Глава 1У Финна Хадсона были проблемы с танцами. На то, что бы запомнить элементарные танцевальные движения, у него уходило немереное количество сил и времени. А ведь их еще надо было повторить. Что достаточно хорошо удавалось ему с грациозностью медведя-шатуна.
Он был, прежде всего, футболистом и солистом хора. И ни разу не танцором. Хор как-то мирился с этим, лишний раз стараясь не ставить Хадсона в первые ряды там, где номер требовал хоть каких-то танцев.
И все бы ничего, но для Национальных требовалось куда более профессиональное выступление, одним из критериев которого была хореография. Финна пришлось включить в процесс подготовки ничуть не меньше остальных ребят. И потому к сломанному носу Рэйчел скоро прибавились оттоптанные ноги Квинн, синяк на спине у Сэма, случайно выдернутый клок волос Тины и сломанная ручка на коляске Арти. Хор нес убытки.
И потому пострадавшие участники приняли решение организовать экстренное собрание.
– С этим, – Пакерман покосился на топчущегося на краю сцены Хадсона, – нужно что-то делать.
Все согласно закивали.
– Убрать со сцены, – подала голос Тина, приглаживая оставшиеся волосы.
– Не выйдет. Он солист, – отозвалась Рэйчел, потирая локоть, ушибленный живущей своей, неподконтрольной ни спинному, ни головному мозгу, рукой Финна.
– Нарядить его деревом, пусть стоит и качается, – внесла рациональное предложение Мерседес, которая к настоящему моменту отделалась только вывихнутым пальцем.
– Концепция номера не позволит, – снова парировала Рэйчел.
– Я слышала, можно загипнотизировать человека, и он сделает все, как нужно, – послышался из-за спин ребят потусторонний голос Бриттани.
Ее предложение было вежливо проигнорировано.
– А что, если… научить его танцевать? – неожиданно выкатился откуда-то сбоку Арти. Ручка его коляски была грубо перемотана изолентой.
Все непонимающе вылупились на него.
– Я же его учил. Не сработало, – пожал плечами Майк.
– Не так, значит, учил, – вставила свое веское слово Лорен, приканчивая уже третий пакет M&M’s за сегодня. Ей толчки Финна были ни по чем, но нервировали они ее страшно. А лучшее спасение от нервов, как известно, шоколад.
– Погодите-ка, – возникла из ниоткуда мудрая женщина Сантана. – Вот именно. Не так учил. Или не тот.
Хоровики пронзили ее десятком алчущих просветления взглядов.
– Ему нужен другой учитель, – указующий перс Сантаны очертил круг, на секунду задержавшись на каждом из стоявших тесной кучкой ребят, и, наконец, остановился.
– Ты! – латиноамериканка взглядом пригвоздила свою жертву к полу.
– С какой это стати? – с плохо скрываемой паникой в голосе запротестовала жертва.
– Ты учил его танцевать вальс перед свадьбой.
Теперь уже не только взгляд Сантаны, но и всех остальных участников хора ощутимым прессом обрушились на Курта Хаммела.
– Громко сказано: учил, – все еще не теряла надежды отстоять свои права на свободу жертва.
Он с тоской вспомнил о том, как две недели подряд пытался заставить не поддающегося дрессировке Хадсона повторить четыре простых движения. Это Курту могли придать силы ободрения типа «Courage!» или «Еще сантиметр – и ты влезешь в те-узкие-джинсы-которые-ты-купил-два-года-назад». Финн был невероятно ленив и неповоротлив. Сработала только уже проверенная угроза показать родителям историю браузера Финна, который был не достаточно сообразительным, чтобы каждый раз после посещения сайтов опредленного содержания чистить кэш.
– Дети в детском саду танцуют и то более сложные танцы, чем тот вальс, – пробормотал Хаммел, под напором взглядов друзей понимая, что ему уже не отвертеться.
– Все, Лара Крофт, твоя миссия на эту неделю – спасти нас всех от Франкентейна. И не дай бог у тебя не получится, – грозно сощурилась Сантана. – Будешь тогда вечно стоять с ним рядом во время номеров.
Курт вздрогнул, ощутив, как уже скучает по своему месту в первом ряду подальше от Финна и подтанцовки.
Время – деньги. А если не деньги – то явно упущенные возможности сходить в торговый центр или поиграть в Angry Birds. Смирившись со своей нелегкой долей, Курт направился прямиком к Финну. Тот с энтузиазмом отрабатывал движение «огородное пугало распугивает ворон».
– Ты, – тонкий палец завис перед самым носом Хадсона. От неожиданности Финн даже забыл неуклюже взмахнуть рукой и засветить куда-нибудь внезапно нарисовавшемуся рядом Курту.
– А? – взгляд Хадсона выражал крайнюю степень напряжения: он никогда не знал, чего можно ожидать от внезапного брата.
– У тебя проблемы, – голос неожиданно возникшей перед Финном потенциальной опасности был полон стальной решимости и обладал почти гипнотическим свойством. Бриттани бы оценила.
– С чем? – икнул неудавшийся танцор.
– С этим, – указательный палец красноречиво уперся в живот Финну.
А может быть, не в живот?
Курт заметил нервное подергивание века Хадсона и поспешил уточнить:
– С танцами.
– О, – облегченно выдохнул запаниковавший Финн.
– С этого дня я буду твоим хореографом. И лучше не беси меня, – указательный палец незначительно поменял положение, сделав жест предупреждающим.
Широкая улыбка в ответ немного сбила настрой Курта, который решил быть таким непреклонным и требовательным, что Дакоту Стэнли по сравнению с ним занесли бы в список святых.
– Развлекаться мне с тобой некогда: через час за мной должен заехать Блейн. Начали, – Курт встал в позицию, требуя от Финна того же.
