Оверштаг

Глава 1

Автор: aguamarina
Название: «Оверштаг»
Пейринг: Люциус Малфой, Джек Спарроу
Рейтинг: PG-13
Размер: миди
Жанр: приключения, юмор
Саммари: оверштаг (голл. overstag), поворот парусного судна на другой галс носом против встречного ветра. К повороту оверштаг обычно прибегают, когда судно идёт круто к ветру.
Дисклеймер: автор традиционно не извлекает никакой материальной выгоды
Размещение: предупредите
Примечание: написано на Зимнюю фандомную битву на diary.ru


«У меня бы предки под черным роджером на абордаж ходили - я бы не только снобом был, я бы из принципа вообще бы ни с кем не разговаривал и изъяснялся только жестами, и матом, когда страшно» (с) башорг

Каменный пол больно ударил по ребрам. Джек собрался с силами, уперся дрожащими руками в неровные плиты и рывком перевернулся на спину. Холодный и затхлый тюремный воздух хлынул в легкие, и он закашлялся, выплевывая остатки кракеновой слизи. Переполнявшее его отвращение вырвалось наружу вместе с желчью, стекая по некогда щегольским усам и пестрым косицам. Небольшая плата за возможность дышать. Отталкиваясь руками, Джек добрался до стены — пять футов показались пятью милями, — и кое-как сел, упираясь в камень лопатками.

Камера была невелика: футов десять на десять, ограниченных решеткой слева и стеной с высоко расположенным окном справа. Из окна падал свет, рисуя на полу неровные фигуры. По ту сторону золотящихся лучей стояла кровать, на которой кто-то сидел.

— Капитан Джек Спарроу к вашим услугам, — представился Джек, щуря глаза в попытке разглядеть нежданного соседа. Солнце слепило, и удалось лишь понять, что у того длинные светлые волосы. — Я бы снял шляпу, но ее сожрал кракен, морские демоны его раздери. Наверняка будет носить по праздникам, хвалясь…

— Откуда ты взялся? — перебил сосед. Голос у него был такой же, как у лорда Беккета — самодовольный и пренебрежительный. Так на манеру говорить влияли только золото и власть. Джек поморщился.

— Приличные люди представляются, вступая в разговор, — заявил он, задрав подбородок. Спина болела. Либо слизь кракена была ядовитой, либо перемещение из его желудка в эту камеру ничем не напоминало романтическое путешествие.

— Ты маггл? — вопрос был задан все тем же резким тоном. Джек попытался подняться, опираясь на стену, но потерпел неудачу и снова боком рухнул на пол. Спину сквозь рубашку обожгло болью: видно, камни, по которым он проехался, содрали кожу. Джек выругался.

— Ты маггл, — теперь уже утвердительно произнес светловолосый. Он поднялся, подошел и присел рядом на корточки. Джеку показалось, что его препарируют взглядом.

— Как ты сюда попал? — задумчиво спросил незнакомец, очевидно, не ожидая ответа. — Аппарация здесь невозможна, как и порт-ключи… сюда вообще невозможно попасть магическим образом! Так откуда ты взялся, Спарроу?

— Капитан Спарроу! — Джек предпринял еще одну попытку выпрямиться. На этот раз жесткие руки, вцепившись в плечи, помогли ему принять сидячее положение. Так дышалось гораздо легче.

— Спасибо, добрый незнакомец, — пробормотал Джек, не открывая глаз. — Я передам Офелии, чтобы помянула тебя в своих святых молитвах…

От хлесткой пощечины голова мотнулась в сторону. Джек замычал и ухватился за щеку.

— Дай мне только прийти в себя, — в голове гудело, и камера плыла перед глазами. — Будь у меня шпага, ты бы уже недосчитался своей руки.

— Будь у меня палочка, меня бы здесь уже не было, — откуда-то сверху ответил собеседник. — Но раз я здесь, ты мне нужен, и нужен в добром здравии. Так как ты сюда попал, Спарроу?

