Глава 1Гарри Поттер улыбался во сне. Ему снилось, что тетя Петуния пытает Волдеморта Круциатусом. Волдеморт с перекошенным от боли лицом валялся в холле на каменном полу, а тетя, вооруженная вместо волшебной палочки скалкой, посылала в него заклятие за заклятием, повторяя:
— Я же говорила, сливки, а не молоко! Сливки, а не молоко! Неужели трудно запомнить?
Скрипнула дверца клетки, зашуршали крылья. Хедвиг клюнула Гарри в нос, и он нехотя открыл глаза.
— Сливки, а не молоко! — в третий раз сварливо повторила за стенкой тетя Петуния. В ответ послышалось виноватое бормотание Петтигрю. — Мне плевать, что у вас кончилось оборотное зелье, идите так. Волшебник вы или кто? Это, между прочим, ваш Лорд, а не мой, и он любит кофе со сливками!
Знала бы она, чем Петтигрю поил Лорда до возрождения, — подумал Гарри, повернулся на другой бок и накрыл голову подушкой. Он уже почти привык, что живет в сумасшедшем доме.
*
Гарри считал, что сам виноват — попался, как первокурсник. Ладно, тетя Петуния, она ничего не соображала после того, как ей позвонили и сказали, что с Дадли произошел несчастный случай на озере Уиндермир, куда они с дядей Верноном уехали на рыбалку. Тетя кинулась к машине прямо в переднике и вельветовых тапках. И потащила за собой Гарри.
— А вдруг он умира-ааает? — рыдала она, размазывая под глазами тушь и шумно сморкаясь в кухонное полотенце. — Вдруг ему ничего не поможет, кроме этой вашей ма-ма-аааги-иии. Поедешь со мной. И сову захвати.
Гарри так удивился, что не смог отказаться. Прошлым летом он уже спас Дадли от дементоров, а если однажды спасешь человека, всю оставшуюся жизнь будешь чувствовать за него ответственность. Даже если это Дадли Дурсль.
Тетя гнала машину на бешеной скорости. Гарри молил Мерлина, чтобы они никого не задавили. Хедвиг недовольно клекотала на каждом повороте — ее укачивало.
Дождливый день клонился к вечеру. Маленький серебристый «пежо» взлетел на очередной пригорок и нырнул в клубящуюся туманом низину. Проселочная дорога была абсолютно пуста.
Все произошло очень быстро. Машину неожиданно подбросило на ровном месте, в моторе что-то стукнуло, и он заглох. Гарри взглянул в окно, но кроме кустов цветущего шиповника на обочине ничего не заметил. Тетя Петуния несколько раз повернула ключ зажигания, тихонько чертыхнулась и открыла дверцу. Остальные дверцы распахнулись сами, невидимая рука схватила Гарри за шиворот и выволокла наружу, волшебная палочка вылетела у него из кармана и промелькнула перед носом, призванная чьими-то манящими чарами.
Уши заложило от пронзительного теткиного вопля: «Помогите!!! Убивают!!! Полиция!!!», в унисон ей заухала в клетке сова, следом Гарри услышал короткое «Силенцио!», вопль захлебнулся, а еще через секунду пустота слева заорала басом: «Уй! Кусается, зараза!» Раздался негромкий хлопок, и тетя Петуния исчезла.
Гарри подумал, что больше ее не увидит.
*
Похититель, так и оставшийся под дезиллюминационными чарами, аппарировал с ним к старому заброшенному дому с заколоченными ставнями и увитым плющом фасадом. Гарри вспомнил этот дом — поместье Риддлов в Литтл Хэнглтоне. Другой недвижимостью Волдеморт, судя по всему, обзавестись не успел.
Лорд встретил его не Круциатусом и не Авадой Кедаврой, что уже было выше ожидаемого. Вежливо поздоровался, снял с сидевшей в кресле бледно-зеленой тетки Силенцио, наколдовал ей стакан воды. Он и внешне был не похож на себя — темные волосы, глаза тоже темные, а не красные, как фонари над входом в бордель; человеческое лицо. В этом лице угадывались черты юного Тома Риддла, но выглядел Волдеморт лет на сорок пять. Прием сработал, тетя Петуния смотрела на него не с ужасом, как он того заслуживал, а с интересом. И Гарри ее понимал — при одинаково паршивых характерах Волдеморт был гораздо симпатичнее дяди Вернона.
