Глава 1 По-июльски сочное солнце едва вышло из-за горизонта, пролив лучи на спящий туманный город. На улице Пиннер-роуд, представлявшей собой две вереницы однотипных трёхэтажных домиков, не было ни души. Обычное воскресное утро. Вдруг на пороге одного из домов показались две фигуры. Мужчина и женщина выглядели так, словно надолго собирались уехать из дома – мужчина, с трудом державший чемодан, махнул в сторону припаркованного неподалеку кэба и устремился вперед. Его жена, торопливо посеменила за ним, волоча за собой два пакета. Супруги, перекинувшись парой фраз с водителем, уселись вовнутрь. Не прошло и минуты, как утреннюю тишину улицы нарушил резкий звук заведённого двигателя, и чёрный автомобиль, тронувшись с места, повёз пассажиров прочь и вскоре скрылся за поворотом. Сидевшие в нём муж и жена не догадывались, что всё это время из окна, спрятавшись за занавеской, за ними наблюдала их единственная семнадцатилетняя дочь.
Гермиона Грейнджер стояла у окна и пристально вглядывалась в сторону, где минутой ранее исчез кэб, словно пытаясь разглядеть его сквозь каменные стены соседних домов. Её руки задрожали, когда она попыталась открыть окно, чтобы выглянуть наружу. Как будто этим могла сократить расстояние между родителями, с каждой секундой становившимися всё дальше. Вдохнув свежий утренний воздух, Гермиона почувствовала, как в груди начинает расти вязкий удушливый ком безнадёжности и страха. Свет искрящегося солнца, прокравшийся в самые тёмные закоулки городских улиц, не мог прогнать тоскливую мглу, сковавшую сердце. Такое же ощущение безысходности возникало у Гермионы в присутствии дементоров.
Как Гермиона ни пыталась убедить себя в том, что изменение памяти родителям, их переезд на другой конец света – единственный способ обеспечить им безопасность, сомнения и страх разрастались в недрах души. Ещё вчера всё казалось Гермионе предельно очевидным. Она была уверена в правильности своего плана. Спокойно разговаривала с мамой о совместной поездке в Брайтон, когда той не суждено было состояться. Гермиона всегда старалась подойти ко всему хладнокровно. Но, наблюдая за тем, как автомобиль увозит мать и отца, осознала всю ужасность поступка. Возможно, они уехали навсегда, навстречу новой жизни и никогда не вспомнят, что у них есть дочь.
Как бы то ни было, Гермиона понимала, что надо взять себя в руки и отправляться в Нору. Теперь, лишившись семьи, Гермиона как никогда ощущала острое желание вновь оказаться в, наполненном семейным теплом и уютом, доме семейства Уизли. С сегодняшнего дня они – её семья и самые близкие люди.
Гермиону чрезвычайно тревожила реакция Рона. После того, как она применила заклинание к родителям, только мысли о нём не давали ей сойти с ума. Представив тёплую улыбку Рона, его добрые глаза и непослушную длинную чёлку, Гермиона ощутила, как волна нежности заполнила сердце. Рон мог вызвать в ней, в рациональной и логичной Гермионе Грейнджер, бурю кипящих эмоций. Их ссоры безмерно огорчали, но в них Гермиона могла выплеснуть напряжение, копившееся в ней из-за подавленных чувств. Порой Гермионе до одури хотелось прижаться к груди Рона, погладить его по широким плечам, запустить пальцы в мягкие волосы и расцеловать лицо. Вместо этого она брала в руки книгу с мудрёным названием и заставляла себя читать скучные определения и формулы.
На улице стали появляться первые прохожие. Постояв ещё немного, Гермиона нашла в себе силы отойти от окна и обвела глазами комнату, стараясь запомнить её во всех подробностях. У окна располагался журнальный столик. Другую сторону комнаты занимал диван, служивший Гермионе кроватью. Сейчас на подлокотнике с зелёной обивкой мирно дремал лохматый Крукшэнкс. На фотографии над диваном Гермиона счастливо смеялась, её родители гордо улыбались, обняв любимую дочь. Гермиону пронзило горькое осознание того, что беззаботные времена остались в прошлом. Сегодняшний день, - день, когда она применила магию к родителям, - делил жизнь на «до» и «после».