Когда в течение трех следующих минут его челюсть дважды чудом избежала участи быть выбитой, Курт задумался над целесообразностью занятий. Но когда на пятой минуте он уже лежал на полу, не успев увернуться от очередного выпада невпопад дернувшейся конечности Финна, все вопросы снялись сами собой.
– Ты безнадежен, – заявил Курт, поднимаясь с пола.
– У тебя рубашка сбилась, – изрек капитан очевидность.
Курт смерил его уничтожающим взглядом.
– Я отказываюсь с тобой работать. И нет, Финн, твои щенячьи глаза меня не разжалобят. Хотя, признаюсь, я впечатлен. Надо посоветовать Блейну у тебя поучиться.
– Чувак, я смогу, – попытался не понятно кого убедить расстроенный Хадсон.
– Два года не мог, а тут сможешь? – скептически сощурился Курт. – Я умываю руки.
Финн непонимающе уставился на скрещенные на груди руки брата. Они не выглядели грязными. Только очень маленькими и хрупкими.
– Интересно, у тебя в голове вообще есть что-нибудь кроме футбола, компьютерных игр и девушек? – процедил сквозь зубы Курт.
– Мозг! – обрадовано откликнулся Финн и искренне не понял, почему Курт закатил глаза.
– Как мне с тобой танцевать, если ты постоянно норовишь меня убить?
– Я не… – начал Финн, и вдруг замолчал, явно ухватившись за какую-то мысль в своей голове.
Внезапные озарения брата сильно напрягали Курта, и поэтому он с опаской наблюдал за переменами в его лице. Скрип неглубоких извилин слышался даже на расстоянии.
– Нам нужно это… почувствовать друг друга, – наконец, изрек Финн.
Курт поперхнулся. Продолжения мысли не последовало. Очевидно, она закончилась.
– Я, конечно, понимаю, что ты крайне удовлетворен проделанным мыслительным процессом, но не мог бы ты пояснить, что ты имеешь в виду под словом «почувствовать»? – с опаской поинтересовался Курт.
На лице Финна снова появилось выражение «У меня есть мысль, и я ее думаю», но в этот раз процесс пошел быстрее.
– Ну, говорят же, что в танце партнеры должны… почувствовать друг друга, – улыбка Финна уже не выглядела такой уверенной.
То, что Финн уже второй раз запнулся перед тем, как сказать слово «почувствовать», определенно не нравилось Хаммелу.
– И как ты собираешься… почувствовать меня?
Еще больше Курту не нравилось, что в этот раз запнулся он сам.
– Ну… это… не знаю, – нахмурился Финн, но тут же просветлел. – А! Ты можешь на меня упасть!
– Что сделать?! – предел хладнокровия есть у любого человека. И у Курта на сегодня он точно себя исчерпал.
– Ну, как у психологов. Один человек разворачивается спиной к другому и падает. Чтобы тот его… того.
– Не продолжай! – взвизгнул Курт. Ему почему-то расхотелось знать, чего «того» в мыслях Финна один человек делает с другим.
– Не согласен? – удивился Финн. – А потом бы наоборот.
Печальная картина того, как его будут отскребать с пола после падения сверху полновесной туши футболиста, предстала перед внутренним взором Хаммела.
– Исключено. Ты еще тантрический секс предложи, – буркнул Курт.
Финн подвис. И явно не только на слове «тантрический».
– Забудь, – поспешил пресечь излишние ассоциации в голове брата Курт.
– Ну давай хотя бы просто обнимемся, – предпринял последнюю попытку Финн. Не так давно он заметил про себя, что любит обниматься. Особенно с Куртом. Или только с Куртом. С чего бы это?
Курт вздохнул и кивнул. Не отвертеться.
Финн радостно улыбнулся и, распахнув объятия, ринулся на Хаммела. Тот с трудом устоял на ногах, поймав необъятного брата. Спустя какое-то время он позволил себе расслабиться.
Финн был горячим, большим и приятным на ощупь. Он сосредоточенно сопел ему в ухо и явно улыбался. «Дожили. Я по его дыханию уже могу сказать, улыбается он или нет», – поймал себя на мысли Курт. Сердце глухо барабанило о прутья грудной клетки, тепло тела стискивающего его в объятиях брата успокаивало, мысли вяло текли внутри черепной коробки, и все было таким спокойным и умиротворяющим, что Курт не сразу включился в реальность, когда где-то за его спиной дал о себе знать раздражающий фактор.
– Привет! – бодро заявил раздражающий фактор. – Я пришел пораньше! А вы тут.
Курт попытался выбраться из объятий Финна, но тот, кажется, пребывал в анабиозе.
– Финн, отпусти меня, – скомандовал он приказным тоном. – Блейн здесь.
– Кто? – просопел ему в ухо Финн.
– А что вы, кстати, делаете? – задал вопрос раздражающий фактор.
Финн встрепенулся и с готовностью ответил:
– Мы чувствуем друг друга!
Судя по звукам, Курт решил косплеить кота, которому наступили на хвост.
– А это как? – жизнерадостно спросил раздражающий фактор.
«Вот же неуемное любопытство», – раздраженно подумал Курт.
Чтобы хоть как-то выпутаться из объятий Финна, он наступил ему на ногу. Хадсон нехотя ослабил хватку, и Курт смог развернуться лицом к залу, где перед сценой стоял сияющий Блейн. Он косплеил лампочку.
– Все, на сегодня сеанс окончен, – бросил Курт Финну, спускаясь со сцены. – Завтра продолжим.
– С того же места? – с надеждой спросил брошенный ученик.
– С того же, – заверил его удаляющийся хореограф. И добавил, уже про себя: И тантрический секс добавим.
