Глава 1Он не может смотреть на часы, когда они показывают девять пятнадцать вечера. Не может не думать о том, что он потерял, когда натыкается взглядом на цифру сорок пять. И конечно, Северус не может не высмеивать себя за это.
На уроках он игнорирует Лили, но осторожно следит – не смотрит ли она на него. Нет, не смотрит; не бросает ни единого взгляда на профессора, полностью уходит в работу. Хотя зелья у Лили стали получатся хуже и на «превосходно» уже не тянут. И это, надо признать, немного радует.
По вечерам, сидя с книгой в жестком продавленном кресле, Северус не может сосредоточиться: ощущение, что что-то не так, сбивает с толку. Он пытается убедить себя, что вскоре все наладится, что он просто человек привычки. Привык сидеть в этом время с Лили и пить мерзкий горячий шоколад, привык погружаться в молчаливый мирок сорока пяти минут. Но это пройдет, обязательно.
Северус редко ошибается, и этот раз – не исключение. Больше ему не чудится везде приторный запах горячего шоколада, и он уже не замирает, увидев в учебнике цифру «45». Только вот игнорировать Лили он перестать не может.
Иногда Северус невольно задумывается: что, если она вернется? Его комнаты вновь наполнятся мерзким запахом шоколада, а тишина потеплеет и не будет такой холодной. Ради последнего можно и потерпеть мерзкий напиток.
Нет, резко обрывает себя Северус, она не вернется. И хорошо, потому что он не знает, как взглянуть ей в глаза.
Да, кивает самому себе Северус, хорошо, что она не вернется.
Подумай он об этом на мгновенье дольше, обязательно поймал бы себя на лжи. Но Северус не копается в своих мыслях, он идет в лабораторию и разводит под котлом огонь.
Резкий стук прерывает работу над зельем. Стук повторяется, но теперь он тихий, совсем неуверенный. Северус бросает взгляд на часы: половина девятого. Это не она, конечно же. Глупо было даже допустить такую мысль.
Он снимает котел с огня, подходит к двери и открывает ее. И тут же замирает – лицо ничего не выражает, но в глазах мелькает испуг.
У порога стоит Лили, скорее радостная, чем смущенная, и протягивает ему большую коробку – набор для приготовления горячего шоколада.
– Добрый вечер, сэр, – улыбается она.
Северус принимает коробку и вертит ее в руках.
– Ненавижу горячий шоколад, – резко произносит он.
Он переводит взгляд на Лили и замечает ее удивление.
– Но вы же его постоянно варите! – восклицает она.
Северус прочищает горло и раздумывает над следующей фразой.
– Это... для гостей, – он не хочет акцентировать внимание на том, что ради нее варил ненавистный напиток.
Лили внезапно сгибается, держась за живот. Северус подумывает спросить, что случилось, но слышит яркий громкий смех. Он не может понять его причину и просто ждет.
Лили выпрямляется, делает глубокий вдох и искрящимися глазами смотрит на Северуса.
– Меньше горячего шоколада я люблю только кофе, – объясняет она, сдерживая улыбку.
– А кофе ты... – вскидывает брови Северус.
– Ненавижу.
Северус пораженно хмыкает и отправляет коробку в мусорное ведро.
– Почему мы его постоянно пили? – спрашивает он, скрещивая на груди руки.
Он использует строгий тон, каким разговаривает с провинившимися учениками, но Лили это не смущает.
– Я думала, его любите вы, – говорит она.
– Я думал, его любишь ты, – вторит ей Северус.
Лили широко улыбается. И ее глаза – карие, не зеленые – внезапно уже не кажутся неправильными.
– Глупо получилось, – признает Северус.
Лили хитро смотрит на него и склоняет набок голову.
– А чай у вас есть? – прищурившись, интересуется она.
– Чай – есть, – подтверждает Северус. – Но я занят зельями.
– А я на что? – фыркает Лили. – Одна из лучших в параллели, между прочим!
– В последнее время я бы так не сказал, – серьезно говорит Северус, подходя к уже остывшему котлу.
Лили становится рядом с ним, бегло смотрит в рецепт и берет нож для нарезки ингредиентов.
– Я знаю, результаты у меня стали хуже, – вздыхает она. – А мне все-таки Зельеварение сдавать. Можно, я буду с вами заниматься?
Северус отворачивается к шкафам, потому что не в силах скрыть улыбку.
– Думаю, ты можешь помогать мне с зельями для больничного крыла, – задумчиво говорит он.
– А чай после занятий будет? – лукаво улыбается Лили.
Северус нарочито хмурится и произносит строгим тоном:
– Одна порция. И даже без сахара. И только если не напортачишь с зельями.
Лили тихонько смеется, опустив голову. Северус достает ингредиенты, разводит огонь под котлом, и они принимаются за бодроперцовое зелье.
В комнатах профессора по вечерам больше нет уютной тишины, зато есть Лили, которая только и делает, что болтает. И что удивительно: Северус разговаривает не меньше. Однако себе он твердит, что терпит Лили исключительно потому, что она помогает ему с зельями для мадам Помфри.
Ложь бессовестная, но совсем безобидная.
И посиделки за чаем больше не втиснуты в строгие рамки сорока пяти минут, они находятся вне времени. Иногда Лили остается лишь на пятнадцать минут – как раз хватает на то, чтобы рассказать о прошедшем дне и торопливо выпить горячий чай, постоянно обжигаясь. А иногда разговоры затягиваются на несколько часов.
– На выходных Брэд пригласил меня в Хогсмид, так вот, в магазине... – рассказывает Лили и внезапно осекается.
И смотрит на Северуса слегка испуганно. Она боится, что ее свидание может его задеть. Боится не потому, что не хочет причинять боль, а потому, что это значило бы... Но Северус улыбается одними глазами и кивает – мол, продолжай, мне интересно.
И Лили продолжает историю, но думает только о волне облегчения, которая затопила ее. Теперь действительно все в порядке, больше не будет сложностей и неправильных чувств.
Чай заканчивается, и Северус встает, чтобы приготовить новую порцию. Доставая под болтовню Лили заварку, он понимает, что горячий шоколад действительно варить больше не нужно.
Но кому он нужен – этот приторный густой напиток, – когда есть чай: черный и крепкий для Северуса, зеленый с бергамотом для Лили.
