Ты даже не расчесал бороду, придурок!
— Скажи спасибо, что я её не сбрил! Слушай, с усами ты выглядел бы лучше. Может, наконец, рискнёшь?
— Скорее отращу эспаньолку на твоей физиономии. А почему нет? Сеньорите Торрес единственный наследник асиенды де ла Вега понравится в любом виде...
— Прекрати меня подзуживать: Изабелла не такова!
— А какова? Сеньорита Торрес — прелестная девушка, у которой лишь один маленький недостаток: она влюблена в редкостного кретина. Ну, в молодости подобные пагубные увлечения свойственны многим...
— И они куда более достойны, чем, скажем, жажда наживы!
— Сказал тот, кто с детства ни в чём не испытывал нужды. Диего, если ты вдруг передашь асиенду кому-нибудь из своих пастухов, то быстро убедишься: настолько сурового хозяина не будет ни на одной плантации.
— Ты всегда думаешь о людях лишь самое дурное?
— Как правило, они постоянно дают мне повод. Не скупцы — значит, кретины. Мы скоро уже приедем?
— Скоро. Кстати, о кретинах. По-моему, необходимо уволить всех ваших гарнизонных идиотов и набрать на их место приличных людей!
— Знаешь, де ла Вега, — чтобы смерить взглядом собственное лицо, пришлось задрать голову. Это раздражало: Монтесеро привык рассматривать дураков сверху вниз, — похоже, ты перечитался своих любимых книжонок. В какие времена ты живёшь? Карлоса Первого? Фелипе Второго? В наши дни вербовщики хватают любого — слышишь, любого! — кто выразит желание вступить в королевскую армию. Толстяка, дурака, паралитика — им без разницы! И знаешь, почему? Я тебе скажу: потому что в армию не желают идти. Ты уже ознакомился с зарплатными ведомостями? Как, занятное чтиво?
Де ла Вега кисло кивнул и хотел было высказаться, но комендант его опередил:
— И из этой суммы я обязан — понимаешь, обязан! — вычесть не меньше четверти. Штрафы солдатам назначаются за любое невыполнение обязанностей. Это тоже, представь себе, имеет основания: на деле я получаю денег примерно на четверть меньше положенного. А мой долг поддерживать порядок во вверенном гарнизоне никто не отменял!
— Хорошо, я понял. Успокойся, ради Бога. Мы здесь как раз для того, чтобы ты смог вернуться... к естественному порядку вещей. Управление гарнизоном — не моя стихия.
— О, да. Тебе больше нравится сеять хаос и разрушение!
— Восстанавливать справедливость вообще-то... впрочем, неважно. Давай сюда медальон.
Монтесеро с неохотой потянул за цепочку. Вообще, вещица ему нравилась. Тяжёлая, явно хорошего золота... В Сан-Франциско за подобное можно немало выручить.
Но раз уж здесь замешана магия — гори проклятый амулет огнём! И без него найдутся способы разбогатеть.
Диего дотронулся до амулета, погладил его большим пальцем и протянул обратно:
— Возьмись за цепь вместе со мной... Серая Сова! Ты слышишь меня? Серая Сова, откликнись! Да позови её, болван!
— От болвана слышу. Ладно... Серая Сова, твой любимчик попал в передрягу. Слышишь? Появись, кем бы ты там ни была!
Пару секунд стояла тишина, и Монтесеро хотел уже съязвить насчёт дурацких верований, противных истинному христианину, но внезапно в небе появилась одинокая точка. Действительно, сова, интересно даже, откуда она днём взялась? Птица спикировала на поляну, раздался негромкий хлопок — и перед изумлённым капитаном стояла седая индеанка. Крючковатый нос утопал в морщинах, волосы растрепались, амулеты на худых руках мелодично позвякивали.
— Серая Сова! — похоже, сопляк чуть не плакал от счастья. Индеанка удивлённо поглядела на него, а потом сокрушённо покачала головой:
— Белый человек, чьё тело ты сейчас занимаешь, не солгал. Ты действительно в беде, малыш Диегито!
***
От облегчения едва не закружилась голова. Серая Сова всё-таки прилетела на зов! Идея сработала!
— Да, я в беде. Мне хотелось бы вернуться в своё тело. Капитану Монтесеро тоже, я полагаю, неуютно в моём.
— Зря полагаешь, но... я не против поменяться обратно. Это вообще возможно?
