Глава 1Сидеть на подоконнике, прижавшись спиной к холодной, слегка шершавой от облупившейся краски, стене, вслушиваться в звуки вечернего Токио и наблюдать за тонкой струйкой голубоватого сигаретного дыма.
«Интересно, почему я начала курить?»
Тонкая сигарета вновь вспыхивает угольком при очередной затяжке, пальцы непринужденно сжимают фильтр, а губы незамедлительно выдыхают очередную порцию дыма.
Легким, так давно заученным движением провести ладонью по волосам, наткнуться на оданго, слегка улыбнуться нахлынувшим воспоминаниям, но уже в следующую секунду яростным, полным ненависти и презрения жестом расплести их, позволяя волосам свободной лавиной ниспадать до самого пола.
«Прошлому не место в настоящем…».
Докурить, не чувствуя ни вкуса сигареты, ни наслаждения от нее, выкинуть окурок в окно, судорожно выдохнуть, выпуская последние клубы дыма и обратить взгляд в комнату.
«Не королевские покои, конечно, но все не так плохо.»
Последняя мысль не раз уже посещала девушку, заставляя на краткий миг мысленно бросить все и вернуться к привычной жизни, к семье и друзьям. Но все это длится только миг. Затем приходят они. Воспоминания. И слабая, но навязчивая и ноющая боль в груди…
…Бал, посвященный коронации Короля и Королевы Земли, обещал быть самым грандиозным и масштабным праздником за всю историю планеты. Тысячи приглашенных, десятки тысяч слуг – и все это только ради двух людей.
Проходя по улицам Токио, казалось, что ты идешь по розовому саду, давно запущенному, но от того не менее прекрасному - миллионы роз были затрачены на украшение города. Еще бы, ведь это любимые цветы будущей Королевы.
Все утро перед коронацией Усаги не могла найти себе место, металась из комнаты в комнату, постоянно что-то выкрикивая или приказывая, стараясь довести праздник до идеала. Не раз ее пытались утихомирить лучшие подруги, убеждая в том, что все и так прекрасно – жители Земли обожают будущих правителей, поэтому нечего беспокоиться – в общем ликовании мало кто заметит маленькие недочеты или упущения. Но Усаги чувствовала, что что – то пойдет не так. Вот только что именно?
Считанные секунды остаются до принесения клятвы верности интересам своей планеты и всех ее жителей, до обещания любой ценой поддерживать на Земле мир и покой, до заверения о её последующем процветании.
Усаги стоит рядом с самым дорогим для нее человеком, смело и уверенно глядя на собравшихся в зале гостей, готовая к самому важному шагу в ее жизни – ведь они оба отдали все, что имели ради этого дня.
То, что случилось в следующую секунду, Усаги плохо помнила, и еще меньше понимала впоследствии. Неясный шум донесся от дверей, кажется, кто – то был чем – то недоволен. Девушка уже сделала несколько шагов вперед, что бы разобраться в случившемся, слегка опередив Мамору, как прогремел выстрел.
Острая боль пронзила все ее тело, в васильковых глазах мелькнуло недоумение, изо рта вырвался слабый стон. Рука невольно потянулась к тому месту, где боль сжигала огнем - к груди, а ноги предательски подкашивались. Уже сидя на полу и опираясь на слабеющую с каждой секундой руку, Усаги смогла различить алое пятно, с пугающей скоростью расплывавшееся на лифе белоснежного платья. Затем все окружающее поплыло перед глазами, в ушах стоял непонятный и раздражающий гул. Силы были на исходе, когда чьи – то заботливыe руки подхватили ее, не позволяя рухнуть, словно безвольная кукла, и удариться головой об пол. Сквозь шум, откуда из-за спины до нее доносится полный страха и отчаяния голос любимого – значит Мамору ее и подхватил, а теперь зовет, просит не оставлять его, бороться. Совсем близко звучат полные истерики голоса подруг. Рей требует немедленно вызвать скорую, Ами, как будущий хирург, пытается оказать первую помощь и остановить кровь, чуть дальше Харука приказывает кого-то держать как можно крепче. Ото всюду доносились плачь и полные страха голоса. Но последнее, что услышала несостоявшаяся Королева, изменило ее будущее.
