Валентинов день.

Глава 1

Джеймс Поттер всегда воспринимал день Святого Валентина, как Судный и ожидал его со страхом. Ему казалось, что именно в этот день однажды настанет конец света. Нет, он ничего против дня всех влюблённых вообще-то не имел, но всё-таки как праздник его не воспринимал. Это же день смерти этого самого Валентина! И кому только в голову пришло ежегодно его отмечать? Но больше всего Джеймса бесило, что все девчонки школы, от мала до велика, еще в начале февраля впадали в предвалентиновскую шизофрению, косились на мальчиков и истерически хихикали, либо весьма прозрачно намекали, что им бы очень хотелось получить в честь этого подарочек и выбраться на прогулку.
Очередной день Святого Валентина застал 16 летнего пока еще Джеймса Поттера в субботу, в день похода в Хогсмид. Нашелся какой-то псих, который украсил Большой зал отвратительными розовыми сердечками, а с потолка на учеников сыпался сердечный снегопад. Две второкурсницы восхищенно ахали и охали, а Джеймс с кислым выражением лица выковыривал бумажные сердечки из картофельного пюре. Питер рядом с ним идиотски хихикал. Он в кои-то веки собирался пойти с кем-то на свидание, что, по мнению Джеймса, было заведомо провальным планом.
-- А вы знаете, что именно в этот самый день Святой Валентин..., - рассказывал Рем всем, кто готов был его слушать. Как всегда, знает все обо всем и не в силах это скрыть.. - Так что именно поэтому...
-- Замолчи, человек-книга! И так тошно, - подал голос Сириус. Очень недовольный. Накануне он поругался с Марлин, и теперь они злобно косились друг на друга с разных концов стола.
-- Ого! Бродяга, это всё тебе? - Джеймс показал на внушительную и даже пугающую стопку валентинок, пытаясь отвлечь Блэка от мрачных мыслей. Сириус лениво перевёл на него взгляд и неожиданно резко встал.
-- Я пошёл.
-- Куда? - спросил Питер и опять захихикал. Явно впадал в истерику.
-- Извинюсь перед Марлин и приглашу ее в «Три метлы».
Мародеры шокировано уставились на Сириуса. У Бродяги не было привычки извиняться перед девушками, а тут на тебе! С Марлин у него явно все было серьезнее, чем казалось на первый взгляд.
-- А как же я? – подал голос Джеймс. Его не так давно в очередной раз отшила Эванс, Джеймс подумал, что если сложить все ее отказы вместе, точно получится трехзначное число, и они с Бродягой собирались никуда не идти, а остаться в замке и напиться до синих коников. А теперь Сириус вдруг впервые за всю историю их дружбы предпочел девушку, а не его.
-- Извини, брат. Мне надо, понимаешь? – отозвался Блэк, кинул на друга жалобный взгляд и пошел в сторону Марлин, вжав голову в плечи.
Джеймс посмотрел ему в след и решил, что раз у Сириуса первая настоящая (!) любовь, не стоит держать на него обиду. Одному оставаться в замке никак не хотелось, и у него мелькнула мысль, что Рем-то уж точно никуда не пойдет.
-- Ремус, ты в склеп? – спросил он, имея ввиду библиотеку. Рем пожал плечами.
-- Нет.
-- Нет?!
-- Я иду с Николиной Вуд из Когтеврана, - совершенно невозмутимо ответил Лунатик .Джеймс смотрел на него, вытаращив глаза, не понимая, как это Николина Вуд из Когтеврана посмела так его подвести, даже не зная об этом.
-- Гриффиндор! Все на выход!
Это профессор Макгонагалл подгоняла своих студентов. Хвост и Ремус попрощались с Джеймсом и пошли к дверям. Он без особого интереса смотрел на толпу уходящих учеников, впервые в жизни ощущая себя каким-то ущербным. Вот что значит быть одному в чертов Валентинов день. Вдруг он машинально отметил, что не видит знакомых до боли рыжих кудрей. До него медленно дошло, что он вообще не видел Эванс с самого утра. Откуда-то в нем проснулось непонятное беспокойство, и Джеймс устремился к Макгонагалл, чтобы выяснить, где она.
-- Профессор, вы не знаете, где Лили Эванс?
-- В больничном крыле. Мистер Блэк! Мисс Маккинон 5 очков с Гриффиндора за публичное проявление чувств!
-- А почему она в больнице? – Джеймс не на шутку испугался, припоминая, что не так давно Эванс нарвалась на стычку со слизеринской королевой, Реджиной Забини. Мысленно, он уже нарисовал ужасную картину мести, которую он подготовит для Забини, если она или кто-то из ее подружек обидели его Лили. Макгонагалл не обращала на него никакого внимания.