Переведя взгляд на настенные часы, Гермиона ахнула: без четверти восемь. Они с Роном условились встретиться в половину восьмого на вершине холма близ деревни Оттери-Сент-Кэчпоул – ближайшее место от Норы, куда можно беспрепятственно аппарировать. Аккуратно взяв с дивана, свернувшегося калачиком, Крукшэнкса и, прихватив, расшитую бисером, сумочку, Гермиона представила, что стоит на холме, с которого можно разглядеть замысловатое строение, воздвигнутое мистером Уизли. Привычные неприятные ощущения на секунду заставили Гермиону выкинуть мысли из головы. Но вот она уже очутилась посреди поля и вдыхала цветочный аромат, слышала приглушённые звуки со стороны оживлённой маггловской деревушки. Рыжий кот спрыгнул с рук и развалился на уже, успевшей немного прогреться под солнечными лучами, густой траве.
— Гермиона! – раздался взволнованный голос.— Я думал, куда же ты запропастилась! Что-то случилось?
Гермиона обернулась и увидела Рона, стоявшего чуть поодаль. Сердце радостно затрепетало, но тут же обречённо заныло.
— Всё в порядке, Рон, — сказала она дрожащим голосом, — собирала вещи и не заметила, как пролетело время.
Она улыбнулась другу. Рон прищурился, но не стал продолжать расспросы.
— Пойдем в дом. Мама приготовила для тебя постель в комнате Джинни. Ты выглядишь уставшей, — Рон обнял Гермиону за плечи.
Прижавшись к Рону, Гермиона внезапно ощутила себя настолько беспомощной, что, сама того не ожидая, не смогла сдержать вырвавшихся наружу слёз. Рон, развернув её лицом к себе, осторожно взял за подбородок, заставляя Гермиону посмотреть ему в глаза.
— Скажи мне, что произошло?— прошептал он.
— Это ужа…ужасно,- ответила Гермиона, не переставая плакать. Её сердце гулко стучало в ушах, перекрывая звук надломленного голоса.— Я стёр…ла родителям па…мять,- Гермиона замерла, ожидая, что Рон оттолкнёт её. Однако он продолжал крепко держать её за плечи. - Они не зна…а…ют, что у них есть дочь. Они уе…уехали в Авст…ралию,- продолжая часто всхлипывать, отчаянно выдохнула Гермиона.
Рон, не говоря ни слова, ошеломлённо смотрел на неё.
— Я просто омерзительна,— тихо проговорила Гермиона, отводя взгляд в сторону, боясь увидеть в глазах Рона ненависть, или, того хуже, разочарование.
— Не говори так,— наконец произнёс Рон, — ты поступила правильно, твои родители теперь в безопасности.
— Но, Рон!— воскликнула Гермиона, уставившись на Рона. — Я не спросила, хотят ли они этого! Вдруг… вдруг, даже если со мной всё будет хорошо, я не смогу вернуть им память,— она сказала то, о чём до этого момента боялась даже думать.
— Сможешь!— отрезал Рон. И сказал это так уверенно, что Гермиона даже смогла чуть улыбнуться. — Ты великая волшебница. За всю свою жизнь я не встречал колдуньи умнее тебя,- он провёл кончиками пальцев по щеке Гермионы, вытирая блестящие дорожки слёз.
Рон смотрел на неё серьёзно и, в то же время, ласково. Волна нежности снова окутывала её сердце, унося в небытие тяжёлый ком страха и сомнений. Гермиона искренне улыбнулась и, не найдя, что сказать в ответ, медленно отстранилась от Рона. Он нехотя освободил её и спросил:
— Теперь мы можем идти? Мама будет волноваться. Ведь тут не действуют защитные заклятия.
— Да, конечно,— ответила Гермиона, озираясь. — Кажется, Крукшэнкс не дождался нас и сам пошёл в дом, — пробормотала она, не найдя поблизости кота.
— Скорее всего,— кивнул Рон.
Гермиона и Рон двинулись в сторону Норы. Гермиона снова погрузилась в мысли, но теперь будущее не казалось ей беспросветным. Высокая трава, поблёскивая жемчужной росой, густилась по бескрайнему лугу, напоминая струящиеся серебряные волосы вейлы. Доносившийся из деревни, бальзамический аромат костра впитывался в лёгкие, разносился по жилам, растворяя остатки страха. Небо, умопомрачительно ярко-голубое, почти как глаза Рона, простиралось до самого горизонта. Душа стремилась взмыть в эту неимоверную голубизну, к эфирным облакам, а затем, очистившись в их легкомысленной пене, — жаворонком упасть в кудрявый лиловый вереск. Тонкие стебли цветов, густо облепленные сиреневым инеем, размеренно покачивались на лёгком ветру. И Гермионе показалось, что она слышит его шёпот, твердивший, что всё будет хорошо.
