Глава 1 Солнце скрылось за лесом, окрашивая горизонт всеми оттенками зеленого. Рыжий кошак, свернувшийся калачом между ветвей большой липы, проснулся, зевнул, показав розовый язык, растянулся, едва не разорвавшись на пару себе подобных, и начал точить когти. Точил когти он долго и со знанием дела, сдирая кору. Затем легко спрыгнул с ветки, прошелся вокруг ствола, присел на минутку, придав физиономии блаженное выражение, пару раз для порядка скребнул землю лапой и легко запрыгнул обратно на толстый сук, на котором спала изящная белая кошечка. Котяра подошел к ней и мягко поскреб лапой повыше ее хвоста.
-Мррр?
-Мя!
-Мррр... Мрмря!
Кошечка лениво отмахнулась лапой, затем раскрыла желто-зеленые глаза, в которых отразился серп Луны, висящий над горизонтом, встала на лапы, выгнула спину колесом, потянулась, поскребла когтями по коре. Пару минут спустя звери затрусили вдоль большой дороги, ведущей во Владеку.
Фелина Коготь родилась в безвестной рыбацкой деревушке, затерянной где-то среди прибрежных скал у юго-западного окончания Серой земли. Два десятка хат, маленькая таверна - вот и вся деревня. Места глухие, до ближайшего торгового села чуть ли не сутки ехать, но зато и страшные колдуны их не жалуют. Где-то в столице живет барин, страшно подумать, красный плащ, но селяне его никогда и не видели. Раз в полгода заезжают сборщики оброка - обычные люди, не колдуны - и все. А уж если проездом где-то вдали покажется ужасный фиолетовый плащ - месяц в таверне не уймутся разговоры. Впрочем, звали ее тогда иначе. Совсем иначе - Асу. И мать ее была потрясена, когда на минуту отошла от новорожденной дочки, а вернувшись, увидела на полатях пищащего слепого черно-рыже-белого котенка. Кинулась искать, все перерыла, повернулась, а дочка лежит на полатях и ручки к ней тянет. Долго обсуждали селяне колдовство, кое-какие горячие головы уж решили, что, раз уж получили они такой дар от Ктулху, велик он, так и лучше всего отправить его к Ктулху обратно, то есть - в мешок и в море вместе с матерью, но отец, саженный амбал, встал возле хаты с веслом и посмотрел на них очень нехорошо. Долго селяне сторонились странной девочки, но потом привыкли. Так и прожила она в деревне тринадцать лет, подавая в таверне эль. А потом...
Никто не знает, зачем Турсее Росомахе понадобилось поехать именно в эту часть страны. Она уже тогда почти ни перед кем не отчитывалась. Даже если этот кто-то носил оранжевый, красный или даже серый плащ. При том, что она тогда была всего лишь в желтом. Дела внутренней безопасности - в них лучше нос не совать. А Турсея служила в этом департаменте с самого начала, лишь закончив гимнасий. Так или иначе, однажды вечером в таверну вошли двое - молодая красивая женщина в черной накидке и нагловатый парень, тут же начавший на всех прикрикивать. Кое-кто хотел уж проучить наглеца, но женщина скинула свою накидку и под ней оказался желтый плащ. А затем... затем наглец, набравшись эля, улучил момент и увлек Асу в кладовку и уже начал срывать одежду. Тут-то и увидел он вместо тринадцатилетней девчонки разъяренную кошатину, шипящую и бьющую когтистой лапой куда попадет. Турсея, услышав шум, немедленно бросилась в кладовку и секунду спустя парень лежал обездвиженный на полу и не знал, куда девать расцарапанную рожу. А кошка, превратившись обратно в девушку, упала на колени в ожидании испепеляющей молнии. Турсея сжала кулак, занесла было руку для рокового выстрела, а затем повернулась к супругу и стрельнула в него. На полу закопошилась лягушка. Еще выстрел - крыса. Еще выстрел - таракан. Занесла над тараканом острый каблук. А потом хохотнула, выстрелила еще раз - таракан опять превратился в парня - и ледяным голосом приказала Асу собираться.