— Капитан Спарроу, — привычно поправил Джек. Холодный камень, к которому он прижимался затылком, забирал боль. «Хороший камушек, — подумал Джек. — Замечательная тюрьма, свихнувшийся сосед».

— Как ты оказался здесь, капитан Спарроу? — переспросил сосед, подчеркивая каждое слово и особенно — капитанское звание. Джек растянул губы в улыбке.

— Если часто повторять, это не так сложно запомнить, верно, цыпа?

Пинок под ребра заставил его растянуться вдоль стены. В голове снова ударили в набат. Джек застонал. Его сгребли за шиворот и потянули вверх. Спина опять проехалась по неровностям каменной кладки. Джек зашипел от боли.

— Я здесь уже слишком долго, чтобы тратить время на грязных магглов. — Сейчас Джек мог прекрасно разглядеть лицо соседа: холодные светлые глаза, чем-то напоминавшие рыбьи, узкие губы, обметанные белесым налетом, лицо из тех, что называют породистыми — к пятидесяти он станет похож на губернатора Уитерби Суонна. — Я хочу знать, как ты сюда попал, потому что тогда я вычислю, как отсюда выбраться. Твое дело — рассказать мне все и не путаться под ногами.

Джек втянул открытым ртом солнечную пыль. В груди засвистело, и он закашлялся, перевешиваясь через руку сокамерника. Тот поморщился, но продолжал придерживать его, пока Джек выблевывал остатки последнего завтрака. Желудок опустел, на языке было кисло, словно от контрабандной текилы, но голова прояснилась.

— И что я получу, если расскажу тебе это? - хрипло, но нагло выговорил Джек.

— Ничего, разумеется.

— Тогда зачем мне рассказывать?

У соседа дернулась щека, и Джек невольно отшатнулся в ожидании очередной пощечины. Но тот только глянул — словно плетью ожег, да губы беззвучно выплюнули что-то недоброе.

— А ты собираешься здесь задержаться?

— Не хотелось бы, цыпа, — Джек с удовольствием выбирался на привычную почву жонглирования словами и торговли за сведения. — Да и где гарантия, что ты прихватишь меня с собой, покидая это гостеприимное заведение? Мне всегда везло на чудесные спасения — почему бы не подождать чуда и в этот раз?

Сосед хотел было что-то сказать, но глянул на расположение солнечных фигур на полу и усмехнулся.

— А вот сейчас и проверим, как тебе здесь понравится.

Джеку его тон пришелся не по душе — слишком он был уверенным, знающим и грозил неприятностями. Он независимо отвернулся к окну, краем глаза заметив, что сосед вернулся на кровать. От решетки потянуло холодом и гнилью — наверное, где-то открыли дверь. А потом… потом на Джека обрушилось все разом.

Тонущая «Жемчужина». Элизабет, целующая его на прощание, и ее глаза — лживые глаза сирены. И виселицы, целые мили виселиц, где болтались целые сотни Джеков Спарроу, с одинаковыми татуировками, с одинаковыми косицами, с одинаково высунутыми языками. Элизабет смеялась, Уилл обнимал ее за плечи, а кракен открывал многозубую пасть, и его запах казался смрадным ревом тысячи глоток…

Джек кричал, лежа на полу, ногти скребли камень, а солнце ползло все дальше, покидая этот мир и чертову чересчур тесную камеру.

— Что это было? — крик сорвался в шепот. — Что это было, во имя тростниковых сандалий Калипсо?

Сосед смотрел на него сверху вниз, презрительно улыбаясь, уже заранее чувствуя себя победителем. Джек был бы рад приличия ради посопротивляться еще немного, но мысль о том, что гнилостная тварь вернется, развязала язык не хуже рома.