-- Мистер, Люпин! Завяжите шнурки!...Что вы спросили, мистер Поттер?
Но Джеймса рядом уже не было. Он на всех парусах летел в Больничное крыло. Лестничный пролёт, ещё один...Вот здесь должен быть потайной ход... Опять лестница...Коридор...И он резко распхнул двери лазарета.
-- Вы с ума сошли, Поттер?! - вздрогнула мадам Помфри, подносилвшая ложку с синеватой жидкостью Бертраму Обри На днях он и Сириус случайно увеличили ему голову в два раза. Это было именно случайно, а не потому, что он клеился к Марлин!
-- Я пришёл к мисс Эванс! - бодро и торжественно объявил Джеймс. Мадам Помфри все еще смотрела на него, как на психа.
-- Джеймс? Джеймс Поттер? - Он обернулся на голос. Лили лежала на больничной койке, и он быстро пробежал взглядом по ее телу чтобы убедиться, что она цела, отметив при этом вырез ее блузки. -- А я думала, что все ушли в Хогсмид. Ты почему не там?
-- Ну… Девушка, с которой я хотел пойти, меня послала. – К удивлению Джеймса, Лили слегка покраснела и отвела глаза. Можно подумать, что ей и вправду стыдно.- Ты как сюда попала-то?
Лили вдруг рассмеялась.
-- Я шла в Большой зал, задумалась и не заметила, что окно открыто...
-- И вышла в окно?
-- Нет! - она засмеялась опять. Когда она смеётся, то смешно морщит нос и откидывает голову назад. Джеймс мог слушать ее смех с закрытыми глазами и точно знать при этом, какое у нее выражение лица. Он наблюдал за ней столько лет, что детально изучил все ее привычки. - Я не заметила очень жёсткую оконную раму и ударилась головой. Искры из глаз посыпались!
-- Что ж ты так неаккуратно, Эванс? Сильно голова болит?
-- Уже нет. Это потому что сегодня суббота...
Джеймс недоуменно уставился на нее.
- И поэтому у тебя уже не болит голова?
-- Нет! Поэтому я здесь. Я всегда травмируюсь по субботам. Вот например...
Пока Лили Эванс пространственно описывала свои субботние несчастья,Джеймс пытался понять, что именно ему в ней так нравится. Она необычная, исключительная.Даже в таком отвратительном типе, как в Снейпе она умудрилась найти что-то, за что его можно любить. Эванс изо всех сил верит в хорошее в людях, в жизни, во всем. Джеймсу всегда казалось, что от нее как будто исходит какой-то свет и тепло, как от солнца. Иногда она старалась спрятать свою доброту и это свое магическое тепло за строгостью и холодностью. Но это Джеймсу было понятно. Из своего уютного маггловского мирка, из семьи, которая ее обожает, она попала в совершенно другой мир, где ее презирает целый факультет тех, которые в этом мире с самого рождения. Если бы Джеймса попросили составить список, за что он так ненавидит слизеринцев, отношение к магглорожденным и к Лили Эванс в частности стояло бы первым пунктом. И Джеймс был уверен, что если бы Лили хоть раз подпустила его ближе к себе, он помог бы ей раскрыться.
Он просидел у Эванс почти весь день, не обращая внимания на недовольное бурчание мадам Помфри. К обеду она проверила состояние Лили и отпустила ее. Они вместе пошли на обед, продолжая болтать и смеяться по дороге. Эванс собралась заскочить в спальню и переодеться, а Джеймсу надо было зайти к Флитвику, чей урок он пропустил два дня назад. Так хорошо с Лили он еще никогда не общался, поэтому он опять решился.
- Слушай, Эванс… Сегодня Хогсмид ты пропустила, и я подумал…
Лили повернулась к нему с тяжелым вздохом.
- Ты же знаешь, я опять откажусь. Просто пойми, я боюсь заводить с тобой отношения, боюсь, что просто стану твоим трофеем, которого ты долго добивался из спортивного интереса. Давай пока побудем друзьями, хорошо? У нас неплохо получается.
Она тепло улыбнулась ему и, как бы извиняясь, дотронулась до его руки.
- Удачи, Джеймс, - сказала она и быстро пошла по коридору.
Джеймс смотрел ей в след и радовался, что никого нет поблизости, потому что один человек с глупой улыбкой на лице смотрелся бы очень странно в абсолютно пустом коридоре. Она опять отказала ему, но Джеймсу казалось, что он сейчас смог бы создать сотню патронусов сразу. Лили Эванс назвала его по имени.