Выбор

Глава 1

- Отпустите его, - мужчина, только что пересекший порог Эмпайер Стэйт Билдинг, выглядел весьма потрёпанным и растерянным: пиджак отсутствовал, галстук беспорядочно болтался на шее, рубашка, наверняка, видела куда лучшие времена, а волосы были растрёпаны. Если бы это был парень лет двадцати, то это можно было бы выдать за небрежный стиль, с которым юноша «слегка» перестарался, но пришедший был взрослым и решительно настроенным мужчиной, несмотря на свою подавленность. Но внезапно он небрежным жестом руки пригладил волосы, поправил галстук, будто увидел свой неподобающий вид со стороны, с трудом натянул на лицо безупречную улыбку и повторил сказанное уже в более вежливой форме:
- Я, правда, думаю, что в наручниках нет необходимости, агент.
- А вы простите, кто ещё такой? – крупногабаритный мужчина усмехнулся, обнажив свои пожелтевшие от несчетного количества выпитого кофе зубы. Его эта ситуация ничуть не задела и не разозлила. Происходящее скорее его позабавило.
- Свидетель. Главный свидетель, - мужчина решил внести ясность, потому что холл отеля был наполнен толпой косвенных свидетелей, которые, как им казалось, что-то видели или же слышали. – Я знаю, кто виновен, и у меня есть доказательства.
Питер, который молча наблюдал за сложившейся ситуацией, с каждым словом говорящего хмурился всё сильней. Он то уж знал, что за этой показной беззаботностью скрывается потерянный взгляд.
- Предоставишь их в суде, парень, - буркнул федеральный агент, нахмурив брови. Сказанное его заставило сомневаться, но не до конца.
- Как знаешь, но я тебя предупредил.
- Что ты делаешь, Нил? – наконец, в разговор вмешался Питер, потеряв хоть какую-либо надежду разобраться в очередной афере друга. В том, что это афера, Питер не сомневался ни на секунду. Ведь он то знал, когда всё это произошло, Нил наверняка уже ехал домой или же был на 103 этаже, что тоже не играло особой сути.
- Всё будет хорошо, Питер, - Нил хлопнул друга по плечу, ободряюще улыбаясь. – Ты ещё успеешь на романтический ужин с Эл.
Питер хотел сказать, что все улики указывают на него, и вряд ли он в скором времени увидит свою жену, но Нил уже ушёл, остановившись лишь рядом с агентом Кэллуэй, а Питера же подтолкнули к дверям.
- Вы выслушаете меня, - сказал Нил, не давая шанса женщине и рта раскрыть. Он знал, что первыми её словами будет «В наручники его» или же «Вот и похититель». Тогда это значило бы его уход вслед за Питером. А этого он допустить не мог. Не в этот раз.
- Я не иду на сделки с преступниками, мистер Кэффри, - елейным голосом пропела она, улыбаясь, в то время как в её взгляде горело презрение, приправленное превосходством.
- Но вам придётся выслушать главного свидетеля, - Нил пожал плечами, засунув руки в карманы брюк. – Или же вы хотите проявить в очередной раз свою некомпетентность.
Агент Кэллуэй опасливо посмотрела по сторонам, желая убедиться, слышал ли кто-нибудь слова мошенника, которому по неизвестной ей причине полностью доверяли агенты ФБР. Она сложила руки на груди в защитном жесте, не отрывая взгляда от собеседника, спросила бесцветным голосом:
- Я вас слушаю, мистер Кэффри?
- Это сделал Джеймс Беннет.
- Это всего лишь слова, - агент Кэллуэй развела руки в стороны, показав белоснежную акулью улыбку. – А теперь, если вы закончили…
- Нет, - прервал он её. – У меня есть признание.
- Запись? – недоверчиво спросила женщина, приподнимая брови, показывая свои сомнения на этот счёт.
Нил достал из кармана диктофон, но не вложил его в протянутую руку, как этого она ожидала. В который раз он был благодарен недоверчивости Моззи. Если бы он не установил прослушивающее устройство в его квартире из-за Джеймса, то Питера уже ничего не спасло. Наверное, кто-то бы на его месте засомневался, включать запись или же нет. Но только не Нил. Это был простой выбор.
Мужчина едва заметно кивнул, выждал несколько секунд, после чего нажал на кнопку, и в этот же момент изо всех динамиков холла Эмпайер Стэйт Билдинг послышался диалог, который состоялся только что между ним и Джеймсом:
- Что ты сделал отец? Они арестовали Питера за убийство Прэтта. Что ты сделал?
- Это была самозащита.