— Это был кракен, — сказал он с обидой. — У меня была Черная метка. Я, э-э, не вполне верно истолковал одно из условий договора с, э-э, достаточно могущественной персоной. Этот тип натравил на меня свою зверушку, зверушка раскрыла пасть, вуаля — и я уже здесь. Метка, кстати, исчезла, — Джек посмотрел на грязноватую ладонь, а потом — на собеседника, в глазах которого плеснулся интерес.

— Черная метка, говоришь? — протянул он — Как интересно… Договор с могущественной персоной… И зверушка… Может быть, ты и не случайно попал сюда, Спа…

— Капитан, — перебил Джек. Сосед с досадой махнул рукой:

— Я помню. Зачем ты каждый раз поправляешь?

— Потому что я капитан, — буркнул Джек. — Ты сам-то кто?

— Люциус Малфой, — наконец представился тот.

— Француз, что ли?

— Англичанин.

— «Почтенная Ост-Индская компания» — не ваших ли рук дело? — Джек смутно припомнил, что слышал эту отнюдь не английскую фамилию не то от Беккета, не то от губернатора. Малфой пристально взглянул на него.

— А ты чей подданный, капитан Спарроу? И какой год сейчас на твоем календаре?

— Я пират, — Джек задрал подбородок — как ни странно, после пинков и пощечин сделать это было легче. — Моя родина — палуба «Жемчужины». А год сейчас, как и у всех нормальных людей, тысяча семьсот семьдесят второй от рождества Христова.

— То-то у тебя столь странный акцент, — Малфой опять имел раздражающий вид человека, знающего больше собеседника и любующегося этими сведениями, словно золотыми монетами, не желая делиться иначе, чем после долгих уговоров. — Да будет тебе известно, капитан, что сейчас тысяча девятьсот девяносто седьмой.

— Конечно, — Джек ухмыльнулся. — А если морского конька прищемить штурвалом, он запоет, как соловей.

Малфой пожал плечами.

— Не хочешь — не верь. Сам увидишь… если выберемся отсюда.

— Твоя очередь отвечать. — Отпечаток недавно испытанного мрачного ужаса снова возник перед Джеком. — Что это было, пять минут назад?

— Это дементоры, — Малфой смотрел не то насмешливо, не то измученно. — Они вытягивают…

— …жизнь? — уточнил Джек.

— Можно сказать и так. Ты еще помнишь свою «Жемчужину»? — неожиданно поинтересовался Малфой. Джек было вскинулся, но Малфой не дал ему открыть рот. — Скоро забудешь. Они заставят тебя забыть. Они могут, поверь.

Джек уткнулся головой в колени, сцепив пальцы на шее. «Жемчужина». Штурвал, отполированный до блеска десятками прикосновений, хищный бушприт, благородные изгибы корпуса и ветер, ветер в парусах…

— Я согласен помочь, — глухо произнес он, не видя довольного огонька в глазах Малфоя. — Что нужно сделать?

— Пока не знаю. Но что-нибудь придумаю. — Джек узнал самого себя в этих словах. И преисполнился необъяснимой уверенностью, что Малфой действительно придумает. Такие в тюрьмах, как правило, не задерживались. — Пока у нас есть кракен-хроноворот, связанный с одной из камер Азкабана. Странно, не правда ли?

— Я видел в жизни немало странного, — Джек чувствовал усталость. Его будто вывернули наизнанку; впрочем, почти так и было. — Непьющий пират. Целомудренная шлюха. Девушка, влюбленная сразу в двоих.

— Последнее встречается чаще, чем ты думаешь, — Малфой был странно деловит, глаза вспыхивали в сумерках, отражая золотой искрой единственный в коридоре фонарь. — У меня есть теория. Скорее всего, кто-то из магов твоего времени зачаровал кракена, сделав из него портал. Неугодные хозяину зверушки люди отправлялись не просто в тюрьму, а в тюрьму двумя столетиями позже. Великолепная затея. Очень изящно, право. Я бы пожал руку ее создателю.

— Лучше проткнуть его шпагой, — предложил Джек в полусне. — Изобретения должны служить людям.