-И пусть меня казнят, но вместе со мной умрет самая недостойная из королев!
…Усаги трясет головой, пытаясь прогнать наваждение, но тот голос, полный яростной ненависти и отвращения, продолжает звучать в ее голове. Руки снова потянулись к пачке, щелчок зажигалки, и по комнате вновь разнесся терпкий и удушливый запах сигарет.
«Ни черта они не помогают успокоиться!»
…Сколько времени она провела в абсолютной темноте? Наедине с собой и своими мыслями? Сложный вопрос.
Открыв глаза, Усаги обнаружила себя в больничной палате, залитой ярким слепящим светом. К ее хрупкому телу было присоединено такое немыслимое количество трубок, что, казалось, из них с легкостью мог бы связать прозрачный свитер какой-нибудь эпатажный модельер. Писк и гул аппаратуры, заполнившей палату, раздражал на столько, что хотелось встать и все выкинуть в окно, вот только сил не хватало даже на то, чтобы оторвать голову от подушки, а каждый глубокий вдох разрывал грудь на части.
Окинув палату взглядом ровно на столько, насколько позволяло ее положение, Усаги поняла, что находилась совершенно одна, что полностью устраивало девушку – видеть сейчас кого-нибудь, а тем более слышать ей хотелось меньше всего.
Прикрыв глаза от слепящего света, она стала вспоминать произошедшее. Но как бы не старалась, память наотрез отказывалась восстанавливаться. После получаса безуспешных попыток хоть что-нибудь вспомнить, Усаги погрузилась в тяжелый, беспокойный сон. Именно тогда ей приснился первый кошмар…
Очередной бычок по незамысловатой траектории отправился в распахнутое окно. Боль в груди потихоньку улеглась, а жизнь перестала казаться такой паршивой штукой. Вот только не сигареты были тому причиной, а осознание того, то прошлое не изменишь, а вот будущее еще можно. Хотя, какое у нее может теперь быть будущее? Прислонившись лбом о прохладное стекло, она вновь погрузилась в прошлое.
… Мамору она увидела сразу, как только проснулась – лицо бледное, осунувшееся, глаза, окруженные синяками, красные от бессонно проведенных ночей. В ярком свете больничных ламп, он казался почти прозрачным. Но как только он увидел ее глаза, губы сами собой растянулись в улыбке, слабой, но все же вполне искренней.
-Усако.
-Мамо-чан, - голос хриплый, едва слышный.
-Тихо, солнышко, ничего не говори. Тебе нужно набираться сил. Ты нас так всех перепугала, но теперь все будет хорошо. Главное, что ты пришла в себя, а с остальным мы справимся.
Усаги смотрела в столь дорогое и любимое лицо, а в голове прокручивался давешний сон – коронация, обещавшая стать самым счастливым и значимым днем, обернулась кошмаром. Слова неудавшегося убийцы раз за разом прокручивались в голове, с каждым мгновением меняя ее. Вот только смогут ли понять и принять ее изменения самые близкие и дорогие люди?...
Расправив кровать, Усаги медленно побрела в ванную умыться перед сном. Там, стоя перед огромным, в пол стены, зеркалом, она криво усмехнулась – они не смогли ее понять. И теперь она здесь. Одна.
… Прошло три месяца после трагедии, и всего пару недель, как жизни Усаги перестало что либо угрожать. Каждый день к ней приходили подруги и Мамору, рассказывали, что твориться в мире, как народ переживает болезнь своей Королевы (несмотря на то, что коронация не состоялась, все жители планеты признали ее и Мамору своими правителями). Усаги слушала их сумбурную болтовню, практически не задумываясь над смыслом слов. Для себя она уже все давно решила, вот только ее планы вовсе не совпадали с мечтами и планами других. Она пока решила никому ничего не говорить, прекрасно понимая, что разговор предстоит очень тяжелый, и что для него нужно много сил…
Уже лежа в кровати, Усаги кинула взгляд в окно – сирена прямо под ее окнами оповещала всех вокруг, что где-то произошла беда.
