Глава 1«Дорогой Одагири, прости,что на долгое время пропала из твоей жизни. Пожалуйста, не обижайся на меня, ибо на то были причины: я стала свидетельницей ужасных событий, произошедших в Новом Орлеане. Как только всё стабилизируется, я снова приеду в Японию.
Не сочти меня сумасшедшей, но призраки у мерших людей имеют самое прямое отношение к моей ситуации. Как ты уже знаешь, я уехала в Америку для создания своего нового романа, но не предполагала, что так всё закончится. Но, обо всём по порядку.
Мои первые дни в Америке были так скучны, что я даже не хочу их описывать. Конечно, возникли проблемы с устройством, но меня подселили к одной очень милой даме в небольшой особняк,но имеющий свою старинную историю. Что интересно, всё здесь пропитано этой историей. Ты же знаешь, что Новый Орлеан называют колдовской столицей Америки, здесь имеет распространение магия вуду…
Мое внимание привлёк особняк,стоявший на самом отшибе. Он производил впечатление дома ведьм, но,естественно,никаких ведьм там не было. Об этом доме ходили ужасные слухи, а именно, как только туда вселялась какая-нибудь семья,имеющая детей, то через некотрое время беззащитных детишек находили мертвыми, причем умерщвлены они были самым изуверским способом.
Я нашла сводки и полицейские протоколы, в которых безжалостно описываются смерти детей. Ты же знаешь, у меня закаленные нервы, но даже у меня по коже бежали мурашки при описании многочисленных травм. Убийства имели один объединяющий почерк: обязательно имело место совершенно нечеловеческая жестокость, расчлененные части тел и выражение бескрайнего ужаса на лицах несчастных. Убийцу, естественно не нашли. Зато была представлена легенда, что в доме живёт призрак маленькой девочки, которую безжалостно умертвили в начале 18 века. Вероятно, ее признали ведьмой. Совершенно варварский обычай, эта инквизиция. По этой легенде, именно этот призрак и убивает детей, мстя таким образом за свою бессмысленную смерть.
Местные жители давно обходят этот особняк стороной, и я уж подумала, что мне не удастся проверить эти сведения, ведь ни одна нормальная мать не подвернет свое чадо такой опасности, но, на мое счастье (боже, что я говорю?!) приехала одна семья из Бостона, с двумя очаровательными дочерьми. Я не знаю, было ли у меня помутнение рассудка или простое человеческое любопытство, но я ничего не сказала им о проклятье. Они въехали в тот дом. Они были так счастливы…
Злоба призрака проявилась в первую же ночь. У девчурок были разные спальни; и на утро младшенькую, Элеонору, обнаружили избитую до полусмерти, со сломанными ручками. На вопросы встревоженных родителей и врача Элеонора отвечала только, что «хотела поиграть с девочкой, которая живёт на чердаке». Полиция обшарила весь дом, но, разумеется, не нашла никаких следов жизни ребёнка « с чердака». Девочку положили в больницу, в доме осталась старшая, Кэррол.
Когда наступила ночь и в доме погасли все огни, в комнате Кэррол послышались душераздирающие крики, девочка умоляла о помощи. Родители безуспешно пытались открыть дверь, она будто было забетонирована. Одагири, представляешь, как ужасно: быть так рядом со своим ребенком и не в силах ему помочь?» В половние 5 утра Кэррол издала странный звук, напоминающий предсмертное хрипение, и в комнате всё стихло.
Тогда же удалось открыть дверь. То,что увидели родители девочки, не поддается нормальному осмыслению: пол в некогда приветливо светлой детской был залит кровью, на стенах были видны царапины бьющейся в агонии несчастной. Саму дочь они нашли за кроватью.
Со слов Клер Мэйтраум, матери Кэррол:
« Её лицо было похоже на … помнишь фильм «Звонок»? Так вот, такое же.. Ее глаза, ее прекрасные голубые были выколоты, рот был открыт в беззвучном крике, она была вся синяя…Это ужасное, ужасное зрелище! Её левую руку нашли под кроватью. Правую руку, которая была оторвана по локоть , так и не нашли! Господи, Миюки, что это было? Что? …»
Я присутствовала на похоронах этой девочки. Гроб, разумеется, был закрытый. В похоронной службе отказались гримировать бедного ребенка. Я понимаю их… Видеть это нормальный человек был не в состоянии. Бедняжке Кэррол Мэйтраум было всего четырнадцать лет. Я в глубине души считаю себя виновной в ее смерти – если бы я сказала Клер о проклятом особняке, ничего бы не случилось. Поэтому я решила остаться на ночь в той самой команте, где была убита Кэррол. Клер с мужем перебрались в больницу, к своей младшей дочери. Элеонора перестала разговаривать. Единственное слово, что мы от неё дождались, было: «Суонн». «Суонн» по-английски значит «лебедь» , но что оно означает? И тут меня осенило.