— Неверно, — было последнее, что он услышал за этот бесконечный день. — Изобретения должны служить тем, кто сможет их использовать.


Джеку снилась качающаяся палуба, крики чаек и роскошная грудь донны Хименес из одного ямайского борделя. Он протянул руку, чтобы коснуться этого восьмого чуда света, но на ощупь донна Хименес оказалась холодной и твердой, словно статуя. Со стоном Джек разлепил веки. Рука обшаривала каменный пол, на котором он провел ночь. Малфой уже проснулся и полулежал поперек кровати, скрестив вытянутые ноги и глядя вверх, в окно, за которым, судя по потоку солнечных лучей, царило изумительное июньское утро. Джек поднялся с громким оханьем и побрел к умывальнику, попутно хорошенько зацепив ноги соседа.

— Мог бы и кровать уступить, — бросил он через плечо, справляя малую нужду в дырку в полу.

— Перебьешься, — Малфой сел нормально, опираясь руками на края кровати. — Есть идея.

— Давай, — Джек бесцеремонно плюхнулся рядом, откинулся к стене, застонал от наслаждения: — Я бы тоже придумал план побега, если бы провел ночь в такой благодати, а не на лежаке из камня.

— Не знаю, как у пиратов, а у нас связи такого рода не поощряются, — презрительно обронил Малфой. Джек от неожиданности даже отодвинулся.

— Да я бы и не клюнул на тебя, цыпа, — заметил он оскорбленно. — И не такие предлагали.

— Конечно, — язвительные интонации в голосе Малфоя немало задевали Джека, и он пообещал себе, что непременно отплатит за каждое ехидное замечание. — Среди матросов, надо полагать, каждый второй принц крови.

— Ничего ты не придумал, — фыркнул Джек. Как ни странно, это сработало — Малфой от инсинуаций перешел к деловому разговору.

— Ты вообще с магией знаком? — спросил он. Джек закатил глаза.

— А как же! Помнится, имел я одну девицу в Сингапуре — как пить дать, ведьма…

Малфоя передернуло, и Джек мысленно записал очко на свой счет.

— Плевать я хотел на твои похождения, тупой маггл! — Малфой сгреб в кулак воротник вместе с многочисленными цепочками и амулетами и подтащил Джека к себе. — Заткнись и слушай, если не хочешь заполучить Силен… — Он оборвал себя, выпустил воротник Джека и толкнул его назад к стене. — Запомни хотя бы пару простых вещей. Переход осуществляется только на пороге смерти. Очевидно, что шансов выбраться из пасти кракена нет никаких. Значит, именно в тот момент, когда смерть становится единственным возможным исходом, заложенная в кракена магия перебрасывает объект в эту камеру. Логично предположить наличие обратного процесса.

— А попроще нельзя? — спросил Джек, делая вид, что ему нисколько не интересно.

— Попроще можно. — Малфой смотрел на него, как кот на дрессированную цирковую мышь. — Если здесь нам будет грозить неминуемая гибель, портал перебросит нас куда-то еще.

— Э-э, цыпа! — возмутился Джек, приподнимаясь на кровати. — Я не хочу куда-то еще! Мне надо домой, на «Жемчужину»! Твое «куда-то еще» мне и даром не сдалось!

— Не ори! — Малфой огляделся. — Дементоры хоть и слепые, но могут почуять, что здесь уже не один обитатель. Главное — выбраться отсюда, а там… И в восемнадцатом веке были Малфои. Надеюсь, не откажут потомку в простеньком хроновороте и паре галлеонов на новую палочку.

Неожиданный толчок заставил Джека распластаться на кровати. Сверху упало пыльное покрывало, прикидывавшееся целым, а рот сквозь эту тряпку зажала крепкая ладонь. Что-то загрохотало, лязгнуло, звякнуло, по коридору зашаркали удаляющиеся шаги. Покрывало отвернули, не убирая ладони. Джек попытался взглядом передать все свои чувства.