Индеанка сурово посмотрела на Монтесеро. Диего не удержался от усмешки: именно так Серая Сова глядела на проказливого внука, Бельчонка, когда тот пытался вмешаться в разговор взрослых людей.
— Да, — разлепились наконец старческие губы, — это возможно. Но трудно.
— Я не боюсь трудностей, Серая Сова. Прошу, помоги мне!
— А я предпочёл бы для начала выяснить, в чём проблема, — ну конечно, капитан не мог не влезть со всякими глупостями, — и какова цена за помощь.
— Вот это верно, — внезапно улыбнулась индеанка. — Это разумно. Тебе не мешало бы поучиться у врага, Диегито.
— Э... что?
— Сеньора взывает к твоему разуму, де ла Вега. Наверное, сеньора и впрямь великая колдунья, раз сумела его у тебя обнаружить. Так что произошло с нами, почтенная женщина?
Надо же, Монтесеро умеет быть вежливым! Жаль, недолго и не со всеми сразу.
— Я чую сильное колдовство. Чужое колдовство, ой, какое же чужое. Оно пришло оттуда, где люди пересыпают с ладони на ладонь песок, где жизнь начинается с заходом солнца, где вода дороже золота... Где это, Диегито?
— Африка. Очень далеко, Серая Сова. Там живут чернокожие люди. Ты видела их на некоторых ранчо.
— Видела. Им не нравится здесь, ведь с ними обращаются, будто со скотиной. Перед моим внутренним взором встаёт мужчина с кожей, напоминающей цветом шкуру бизона, с волосами цвета пепла... Кто он, Диегито? Почему он мёртв? Почему проклинает тебя?
— Меня? Понятия не имею. Он целился в капитана.
Серая Сова задумчиво кивнула. Затем велела не спешиться и не шевелиться. Начертила кривой палкой, взятой прямо из воздуха, круг вокруг Диего и Монтесеро. Зачем-то принюхалась, шумно фыркнула:
— Дурной запах. Крысиный. Там поблизости не было крыс?
— Были! — хором воскликнули Диего и Монтесеро. Последний поёжился и добавил:
— Чёртова прорва. Вылезли изо всех щелей.
— Работорговец! — внезапно вспомнил Диего. — Там, в гарнизоне, его повадки напомнили мне... Он пищал, кусался — вёл себя, словно...
— Словно крыса, — кивнула Серая Сова. — Его душа блуждает где-то, отчаянно желая вернуться в собственное тело. Остальные торговцы людьми кормят рыб, но он жив. Однако я не смогу ему помочь, если не найду ту самую крысу. И такая же судьба ждала тебя, — индеанка ткнула узловатым пальцем в сторону Монтесеро. Того передёрнуло.
— Но вмешался я, да? — тихо спросил Диего. Серая Сова молча наклонила голову.
— В кои-то веки я должен благодарить тебя, Зорро, — буркнул капитан.
— Не стоит благодарности, сеньор. Уверяю, я этого не хотел.
— Неправда, — промолвила индеанка, — твоя добрая сущность желала развеять колдовские чары, даже если твоё сознание и пребывало в неведении. Именно потому проклятие всё ещё можно снять.
— Так приступим!
— Не торопись, Диегито. Я ещё не назвала цены, о которой так жаждет услышать белый человек рядом с тобой. Мои требования просты и посильны: изловите крысу, в которую переселился дух человека, прибывшего из далёкой земли. Думаю, она где-то рядом с безумным торговцем людьми. Принесите её мне, как только сможете. Обещаете?
— Клянусь, Серая Сова!
— Попробую. Ну, в смысле, обещаю и приложу все старания, чтобы обещание исполнить. Но ты выразилась как-то... странно. Твои требования мне понятны, почтенная женщина. А какие ещё условия надо выполнить?
— Ты чуешь подвох, как лиса полевую мышь. Учись, Диегито! Чтобы снять колдовство, нужно другое колдовство. Сильное. Опасное. Оно может стоить вам жизни!
— Всего-то? — Диего расхохотался. — Да я каждый день ей рискую! Эй, капитан, да о чём вы задумались? Разве возможность вернуться в собственное тело не стоит небольшого приключения?
— Вы безответственный мальчишка, де ла Вега, — процедил Монтесеро сквозь зубы, — а я хочу подумать.
— Думай, — покладисто кивнула Серая Сова, — хотя ты и сам знаешь, что согласишься. Но думай. Это право у тебя есть.