— Присаживайся, Гарри, чувствуй себя как дома, — сказал Лорд и взмахом палочки придвинул к нему кресло.
— Отпустите тетю, — потребовал Гарри, не удостоив кресло взглядом. Чувствовать себя как дома в гостях у Волдеморта он не собирался. — Зачем она вам? Она всего лишь маггла и ничего не...
— «Всего лишь маггла». — Волдеморт укоризненно покачал головой. — А мне говорили, ты достойный ученик Дамблдора. Неужели обманули? — Он обернулся к тете Петунии. — Трудно вам, наверное, с племянником, миссис Дурсль, такой дерзкий юноша.
Неблагодарная тетка кивнула и, к удивлению Гарри, попыталась жалобно улыбнуться — что, мол, поделаешь.
Не хватало еще, чтобы они спелись. Темный Лорд и тетя Петуния. Тетя Петуния и Темный Лорд.
— Простите, что побеспокоил. Нам с Гарри нужно кое-что прояснить в наших отношениях, — продолжал между тем Волдеморт. — Много времени это не займет.
— А… кхм… — тетка набралась смелости и подала голос. — А без меня нельзя? Ваши отношения меня не касаются. У меня ребенок в больнице, мне надо к нему!
— Без вас нельзя. — Волдеморт мягко улыбнулся. — А с ребенком все в порядке, разве вы еще не поняли? Сожалею, что пришлось затронуть ваши материнские чувства.
Тетя Петуния вздохнула с облегчением, в ее глазах блеснули слезы.
Гарри разозлился. Надо же, сожалеет он!
— Кстати, тетя, наш любезный хозяин, — он с ехидной улыбочкой ткнул пальцем в Волдеморта, — забыл представиться. Познакомьтесь, самый опасный темный волшебник в мире, убийца моих родителей Том Марволо Риддл.
Он нарочно назвал Лорда маггловским именем, ожидая, что тот взбесится и перестанет наконец изображать джентльмена на светском рауте. Но Лорд никак не отреагировал.
Зато тетка, успевшая слегка отойти от стресса, снова позеленела.
— Спасибо, Гарри. — Волдеморт, не скрывая усмешки, склонил голову.
— И выглядит он на самом деле совсем не так! — не унимался Гарри. — Когда я его в последний раз видел, он был похож на обтянутый белой кожей скелет со змеиной мордой и красными гла...
— Гарри, Гарри, неужели тебе не жаль нервов твоей тетушки? — Волдеморт уже откровенно смеялся. — Разве я мог позволить даме почувствовать себя героиней… как это у вас называется… фильма ужасов? Но если ты настаиваешь, я сниму иллюзию.
— Нет-нет, — пробормотала тетя Петуния, почти сравнявшаяся цветом лица с линялой салатовой занавеской, — не надо, оставьте, вам очень идет.
— Договорились.
— Ой, а моя машина? — вдруг вспомнила тетя Петуния. — Ее же угонят.
— Уже, — успокоил Волдеморт. — В смысле, ничего с вашей машиной не случится. Она уже едет домой вместе с хозяйкой.
— Как это? Я же...
— Ваш дом не должен пустовать, миссис Дурсль. Мои люди заменят вас с Гарри, пока вы гостите здесь. Будут поливать цветы, кормить рыбок… у вас есть рыбки?
— Д-да. То есть нет. Я не понимаю, — со страдальческой гримасой простонала тетя Петуния. — Что значит «заменят»?
— Оборотное зелье, — мрачно пояснил Гарри. При входе в гостиную у него откромсали прядь волос, но он не сразу сообразил, зачем. — Выпьют и станут в точности как мы.
— Десять баллов Гриффиндору! — оценил его познания в зельеварении Волдеморт.
