Глава 1Фик написан для magnolya.
*
Впервые Генри встречается с русалочкой в восемнадцать. Приходит к океану после тренировки, уставший, растрепанный, с пылающими щеками. Купается.
Выходит на берег, а она уже там.
Генри улыбается.
— Ариэль?
Ариэль вздрагивает скорее от неожиданности, чем от страха.
Впрочем, точно от неожиданности, она ведь русалка, ничего не боится и все такое.
— Ты меня знаешь?
— Кто не знает русалочку, — Генри опускается на песок, — в общем, если кто-то ее и не знает, то это точно не я.
Ариэль бьет хвостом. На ее запястье Генри замечает вытатуированную ракушку. Красивую и жемчужную.
— Ясно, — Ариэль зевает.
Заходит солнце.
— Кстати, — Генри ерошит влажные волосы, — я…
Ариэль не дослушивает. Только сильнее бьет хвостом по воде и произносит:
— Ты принц.
— Нет, — Генри смотрит ей в глаза, — я — Генри.
Потом они смеются, и Ариэль рассказывает о том, каким занудой может быть Себастьян, а Генри слушает и добавляет, что Джимини от него недалеко ушел.
Но Ариэль любит Себастьяна, а он — Джимини, так что все хорошо, и Ариэль спохватывается только на рассвете.
— Тысяча чертей, — говорит она, — утром отец придет за мной, а я не спрятала ром. Придется возвращаться.
И она уплывает, махнув хвостом на прощание, и Генри не успевает спросить, почему она ругается, как пират, и пьет ром, как… Собственно, как пират.
*
Генри продолжает приходить к океану, даже когда заканчивается лето и начинается холодная, одинокая осень.
Мэри Маргарет — Генри так и не научился звать ее бабушкой — вместе с дедушкой ездят по королевству, смотрят, кому надо помочь, где починить дорогу, а где начать строительство новых отелей.
Родители готовятся к приезду гостей. Ну, как к приезду, Румпельштильцхену не нужны кареты, так что Эмма с Нилом просто носятся по дворцу и спорят, в какой комнате он материализуется. Нил говорит, в бывшей детской Генри, потому что Белль любит детей и сказки. Эмма думает, что в оружейной, потому что «твой отец никогда ничего не делает ожидаемо».
Где Регина, Генри не знает. Она уехала в прошлом месяце, и Генри не уверен, что не практиковаться в магии.
В общем, у всех все хорошо, поэтому Генри остается только пить эль с Руби и читать свои сказки, возвращаясь мыслями в Сторибрук. И тренироваться, и кормить лошадей. И все.
У всех все хорошо, и это не то чтобы сильно привычно. Нет злых магов, нет опасности, нет Сторибрука. Они снова в Королевстве, оно отстроено. Волшебство, замки, балы. Не то чтобы Генри ходил на них. Не то чтобы Эмма с Нилом на них ходили.
Не то чтобы, в общем-то, Мэри Маргарет с Дэвидом задерживались там надолго.
Поэтому Генри подмигивает Джефферсону и продолжает ходить к океану.
Ариэль всегда ждет его в среду после полудня. Иногда она притаскивает с собой торт из водорослей, иногда наливку из них же.
Однажды Генри дарит ей ловца снов.
— Знаешь, — говорит он, — не знаю, есть ли у вас такие, но у тебя теперь точно будет.
Ариэль медленно проводит по нему пальцами и, смеясь, касается щеки Генри губами.
— Отец уничтожил мою коллекцию, — она фыркает, — но не то чтобы у меня не было другой.
Шея Генри обмотана красным шарфом, сам он в футболке с кактусом и темно-синей куртке.
Осень.
Ариэль ждет его, и она не мерзнет, но Генри все равно отдает ей свою куртку. И Ариэль спрашивает, кутаясь в нее:
— Что это?
Ее пальцы упираются Генри в грудь, показывая на кактус.
Генри рассказывает, Ариэль окатывает его водой.
— Знаешь, — задумчиво отвечает она, перед тем, как поцеловать Генри, — мой отец не очень-то любит принцев.
Генри обнимает ее и хмыкает:
— А татуировки?
— Так же.
Генри смеется:
— Приятно слышать, что я тебе нравлюсь.
Кожа Ариэль почти полностью покрыта татуировками. Ракушки, рыбки, звезды на лопатках, брызги на ключицах, имя «Эрик» на предплечье.
Эрик.
Генри вспоминает о том, о чем старался забыть с тех пор, как познакомился с Ариэль.
А потом она, как обычно, неожиданно уплывает, и он снова не спрашивает ее о нем.
*
В Королевстве дождь, и Мэри Маргарет простудилась, но она все равно уезжает в лес, пострелять из лука, прихватив с собой дедушку и Нила.
Генри провожает их взглядом, а после пинком выгоняет за дверь непонятную тоску, и идет собираться.
Потертые джинсы, привет Сторибруку, клетчатая рубашка и кеды. Пальто и дождь, подумаешь.
