Глава 1Дискламер: Все принадлежит маме Роулинг.
Предупреждение: так как такого пункта нет, от себя добавлю "чрезмерную сентиментальность".
Холодное утро.
- Давай руку, - в ладонь Андромеды тут же скользнули холодные пальцы младшей сестры. Очень медленно и осторожно она повела ее вверх по каменной лестнице, к черным мраморным плитам смотровой площадки астрономической башни, поминутно браня себя за то, что забыла захватить запасные носки, и дивясь рассеяности сестрицы. Даже в кромешной темноте белизна кожи Нарциссы бросалась в глаза, а на окоченевшие ступни было просто больно смотреть.
Еще двадцать ступенек - и она начинает хныкать.
- Почему здесь так холодно? Неужели ты действительно каждое утро.. а мама, между прочим, сказала, что с грязно...
- Попридержи язык, Цисси, - рука Нарциссы дернулась. Андромеда знала, что сестренка не любит, когда ее так называют. - Ты сама напросилась.
Дальше шли молча. Андромеда украдкой поглядывала через плечо на Нарциссу. Эта девочка была, наверное, самым хрупким существом во вселенной, и любой дискомфорт выявлялся на ее лице. Вот и сейчас нос стал красным, словно ее любимый елочный шар.
Последние три ступеньки. Услышав их шаги, Тед обернулся. На его лице следы от подушки, волосы странно помяты, рубашка некрасиво торчит из штанов, но в глазах - ни капли сна. Oн неторопливо подошел к Андромеде, явно привычным движением притянул к себе и поцеловал в лоб, отчего Нарцисса криво передернулась и отпустила руку сестры.
Тед перевел взгляд на белокурую девочку и улыбнулся.
- У тебя пятки малиновые.
С этими словами он снял желто-черный шарф с шеи, сел на корточки и обмотал его вокруг ее лодыжек, тщательно подоткнув со всех сторон.
- Так теплее? - спросил он, глядя на нее снизу-вверх. Голубые глаза Нарциссы стали круглыми, как галлеоны. Одна, две, три секунды... и она бежит прочь, пряча пунцовые щеки в ладонях.
Тед, не вставая, смотрел ей вслед, а Андромеда вздохнула.
- Ты не переживай, - сказал парень, поднимаясь на ноги. - Это нормально, бывает, пройдет...Тьфу ты, опять рассвет пропустил, - заворчал он, глядя на блики в андромединых волосах.
- Кстати, я узнала, что такое медянка, - Андромеда щелкнула Теда по лбу, когда они уселись рядом на синем пледе в цветочек. - Так что не смей меня так больше называть.
- Ты не медянка, ты - андромедянка, - Тед погладил девушку по спине. Как бы невзначай обернувшись, он улыбнулся, глядя в сторону щели между дверью и стеной.
Голубые глаза засветились.
- Гм, следующее происходит вскоре после смерти Теда. -
Запах конфет.
Он видел ее сгорбленную спину. Малиновый свитер, истертые джинсы в пестрых узорах, а волосы... Серые, тошнотворно напоминающие жалкий мышиный хвостик, глядя на который хотелось ударить себя чернильницей по лицу. Но сейчас они были густые и гладкие, и блестели. Как сталь.
Она все так же сосредоточенно перебирала старый хлам, лежащий в синей жестяной коробке, похожей на те, в которых обычно хранят «Друбблс».
Он вдуг вспомнил, как она однажды принесла целый мешок с карамельными бомбами, сахарными свистульками, шоколадными лягушками и другими всевозможными сладостями. А потом весь вечер взрывала, парила над землей, пускала огненные облачка, и хохотала, хохотала, пока он, делая вид, что полностью поглощен делами, поглядывал на нее, улыбаясь про себя. В завершение она начала надувать эти самые синие шары, что висели под потолком еще неделю и исчезли, наверное, по незаметному заклятью Молли Уизли, не терпевшей беспорядка даже на его рабочем столе.
Клац. Она отлепила один засохший, облепленный пылью, крошками и карандашными стружками голубой леденец от другого и бросила их на крышку коробки, на которой еще можно было различить полустертую золотую надпись "Дора". Леденцы отскочили и упали на пол, осколки разлетелись по всем углам.
Зачем она это делает - нечего и спрашивать, и так уже целый час.
Вот теперь глядит на ядовито-зеленую пуговицу, о чем думает, что вспоминает - неизвестно. Пальцы с короткими ногтями покраснели - в этой комнате уже давно не топят.
- Нимфадора, - они одновременно вздрагивают и оборачиваются. Андромеда стоит в дверях, вся в черном, прямая, спокойная. Как обычно, мельком оглядывает его с головы до ног, не произнося ни слова, и обращается прямо к Доре. - Все собрались, пойдем.
Та кивает и следует за матерью.
Когда они входят в комнату, наполненную одинаковыми, смешанными в один зелено-серый кисель посетителями, Ремус кладет руку ей на плечо и вдруг чувствует, что разница в возрасте уменьшилась еще на немного.