С тех пор прошло два с половиной десятка лет. Нагловатый парень так и остался мужем колдуньи. Правда, теперь у него уже не человеческое тело. А Асу ожидала долгая беседа, во время которой ее сердце не раз сжималось от страха. Но теперь она тайный агент Турсеи Росомахи, члена Совета Двенадцати, серого плаща. Никто в Иххарие не рискнет сболтнуть лишнее, если где-то вдали на заборе лижет лапку белая кошка. Даже примета есть такая - увидеть белую кошку - это к свиданию с Турсеей. Разумеется, это все слухи, распускаемые тайными агентами Ларии и Рокуша, и за распространение таких слухов тоже можно отправиться в Лэнг живьем. Про существование Фелины Коготь мало кто знает. Незарегистрированная, нигде никогда не обучавшаяся колдунья-метаморф оказалась очень кстати. Турсея лично подарила ей белый плащ, который теперь при каждом превращении в кошку становится ее шерстью. Она же дала Асу новое имя и прозвище. Теперь Фелина замужем за Хатулем Усом - одним из лучших метаморфов Серой Земли, носящим пока желтый плащ лишь из-за своей молодости. Само собой - тайно, официально Хатуль Ус холостяк. Кстати, в его роду много анимагов и метаморфов - небезызвестная Альбракия Змея приходится ему двоюродной сестрой.
Правда, сейчас задания, связанные с внутренней безопасностью, достаются Фелине нечасто. Готовится вторжение в Рокуш и Владыка Бестельглосуд распорядился задействовать всех метаморфов в разведке. Ему не нужны сюрпризы вроде необнаружимых с помощью магии стариков-гренадеров, как это случилось в прошлый раз. Так что сейчас для Рокуша опаснее всего не армия вторжения, собирающаяся на границе, а лисицы, совы и даже мухи, запоминающие расположение войск и укреплений королевства.
Над Рокушем раскинулась ночь. Созвездия отражаются в зеленоватых глазах Фелины и медно-оранжевых Хатуля. Кот и кошка трусят вдоль дороги. Шаг их легок и мягок, весенний воздух наполняет грудь. Летают ночные мотыльки. Обычные мотыльки, а не метаморфы Серой Земли. В кошачьей голове текут мысли. Крамольные, надо сказать. Если бы Повелительница Турсея сейчас просканировала своим взглядом мысли Фелины... об этом страшно даже подумать! Фелину очень интересует одно - каким образом ужасного вида боги смогли создать такое совершенство? Она не сильна в богословии - в ее родной деревне никто такими вопросами не интересовался. Приказали сотню лет назад молиться таким богам - они и стали молиться, а что еще делать? Правда, старик Шукар, проживший без малого сто двадцать лет, говорил, что раньше боги были прекрасными. Потом, само собой, Турсея заставила ее вызубрить положенные фразы из катехизиса, только понятнее эти вопросы не стали. А спросить составителя катехизиса, Владыку Тахема - об этом и подумать страшно.
Некоторое время назад Фелина, обходя захваченный Симбаларь, увидела подвал, а в нем старика и десятка полтора людей помоложе, сидящих вокруг него. Старик что-то говорил. Кошка подошла поближе, расположилась в продухе, сложив лапы муфтой, и стала слушать. Старик говорил о неком Едином, который сотворил весь этот мир и вечно пребывает в нем, и сам этот мир является его частью. Он говорил о том, что Единый посылает испытания, но самое главное - перетерпеть их и надеяться на Единого. Что ни один бог серых не властен над душами тех, кто верит в Единого и что даже если серые колдуны принесут их в жертву, все равно души тех, кто остался и в этот момент верен Единому, окажутся у него, в благом Шемуссене. Впервые в жизни во время доклада Фелина не сообщила о раскрытии подпольной группы последователей запрещенной религии. Для себя она объяснила это тем, что должна выяснить, кто входит в эту группу и не является ли она частью разветвленной сети.