«Все так же, как в тот день.»
Рука непроизвольно потянулась к пачке с сигаретами, но в последний момент Усаги отдернула ее.
«Может хватит так часто курить?»
…Ее наконец-то выписали из больницы. Возвращение в Хрустальный Токио девочки организовали с таким размахом, какого не было даже на ее свадьбе с Мамору.
В тот же вечер, сидя перед зеркалом в своей спальне и расчесывая непослушную копну волос, Усаги обдумывала, как рассказать Мамору о принятом решении.
Легкий гул, постепенно переросший в сирену, вызвал разочарованный вдох из груди Мамору.
-Что – то не так? – Поинтересовалась Усаги, отложив расческу и пристально глядя в глаза любимому.
-Слышишь сирену? Значит, где-то что-то стряслось, - устало ответил Мамору – ему меньше всего хотелось заниматься этой ночью королевскими делами.
-И что? – Усаги уже знала ответ, но все же решила услышать его именно от Мамору.
-Милая, это часть наших с тобой обязанностей. Мы должны следить за порядком во вверенной нам планете.
«Сейчас или никогда…» - пронеслось в голове девушки, прежде чем она заговорила. Тихий, но уверенный голос был отчетливо слышан в спальне.
-Я больше ничего не должна этой планете.
-Что? – Мамору едва смог выдавить из себя столь короткое слово.
-Я знаю, что ты все прекрасно услышал, но, тем не менее, готова повторить снова – я ничего не должна этой планете.
-Нет, это я слышал. – Мамору в полной растерянности провел рукой по своим иссиня черным волосам, стараясь собраться с мыслями. – Просто, скажи мне, почему? Что случилось?
-Довольно странно задавать мне такой вопрос, ведь только сегодня меня выписали из больницы, где я пробыла больше полугода. И прежде чем ты захочешь меня еще о чем-нибудь спросить, позволь объясниться. – Усаги посмотрела на отражение любимого в зеркале – еще никогда прежде он не выглядел столь обескуражено. Но останавливаться, давать «задний ход» было уже поздно - она все для себя решила еще в ту ночь, когда первый кошмар заставил ее проснуться с немым криком на устах, и лицом, мокрым от слез. – До того, как судьба подарила мне тебя и свела с девочками, еще до того, как я повстречала Луну, я каждый день мечтала о принце. О том, как я его встречу, мы полюбим другу друга, и он увезет меня в сказочную страну, где нет боли, лишь только веселье и море сластей. Мне было всего лишь четырнадцать, когда часть моих желаний сбылась – я повстречала принца, чья улыбка заставляла мое сердце биться сильнее, а пронзительный взгляд сапфировых глаз кружил голову. Более того, я сама оказалась принцессой пусть уже и погибшего, но некогда великого, могущественного и прекрасно государства. У меня появились верные подруги, готовые за меня отдать жизнь. И, казалось, что такая жизнь и есть верх блаженства. Но, за все нужно платить. И в моем случае платой была безопасность этой планеты и всех живущих на ней людях любой ценой. Скажу честно, меньше всего на свете я хотела подвергать себя или кого – то из дорогих мне людей такой опасности, но судьба думала иначе. И я, раз за разом, окуналась в кровопролитные битвы с головой, не щадя ни себя, ни кого – то из вас…До сих пор не понимаю, каким чудом мы смогли выжить во всех этих бесконечных войнах? Но, наконец – то, судьба благоволит нам – самый страшный враг повержен, и эта победа сулит нам если и не вечную жизнь без тревог, то, хотя бы, несколько десятилетий спокойствия и счастья. Я и ты наконец-то можем соединить свои жизни самым древним и священным ритуалом – свадьбой. И…не может этого быть? Все человечество Земли признало в нас своих правителей. Это превзошло мои самые смелые мечты – я королева целой планеты, это же такая честь… Да, такой глупой и наивной, как тогда, меня, наверное, еще никто не видел… Я чужда этой планете и всем ее жителям. Еще бы, странная девушка с Луны, сумевшая околдовать земного принца. Даже мое Лунное прошлое говорит против меня – две планеты были уничтожены тогда, и только сила Серебряного Кристалла смогла исправить все. Пойми, Мамору, Земле будет лучше, если у нее останется только король…
В спальне повисла напряженная тишина. Усаги ждала ответной реакции на свою речь, а Мамору пытался понять, что именно затеяла его любимая. В голову лезли мысли, одна другой страшнее, но, юноша это знал точно, реальность окажется гораздо хуже.
