Глава 1Председатель Волшебной Аттестационной Комиссии профессор Гризельда Марчбэнкс облегченно перевела дух. Экзамен С.О.В. по Защите от Темных искусств у пятого курса двигался к своему завершению. Осталось проэкзаменовать еще не более десятка человек и преподаватели, наконец, смогут отдохнуть. Вероятно, студентам тоже не очень-то легко сосредоточиться на экзамене в такой чудесный июньский день, когда за окном сияет солнце и вода в Озере так весело блестит в его лучах, золотящих листья деревьев. Поэтому те, кто уже ответил – неважно хорошо или плохо были сейчас счастливы и с чистой душой наслаждались прекрасной погодой.
Профессор опустила взгляд в лежащий перед ней формуляр со списком экзаменуемых студентов. В целом, сегодня все прошло неплохо. Она была довольна. На проверку письменных работ, которые ученики писали утром, у комиссии впереди есть еще несколько недель. Но по практике некоторые выводы можно делать уже сейчас. Пятый курс показал довольно неплохое знание предмета, с учетом того, что преподаватели по нему, будто по какому-то злому року меняются каждый год. Не все, разумеется, выступили удачно, и все же были такие, кто заставлял профессора Марчбэнкс улыбаться с гордостью и восхищением.
Запомнилась, к примеру, Лили Эванс - очень красивая девушка с Гриффиндора с густыми рыжими волосами до плеч и поразительно зелеными глазами миндалевидной формы. Она так трогательно краснела от волнения, что профессор Тофти, экзаменовавший ее, сам сделался пунцовым и начал заговариваться, что с ним приключалось нечасто. Впрочем, показала Лили себя хорошо. На твердое «Выше ожидаемого». Впрочем, экзаменаторы успели понять, что Лили любимица всего преподавательского состава, чему, конечно, никто не удивился, ведь она буквально излучала красоту, свет и счастье.
Но мысли профессора Марчбэнкс сегодня более всего занимал Джеймс Поттер, которого она только что экзаменовала. Профессор давно знала эту фамилию. Дорея Поттер была ее хорошей приятельницей и когда-то недурно успевала по Защите, поэтому ей было интересно увидеть «в деле» сына давней подруги.
И Джеймс Поттер не разочаровал ее. Высокий, стройный, с красивой осанкой, сразу выдающей спортсмена, молодой Поттер расположил профессора к себе с первого взгляда. Гризельда любила смотреть на привлекательных людей. С незамутненным удовольствием она разглядывала нарочито взлохмаченные черные волосы, красивое лицо со смеющимися светло-карими глазами. А еще новенькую, безукоризненно сшитую форменную мантию, под которой виднелся отложной воротник дорогой шелковой рубашки, безупречный узел красно-золотого гриффиндорского галстука, блестящие ботинки, отглаженные брюки, единственное золотое кольцо с фамильным гербом на левой руке… Единственное, что портило идеальный образ – свежий порез на щеке, которого не было утром. Когда профессор Марчбэнкс участливо поинтересовалась происхождением раны и спросила, не желает ли он пойти в Больничное Крыло, Джеймс только ослепительно улыбнулся:
– Ерунда, профессор! – и потом, в течение всего экзамена, перебрасывался с ней шутками, будучи явно в приподнятом настроении.
Джеймс отлично выполнил все положенные Щитовые чары, красиво продемонстрировал все полагающиеся заклятия, эффектно справился с боггартом и даже попытался напоследок поразить ее, вызвав Патронуса. И ему почти удалось это сделать, хотя полного успеха не вышло. Гризельда остановила Поттера, напомнив, что ей нужно заняться другими студнетами. Выходя, Джеймс озорно подмигнул профессору Марчбэнкс, пока та аккуратно выводила против его фамилии в формуляре заслуженное «Превосходно».
"Это, бесспорно, лучшее из сегодняшних выступлений", – говорила она себе, ничуть не сомневаясь в правильности своего суждения. Но все же впереди оставались еще студенты, которых она, под впечатлением от выступления Джеймса, уже почти не хотела слушать.
Дверь в Большой Зал отворилась, впуская новую четверку студентов. Трое из них направились к соседним столам, четвертый – к ней. Занятая своими мыслями, профессор Марчбэнкс подняла взгляд, только услышав голос профессора Флитвика:
– Пожалуйста, мистер Снейп, пройдите сюда. Профессор Марчбэнкс свободна.
