Глава 1В одном мгновенье видеть Вечность,
Огромный мир - в зерне песка,
В единой горсти - бесконечность,
И небо - в чашечке цветка.
«Звезда пустыни», Уильям Блейк.
Люциус Малфой выбросил вперёд руку, скребнул пальцами пол, оставив кровавый след в виде цветка с пятью лепестками, ткнулся в этот цветок лбом и умер.
***
Сорокатрёхлетняя Лаванда Браун стесняется своей привычки спать, словно девчонка, в одной застиранной красной футболке с буквой R на груди.
***
«Ты начинаешь усиленно изучать зелья просто потому, что хочешь вывести, наконец, эти мерзкие угри и понравиться одной девочке. Время проходит, девочка исчезает из твоей жизни, а угри остаются, хотя ты уже стал профессором зельеварения и мировым светилом. Вот она, ирония судьбы в действии». Из дневниковых записей Северуса Снейпа.
***
- Повторяю: отвернуться я не имею права. Я надзиратель, в конце концов, а не ваша фрейлина! Пошевеливайтесь, или в следующий раз будете справлять нужду прямо у себя в камере!
«Мерзавец», - шепчет Беллатриса, заворачивает юбку на голову и, бледнея от унижения, приседает над зловонной дырой.
***
- Шшш! Тихо, милый, потерпи, прорежутся же они когда-нибудь. Драко, надо купить ему мазь для десен, я видела в аптеке, недорогую. Драко?
Мистер Малфой захлопывает папку с просроченными долговыми расписками, поднимает глаза на жену, прозрачную от недосыпа, и говорит, улыбаясь натянуто и немного жалко:
- Может… попробовать сварить её самим?
***
- Что же теперь делать, профессор?
Гарри Поттер сидит и выжидательно смотрит на Альбуса Дамблдора. Этот вопрос профессору сегодня задавали уже дважды: Минерва и Северус. И он ответил им. И Гарри ответит. Ты
должен ответить, Ал! Ты
не можешь просто сказать «Не знаю».
***
Луна в островерхом бумажном колпачке нарезала сладкий пирог и говорила своему мужу:
- Я уже объясняла тебе, Рольф. Нет, я не сумасшедшая. Да, я знаю, что наша дочка родилась мёртвой. Но это ничего не меняет. То, что её нету здесь, вовсе не значит, что её вообще
нигде нету. И там, где она
есть , у неё сегодня пятый день рождения. Ну же, Рольф, улыбнись! Какой кусок тебе положить?
***
- В наше время медицина достигла невероятных высот. Раньше о таком и мечтать не могли. Врачи, они кого угодно поднимут на ноги. Вот сейчас придёт доктор Босуэлл, он сам тебе всё расскажет, как у них там… Главное, деньги, а уж деньги мы достанем. Сколько нужно, столько и достанем.
Джинни могла только беспомощно пожимать плечами и кивать Джорджу, который трещал без умолку, держа холодную руку брата.
***
Панси взмолилась:
- Нет, нет, я не хочу!
Но отец уже повернул ключ в замочной скважине. Панси залилась слезами и упала ничком на кровать. По комнате летал страшный призрак брачного договора, который соединит мисс Паркинсон и мистера Гойла в вечном и нерушимом союзе.
***
Смеркается. Нимфадора пятится спиной к окну, выставив перед собой руки, в которые Ремус, со словами «Возьми, возьми на всякий случай», безуспешно пытается впихнуть длинный нож.
***
- Ничего не понимаю. Ничего не понимаю, - лепечет Гермиона и смотрит на свою волшебную палочку так, как будто видит её в первый раз.
Отфрид Грейнджер сдвигает шляпу на лоб и чешет затылок.
- Я тоже ничего не понимаю, мисс. Какое заклинание? Какая дочь?
***
Когда хорошенькую, пухленькую, светловолосую, как ангел, мадам Розмерту спрашивают, где её супруг, она округляет глаза и губы:
- О! Он погиб.
- Простите, мадам.
- Ничего. Это было давно, - говорит она и добавляет, задумчиво глядя куда-то между собеседником и портретом Годрика Гриффиндора: - Очень давно.
***
- Прими лекарство! Прими! Ты болен! Это нельзя запускать!
- Мама, - Фенрир ласково отбирает у заплаканной женщины пузырёк и чайную ложку. – Тот парень был просто сумасшедший. Я здоров, только немного переутомился. Экзамены на носу.
***
- Кру-у-уцио! Кру-кру-круцио! Цио! Ци-и-ио! – кричит Алиса, постепенно повышая голос до визга и размахивая свёрнутой в трубку газетой.
- Ай-яй-яй! – вторит ей Фрэнк и бросается на пол в корчах. – Ой-ой-ой!
Медсестра качает головой.
- Вы сами видите, мистер Лонгботтом, их по-прежнему нельзя перевести на домашнее содержание. Извините.
***
«Herimona»
«Hemriona»
«Heir…»
Впрочем, какая теперь разница? Виктор стёр рукавом недописанное имя и спрыгнул с подоконника.
***
- Что? Да как ты посмел? Убирайся отсюда, подлая кровь, и не подходи ко мне больше никогда, никогда, никогда! - она замолчала с неприметным вздохом, потому что и так было понятно, что Урия Медоуз, удаляющийся торопливыми шагами, вряд ли когда-нибудь ещё захочет подойти к своей новой знакомой Валбурге Блэк.
***
«Вот ещё палец он любил сосать. Они все такие – кого из соски выкормили, палец сосут. Никак было его не отучить, сэр. Уж и ругали, и по рукам били. Я, бывало, шепну ему на ушко: «Не соси пальчик, Томми». А ребята – вы знаете их – всё слышат. Ну и начали его дразнить Томми-не-соси-пальчик. Уж как он обижался! Вам, говорит, нэнни, можно, а им, говорит, нельзя. Чудной был! Больно много тюкали его». Записано Альбусом Дамблдором со слов няни Вильямс.
***
- Что значит усыпить? Я тебя сейчас сам усыплю! Погоди, Ана закончит бинтовать! – мрачно пообещал Чарли Уизли старшему смотрителю третьего отсека Бухарестского драконьего заповедника, стиснув зубы от боли и гнева и держа на весу красные, обожжённые руки.
Старая, слепая дракониха Маргрушта, похожая на музейный скелет, сделала два неуклюжих шага, опрокинула кормушку и, изогнув шею, выпустила ещё одну огненную струю, на этот раз попавшую в окно.
***
- О нет, мистер Дурсли, хватит, хватит, это много! На чём я остановилась? Ах да, родители. Мы с ними, знаете ли, не ладили. Они всегда были несправедливы ко мне, а с сестрой, наоборот, возились, как с куриным яйцом. Скажите, ну разве это честно, назвать одну дочку Лилией, а другую – Петунией? Ничего себе звучит, правда? Прямо как роза и капуста. Нет, нет, больше ни капли! Ну, разве что чуть-чуть… Можно я буду звать вас просто Вернон?
***
Пия восхищалась им. Ещё бы! Он такой сильный и смелый! Все парни его боялись, а девчонки страшно ей завидовали. Он знал столько красивых мест, куда приглашал только Пию. А как он красиво, как нежно ухаживал за ней! Подарки и лакомства сыпались, словно из рога изобилия. Она могла бесконечно слушать его истории и смеяться над его шутками, потому что любила его. Но… но было в нём что-то, чего Пия не понимала. Что-то, что отличало его от других крыс…
