Последнее Рождество

Глава 1

Снег, снег...

Зима в этом году наступила удивительно быстро. Даже не успела оглянуться, а уже пришлось доставать из шкафа зимнюю мантию. Хотя, куда мне оглядываться? Только на прожитые годы...

Завтра Рождество. Приедут гости. Крики, шум, гам. Не то чтобы я буду не рада своим бывшим ученикам с их детьми и семьями. Буду. Но с возрастом это все начинает раздражать. Дети, их громкие возгласы, бег, постоянное разбивание чего-то...

Наверное, это потому что у меня никогда не было своих детей. Но все же, у меня были мои львята... Мои львята. Выросшие и забывшие свою львицу. Большинство такое. К сожалению... Хотя, на что я могла надеяться? У них есть свои родители, матери и отцы, бабушки и дедушки.... Они не так одиноки в этой жизни.

Третий бокал хереса за час. Не много ли мне? Все равно скоро умирать...

Так странно чувствовать свою смерть. Мама про это говорила. А я теперь думаю. Сказать мне некому...

Дрова в камине все ещё трещат, а я неторопливо покачиваюсь в кресле качалке, вспоминая... Вспоминая, как проводили Рождество в замке. Кучи довольных студентов. Парочки под омелой. Приведения, которые репетируют свои Новогодние представления в коридорах. Пивз, устраивающий снежную бурю прямо в школе.

А тепло каминов, которые подогреваются магией. Мои коллеги, веселеющие на глазах. Ощущение праздника... Помона, которая сетует на свои вечно грязные мантии, узнавая у каждого встречного про чистку одежды. Поппи, заготавливающая похмельное зелье и ворчащая, что оно постоянно пропадает и запасы нужно пополнять. Пребывающая в вечной нирване Сибилла, пополняющая свои запасы выпивки , которая, по-видимому, нужно ей в очень больших количествах. Альбус, впадающий в детство и предлагающий всем собраться и лепить снеговиков. Каждый год. Одно и то же... А Филиус... Мы с ним отвечали за уборку замка. С того момента, как я стала профессором Макгонагалл. Он даже пытался за мной ухаживать, совершенно не стесняясь своего роста, что импонировало мне. Но все же я помогала ему вещать гирлянды, которые ночью срывал Пивз. Или ученики. А может сам Филиус. Но мы вешали их каждый день. Веселое было время.... А Хагрид, таскавший елки... Как он ставил их! Целое представление. Что-то бормоча, кряхтя, а потом сносил эти елки, когда возвращался с банкета в свою хижину... Кажется, я улыбаюсь, вспоминая все это. А ведь их не осталось в живых... Все умерли.

Вновь осушаю бокал, и в голове всплывает высока худая фигура в черном балахоне, так не вписывающаяся в наше общее веселье.

Северус... Герой войны. Шпион... Я отчетливо помню его. Острые черты лица, бледную кожу, черные, вечно грязные волосы, этот длиннющий нос... Отталкивающая, пугающая внешность. Отрешенный взгляд...

Ещё один бокал и я погружаюсь в воспоминания...

Первое сентября 1971 года.

Маленький темноволосый мальчик в поношенной мантии выходит и садится на табурет. Худой, болезненный и чем-то расстроенный. Я одеваю шляпу на давно уже немытую голову, чтобы услышать её тихое бормотание, которое сменяется громогласным: "СЛИЗЕРИН!". Он, спотыкаясь , идет к столу змеиного факультета. Сгорбленный, несчастный...

Июнь семьдесят шестого.

Я кричу на Альбуса. Все из-за этого мальчика, которого шпыняют мои же львята. Я прощу его о разговоре с Поттером и Блэком. Я уже не знаю, как их наказывать. Снятие очков, отработки, дополнительные задания... Ничего не действует. А он говорит, что так надо... Накричавшись, я ухожу. В Больничное крыло, чтобы сидеть с этим ребенком, пока он не придет в сознание...

Первое сентября восемьдесят первого.

Мне неудобно. Неудобно сидеть с ним рядом. Мы постоянно задеваем друг друга локтями. Зачем Альбус посадил нас рядом? Хочет подчеркнуть, как я стара? Зачем он только взял его на должность зельевара? Странный человек...

Я слежу за его движениями. Они очень осторожные и сдержанные. Он сутулится и ест склонив голову в тарелку. Мне кажется, что его пудинг щедро приправлен его же волосами... Меня передергивает, и я отворачиваюсь. Он смотрит на меня. Я чувствую взгляд его темных глаз на своих волосах и руках... Потом все пропадает. Только с этого момента я каждый день буду ощущать его взгляды. На волосах и руках... Робкие, изучающие взгляды.

Ещё один бокал. Комната плывет перед глазами, а воспоминания об одном человеке сменяются быстрой чередой, ища что-то особенное, важное...

Двадцать пятое декабря 1997.