Гризельда, как и полагалось, встала из-за стола, внимательно рассматривая нового собеседника. Это был очень худой бледный юноша, резкими угловатыми движениями напоминающий паука. Длинные спутанные сальные волосы падали ему на лицо. Вид его привел профессора Марчбэнкс в полное недоумение, сменившееся искренним негодованием. Кто ему позволил так приходить на экзамен?! Сильно поношенная форменная мантия, которая когда-то, по всей видимости, была черной, теперь являла собой весьма неприглядное зрелище: измятая и перепачканная, с грязными разводами на локтях и в районе колен. Хотя он застегнул ее на все пуговицы, это не могло скрыть сбившийся набок слизеринский галстук и посеревшую застиранную сорочку.
Профессор Марчбэнкс не выносила неопрятности. Она поглядела в лицо неряхи, осуждающе поджав губы. И с прискорбием констатировала, что и тут любоваться было нечем. Худое, некрасивое с резкими чертами лицо, угрюмый взгляд исподлобья, плотно сжатые в тонкую полоску губы не прибавили ей симпатии к студенту по фамилии Снейп. Она вообще не жаловала слизеринцев, хотя и старалась по возможности быть объективной. Большая часть учеников этого факультета были отпрысками старинных чистокровных фамилий, чью генеалогию профессор знала наизусть. Такие, как этот, стоявший перед ней, попадались исключительно редко. Что не делало их более приятными. Еще раз вздохнув, Гризельда отступила на положенное расстояние и подняла палочку, произнося первое контрольное заклинание…
И едва устояла на ногах, когда отраженный от мгновенно сработавших Щитовых чар, ее луч полетел в нее же прежде, чем она опомнилась. То же произошло и со вторым заклинанием, и с третьим, и с четвертым.…
Всякий раз Щитовые чары срабатывали быстрее, чем профессор Марчбэнкс успевала пускать заклинания. Когда все, что полагалось, было исполнено и отбито, профессор Марчбэнкс, жестом показала Снейпу, что он может начинать сам. Приготовившись защищаться, она вдруг поймала себя на странном чувстве, будто что-то было не так. Что именно ее смущало, она никак не могла понять. Внимательно следя за движениями палочки Снейпа, она не сомневалась, что он делает все абсолютно четко и уверенно, как по нотам. Привычные программные заклинания профессор Марчбэнкс с трудом успевала отразить, настолько легко и молниеносно выполнял их ее визави. Это рассердило Гризельду. В надежде скорее покончить с этим не слишком приятным поединком, профессор спросила, не знает ли он чего-нибудь еще.
Едва она договорила, как в ее сторону полетел луч настолько характерного фиолетового цвета, что профессор невольно вскрикнула от удивления, привлекая внимание коллег, занятых своими студентами. Это сложнейшее боевое заклинание преподавали в Школе авроров – и то не каждому будущему защитнику магического правопорядка удавалось им овладеть.
– Откуда вы это знаете?! – вырвалось помимо воли из уст Гризельды.
Она совсем не хотела спрашивать об этом, но теперь, затаив дыхание, ждала ответа Снейпа. Тот молчал, опустив палочку, будто не услышал вопроса преподавательницы. И в этот миг профессор Марчбэнкс снова чуть не рухнула на пол. Так вот что смущало ее все это время! С того момента, как Снейп вошел в зал, его тонкие губы оставались все также плотно сжатыми! С самого начала экзамена он не проронил ни единого звука. Все заклинания он произносил невербально!
– Но это же уровень Ж.А.Б.А.! – снова против воли воскликнула профессор.
Так и не дождавшись ответа, она рассеянно кивнула на сундук, где прятался боггарт, сражение с которым входило в программу экзамена. Открыв крышку, профессор Марчбэнкс замерла, напряженно следя за серой тенью, которая быстро сгущалась, образуя какую-то смутно узнаваемую фигуру.
Но прежде чем, привидение обрело форму, блеснула вспышка Риддикулуса. Короткий взмах палочки – все также молча – и боггарт исчез, сделавшись струйкой дыма, моментально рассеявшейся в воздухе. Переведя глаза на Снейпа, профессор Марчбэнкс чуть не отшатнулась. Лицо его застыло словно маска, сделавшись еще бледнее, хотя никто не поверил бы, что такое возможно. Черные глаза горели странным лихорадочным блеском, его трясло, но профессор знала, что волнение тут ни при чем.