Гарри ничего не ответил. До этого момента он еще надеялся, что Пожирателям не удастся скрыть от Дамблдора и Ордена его похищение.
— Ну что ж, — Волдеморт поднялся, — я вас ненадолго покину. Дом в вашем распоряжении, ни войти сюда, ни даже приблизиться никто из посторонних не сможет. Друзей из Ордена Феникса ждать бесполезно.
Только после того, как Лорд эффектно растворился в воздухе, Гарри понял, что шрам на лбу ни разу не вспыхнул болью.
*
Все следующее утро тетя Петуния была очень занята — писала инструкции для Пожирателей Смерти, которые обосновались на Прайвет драйв. Десять страниц мелким почерком, Гарри сам видел, даже кое-что успел прочитать до того, как она заметила, что он подглядывает. «Микроволновая печь — белый ящик с дверцей. Как холодильник, но не холодильник. Не трогать! Стиральная машина — белый ящик с дверцей…»
Гарри тоже не терял времени даром. Облазил весь дом, подергал дверные ручки, попытался открыть окна. Незапертых комнат оказалось совсем мало, да и в тех не было ничего интересного. На улицу выйти не удалось.
Вечером они с тетей Петунией доели последнее печенье, и Гарри подумал, что если Волдеморт сменит тактику и решит просто уморить гостей голодом, никакое Пророчество их не спасет.
Но Темный Лорд не искал легких путей. Утром он прислал к ним Петтигрю с тремя пакетами продуктов. Гарри набросился на предателя прямо в холле и попытался придушить. Тот мгновенно перекинулся в крысу. Прибежавшая на шум тетя Петуния грохнулась в обморок. Пока Гарри с Петтигрю приводили ее в чувство, обстановка несколько разрядилась. Гарри не собирался навсегда зарывать топор войны, но сейчас от перемирия пользы было больше.
Ближе к ужину явился и сам Волдеморт. В такой компании Гарри кусок не лез в горло. Он сидел над пустой тарелкой и ждал, когда же начнется «прояснение отношений», которые, по его мнению, можно было только прекратить ввиду смерти одной из сторон. Однако Волдеморт ничего не говорил. Вернее, говорил, но в основном о ненастной погоде в Камбрии, о высоких волнах на озере Уиндермир, о штормовом ветре, о перевернувшихся яхтах.
У тети Петунии от таких разговоров тоже пропал аппетит.
Прислуживавший за столом Петтигрю подал чай. Довольный Волдеморт заявил, что кулинарные подвиги миссис Дурсль должны быть вознаграждены. Взмахом палочки он превратил висевший над камином закопченный натюрморт в черный экран, и тетя Петуния не сдержала радостного вскрика, увидев мужа и сына. Живые, здоровые и ни на фунт не похудевшие, они варили уху на берегу озера под звездным небом. Эта бессюжетная короткометражка выжала из тетки больше слез, чем двести пятьдесят серий ее любимой мелодрамы. К моменту, когда на экране вновь показали вазу с персиками и букет ромашек, тетя Петуния была готова стоять у плиты двадцать пять часов в сутки восемь дней в неделю, лишь бы фильм Темного Лорда закончился хеппи-эндом.
*
Лорд появлялся в Литтл Хэнглтоне все чаще, но прояснять отношения с Гарри не спешил. Складывалось впечатление, что он приходит исключительно пообедать или поужинать, и это не тетю Петунию похитили как приложение к племяннику, а наоборот.
Соскучившаяся по телесериалам тетя Петуния откопала в библиотеке Риддлов целую стопку дамских романов, которые произвели неожиданный эффект — прочитав пару штук, она принялась сочинять собственный. Первыми жертвами, то есть героями, стали Гарри и Волдеморт.
— Интересно, чего же он все-таки от тебя хочет? — сидя с чашечкой чая у камина, гадала тетка.
— Понятия не имею, — ответил Гарри. — Раньше он хотел от меня только одного — убить.
— Если бы хотел, убил бы. Нет, здесь что-то другое. По-моему, он наоборот стремится наладить с тобой отношения.
У Гарри тоже иногда возникало такое подозрение, но он отвергал его как совершенно бредовое.