Прекрасный Симбаларь большей частью превратился в руины. Здания еще хранят следы пожаров, которые вспыхивали тут и там во время штурма. Лишь бывшая городская тюрьма, а ныне Промонцери Юджери, Обитель Страха, осталась более или менее целой. Часть ее камер после захвата города новые хозяева продолжили использовать по назначению, а в некоторых расположились сами. Жизнь военная - не до комфорта. Тускло светит, потрескивая, факел на стене. Мимо камеры протащился костяк-охранник. Молодая женщина сидит на полу и пытается нарисовать Бога, который включал бы в себя весь мир. Солнце и Луна, наверное, его глаза. Ветер, наверное, его дыхание. Те прекрасные боги, которым поклонялся старый Шукар? Наверное, это его руки - ведь они творят мир. А что же тогда страшные боги Лэнга? Если Единый - это все, то и они тоже его часть? Может быть, это ноги Единого? Фелина прижала пальцы к вискам. Скрывать мысли, скрывать мысли, скрывать мысли. Повелительница Турсея ну не совсем за стеной, их разделяет два этажа, но кто знает, когда ей придет в голову, просто ради развлечения, просунуть ментальное щупальце через несколько стен и посмотреть, что там бродит в голове ее агента. Против тайных словечек, которыми называет в самые интимные моменты Хатуль Фелину, Турсея ничего не имеет - несколько раз она называла Фелину именно так, как называет ее супруг. Но вот мыслям Фелины о богах Повелительница точно рада не будет. Конечно, какой-никакой способности ставить ментальные блоки ее обучила сама Турсея - это необходимый минимум агента, равно как и способность понять любой человеческий и многие нечеловеческие языки, умение становиться невидимой, скрывать ауру. Почти абсолютная память - это тоже необходимое качество агента, Фелина способна запомнить любой текст, любой документ, любую информацию и безошибочно воспроизвести ее много лет спустя. Фактический уровень колдуньи примерно соответствует желтому плащу. Но, само собой, тягаться с Повелительницей - вещь безнадежная. Фелина встала, взяла бумагу и поднесла ее к факелу. Зримые следы крамольных мыслей рассыпались пеплом.
Рыжий кот и белая кошка сидели у порога маленького храма на одной из улочек Владеки. В храме было немноголюдно. Жрец, мужчина лет сорока с длинными волосами и небольшой бородкой, стоял на небольшом возвышении перед алтарем. Он брал лежащие на алтаре орехи и вареную гречиху и клал их в рот подходившим прихожанам. Когда все закончилось и прихожане разошлись, он взял остатки гречихи, вышел на улицу и положил немного перед копошащейся в пыли курицей, перед псом, греющимся на весеннем солнце, затем подозвал сидящую на заборе толстую трехцветную кошку, дал попробовать и ей. Повернувшись, он заметил незнакомых кота и кошку, подозвал их, погладил по спинам и положил вареные зерна перед ними. Белая кошечка лизнула подношение, проглотив пару зерен. Рыжий кот неодобрительно посмотрел на нее. Кошка потерлась мордочкой о его шею. Кот подцепил зерно когтем, положил в пасть, муркнул и отошел в сторонку. Звери повернулись и поструились по улице. Налетевшие воробьи мгновенно уничтожили оставшиеся зерна.
Старый Рокусто Баварен закончил свою обычную вечернюю молитву, подошел к стене, вытащил пару кирпичей и извлек из тайника потемневшую от времени книгу. Три месяца назад такая книга стояла на почетном месте в каждом ларийском доме. Сейчас ее хранение каралось немедленной отправкой на тюремной альдарее в Серую Землю. О том, что происходило с теми, кто туда попадал, ходили страшные слухи. Например, что серые колдуны способны отправить к отпрыскам Демона человека живьем, и что именно это происходит с несчастными. Говорили также, что огромная башня, на строительство которой согнали почти все население покоренного города, и есть будущие ворота, через которые чудовища ворвутся в этот мир. Рокусто было 92 года и лишь возраст спас его от отправки на строительство - вот уже несколько недель старик не видел никого из его многочисленной семьи. Все они, от шестидесятитрехлетнего сына до тринадцатилетней правнучки, были разбужены среди ночи отрядом серых солдат и уведены в казармы. В его собственном доме расположился серый капрал, а ему позволили собрать немного вещей и выпихнули в подвал. К счастью, еще перед началом штурма Симбаларя жрец догадался перенести в подвал все самое ценное. В том числе и книгу. Старик углубился в чтение.