Некоторое время капитан стоял, мрачно таращась в землю. Наконец поднял голову:
— Хорошо. Я согласен.
***
Серая Сова развела большой костёр. Пламя трещало, его языки вздымались ввысь и таяли в прозрачном лесном воздухе. Дыма почти не было, но Диего не удивлялся: старая индеанка знала толк в огне. И в магии, если на то пошло.
— Вы должны войти в пещеру страха, — в тёмных, узких ладонях появился странный, вышитый непонятными символами платок. Диего глядел на него, будто завороженный. Ему чудилось, будто вышивка шевелится. Вот подмигнул круглый птичий глаз, вот на миг вспыхнул алым диковинный цветок...
— Это особенная пещера. Даже я не могу сказать, что вы там увидите. Не знаю, выберетесь ли оттуда. Собственно, это и есть ваша задача — найти выход. Только помните: вы или уйдёте оттуда вдвоём, или останетесь там навечно. Оба. Таково испытание. Погибнет один — погибнет и другой.
— Хорошо, — на лбу Монтесеро выступили капли пота, — но хоть приблизительно сказать, какие твари там водятся, ты можешь?
— Только то, что вы возьмёте с собой. Ваши страхи, ваши сомнения. Ваша боль. Чего ты боишься больше всего? Там оно придёт к тебе.
Монтесеро отшатнулся. Казалось, он уже готов передумать, но Серая Сова продолжала:
— Там у тебя появится второй шанс победить. И если ты переборешь свой страх — он больше никогда не вернётся.
— Никогда? — хрипло переспросил капитан. Мадонна, да что с ним случилось такого ужасного? Диего честно припомнил собственные страхи. Хм... ничего серьёзнее ночного монстра под кроватью.
— Можешь быть уверен, — серьёзно кивнула индеанка.
Капитан дёрнул плечом, хрипло рассмеялся:
— Отлично. На таких условиях, пожалуй, можно и сыграть.
— Это не игра, — покачала головой Серая Сова.
— Я знаю.
Диего кашлянул.
— Так мы приступаем или нет? Отец наверняка волнуется.
— И прекрасная сеньорита Торрес ждёт продолжения признаний?
— А вот это — целиком и полностью твоя вина, капитан!
— Не спорю. Но разбираться придётся тебе... Диегито.
— Довольно, — остановила перепалку Серая Сова, — на сей раз мой малыш прав. Приступаем.
Платок развернулся на всю длину. На секунду Диего показалось, что он понял закономерности диковинного узора, но в тот же миг Серая Сова бросила вышивку в огонь. Пламя взметнулось вверх, повалил густой чёрный дым. Капитан вскочил на ноги...
— Сиди! — голос индеанки сделался глухим и страшным. — Ещё не время.
Языки пламени затанцевали, будто змеи, завились в тугие жгуты, затем начали менять цвет — зелёный, жёлтый, чёрный... Посреди огня завихрилась воронка. Тут уже и Диего стало не по себе. Не собирается же Серая Сова вызвать смерч?
Или... собирается?
Вихрь набирал обороты, но не вырывался за пределы кострища. Казалось, он вбуравливается в землю. Чёрное пламя и бешено вращающаяся дыра — тут было от чего затаить дыхание!
— Теперь пора! — Серая Сова почти кричала. — Прыгайте внутрь. Ну же!
Краем глаза Диего увидал, как пятится капитан.
— Поздно отступать! — голос колдуньи, казалось, звучал внутри головы. — Или вы прыгнете, или погибнете прямо сейчас!
Де ла Вега закусил губу, схватил руку Монтесеро, дёрнул на себя, толкнул в спину, проследил, как капитан падает в чёрную воронку и бросился вслед за ним. Дыра в земле сыто чавкнула и закрылась за их спинами.
***
— Ну и где мы оказались по твоей милости, де ла Вега?
Горло саднило. Кажется, Монтесеро всё-таки сорвал голос, когда летел по бесконечному, маслянисто поблёскивавшему жёлобу.
— По моей милости мы пока живы!
— Это если твоя старуха не соврала. И, похоже, живы мы ненадолго.
— Твоя трусость, Монтесеро, меня просто пугает.
— Ну и славно. Тебе не помешает хотя бы под конец существования узнать о такой вещи, как осторожность.
— Занятно слышать это от человека, ничего не смыслящего в храбрости!
— О нет, — прошипел Монтесеро, — я смыслю. Храбрость унесла на тот свет куда больше людей, чем тебе довелось повидать на своём веку, де ла Вега!
