Нет любви

Здравствуй, прекрасная Воительница!

И да, я не нашёл ничего менее банального, чем обратиться к тебе по имени, ведь только латынь может раскрыть истинную его сущность. В тебе нет ничего от «Беллы» – мягкосердечной красотки с сердцем оленихи и такими же воловьими глазами. О, нет, ты – Bellatrix – яростная и неистовая, как стихия, и так же как стихия, опасная.

Опасность не прельщает меня, но сила, сила, всегда ей сопутствующая, – вот то, от чего я не могу отказаться, никогда не мог. Ещё в юности, вслепую пытаясь уйти от собственных неясных желаний, я искал спокойствия и умеренности. Сколько долгих лет лелеял надежду, что в состоянии буду получить их, довольствоваться малым. И я не назову ту, которая могла дать мне это, ведь ваши имена не могут украшать одну и ту же страницу, находиться в одной плоскости бумажного листа.

Моё детское увлечение казалось мне всепоглощающей страстью, но как же наивен я был! Та, что стала бы безопасной гаванью моей души не способна была бы успокоить моё сердце, ведь никогда не стала бы его хозяйкой.

Я всегда стремился быть частью чего-то большего, хотел принадлежать. Именно поэтому идея сделаться Пожирателем Смерти не показалась мне глупой. В школе я не снискал себе любви и славы, Тёмный Лорд обещал мне всё это и ещё сверх того. Я давно не разделяю многих его взглядов и способов достижения целей (и перо невольно дрожит, выводя эти строки), но не подчиниться его воле было бы безумием. А я не безумец.

Хотя многие не согласились бы с этим, если бы знали до конца обо всём, что творится в моей голове. Я давно запутался в бесконечной игре двух великих сил, каждая из которых стремится победить, и каждой из которых я служу. Служил. Буду служить.

Мир так изменчив и зыбок, равновесие в нём недостижимо, но сегодня, сейчас, ничего из этого не имеет значения, ведь существуешь ты.

Ты, которая верна своим принципам до конца. Раз выбрав себе господина, ты предана ему бесконечно, и как же ненавижу я Лорда за то, что лишь он оказывается достоин твоего внимания, твоего обожания, твоей верности... Однажды Лорд уже отнял у меня женщину, мечту о счастье. Он делает это вновь и, как и тогда, всё получается у него играючи. Насмешка судьбы, не находишь ли, Беллатриса?

А ведь мне не нужно поклонения. Я точно знаю, кто из нас двоих сильнее и охотно подчинюсь твоей воле. Мне никогда не сравниться с Лордом в могуществе, но и сломать меня, как сломала глупца-Рудольфуса, ты не сможешь. А если даже и сумеешь, то удовольствия от процесса получишь куда больше – уж это я могу тебе обещать.

Но ты не видишь во мне ничего большего, чем просто одного из валетов Тёмного Лорда, чья ценность пусть и выше многих прочих, но... Игральной карте никогда не стать игроком, зачем же тратить на неё своё дыхание?.. Подобное отношение сводит меня с ума, но ты никогда об этом не узнаешь. Я всегда владею собой и ничем себя не выдам.

Самое смешное, что я прощаю тебе твоё безразличие. А ведь слизеринец ничего не должен прощать. И не значит ли это, что кровь в моих жилах – действительно вода пополам с грязью? Что я слишком жалок и слаб, чтобы рассчитывать хотя бы на мимолётную благосклонность? Впрочем, ты не приемлешь ничего менее совершенного, чем постоянство.

И я существую в картине твоего мироздания только пока мои таланты зельевара и знатока Тёмных искусств нужны Лорду. Я статист, марионетка. Но так же холодна ты и ко всем остальным: женщинам и мужчинам внутри нашего круга. Я знаю это наверняка, ибо ревностно слежу за тем, как каждый раз во время собраний Пожирателей безразличен твой взгляд в прорезях маски, как порывисты в своём презрении к окружающим движения твоего обманчиво хрупкого тела.

Оно совершенно: от копны непослушных кудрей до кончиков пальцев. И прижавшись ко мне, вся ты, воительница, идеально вписалась бы в мои объятия. Как раз доставала бы макушкой до подбородка, и уткнувшись лицом мне в шею, получила бы беспрепятственный доступ к незащищённому горлу. И стала бы ласка фатальной для меня? Твоё настроение непредсказуемо, а расправа молниеносна и ужасна, но даже это знание не может погасить сладкого пожара моих фантазий.

Я патетичен в своих эпистолярных излияниях, как дюжина экзальтированных девиц, не правда ли? Тебя бы мои вольные мысли привели бы в бешенство, я уверен, но сегодня день Святого Валентина, и мне неожиданно более нечем заняться в этот февральский вечер. Поэтому, устроившись за столом в тиши своего кабинета, я и диктую самопишущему перу это дурацкое письмо, тратя на него лучшие чернила.

Легенд о святом Валентине великое множество, но все они жестоки и полны безысходности. Тебе, воительница, они пришлись бы по душе. Этот день остался в истории чьми-то кровью и слезами, страданиями и мукой – всем тем, что ты находишь прекрасным и по-настоящему правильным. Разгорелись бы алчным огнём твои щёки, знай ты, что я хочу отметить в календаре эту дату? Отметить специально для тебя.

Доверять мысли пергаменту небезопасно. Я понял это уже довольно давно, Беллатриса. Ты спросишь, почему же тогда я так неосмотрительно открываю миру свои тайные желания, доверяю судьбу клочку бумаги?

Всё просто: я сожгу его как только поставлю последнюю точку. Мне нужно было выговориться, и... и не более того. Это письмо никогда не увидят чужие глаза. Даже твои, особенно твои.

В мире нет любви, Беллатриса. И пусть Дамблдор твердит иначе, её не существует. Ведь если бы она была, я, наверняка, способен бы был любить, правда?

Инсендио!