Рождество уже наступило. Холод окутал замок...
Я дежурю. У нас внеочередное дежурство. Мы должны защищать учеников от этих... Кэрроу.
Все тихо, только Пивз поет похабные песенки в пустом классе. Его не заткнуть... А жаль...
Обернувшись кошкой, я иду по коридорам, слушая храп портретов. Завернув за угол, вижу одинокую фигуру, сидящую на ступенях. Кажется, этот кто-то смертельно пьян. Превращаясь в свой человеческий облик, я решительно спешу к фигуре, раздумывая, что я буду делать, если это ученик...
Это не ученик. Это наш директор. Смертельно пьян. Не думала, что он пьет... Вздыхаю и убираю палочку. Придется тащить... Присаживаюсь на корточки рядом с ним, чтобы заглянуть в лицо. Он не пьян, он плачет... Редкие слезы стекают из глаз, и падают на худые запястья.
Тяну его за руку, помогая встать. Он пытает вырваться, что-то бормоча про самостоятельность, про то, что ему никто не нужен. Глупый мальчик. Если ты был никому не нужен, то это не значит, что тебе никто не нужен.
Я веду его к его кабинету. Он практически весит на мне, и только сейчас я понимаю, что он высокий. Выше меня. И тяжелее...
Когда я втаскиваю это практически безжизненное тело в спальню, то он со стоном облегчения опускаю его на кровать... Он засыпает. Уже спит... Пододвигаю к кровати кресло и сажусь в него. Зачем? Я могу просто уйти. Но как бросить человека в беде? Как оставить его одного и не поддержать своим присутствием? Он не оценит, но моя совесть останется чиста... Я закрываю глаза, вспоминая, как мы с папой тащили елку из леса, как украшали её. Как я ставила звезду на верхушку, сидя на его плечах...
- Минерва...
Я открываю глаза и близоруко щурюсь в поисках человека, назвавшего меня по имени.
Черные глаза смотрят прямо на меня. Почему я раньше не замечала этой боли? От чего эта боль? От того, что ты теперь убийца?
- Спасибо вам, Минерва...
- Ох, видимо, мне уже пора уходить. - я поднимаюсь с кресла, но холодная рука хватает меня за запястье, до боли сжимая его.
- Не уходите... Не уходите...
Какое-то наваждение. Холодные губы на моем лице, прерывистое дыхание. Снятая мантия, распущенные волосы. Твой язык, ласкающий мою грудь, мои руки на твоих хрупких плечах. Тихие стоны наслаждения, вперемешку с быстрыми признаниями... И так снова и снова...
- Ты мой самый реалистичный сон за все эти семь лет... - твой голос вырывает меня из сладкой дремы. Ты лежишь на моей груди и крепко обнимаешь за талию. А я сон, как ты сказал.
- Думаю, это мое последнее Рождество, Минерва... Эта подарок от Санты. Хоть я никогда не верил в этого старика.
Сон... Насколько же нужно запутаться в себе, чтобы не различать сны и явь? Насколько нужно потерять себя в этой жизни, чтобы не различить мечту и реальность?
Когда ты засыпаешь я тихо одеваюсь и ухожу... Зная, что никогда не открою ему правды. Не смогу. Просто не смогу рассказать. А жить с этим? Жить я смогу, стирая границу между сном и реальностью...


***

- Что здесь происходит? Почему тут скорая?
Темноволосый мужчина в круглых очках пробрался к врачу скорой помощи.
- Пожилая женщина умерла в своем доме. Соседка решила поздравить её с Рождеством. Когда не дождалась ответа, вызвала нас. Мы только что открыли дверь.
- Я... - мужчина сглотнул. - Я могу посмотреть?
Доктор оценивающе взглянул на своего собеседника. Пробежался взглядом по его одежде, маленькому свертку, завернутому в подарочную бумагу в руках, задержал взгляд на шраме в виде молнии на лбу...
- Необычный шрам, мистер...
- Поттер. - поспешно ответил мужчина. - Так я могу взглянуть? Пожалуйста...
- Да, разумеется... Следуйте за мной - врач повел его к машине скорой помощи...
Когда ему показали тело дамы, он быстро отвернулся и прикрыл рот рукой.
- Вы её знали? Вы её знали, сэр?
- Она была моей учительницей... Я хотел поздравить её с праздником.
- Мне очень жаль...
- Мне тоже.
- Вы не подскажете нам её имя? Она не зарегистрирована в нашей больнице, а без родственников мы ничего не имеем права трогать.
- Минерва... Минерва Макгонагалл. - тихо пробормотал мужчина, садясь на ступеньки дома.
- Простите?
- Её звали Минерва Макгонагалл...
Он не хотел больше говорить. Спрятал ладони в лицо и молча ждал, пока все вокруг успокоится. Хотелось плакать... Но не при них. Даже не при Джинни. Он придет в маленький паб в деревушке Хогсмид. Попросит Абефорда налить ему огневиски. Долго будет ждать, пока старик все сделает. А потом будет пить... Пить. Пока слезы не потекут из его глаз, пока он не начнет вспоминать её. Минерву Макгонагалл. Львицу...
- Простите, сэр.
- Что? - мужчина поднял свои глаза на врача, который стоял перед ним.
- Когда мы приехали, она ещё была жива. Но её сердце не выдержало такой дозы алкоголя.
- Ясно.
- Извините, я понимаю как вам надоел... Но кто такой Северус?
- Северус?
- Она повторяла это имя. Это её муж? Сын? Просто соседка сказала, что она жила совсем одна. Но кто-то же должен будет похоронить её. Вы понимаете?
- Мы приедем.
- Вы с Северусом?
- Мы - это её ученики!
- Хорошо, спасибо. - врач направился к машине, а мужчина смотрел на горы вдали.
- Северус Снейп... Это был преподаватель... Он тоже меня учил. Он давно умер... - тихо прошептал он самому себе, вспоминая глаза умирающего преподавателя...
- С Рождеством вас, мистер Поттер. - врач сел в машину и через секунд она тронулась с места.
Посидев ещё немного, мужчина поднялся с места и легко пошатываясь, пошел в дом. Дойдя до елки, он опустился на колени и положил подарок на слой искусственного снега.
- С Рождеством вас, профессор Макгонагалл.