— Зато они умерли героями!
Капитан прикрыл глаза. Мальчишка! Прибыл в Испанию уже после войн с французами. Не защищал Сарагосу, не видел вздутые трупы, которые некому было похоронить, поскольку все стояли на стенах, не слышал воплей монахов из разрушаемого монастыря, не участвовал в резне на бульваре Коссо, когда люди оскальзывались на крови мёртвых товарищей... После Сарагосы Монтесеро начал бояться смерти. Всерьёз.
Из их полка, когда осаду, наконец, сняли, в живых осталось девять человек.
— Что... что это?
Внезапно полыхнул свет. С потолка пещеры сорвались сотни летучих мышей, в полёте превращавшихся в мёртвых солдат. Скалились черепа, уныло свисали ошмётки павлиньих перьев с разорванных киверов. Армия убитых французов готовилась штурмовать Зорро и капитана Монтесеро.
— Ничего себе у вас страхи, капитан!
— А ты думал... — слова давались с трудом, страх перехватывал горло, мешал дышать, — ты думал, я боюсь всякой чепухи?
Хотелось встать на четвереньки, уползти в тёмный уголок и выть там от ужаса, но тёмных углов сейчас не было. Лишь ослепительный свет — и туман там, на границе между явью и реальностью. Там, где строились походным порядком мёртвые французские солдаты.
— Капитан! Капитан, чёрт подери, мне нужна ваша помощь!
С чего вдруг на мальчишке парадная форма энсина испанской армии? Почему лицо вдруг оказалось безбородым? Неужели вернулся тот, бесшабашный Монтесеро, ещё не видавший ни великой Агустины Арагонской, ни эпидемии тифа, ни смертей товарищей? Записной дуэлянт, любимец прелестных сеньорит, гуляка и распахнутая настежь душа...
Не может быть. Он умер тогда, на залитых кровью улицах Сарагосы. Сгорел в тифозном бреду. Его не существует...
— Капитан, дьявол вас возьми! У нас есть пушка!
Серьёзно?
Пушка и впрямь стояла прямо перед носом Монтесеро. Небольшой запас ядер...
— Куда, энсин? Сдурели? Заряжайте картечью!
— Да, мой... Зорро!
Чёрт, а ведь и впрямь сейчас на нём чёрный плащ и маска! Монтесеро раздражённо мотнул головой. Да какая разница, если первые ряды уже идут в атаку, если трубы в костлявых руках играют походный марш... Какая, к ангелам и демонам, разница?
— А не рванёт, капитан?
Наверное, сам Зорро никогда так не скалился. Монтесеро чувствовал, как непривычно тянутся мышцы его — чужого! — лица.
— Если рванёт, энсин, мы узнаем об этом первыми.
Ну, мальчишка, ты ждал чего-то подобного? Ответа в стиле безумцев? Вот и славно. Ты мне поможешь. Поможешь отбиться от страха.
Забыть Сарагосу навсегда.
И желательно поскорее — пока смертная жуть не заставила кричать и молить о пощаде.
— Заряжай... целься... ниже, ещё ниже... пли!
Рявкнула пушка, эхо прокатилось по пещере, разрывая барабанные перепонки. Мертвецов разметало во все стороны, вверх полетели кости, трубы, истлевшие знамёна.
— Чего ждёте, энсин? Заряжай! Целься! Пли, во имя Мадонны и святых угодников!
Ещё один выстрел. И стремительно тающий туман. В котором растворялись черепа, обрывки мундиров, пушка с ядрами...
Монтесеро без сил упал на холодный пол пещеры. Вытер пот со лба. Выдохнул. И — наконец! — поверил, что всё.
Больше никаких ночных кошмаров.
— Ну, Диего де ла Вега, а чего боишься ты?
Мальчишка обернулся. Ехидная усмешка на собственном лице показалась абсолютно чуждой. Но в то же время очень знакомой, почти родной. Привык Монтесеро к мерзавцу Зорро...
— Разве что подкроватного монстра, капитан. Но это было так давно — я и забыл, как он выглядит. Батюшка в своё время ночевал у меня в комнате с обнажённой шпагой. Утром клялся и божился: сын, больше ты монстра не увидишь. И ведь не...
Полупрозрачное щупальце, стремительно наливающееся чернотой, вылетело из-за плеча капитана. Острый кривой коготь пробил грудь, Диего запнулся на полуслове.