Из продуха раздалось короткое мяуканье. Белая кошка просунула в подвал свои усы. Старик улыбнулся, отложил книгу, достал вареную гречку - непременный атрибут ежедневного жертвоприношения Единому и положил в плошку. Кошка легким прыжком оказалась на полу. За ней протиснулся рыжий кот. Звери начали поглощать приношение, а затем, мурлыча, залезли на колени к нему. Рокусто приложил два пальца ко лбу и продолжил чтение. На этот раз он читал вполголоса - вера в Единого утверждает, что все, и люди, и не-люди, такие, как эйсты и дэвкаци, и животные, и растения несут в себе Единый дух и имеют право слушать священный текст. Кот и кошка уже неделю неизменно приходили к старому жрецу, возможно, последнему оставшемуся в живых в оккупированной Ларии жрецу Единого. Прихожане его храма в последний раз были у него десять дней назад - на следующий день сразу трое из них были схвачены прямо на улице и отправлены на строительство башни Демона; оставшиеся решили пока не посещать старика, чтобы не попасться страже. Звери слушали, поводя ушами и толкая жреца носами в подбородок, когда тот останавливался, чтобы перевести дух.
Но закончилось чтение не так, как обычно. Звери соскочили с колен старика, изогнули спину, повернулись волчком и исчезли. Вместо них появились два человека: молодая женщина невысокого роста в белом плаще и статный худощавый парень в желтом. Оба с серой кожей и платинового цвета волосами, с характерными мешочками под светлыми глазами. Серые. Колдуны.
-Что ж - сказал старик - мне надо было быть осторожнее. Я слышал, что вы способны на такое. Вы можете звать стражу. Можете убить меня прямо здесь. Даже если меня принесут в жертву, мне все равно. Я всю жизнь служил Единому и Единый не оставит меня нигде, даже в чертогах Демона.
-Успокойся, жрец, - сказала женщина. Мы не причиним тебе вреда. Я никогда не понимала, как боги Серой Земли могут управлять миром, а теперь все встало на свои места. Мы просим лишь об одном - обучи нас своей вере.
-Единый не позволяет отталкивать того, кто искренен в своей вере. Вы уже его дети, каким бы богам ни поклонялись прежде. Даже если тот отпрыск Демона, которого вы изображаете в виде осьминога, обратится к Единому, он будет принят им. Поэтому вам не нужно проходить никаких обрядов, тем более, что у меня сейчас нет ничего, что было бы необходимо для проведения обряда возвращения к Единому. Не нужно давать клятв. Не нужно произносить символов веры. Просто осознавайте себя частью Единого и не утрачивайте его дух ни при каких обстоятельствах. Когда испытания окончатся, я сделаю все, что надо. Если я или кто-то из вас не доживет до конца испытаний, это ровным счетом ничего не значит. Но сейчас я вас не могу обучить ни Писанию, не молитвам, ни обрядам - у меня осталась всего лишь одна книга из многих. Конечно, я знаю Писание наизусть, но память людей слаба, а изучить Писание, не имея книг, его включающих, очень и очень трудно.
- Мы колдуны. Мы можем запомнить очень многое.
- Я не смогу произнести их вслух. Мне очень много лет. Даже если вы способны запомнить каждое слово, потребуются месяцы, чтобы я смог произнести все Писание.
- Все проще. Мы можем прочитать и запомнить все, что ты помнишь и знаешь, лишь прикоснувшись к твоей голове. Просто позволь нам сделать это.
Старик сел на табурет и прикрыл глаза. Колдуны подошли к нему и коснулись пальцами лба. В их сознания потекла священная история и молитвы, описания обрядов и теологические построения, решения церковных соборов, жития святых.
-Что здесь происходит? - прозвучал хрипловатый низкий голос. На пороге стоит серый в форме мушкетера. Знаки различия говорят о капральском чине.