- Всё, что тебе нужно, это сказать правду, и Питера освободят.
- Я не могу этого сделать. Я не могу позволить бюро положить орудие убийства обратно мне в руки.
- Бюро не верит ему. Он расследовал дело Прэтта. Ты единственный человек, который знает, что произошло.
- Они посадят меня, Нил. Как только они получат меня. Я никогда не выберусь.
- Ты должен свидетельствовать и очистить имя Питера. Докажи, что ты лучше всего этого. Докажи, что ты порядочный человек.
- Вещи, которые я сделал... Они в прошлом. - Запись началась заново.
- Зачем ты это делаешь? – Кэллуэй заозиралась по сторонам в надежде, что кто-нибудь сможет всё это выключить, но никто не сдвинулся с места. – Выключи это! Сейчас же!
- Вы арестовали невиновного, агент Кэллуэй. Виновный ушёл прямо из-под вашего носа. Он вышел прямо из главного входа. Вы упустили его, в то время как холл кишел федеральными агентами! – Нил отошёл на шаг назад, развёл руки в стороны, указывая на всех агентов, что стояли здесь. – На что это указывает? Что это говорит лично о вас, агент Кэллуэй? – мужчина подошёл в плотную и понизил голос до шёпота. – Вы же не хотите испортить свою карьеру? Уверен, в Атланте у вас осталось много близких людей, которые ужасно соскучились.
- Простите, что? На что вы намекаете? – ощетинилась женщина, на секунду выйдя из себя, но тут же взяла в руки.
- Я? Ничего. Я просто краем уха слышал, что вы привлекли всех федеральных агентов Нью-Йорка, и они все работали под прикрытием, – Нил с усмешкой посмотрел на зелёную форму какой-то экологической компании, в которую были одеты все агенты. – Также вы задействовали самое современное оборудование ФБР. Но вот моя любимая часть: коробку увели прямо из-под вашего носа, – мужчина поднял руки в защитном жесте, когда агент Кэллуэй смерила его взглядом полным ненависти. – Так мне говорили, – женщина промолчала. - А сейчас, я думаю, вам стоит сделать немедленный звонок и попросить, чтобы агента Бёрка освободили и отвезли туда, куда он пожелает, - как ни в чём не бывало, заметил Нил, обезоруживающе улыбаясь. – С вашего позволения мне нужно уйти. Насыщенный день.
- Чем же вы были заняты, Мистер Кэффри? – с первого взгляда было понятно, что агент Кэллуэй просто хочет получить доказательства того, что мошенник, стоявший перед ней, в этот раз оказался ещё и вором. – Вы должны были быть дома.
- Ах да, на счёт этого. Я был здесь, - Нил беззаботно пожал плечами, заметив довольную улыбку женщины. – Я был на 103 этаже, вы можете проверить камеры.
- Почему на вас нет браслета?
- Это хороший вопрос. Так получилось, что 103 этаж вне моего радиуса, а мне нужно было там быть, потому что меня ждала девушка, которая пару часов назад согласилась стать моей женой, - Нил проигнорировал то, как женщина клацнула зубами от досады. – Надеюсь, мой незаконный допрос закончен, - мужчина сделал акцент на слове «незаконный». – Мне нужно идти.
Нил не врал. Ему, правда, нужно было идти. Прочь от этой суеты. Прочь от ненавистных вопросов. Прочь от жалостливых взглядов. Прочь от счастливых улыбок и поздравлений. Прочь ото всего этого. Домой, где было хорошее вино и Моззи, который не станет задавать вопросов, но если что, сможет выслушать его, ничего не говоря. Домой, где он сможет забыться на пару часов.
Следующим днём поднимаясь на лифте на 21 этаж, Нил думал о том, правильно ли он сделал, отклонив вчерашнее предложение Моззи, который уверял друга, что в этот раз Лалана увезёт их в самое надёжное место на это Земле. Он не сомневался, что в этот раз их план будет более удачным. Он не сомневался, что Моззи сможет исправить все недочёты, что найдёт им райский уголок. Но когда-то он пообещал, что не будет больше убегать. И он пришёл за своим браслетом, который вчера надел Питер, пытаясь его защитить. Он сделал свой выбор и был уверен, что ничто не заставит его сожалеть об этом. Нью-Йорк – это его дом, где у него есть друзья, на которых можно положиться. Он отслужит в ФБР два года с браслетом на лодыжке. А потом он надеялся стать агентом, как хотел когда-то в 18 лет. Если тогда ему не на кого было равняться, то сейчас было. На Питера Бёрка, который был ему большим отцом, чем родной. Теперь он в этом не сомневался.