— Соврал... — прошептали его губы.
Щупальце растаяло в воздухе. Де ла Вега упал на пол пещеры.
Капитан онемел, а затем бросился к старому врагу:
— Не подыхай! Слышишь, ты, скотина? Не смей! Это моё тело!
Разумеется, мерзавец Зорро не ответил. Капитан безжалостно полоснул саблей по чёрному плащу и принялся перевязывать рану. Собственное тело казалось хрупким, как никогда. Прав был мерзавец: когда выберемся из передряги, надо больше тренироваться.
Да он почти не дышит, каналья!
— Не смей подыхать! Если ты это сделаешь, я... я женюсь на твоей дурёхе Изабелле и превращу её жизнь в ад! Я отравлю дона Алехандро и завладею асиендой де ла Вега! О, ты ещё не знаешь, каков я в гневе. И никогда не узнаешь, потому что решил умереть. Но там, в аду, ты будешь мучиться, клянусь Светом Господним!
Чёрные мерзкие тени подползли поближе. Да, конечно, сейчас главного защитника нет. А он, Монтесеро... он всегда был трусом. Пора уже это признать.
Всегда прятался за чужие спины. Норовил подставить под удар другого. А сейчас некого слать вперёд, не за кем отсидеться. Зорро умирает.
Лоснящееся щупальце, извиваясь, высунулось из тьмы. На разведку пришло, адово отродье...
Монтесеро схватил пистолет и выстрелил в промозглую, копошащуюся черноту. Оттуда донёсся захлёбывающийся визг. Ага, не нравится!
Щупальце тем временем ласково коснулось ботинка умирающего. Отпрянуло, словно соображая, а затем молниеносно рванулось вперёд.
И капитан закричал.
Неважно, чего было больше в этом крике, страха, отчаяния или проснувшейся отваги. Самая трусливая крыса становится чудовищем, стоит загнать её в угол. Сабля словно впрыгнула в руку, Монтесеро прыгнул через недвижного де ла Вегу и рубанул по бордовой, гнилостно пахнущей твари. Раз, другой, третий... Присоски конвульсивно сжимались, но щупальце не оставляло жертву.
— Ты ж ему ногу оторвёшь! Н-на! И ещё!
Капитан старался наносить удары в одно место, чтобы отрубить, отрезать, чтобы никто и никогда больше...
— Это моё тело, чёртовы уроды! А-а-а!
Фехтовать, будучи Зорро, оказалось неожиданно легко. Крепкие мышцы рук исправно работали, ноги шагали легко и размашисто, пружиня тогда, когда было необходимо. Щупальце дёргалось и, наконец, попыталось отползти в темноту.
— Врёшь! Ты за всё поплатишься! Вы все!
Голова не туманилась, как обычно во время драк, капитан видел окружающий мир очень отчётливо, а из глубины души тайфуном поднимались чувства, которых Монтесеро никогда не испытывал. Подлинная, кипящая, нутряная ярость, смывающая любой страх. Нет, не так: страх остался, но он тоже подхлёстывал, направлял, заставлял уклоняться от контрвыпадов твари, подсказывал, куда стоит ударить, чтобы уже наверняка... Капитан хохотал и подвывал, бросаясь в скопления темноты, размахивая саблей, отчаянно лягаясь, царапаясь свободной рукой и временами кусаясь. Он рвал тьму на части, перебегая от одного сгустка к другому, и чёрная кровь впитывалась в чёрную рубашку.
Очнулся Монтесеро резко, рывком. Тварей нигде не было видно, со всех сторон капитана окружал густой туман. Он закручивался вокруг лодыжек, клубился перед глазами, простынёй занавешивал пещеру. Страх вернулся, усиленный тысячекратно, заставил упасть на колени, чуть не выронив саблю, и заорать:
— Диего!
— О-о-о-о! — со всех сторон глухо откликнулось эхо.
— Диего! Де ла Вега! Чёртов Зорро, где ты?
Пещера, казалось, хохотала над капитаном, на разные лады повторяя его слова, перевирая их и унося ввысь. Чтобы подняться с колен, потребовалось собрать все силы, и физические, и моральные. Монтесеро в панике огляделся. Зачем, ну зачем ему понадобилась эта дурацкая атака?
Кому и зачем он хотел доказать личную храбрость?
И главное — где сейчас искать умирающего Зорро?