Поар происходил из старинного колдовского рода. Родители его по праву носили зеленые плащи; двое братьев и сестра в настоящее время еще не сняли студенческую робу. Но Поар... В одиннадцать лет он, как и прочие его сверстники, отправился поступать в гимнасий и с позором провалился. Экзамен показал полное отсутствие каких-либо магических способностей. Целый год после этого родители пытались обучить его хотя бы какому-нибудь заклинанию, найти хотя бы зачаточные способности к чему-либо. Чуть ли не треть их годового дохода с поместий ушла на оплату лучших репетиторов. Все было тщетно - на следующий год экзамен был провален точно так же. У Поара не осталось выбора, кроме как поступить в военное училище. Правда, и тут он особыми способностями не отличился, но все-таки смог его закончить и несколько недель назад высадился на берег Ларии.
Два колдуна, захваченные врасплох за действиями, однозначно определяемыми как государственная измена - это несомненное повышение в чине до офицера. Это награда. Очень может быть, что кто-то из Повелителей его заметит и оставит адъютантом при себе - подальше от пуль и гранат рокушцев. Поар стоит, потирая руки. За ним взвод солдат. Поар командует: "Взять их!". Солдаты входят в подвал и берут двух колдунов и старого жреца на мушку.
Фелина смотрит ауры солдат. Обычные примитивные ауры. Полное отсутствие способностей к магии. Желание пойти в кабак. Надежда поживиться какими-нибудь мелочами. Особой жестокости нет ни у кого. Веры тоже - фанатиков Ктулху среди них явно нет. Фелина чувствует странную, никогда прежде не ощущавшуюся силу. Сверху идет поток света, проходит через нее и концентрируется в пальцах. В голове сами собой складываются слова. Слова, обращенные к солдатам, убеждающие их, говорящие, что не все потеряно в их жизни. Белая ли у человека кожа, красная или серая - нет разницы. Все вы части Единого Духа. Все вы носители добра. Единый ждет всех вас. Вера Фелины непоколебима. Свет накапливается в ней - и вдруг срывается с ее пальцев, заполняет полутемный подвал. И все это в полной тишине, никто не произносит ни слова.
Поар смотрит недоуменно. Что произошло? Он никогда такого не ощущал. Полное спокойствие. Ощущение, что он не один. Осознание единства со всеми окружающими. Понимание, что он не может причинить кому-либо вред. То же самое чувствуют и остальные солдаты. Двое колдунов и старый жрец запрещенной религии улыбаются. Солдаты - их братья.
- Взять их всех! - раздается звонкий женский голос. Повелительница Турсея стоит на пороге. За ней три десятка одинаковых солдат с фузеями наизготовку. Аура какая-то мыльная. Доппели.
- Киска моя, - ласково улыбается Турсея, - сокрытие мыслей никогда не было твоей сильной стороной. Ты сейчас подняла такую астральную бурю, что ее почувствовала не одна Кодера. Повелительница Руаха ощутила ее даже в Ставарафе. И она очень интересуется, что у нас произошло.
Трюм тюремной альдареи. Непрекращающаяся боль. Фелина лежит навзничь. Рядом с ней Хатуль. С хрипом вырывается воздух из груди старого Рокусто. Поар сидит, прижавшись к стене. Вокруг в разных позах расположились солдаты, за исключением двоих, не выдержавших пыток. Сейчас доппели, снятые с них, охраняют трюм - Турсея строжайше запретила подпускать к арестованным кого-либо живого. Поар читает молитвы. Как только их кинули в трюм, он подполз к Фелине и попросил научить его молиться Единому. Фелина с трудом подняла обожженную руку и коснулась его лба. Остальные не знают молитв, но у них есть вера. И они уверены, что Единый их не оставит нигде.
Камера. Месяц прошел с момента, когда их вытащили из трюма и перевезли сюда в закрытом наглухо фургоне. Доппель Эганса Кровавого, желтого плаща, заведующего тюрьмой, зашел и сообщил, что войска Серой Земли осадили Владеку и, как только Рокуш падет, в честь победы состоится большое жертвоприношение Лэнгу.
Тянутся дни.
Где-то снаружи слышатся непрекращающиеся глухие удары. Гром? Канонада?
Двери камеры открываются. На пороге закатонец и эйст.