Снова засев за изучение протоколов, я обнаружила, что жертвы призрака всегда повторяли одно и то же слово «Суонн». Так почему не предположить, что Суонн звали ту девочку, которую обвинили в колдовстве и убили? Чтобы подтвердить свои предположения, я начала читать церковные сводки, в которых содержались сведения с конца 17 века. После изучения трехсот с лишним потрепанных старых листов, я наконец обнаружила то,что искала:» Суонн Файер, тринадцати лет, приговорена к смерти за колдовство». Но как и где убили Суонн, нигде не было указано. Единственным ключом был особняк. На помощь пришли местные жители, самые старые из них припомнили, что их деды и прадеды рассказывали о тайном убийстве молодой ведьмы Суонн из особняка Файерхаус. Оказалось, Суонн была дочерью мэра города, некого Димитри Файера. Ее «уличили в колдовстве», когда обнаружили её в постели с собственным отцом. Добрый папа сказал, что Суонн соблазнила его с целью зачать от него дьявольское дитя, антихриста. Сама же соблазнительница упорно все отрицала, в слезах умоляя не верить ее отцу. По ее версии, Димитри сам насильно уложил дочь в постель. По легенде, Суонн была очень красива, в тогдашние времена 13 лет был уже брачный возраст. По приказу собственного отца, Суонн зашили рот и, привязав несчастную к грубому стулу, оставили умирать в подвале. Ужасная смерть…
Теперь, кажется, я знала, где искать тело Суонн. Дождавшись наступления ночи, чтобы не спугнуть призрака, я, не зажигая свет, спустилась в подвал. Как я и предполагала , дверь была замурована.Своими силами я конечно не справилась бы, поэтому решила дождаться наступления утра, чтобы вызвать подмогу и разрушить каменную могилу. Там, уже без всякого сомнения, находилось тело несчастной Суонн, искавшей все эти долгие столетия покоя. Пока же я решила подняться на чердак, там вещи предыдущих владельцев лежали нетронутыми, возможно, мне удастся найти что-нибудь, принадлежащее Суонн.
Вооружавшись фонариком, я полезла на чердак. Лестница была слишком узка, по такой мог подняться только очень маленький ребенок. Кое-как поднявшись наверх, я открыла ветхую дверь. Моим глазам предстал хаос, в нос ударил запах гниения. Включив фонарик,я с ужасом обнаружила исчезнувшие фрагменты тел детей, отчего-то всегда девочек. Тут же валялись разодранные на части мягкие игрушки, куклы без голов, рук, ног … Комната, принадлежавшая маньяку. Осторожно ступая по полу, чтобы, не дай бог, не наступить на какую-нибудь оторванную руку, я обнаружила две странных вещи: карандашный портрет очень красивой черноволосой девочки, видимо, это и было и Суонн, и маленькую, восхитительную шкатулку с бегущими по кругу лошадьми, играющую старинную, какую-то очень грустную мелодию. Я остановила её; приподняв крышку, я увидела локон черных как смоль волос, кольцо с красивым камнем и ожерелье с медальоном. Я не стала трогать их, не хотела вызывать гнев призрака. По какой-то причине Суонн никогда не появлялась перед взрослыми людьми, только дети могли её видеть. Но, я могу поклясться, что она была на чердаке, в тот момент, когда я нашла её шкатулку и портрет, я чувствовала сзади её дыхание. Возможно, она ждала кого-то, вроде меня, чтобы помочь обрести её покой.
На утро я пригласила рабочих, те с трудом выломали дверь, но путь к телу Суонн был открыт. Я решила вновь дождаться вечера, меня возбуждала тайна, которую носил этот подвал, я хотела своими глазами увидеть этого свирепого призрака, который убивал на протяжении двухсот лет.
Я заказала в церкви мессу по усопшей, Суонн. Одагири, у меня было странное чувство, будто когда-то давно, я знала эту девочку, более того, мне казалось, я была её матерью. В церковной книге было указано, что мать Суонн умерла родами. Может, именно я была ее матерью тогда, в 18 веке? Кто знает… Возможно, именно поэтому я должна была помочь Суонн.
Вновь, по наступлении ночи, я поднялась по ступеням Файерхауса. У меня была уверенность, что я делаю все правильно, что Суонн помогает мне, помогает не сбиться. С отчаянно бьющемся сердцем я отворила дверь в подвал, так, где было тело моей Суонн. Тусклый луч света осветил очертание стула, повернутого спинкой ко мне. Я подошла ближе, увидев на сидении скелет бедной Суонн. Перерезав ветхие, превратившиеся в лохмотья верёвки, я обняла скелет, прижав его к сердцу. «Все закончилось, дорогая», -сказала я и с удивлением обнаружила, что черты скелеты меняются, он обрастает мясом и кожей, и вот на моих руках труп, которому нет еще и двух дней после смерти. Легенда не ошибалась, Суонн и в самом деле была очень красивой девочкой. Я погладила ее по взлохматившимся черным волосам. Мое внимание привлекло то, что рот у бедняжки был зашит толстыми черными нитками. Я распорола эти нитки,и тело девочки вновь начало расползаться, но на её лице появилось выражение умиротворения и счастья. Душа Суонн была свободна. На прощание, перед тем, как уйти , она мысленно передала мне благодарность.
Я распорядилась, чтобы Суонн похоронили на местном кладбище, как-будто она умерла три дня назад. Часть моей вины за убийство Кэррол снята, я освободила душу Суонн. Но особняк этот остается зловещим и странным местом, где до сих пор витают страдания умерших в агонии девочек. И нескоро эта земля станет хорошей. Но с этими проблемами пусть разбираются местные власти, а я, с чувством выполненного долга послезавтра улетаю в Токио. Я благодарна этим людям и этому городу, за то, что они заставили меня поверить в призраков и я помогла хоть одному их них.
Я прилетаю в четыре часа дня, пожалуйста, встреть меня.
Всегда твоя, Миюки.»
Ровно через три дня после вылета Миюки из Нового Орлеана на город обрушился печально известный ураган «Катрина», унесший жизни тысяч людей, но очистивший землю от проклятья.