В месте, где они обычно встречаются, теперь есть зонт, чтобы можно было прятаться от дождя, но Ариэль отплывает дальше и, сверкая красными волосами, ловит холодные капли ладонями и смеется.
Если бы Генри не знал ее так хорошо, то не понял бы, что Ариэль просто пытается согнать скуку. Такую же едкую и непонятную, как у него. Или, наоборот, понятную.
Но он знает, и понимает все.
— Будешь? — Генри вытаскивает из рюкзака бутылку и откупоривает ее.
Ариэль заинтересованно подплывает ближе.
— Что это? — от любопытства она затихает и перестает колотить по воде хвостом.
Генри хмыкает:
— Джек Дэниэлс, наследие Сторибрука.
Он рассказывал Ариэль и о Сторибруке, и о проклятии.
Потом они пьют по очереди из бутылки, целуются и смеются. И Генри почти хорошо.
Почти.
А потом он спрашивает, поддавшись странному импульсу:
— Ты и Эрик. Ты…
Ариэль вздрагивает и смотрит на Генри серьезными глазами, полными дикой, бесконечной боли.
— Да, — она кивает и говорит тише, чем обычно, — я люблю его. С ним я сделала свою первую татуировку.
Последнее предложение Ариэль произносит так, словно это объясняет все лучше любых описаний.
Генри знает. Каждое изображение, выбитое на коже Ариэль — ее часть. Очень важная и неотъемлемая.
Генри замирает, не решаясь спрашивать дальше, но Ариэль рассказывает сама, и Генри долго не может понять, что служит причиной этого: виски, дождь или невыносимая боль от того, что поделиться нельзя ни с кем.
Ни с сестрами, которые не поймут, ни с отцом, который только попытается не разозлиться.
Ариэль рассказывает.
Как стала человеком и нашла Эрика, как все было отлично, как они плавали по морям и попадали в разные приключения. Сражались плечом к плечу, вытаскивали друг друга из алчных волн — когда-то родных, а теперь опасных — как убегали от подозрительных кораблей и вместе управляли кораблем, как вместе делали татуировки. Как потом случайно попали в Неверлэнд.
Ариэль рассказывает так спокойно, что Генри не может поверить в это. Ему кажется, Ариэль должна рыдать и расшибать волны ударами своего хвоста, но она спокойна.
И Генри страшно подумать, скольких лет одиночества это стоило, скольких бессонных ночей и безумных мыслей.
— Так вот, — продолжает Ариэль, — Неверлэнд не отпустил Эрика. Не знаю, почему, вроде бы он особенный. Взрослый, но верит в чудеса не хуже Питера.
— А ты? — спрашивает Генри. — Ты ведь тоже веришь?
— Я русалка, — досадливо фыркает Ариэль, — я сама — чудо, в Неверлэнде много таких, как я, ничего особенного. Я слишком хотела вытащить Эрика оттуда, и однажды проснулась не под крики потерянных мальчиков за окном, а под шум морских волн. Неверлэнд не любит тех, кто не согласен с ним.
— Но твои ноги…
Ариэль, как обычно, не дослушивает, бросив краткое:
— Магия Неверлэнда сделала меня тем, кем я есть на самом деле. И я не могу попасть туда в одиночку, только с тем, кто знает дорогу.
Генри не отвечает. Молчит, обдумывая услышанное, смотрит, как неестественно ярко сверкают волосы Ариэль. Словно бы в противовес мрачному миру и всем проблемам.
А потом осторожно спрашивает:
— Ты знаешь Крюка?
Ариэль отстраненно улыбается:
— Киллиана? Конечно, знаю. Он похитил меня у Эрика, только мы пересекли границы Неверлэнда. Правда, он же помог вернуться. И с ним я сделала вторую татуировку.
Ариэль поворачивается спиной, показывая вытатуированный на правой лопатке якорь.
Генри хочет спросить еще что-то, обнять, утешить, но не может.
Ариэль все еще любит Эрика. Любовь побеждает все. Генри не просто уверен в этом, он это точно знает.
Но не успевает сказать об этом, потому что Ариэль отбирает у него бутылку, допивает то немногое, что в ней остается, и прощально машет хвостом.
Только вот Генри замечает не прощание, а просьбу никогда не возвращаться к этому разговору снова.
Ариэль больно.
Генри не целует ее на прощание.
Не может позволить ей чувствовать себя еще больше виноватой перед Эриком.
*
Ариэль уплывает, а он сидит на холодном песке, и его джинсы становятся мокрыми от воды, но он не спешит уходить.
Генри думает, и не может решительно ничего придумать.
Совсем.
На горизонте появляются очертания большого корабля.
«Крюк вернулся», — отстраненно замечает про себя Генри и тут же вскакивает.
Крюк вернулся.
Генри даже не задумывается о том, как сделать Ариэль человеком снова. Об этом он позаботился сразу.
В Королевстве все хорошо, и Генри не может позволить кому-то страдать. Тем более, Ариэль.
Если честно, Генри соскучился по подвигам и спасению мира. Очень. И он правда не может позволить Ариэль страдать.
Не может.
*
Генри идет к океану на следующий день, не ожидая увидеть там Ариэль, но она есть. Сидит, обхватив хвост руками, разглядывает спокойную воду.