— Завтрак, — пояснил Малфой. — Руку уберу, только молчи. Не хватало, чтобы кто-то из тюремщиков тебя обнаружил. Понял… цыпа?

На придавленных ладонью губах Джека расползлась улыбка. Он кивнул.

Пока в коридоре звучали шаги, ему пришлось лежать под тонким покрывалом, время от времени накидывая ткань на лицо. Малфой тем временем уничтожал пшенную кашу с чем-то, похожим по запаху на рыбу.

— Господь завещал делиться, — не выдержал Джек, отбирая у него миску, когда тюремщики удалились и лязгнул замок в конце коридора.

— Еще один повод исчезнуть отсюда как можно скорее, — заметил Малфой. — Слушай, Спа… капитан Спарроу. Если дементоры поверят, что мы собираемся бежать, они должны будут использовать Поцелуй.

— Меня такие игры не заводят, — пожал плечами Джек, вылизывая миску.

— Послали же тебя черти на мою голову, — Малфой выхватил у него из рук пустую миску, отшвырнул, та с дребезжанием покатилась в угол. — Поцелуй — это казнь, из тебя высасывают душу, остается пустая оболочка. Это то, что нам нужно.

— Конечно, — от еды и яркого солнца хотелось спать. — Нам только и нужно, чтобы из нас высосали душу. Кстати, Малфой, моя душа уже в закладе у морского дьявола. Как ты думаешь, если они с дементором сцепятся, кто кого победит?

В следующий миг он лежал на полу, чувствуя под боком выпуклость миски. Разозленный Малфой стоял рядом. Джек ощутил острое желание вцепиться ему в волосы, но позиция была невыигрышной.

— Не смей мне мешать, — Малфой шипел как змея. Джек поднял руки в примирительном жесте.

— Я все понял, цыпа. Буду серьезен как священник на похоронах.

— Подсадишь меня к окну. Ходят слухи, что решетки закреплены непрочно. Дементоры учуют, что у нас возник шанс сбежать, заявятся сюда и попытаются применить Поцелуй. Тогда должен сработать портал…

— Если удастся выломать решетку, может, мы просто сбежим? — невинно спросил Джек. — А то твои логические построения кажутся мне слегка… надуманными.

— У тебя и таких нет, — Малфой нахмурился — он очевидно видел слабости своего плана, но не хотел признавать. — Меньше слов, становись к окну.

С тяжелым вздохом Джек подставил спину и уже непритворно охнул, ощутив тяжесть Малфоя.

— Еще чуть-чуть, — прошипел тот сверху. — Выпрямись.

Джек разогнулся. Теперь Малфой стоял у него на плечах, почти по пояс уйдя в узкую бойницу окна.

— Ну что там? — шепотом спросил Джек.

— Сейчас, — голос Малфоя доносился глухо, как из бочки. — Похоже, не врали, решетки тут и в самом деле держатся на честном слове… Готово!

— Правда? — Джек едва не приплясывал от радости. — Так, значит, получилось, получилось? Я вернусь на «Жемчужину»? Ну, погоди, Элизабет! А как Дейви Джонс будет рад увидеть меня! О, я стану легендой, обо мне будут рассказывать во всех портах благословенных Карибов!

Уже знакомый холод потянул по ногам, в ноздри ударил запах гнили, и темнота придвинулась совсем близко.

— Малфо-о-о-ой, — протянул Джек, нервно облизывая губы. — Малфой, они пришли. Ты уверен, что все сработает, как надо? Малфой?

Плечам стало легко, и едва заметная в окружившей его черноте тень скользнула мимо, к дверям.

— Малфой… — А видения уже водили вокруг него свой хоровод: тонущая «Жемчужина», Уилл, чья грудь была проткнута шпагой, страшная в божественном гневе Калипсо. Светлые дни, ром и ветер в парусах уплывали все дальше, обращаясь в прах и тлен, становясь добычей дементора. Джек свернулся в комочек у стены, закрыл голову руками и, не выдержав, заорал.