Капитан неуверенно сделал первый шаг. Кажется, нужно идти туда. Или нет? В любом случае, либо он придёт к выходу, либо к Диего.
Постепенно Монтесеро перешёл на бег.
— Только выживи, — бормотал он сквозь стиснутые зубы. — Только выживи, и ты получишь от меня сполна. Нет, к дьяволу, я тебя не трону, изводи меня и дальше, но выживи, слышишь? Просто выживи! Да где же ты, шакалы тебя заешь?
Левая нога подвернулась, капитан пошатнулся, пол пещеры, казавшийся надёжным, поехал куда-то вниз, и Монтесеро почувствовал, как проваливается в бездну.
Последней мыслью было: «Выживи!»
***
Лежать на травке оказалось неожиданно приятно. Тонкий стебель шаловливо щекотал гладко выбритую кожу на подбородке и усы... минуточку! Усы?
— Добро пожаловать назад, Диего, — раздался знакомый голос. — Назад, в реальный мир и собственное тело.
Серая Сова отшвырнула травинку и усмехнулась:
— Твой приятель сумел найти ту силу, которой ему недоставало. А ты научился принимать людей такими, какие они есть, со слабостями и недостатками. Проклятие снято, Диего. Можешь снова наслаждаться жизнью.
Справа послышалось кряхтенье, недоумённый возглас, а затем — цветистые ругательства.
— Капитан, здесь дама!
— Какая ещё к дьяволу да... А, простите, сеньора. Ну, надеюсь, это всё? Больше испытаний не будет?
Монтесеро сел, ощупывая себя правой рукой. Левая беспрестанно поглаживала бородку.
— Знаешь, де ла Вега, мог бы и получше следить за моим телом. Пробить в нём дыру размером с кулак — не лучшая из твоих затей. Мне теперь придётся чинить мундир!
— Обещаю оплатить самого хорошего портного, капитан.
Собственный голос на секунду показался чужим. А Диего, оказывается, привык к бархатным переливам и лёгкой хрипотце Монтесеро!
— Ну-ну... много ты оплатишь, болтаясь на виселице, Зорро!
— Это вряд ли, — отозвалась Серая Сова.
— А ты будешь раскачиваться рядом!
— Белый человек, испытаний больше не предвидится, но только в одном случае...
— Опять условия?!
— Испытаний не будет в случае, если ты сам себе их не создашь! Посмотри на своё левое плечо. И ты, Диего, последуй его примеру.
— Что за чёрт?
Восклицание вырвалось у обоих одновременно. Капитан растерянно созерцал татуировку, изображающую свернувшегося клубком лиса. Диего же в изумлении разглядывал аккуратно расположенные на плече два ордена и медаль — точные копии имевшихся у Монтесеро.
— Это не чёрт, — благостно улыбнулась Серая Сова, — это магия. Вы теперь братья, пережившие одно испытание на двоих. А братья не могут вредить друг другу. Скорая и мучительная смерть ждёт любого, кто осмелится всерьёз выступить против брата...
Старая индеанка спокойно пережила поток брани, недоумённых восклицаний, обещаний найти выход и лишь повторяла: «Смиритесь. Теперь это ваша судьба».
Потом она глядела вслед уходящим мужчинам, и мудрые глаза светились лукавством.
— Хорошо, де ла Вега, если я теперь твой брат, то мне полагается доля в наследстве?
— Раньше я умру, Монтесеро!
— Выступив против меня, надеюсь? А вообще ты жадина, братик. И куда же делись обещания выделить денег на мундир?
— Будет тебе мундир. Из самого дорогого сукна. Ты начнёшь блистать на губернаторских балах и, надеюсь, пойдёшь на повышение, оставив Лос-Анжелес в покое. Желательно, навсегда уехав отсюда.
— От любимого родственничка? Да как же это возможно? И кстати, может, лисьи способности помогут в ловле крысы? Великий Зорро, вынюхивающий и высматривающий серую тварь... Главное — помни, кто ты, а то в облике де ла Веги, пожалуй, в обморок упадёшь.
— Даже если упаду, то прегражу ей своим трепетным телом дорогу. Кстати, ты сказал «тварь»? Ты боишься крыс? И напомню, что мы обещали ловить эту конкретную тварь вместе!
Серая Сова некоторое время слушала перебранку, затем крутанулась вокруг своей оси, и вскоре птица, гулко ухая, полетела в сторону леса.
Кажется, этим двоим ещё не раз понадобится помощь.
Но не сегодня.