Если бы Генри знал ее хуже, решил бы, что Ариэль плачет. Но это Ариэль, и она никогда не плачет.
Когда ей плохо, она идет в замок отца и разбивает какую-то дорогую фразу. Или ссорится с сестрами. Но не плачет.
Сестры Ариэль, кстати, уже все замужем. И теперь Генри знает, почему Ариэль выглядит настолько моложе их. Неверлэнд.
Генри нравится Неверлэнд. Или нравился. Теперь он не знает точно.
Подходит, молча садится рядом и привычно опускает свою куртку на ее плечи.
— Знаешь, — говорит, — я могу помочь.
Ариэль вздрагивает, но не от холода.
— Я думала, что вчера ясно дала понять, давай больше не будем говорить об этом.
У нее грустные глаза, совсем не сочетающиеся с ярким и рок-н-ролльным цветом волос.
— Я могу помочь, — упрямо повторяет Генри, рисуя на влажном песке пальцами.
— Чем? — Ариэль закатывает глаза, пытаясь казаться спокойной и безразличной. — Вы отстроили здесь все, но сам мир — разрушен.
— Больше нет, — качает головой Генри, — Антон вырастил новый сад, и я могу попросить у него волшебный боб.
Уголки губ Ариэль слегка дергаются, но потом она кивает на свой хвост и бьет им по воде.
Снова.
— Если ты об этом, — улыбается Генри, — то мы всегда можем попросить моего дедушку избавить тебя от хвоста.
Ариэль вскидывает бровь:
— Румпельштильцхен? За магию надо платить, правда?
Генри фыркает:
— Считай, что это было давно и вообще неправда.
Ариэль уплывает планировать побег и собирать вещи, подговаривает Себастьяна и пинает в бок успевшего постареть Флаундера.
— Береги мою коллекцию, — говорит она.
На что Флаундер отвечает:
— Можно подумать, я не жил в том странном чайнике последние двадцать лет.
Флаундер касается плавником ее плеча, и Ариэль хочется расплакаться от радости.
*
На Ариэль кожаные штаны, в высоких сапогах спрятано три кинжала и большой клинок заткнут за пояс. Кожаный жакет, который Генри одолжил у мамы, отлично на ней сидит. Татуировки сверкают на солнце, красные волосы развиваются по ветру.
— Веселый Роджер, — хмыкает Ариэль, — давно не виделись, старина.
Она решительно ступает на палубу и кричит, услышав скрип досок под своими ногами:
— Собирайся, Крюк.
Генри видит, как меняется Ариэль. Теперь она не выглядит смешной русалочкой с нелепыми волосами, она больше похожа на воина. Генри знает, Ариэль не отступит и Неверлэнду придется посторониться.
Генри не просто знает, он совершенно точно уверен в этом.
На нем нелепая рубашка с дерущимися кошками и потертые джинсы с кедами, и он ступает на палубу следом за Ариэль.
— Давно не виделись, — Крюк протягивает вперед руки, собираясь ее обнять.
Так, словно они чертовски хорошие друзья.
Генри вспоминает, как ругается Ариэль, и как она любит ром.
— Я отнесу вещи, — Ариэль кивает на сумку и говорит, — не надо меня провожать, я помню, куда идти.
Крюк кивает и подходит к Генри.
— Кого я вижу, — он насмешливо кланяется, — принц Генри.
Генри закатывает глаза.
— Привет, Крюк, не надо меня соблазнять, я и так знаю, что ты красивый. Лучше послушай.
Крюк вздыхает и раздраженно поглядывает на небо:
— Да, Генри, я знаю, можешь не беспокоиться. Если я хоть что-то ей сделаю, она сама убьет меня. Это то, что ты хотел сказать?
Генри хмыкает:
— Отлично.
И протягивает Крюку руку.
— Передай привет мамочке, — тот подмигивает, подавая ему свою.
*
Ариэль машет Генри, не держась за борт. Он наблюдает за ней с причала и думает, что на корабле Ариэль выглядит так, словно там ее место и нигде ей не будет лучше. Ее волосы треплет ветер, ее шаги твердые и уверенные и она со знанием дела ходит по палубе, поправляя что-то и поднимая флаг.
За пояс, кроме клинка, теперь заткнута еще и подзорная труба.
Генри знает, что Ариэль найдет Эрика.
И лучше бы Неверлэнду действительно посторониться.
Корабль скрывается за горизонтом, и Генри идет к океану. К тому месту, где они с Ариэль встречались.
— Эй, — он легонько щелкает по панцирю задремавшего Себастьяна, — готово, они уплыли. Можешь сообщать королю.
*
Ариэль втягивает носом соленый воздух. Крюк рассказывает ей о Сторибруке. Штурвал кажется родным и теплым.
Ариэль именно там, где нужно.
В этом она уверена.
Звезды зажигаются друг за другом, когда корабль поворачивает на юг.
Теперь второй поворот направо и дальше прямо до самого утра.
Ариэль умеет запрыгивать нужному ветру на спину.