Как и в прошлый раз, тьма отступила неожиданно. Джек перекатился вперед, туда, где восходящее солнце слегка нагрело камень, и лег, впитывая чуть теплые лучи.

Вскоре грохнула дверь, и в камеру бросили Малфоя. Тот проехался по полу и закашлялся, прижимая ладонь к груди. Через щеку тянулась свежая царапина. Джек не думал долго: через секунду он уже сидел на Малфое верхом, сжимая ладони на его шее.

— Один, значит, сбежать решил? Обмануть решил капитана Джека, цыпа? Мол, пока Джек их отвлекает, я и исчезну? Дементорам-то все равно, лишь бы в камере люди были. Так? — Джек тряхнул Малфоя, так что голова мотнулась, будто игрушечная. — Нехорошо своих сдавать, цыпа, очень нехорошо!

— Какой ты мне свой? — прохрипел Малфой, отчаянно отдирая руки Джека от своего горла. — Ты просто маггл… грех было не воспользоваться. Отцепись, иначе они вернутся!

Джек еще минуту подумал, потом бросил Малфоя на пол, отошел, плюнув в его сторону. Внутри все противно дрожало, не то от дементорского холода, не то от злости на Малфоя, который — надо же! — ему почти понравился. Джек вымыл руки, на которых будто остался жирный след, и устроился на кровати, глядя, как Малфой растирает горло, кашляет и с пятой попытки садится, рукавом промокая текущую со щеки кровь.

— Паутины приложи.

Малфой покосился на него, но все же прилепил к порезу клочки мотавшейся в углу паутины и подошел к кровати.

— Двигайся.

— И не подумаю, — Джек повозился, устраиваясь поудобнее. — Ты списал меня в расход, я занял твою кровать. Все по-честному.

— Плевал я на честность, — Малфой сел, придавив ноги Джека. Джек споро подобрал их под себя, устраиваясь по-турецки. — На Слизерине честность не в чести.

— Это твоя школа? — не то чтобы Джеку было интересно — но кто знает, что может пригодиться в жизни?

— Факультет, — было ясно, что этим фактом Малфой гордится. — Школа называется Хогвартс. Одна из лучших в Англии.

— Кто бы сомневался, — необидно хмыкнул Джек. — Ну, раз уж твой гениальный план не сработал, расскажи мне о своем Хогвартсе. Чему там учат, кроме использования других людей в личных целях?

— Магии, — Малфой сделал какой-то сложный пасс, будто держал в руке указку. — Превращать одно в другое. Летать на метле. Варить зелья. Магглу этого никогда не понять.

— А ты попробуй объяснить, — Джек умел быть настойчивым, когда надо. А сейчас ему было надо, чтобы Малфой рассказывал о школе, о магии, о чудесах — хоть о чем-то, что не имело отношения к тюрьме и ее ужасным стражам.

И Малфой попробовал — может быть, из тех же соображений. Джек, как наяву, увидел и Большой зал, и гостиную Слизерина, и орущие трибуны на квиддичных матчах, и старинный замок, увешанный портретами предков. Один из них, во всех деталях расписанный Малфоем, показался Джеку смутно знакомым.

— А скажи-ка, цыпа, Гийом Малфой, человек, вне всякого сомнения, достойнейший и благороднейший, — не был ли он одно время известен, как Гийом Бледный, корсар, завоевавший определенную известность в южной части Карибского моря?

Малфой разнообразно пожевал губами.

— Обстоятельства порой вынуждали нас поступать сообразно обстановке, — признал он. — Однако это не умаляет родовитости семьи…

— …и немало прибавляет к ее состоятельности? — рассмеялся Джек. Малфой был очень понятным — куда понятнее Тернера с его заскоками насчет благородства или Джонса, помешанного на вопросах любви и мести. Самодовольная улыбка была ему ответом.