-Так… чего же ты хочешь на самом деле? – Что толку гадать, когда можно узнать все из первых уст.
-Я хочу официально отказаться от трона.
-Но почему? Неужели этот единичный эпизод настолько отвратил тебя от всех людей, что ты хочешь отказать им в своей защите и покровительстве?
-Мамору, я чуть было не погибла, давая им, как ты сам только что выразился, свою защиту и покровительство. К тому же, где гарантии, что такое больше не повторится? За все то время, которое я пролежала в больнице, ко мне в палату могли зайти либо ты, либо кто-то из девочек. Можно узнать – почему? Почему я ни разу не увидела, скажем так, «простого смертного»? Что же ты молчишь, Мамору? – Усаги наконец осмелилась взглянуть, пусть и через зеркало, в глаза любимого. – Не можешь ответить? Зато я могу – вы, так же как и я, прекрасно понимали, что это покушение могло быть не единственным, что моей жизни, по прежнему, грозила опасность. Но только моей…Я и так слишком многое отдала Земле, и теперь, когда в кои – то веки, я хочу пожить спокойно, не опасаясь за свою жизнь, судьба вновь проучила меня. Я больше не хочу, да и не могу подвергать себя риску. И это не простая блажь или каприз. Это суровая реальность – я не железная, как того все хотят… Надеюсь, ты поймешь меня?...
Но он так и не смог понять ее решения. Не смогли его принять и девочки. Одна лишь Хотару не упрекнула ее в «столь трусливом и недостойном королевы» поступке, как выразилась тогда Харука. Но и поддерживать ее Воин Разрушения не стала. В ту ночь, когда прозвучавшая сирена изменила всю ее жизнь, Усаги впервые спала не в королевских покоях, а в комнате для гостей, находившейся как можно дальше от спален подруг и Мамору. Еще никогда в жизни ей не было так больно, но и такой уверенной в правильности своего решения как тогда, она еще не была, а возможно, никогда и не будет. На следующий день Мамору открыто сказал ей, что никогда не сможет понять ее бегства, а девочки просто не обращали внимания.
Через пару дней, собрав все свои вещи, и, предварительно дав пресс-конференцию с официальным отказом от прав на престол, девушка незаметно для всех обитателей покинула Хрустальный дворец. Лишь единожды обернулась она, стоя перед неприметной калиткой в глубине дворцового сада. Смахнула слезу, прошептала: «Я люблю тебя, Мамо - чан» и на всегда покинула дворец в поисках новой жизни – жизни для себя, а не ради миллиардов.
Маленькая однокомнатная квартира на окраине Токио сразу приглянулась Усаги. Во-первых, не очень дорого, а, во-вторых, в округе почти никто не жил, что обеспечивало слабое подобие спокойной жизни, без пристальных взглядов и перешептывания за спиной…
Прошло уже больше трех месяцев ее абсолютно одинокой жизни. Лишь иногда ее навещала Луна, так и не сумевшая оставить Артемиса. Эти встречи оставались тайной для всех, но в тоже время приносили хоть какое – то успокоение Усаги. Так она хотя бы через Луну могла быть рядом с любимыми людьми, знать, что с ними все в порядке, что они живы и здоровы…
Засыпая, Усаги в очередной раз подумала с болью и непонятным облегчением:
«Я ничего не должна…»