— Мы тут уже давно, а он все не решается с тобой поговорить. Может быть… Нет, точно! Как же я сразу не догадалась! — Тетя выдержала эффектную паузу и зловеще провыла на манер профессора Трелони: — Он твой отец! И боится в этом признаться!
Гарри подавился пирожком. Тетя Петуния автоматически хлопнула его по спине и с воодушевлением продолжала:
— В романе «Тайны фамильного склепа» описан похожий случай. Барон фон…
— Какой еще отец?! — откашлявшись, хрипло выдавил Гарри. — Ему же лет семьдесят. Не говоря уже о…
— Ско-олько? — не поверила тетя Петуния. — На вид он мужчина в полном расцвете сил.
— Угу. И, вашими стараниями, в меру упитанный. А если мы проторчим здесь до осени, станет не в меру.
— Он просто не знает, как к тебе подступиться, — не сдавалась тетя Петуния, — у него в юности тоже произошел конфликт с отцом.
— Это убийство, что ли, конфликт? — фыркнул Гарри, удивившись, что Волдеморт делится с ней подробностями личной жизни.
— Он сказал, что защищался, отец первым пытался его убить. Вон из того ружья, — тетя Петуния кивнула на висевшую над диваном двустволку.
— И вы поверили?
Тетка пожала плечами.
— Поверила-не поверила. Ты, главное, не повторяй чужих ошибок. Слушайся его во всем.
— Да в чем слушаться-то, если он ничего не говорит?!
*
Лучше бы и дальше не говорил. Когда Волдеморт позвал его в пыльную комнату с рассохшейся мебелью, служившую старшему Риддлу кабинетом, и снизошел до объяснений, Гарри подумал, что предпочел бы версию тети Петунии. В этой версии Темный Лорд по крайней мере существовал отдельно от него.
— Ну и зачем вы это сделали? — уныло спросил Гарри, пытаясь заглянуть внутрь себя и увидеть то, что увидел Волдеморт, когда вселился в его тело в Министерстве магии.
— Я не хотел, — вздохнул тот, — оно само. Не спрашивай, как, я не знаю, ни в одной книге про такое не написано.
— Так, может, вам показалось, может, нет ничего? Я его никогда не чувствовал.
— А парселтанг, — начал перечислять Волдеморт, — а ментальная связь, а…
— А еще меня Шляпа хотела отправить в Слизерин, — вспомнил Гарри и окончательно сник.
— Вот видишь. Какой из тебя слизеринец?
— Дамблдор говорил, что парселтанг и все остальное — из-за шрама. Почему он, кстати, не болит?
— Потому что мне это тоже мешает. Но если тебе скучно без легилименции…
— Спасибо, не надо. Лучше скажите, что теперь делать. — Гарри спросил просто так, ничего хорошего он от идей Волдеморта не ждал.
— Ну, если исключить убийство, — хмуро произнес Лорд, — а оно исключается, вариантов у нас два. Либо ты примешь мою сторону, и мы…
— Нет, — помотал головой Гарри.
— Да я уже понял, — отмахнулся Лорд. — Зря, что ли, столько времени за тобой наблюдал. Надеялся обойтись без лишних сложностей.
Устроив эти сложности мне, — подумал Гарри, представив, какую реакцию вызвала бы новость о его переходе к Пожирателям.
— Сложности — это второй вариант?
— Он самый. Можно извлечь осколок души из тебя и поместить в более подходящий предмет.
— И сразу после этого вы меня убьете. — Гарри даже не обиделся на «предмет», не до того было.
— Убил бы, — не стал скрывать Лорд, — но не получится. Общая кровь мешает. И дернул же меня Мерлин с тобой связаться!
— Так вы похитили тетю Петунию, потому что она моя кровная родственница? Собирались как-то разорвать нашу связь? — догадался Гарри.
— А что с ней было делать? — ушел от ответа Волдеморт. — Если бы мои люди убили ее прямо там, на дороге, разве ты хоть на что-нибудь согласился бы? А добровольное согласие — обязательное условие ритуала.