— Галлеоны еще никогда не были помехой ни в политике, ни в любви. Зеленого луча Авады они, конечно, не отклонят, но, по крайней мере, ты не так часто оказываешься у нее на пути.

— Зеленый луч, говоришь? — Джек задумчиво поиграл косицей. — Знавал я один такой. Появляется он, по слухам, когда душа возвращается с того света в мир живых.

— У нас все как раз наоборот. — Малфой побарабанил пальцами по покрывалу. — Слушай, Спарроу, а ты случайно не сталкивался с человеком — а может, и не совсем человеком, — который бы был несколько чересчур озабочен вопросами власти, бессмертия и прочим в том же духе, а?

— Ты, должно быть, про Дейви Джонса? — хохотнул Джек. — Про него говорят, что свое сердце он вырезал и положил в сундук, чтобы никто не смог до него добраться. Словами мягко стелет, а контракты заключает просто драконовские.

— Пожалуй, более точного описания Темного лорда я не встречал, — пробормотал под нос Малфой.

— О чем это ты? — насторожился Джек.

— О том, что юношеские глупости начинают сильно досаждать в более зрелые годы.

— Не знаю, — Джек пожал плечом. — Я никаких особых глупостей не совершал. Ни тогда, ни сейчас.

— Серьезно? — Малфой оживился. — Твоя очередь. Рассказывай, где жил, где учился, как стал пиратом?

Джек уже собирался привычно парировать, что пиратами не становятся, а рождаются, но неожиданно заговорил о доме, где все стены были из циновок, о подругах матери — сильных, странных женщинах, которые курили короткие трубки и ловко раскидывали камни, гадая морякам на удачу. Отец, высокий и худой пират, появлялся редко, и ничего так не хотел маленький Джек, как уйти в море вместе с ним. Закончив местную школу, где плата вносилась маисовыми лепешками и сквашенным молоком, долгое время он болтался юнгой с одного судна на другое, нигде долго не задерживаясь и ни о чем не жалея. А потом, благодаря работе на трижды проклятую Ост-Индскую компанию, у него появилась «Жемчужина», и вместе с ней — смысл жизни.

— И тебе никогда не хотелось сойти на берег, открыть свое дело, зажить спокойно? — спросил Малфой, на удивление терпеливо выслушавший его излияния.

— Спокойно? Это как ты, что ли? — хмыкнул Джек. — Тебе вот что в твоем замке не сиделось? Тюремная баланда слаще павлинов?

— Это совсем другое.

— Да ладно, цыпа! — Джек хлопнул его по плечу. — Все ровным счетом то же самое! Я ведь тоже не раз пытался осесть в порту, завести семью, остепениться. Но однажды утром я просыпался и думал: сегодня отбывают в Европу каравеллы со слоновой костью из Африки, и «Жемчужина» могла бы нагнать их, отвали она от причала даже пятью часами позже. И я оставлял дом, в котором жил, и женщину, с которой спал, шел в порт, набирал команду, и мы отчаливали, нагоняли каравеллы и оставляли британскому правительству лишь медные монеты взамен груд слоновой кости. Кость мы продавали в ближайшем порту задешево, а то и отправляли на дно, чтобы русалки делали из нее гребни. Дело было не в грузе, а в том, что…

— …что у тебя была свобода выбора, — договорил за него Малфой. — На «Жемчужине» ты мог делать все, что сочтешь нужным, и никто не смел тебе возражать.

Джек кивнул.

— Именно так, цыпа. Капитан… капитан Джек Спарроу.

Очень не хватало бутылки рома под рукой или хотя бы жевательного табаку.