Опустив палочку, она вернулась к столу, полная только одним желанием: скорее развязаться с неадекватным студентом. Конечно, это «Превосходно», тут и речи быть не может, но что с ним такое, в конце концов?
– Что ж, вы свободны молодой человек, – холодно проговорила Гризельда, повернувшись к все еще неподвижно застывшему в той же позе Снейпу. – Ваши знания делают вам честь, но я все же посоветовала бы вам впредь не устраивать представлений во время экзаменов и ограничиться рамками программы. Всего доброго!
Она села за стол, взяла формуляр, отыскала фамилию Снейпа, вывела против нее «П» и, резким движением оттолкнув пергамент, уставилась в спину слизеринца, который все так же молча направился к двери. Он шел каким-то необычно ровным шагом, точно контролируя каждое свое движение.
«Да ведь он на грани обморока!» – мысль эта вспыхнула в голове профессора Марчбэнкс, обожгла ее сознание. Чуть только за Снейпом закрылась дверь, профессор Марчбэнкс упала за стол. Подождав, пока дыхание придет в норму, она, быстро пробормотав что-то вроде: «мне нужно на воздух», вышла из Зала, предоставив коллегам заканчивать экзамен.
Очутившись в коридоре, Гризельда сразу почувствовала себя бодрее. Опершись рукой на статую, стоявшую у стены, профессор Марчбэнкс почти пришла в себя, когда вдруг услышала звук шагов. К счастью, статуя прикрывала ее полностью, а коридор впереди разветвлялся, делая поворот, а потом еще один.
Легкий стук каблучков по каменным плитам все приближался. Вдоль коридора почти бежала та самая Лили Эванс, которой так восхищался профессор Тофти. За ней – давешний неприятный собеседник профессора Марчбэнкс. К бледным щекам Снейпа прилила кровь, его колотило точно в ознобе. У поворота коридора он настиг девушку и, тронув ее за локоть, попытался заставить остановиться. Лили резко вырвала руку и, бросив на Снейпа презрительный взгляд, опрометью бросилась прочь. Вскоре звук ее шагов затих вдалеке.
Профессор Марчбэнкс осторожно выглянула из своего укрытия. Юноша стоял почти рядом с ней посреди коридора. Она подумала, что он тоже сейчас уйдет, но тот тяжело прислонился спиной к стене и внезапно начал сползать по ней, явно теряя сознание.
Профессор Марчбэнкс уже собиралась кинуться к нему, однако спустя несколько секунд Снейп вновь выпрямился и медленно пошел к повороту, держась одной рукой за стену, а другой прижимая к себе школьную сумку.
На мгновение в голове профессора Марчбэнкс мелькнула мысль догнать его и спросить, не нужна ли ему помощь – хотя и так ясно, что нужна – проводить в Больничное Крыло. Но нескладная фигура уже пропала за поворотом, а из другого конца коридора раздавался голос профессора Тофти:
– Профессор Марчбэнкс, профессор Марчбэнкс! – звал ее коллега.
Она поспешила ему навстречу.
– Что случилось? – спросил он обеспокоенным тоном, – Что-нибудь не так? Вы ушли так внезапно… Вам дурно? Вам нужна помощь?
– О нет, не мне… – хотела ответить профессор, но тут же осеклась, поняв, что все равно не сможет рассказать коллеге о том, что видела. Она провела рукой по лбу…
– Нет-нет, все в порядке, благодарю вас!
– Тогда пойдемте скорее, директор приглашает нас всех выпить чаю в его кабинете. Нас уже ждут.
– Да, конечно, простите.
Профессор Марчбэнкс подала ему руку и оба экзаменатора с достоинством, присущим их почтенному возрасту, двинулись по направлению к лестнице. Профессор Тофти, увлеченно что-то говоривший ей в ухо, не заметил как, проходя мимо поворота, Гризельда оглянулась, точно стараясь разглядеть там, в глубине очертания чего-то, к чему она, сама не зная почему, будет возвращаться мысленно в течение многих и многих дней…
Конец...