— Я и сейчас еще не согласился, — напомнил Гарри. — Дайте слово, что отпустите тетю. Она здесь ни при чем.
— Отпущу, — пообещал Волдеморт. — Сотру память и отпущу. Она заслужила. Только пусть сначала научит Нарциссу готовить, не могу больше есть три раза в день подгоревшую яичницу.
*
В доме было достаточно места для проведения десятка ритуалов, но Волдеморт повел Гарри в подземелье по бесконечной винтовой лестнице.
— В лаборатории ничего не трогай, с портретом не разговаривай.
— С каким портр… — Гарри споткнулся и чуть не полетел кубарем вниз.
Волдеморт схватил его за шиворот.
— Осторожно. Не сломай шею раньше времени. С портретом Мефисто. Он тоже был наполовину Риддл, как и я, только наоборот.
Волдеморт начал рассказывать о своих предках, которые жили давным-давно, еще до принятия Статута. Тетя Петуния была бы в восторге, она обожала всякую романтическую чепуху, а история родителей Мефисто Гонта идеально подходила для дамского романа. Чистокровный волшебник влюбился в красавицу-магглу, родители были против их брака, молодые люди встречались тайно, для этого волшебник построил подземный ход, соединяющий их дома, благо с помощью магии такое сделать нетрудно. Но любовь трагически оборвалась, девушка умерла, а ее возлюбленный, забрав новорожденного сына, уехал на континент.
Прямо как в сказке, — подумал Гарри, — принц лазил в башню к Рапунцель, они разговаривали, а потом сразу бац! и двое детей.
— Мефисто никогда не жил в Англии, портрет сюда привез его сын. Он и английского-то, по-моему, не знает, объясняемся на парселтанге. Идеальное вместилище для хоркрукса.
Лорд открыл заклинанием тяжелую дубовую дверь, зажег факел. Гарри всмотрелся в полумрак. Стеллажи вдоль стен, на них сосуды и колбы всех размеров и форм, какие-то приборы — это было совсем не похоже на лабораторию Снейпа в Хогвартсе, скорее, на кабинет средневекового алхимика.
Портрет на высокой подставке был завешен струящейся алой тканью.
— А где подземный ход? — спросил Гарри. Не то чтобы он надеялся сбежать, так, на всякий случай.
— За дальней стеной, но ты его не откроешь. Кровь Гонта или Риддла — единственный ключ. Жди здесь. — Волдеморт подошел к той стене, на которую показал, приложил к ней ладонь, шагнул вперед и исчез.
— Эй, парень, — услышал Гарри, как только проход закрылся. — Сними тряпку.
Волдеморт велел не разговаривать с портретом, поэтому Гарри, не раздумывая, стянул скользкий шелк.
Мефисто Гонт был похож на Тома Риддла. И лет ему на портрете было примерно столько же, сколько Волдеморту в его нынешнем облике.
— Он вас отсюда не выпустит, — прошипел Мефисто без предисловий. — Ни тебя, ни магглу. Освободит осколок своей души и будет думать, как преодолеть твою кровную защиту. Видел, какая у него тут лаборатория? Экспериментирует. Живыми не уйдете.
— Зачем вы мне это говорите? — Портрет казался сумасшедшим, но его слова подтверждали худшие подозрения Гарри.
— Ты поможешь мне, я тебе. А то ишь, придумал, хоркрукс он сделает. Чтобы потом какие-нибудь вандалы явились и пырнули меня клыком василиска!
— Чем я могу помочь? — спросил Гарри. — У меня даже палочки нет.
— Он отдаст. Слушай меня. Я не портрет. То есть портрет, но… Магические портреты появляются после смерти волшебников, а меня сюда заключили при жизни. Поссорился с одним итальянским проходимцем. Ладно, это неинтересно. Есть одно заклинание, на парселтанге. Мы с Риддлом поменяемся местами — я обрету тело, а он будет заперт здесь, навсегда. Повесишь дома на стенку, если захочешь. Запоминай.
Мысли скакали, словно одуревшие пикси. План выглядел так же безумно, как тот, кто его предложил, но Гарри решил рискнуть.