— А теперь твоя «Жемчужина» покоится на дне морском, помятая слишком жаркими объятиями гигантского кракена, — тем же тоном продолжил Малфой. — Ей уже не подняться из глубин. И тебе тоже, капитан Спарроу. — Его улыбка показалась Джеку торжествующей. — Даже если тебя выпустят, поверив этой нелепой истории, — что ты будешь делать здесь, в двадцатом веке, Джек Спарроу, без своей команды, без своего моря, без своей «Жемчу-у-ужины»? — последнее слово тот протянул особенно язвительно, и невыпитый ром ударил Джеку в голову. Он навалился на Малфоя, изо всех сил сдавливая его горло, точно уверенный, что на этот раз доведет дело до конца. Малфой не столько сопротивлялся, сколько тянулся к горлу самого Джека и, найдя, стиснул так, что перед глазами заклубилась темень. Джек втягивал в себя тоненькую струйку воздуха, сипел, но упрямо сжимал пальцы. Сознание стремительно покидало его, но в последний миг Джеку показалось, что перед глазами блеснул свет.


Он очнулся от запаха липы и закашлялся, слишком глубоко вдохнув сладковатый воздух. Кто-то придерживал его, мягко и бережно, и, увидев, кто это был, Джек тут же пришел в себя, словно нюхнув нашатырю.

Зеленоватое длинноухое создание с большими преданными глазами стряхивало с его одежды песок, тянуло за локоть, помогая приподняться, и лепетало что-то вроде «Хозяин, хозяин».

— Где я? — привычно спросил Джек.

— Дома, хозяин, в мэноре, — сообщило существо. — Пойдемте со мной, хозяин, — или вы желаете, чтобы Винки доставила вас в дом? Хозяйка будет так рада, так рада…

Хозяйка? Мэнор? И это существо, словно вылезшее из рассказов Малфоя…

Джек поднес к глазам прядь волос — ни бусин, ни лент — и даже не удивился, увидев, что они светлые.

— Хорошо, Винки, — медленно произнес он, — доставь меня… домой.

Ванна, виски и долгий, долгий сон. И ростбиф на завтрак. А потом он со всем разберется.


Малфой ошеломленно обвел взглядом расстилавшееся вокруг море. Глаза слепило играющее на воде солнце. Выходит, все получилось: в момент смертельной опасности портал сработал. Только вот почему он не дома? Пол под ногами качался… пол ли? Это была палуба, палуба корабля, претерпевшего нападение. Доски торчали, как сломанные ребра, паруса висели клочьями и пороховой дым витал в воздухе. За бортом забурлило, со всех сторон послышался многоголосый крик. Но гигантское щупальце, дланью гнева господня повисев над палубой, выпрямилось и исчезло в глубинах океана. И неудивительно — ведь на борту больше не было Джека Спарроу. Малфой ухмыльнулся и провел рукой по лбу. Пальцы наткнулись на жесткую ткань банданы. Косицы тоже были на месте, как и невероятные перстни, и кожаная митенка, и татуировка под тряпицей на запястье. А вот Морсмордре не было — и это его нисколько не расстроило.

— Куда идем, капитан? — Кажется, именно этого типа с седыми бакенбардами Спарроу называл Гиббсом? Впрочем, судя по поведению и манерам капитана, некоторые несостыковки в его поведении никому не покажутся чем-то из ряда вон выходящим.

«В Англию», — почти слетело с языка. Там он найдет нынешних Малфоев, расскажет о произошедшем, и они придумают, как вернуть ситуации статус-кво. Обмен телами — неприятно, но не смертельно. Да и хроновороты еще никто не отменял. В крайнем же случае он снова выведет из себя хозяина гигантского кракена — в своем умении сделать это Малфой нисколько не сомневался, — и история с порталом повторится. Правда, в Азкабан не хотелось.

Он шагнул к штурвалу, покачнувшись, но легко обретя равновесие — уж не кровь ли Гийома сказалась? Рука легла на оглаженное тысячами прикосновений дерево — глаже шелка, нежнее кожи юной девы. Море лежало перед ним, и путь был открыт на все четыре стороны. Малфой принюхался к ветру, уверенно крутанул штурвал.

— За работу, псы помойные! — скомандовал он. — Вперед, к горизонту!

В конце концов, Англия никуда не денется.