Он едва успел набросить ткань на портрет, когда в лабораторию вернулся Волдеморт. Лорд протянул Гарри его палочку и зажег несколько свечей, подвесив их в воздухе.
— Я буду задавать тебе вопросы, так требует ритуал. Отвечай только «да». Понял?
— Да, — сказал Гарри.
— Прекрасно. — Волдеморт снял покров с портрета, начертил огненные знаки, соединившие свечи между собой, и начал читать магические формулы.
Гарри не знал, должен ли он что-нибудь чувствовать, поэтому не чувствовал ничего. Только без конца повторял заклинание Мефисто, боясь что-нибудь перепутать.
— Поттер, ты заснул, что ли? — вывел его из транса Волдеморт.
— Нет, — ответил Гарри. И прикусил язык. Он же должен был сказать «да».
Одна свеча погасла, а магическое пламя, наоборот, разгорелось ярче и уже лизало верхний угол подставки, поддерживающей портрет.
— Идиот! — заорал Волдеморт.
— Давай! — одновременно с ним скомандовал Мефисто.
Гарри зашипел вызубренное заклинание и беспорядочно замахал палочкой. Вокруг что-то взрывалось, подземелье заволокло дымом. Гарри показалось, что в портретной раме мелькнуло белое змеиное лицо. Он бросился к лестнице, и в этот момент прогремел выстрел.
*
На нижней ступеньке стояла тетя Петуния с двустволкой в руках. За ее плечом махала крыльями Хедвиг.
В портрете зияла огромная дыра.
— Ой, — ослабевшим голосом пролепетала тетя Петуния, — я что, куда-то попала?
— Да, — сказал Гарри и подтолкнул ее обратно. — Вы убили Волдеморта. Поговорим об этом позже.
Тетя пошатнулась и схватилась за перила.
Дым разъедал глаза. Надо было уходить, но они не успели — обвалилась часть потолка над лестницей, огонь каким-то образом проник туда, перекрыв им путь.
Гарри метнулся вниз и споткнулся о лежавшее на полу тело. Он совсем забыл про Гонта. Тот застонал и открыл глаза. Лицо его было в копоти, взгляд ничего не выражал.
— Вставайте, — крикнул Гарри. — Вы должны помочь! Выход! Откройте!
Мефисто послушно поднялся, подошел к стене, провел по ней ладонью. Стена растаяла и вновь сомкнулась за их спинами, отсекая бушующее в лаборатории пламя.
— Как вы здесь оказались? — спросил Гарри тетю Петунию, когда они уже не бежали, а устало плелись по тесному коридору с земляным полом, время от времени останавливаясь, чтобы отдышаться. Мефисто молча шел впереди.
— Твоя сова словно взбесилась. Летала по всему дому, вопила как резаная, хватала меня за кофту. Ну я и пошла за ней.
— А ружье зачем взяли?
— Просто на глаза попалось. Я и стрелять-то не умею.
— Я видел, — хмыкнул Гарри.
Коридор пошел вверх и вскоре уперся в деревянную лестницу — они добрались до дома Гонтов.
Мефисто вышиб плечом хлипкий полусгнивший люк.
Дом Риддлов по сравнению с этой лачугой казался дворцом. В захламленной, затянутой паутиной каморке было темно, но из-под двери растекалась оранжевая лужица света.
Жестом остановив тетю Петунию, Гарри подкрался поближе, заглянул в щелку и решил, что у него начались галлюцинации от отравления ядовитым дымом. В центре такой же захламленной каморки, только побольше, стоял Дамблдор и рассматривал при свете Люмоса золотое кольцо с крупным черным камнем.
— В сторону, — прошипел над ухом у Гарри Мефисто и распахнул дверь.
Дамблдор посмотрел сквозь него невидящим взглядом.
— Разве вам в детстве не объясняли, что брать чужое нехорошо, профессор? Мне — очень убедительно, — усмехнувшись, сказал Мефисто по-английски. Он подошел к Дамблдору, отобрал у него кольцо и надел на палец.
Конец
