Право на счастье автора LeeSenpai    закончен   Оценка фанфика
Он нашёл себе... Судьбу? Он уже не юн. Но это ведь не отбирает у него права быть счастливым? Ли остался один. Он удочеряет девочку Харухи из детдома, что бы не сойти с ума.
Аниме и Манга: Naruto
Рок Ли, Харухи (ОЖП), Маито Гай, Тен-Тен, Хьюга Неджи
Драбблы || гет || PG || Размер: || Глав: 1 || Прочитано: 2578 || Отзывов: 0 || Подписано: 0
Предупреждения: Смерть второстепенного героя, ООС
Начало: 02.08.13 || Обновление: 02.08.13

Право на счастье

A A A A
Шрифт: 
Текст: 
Фон: 
Глава 1


Ли сжал в зубах сигарету, достал из кармана зажигалку и, добыв из неё маленький огонёк, закурил, затянувшись на все лёгкие. После же выдохнул дым из приоткрытого уголка губ и вытащил сигарету изо рта.

— Да уж… Если бы мне в мои семнадцать сказали, что через шестнадцать лет я позволю себе табак, я бы подумал, что этот человек перепил… как минимум.
Мужчина сел по-турецки и, положив подбородок на левую ладонь, уставился на багровый закат перед собой, опять взявшись перебирать, словно гречку, которую так любила Харухи, свои воспоминания. В такие моменты он будто нарочно выбирал самые важные и неприятные, липкие, обидные и в мыслях возвращался в прошлое… от которого в обычной жизни шарахался.

— А что бы подумал ты, Гай?
Рок сжал в руках сигарету и за пару секунд растёр её в ладони в порошок. Запустил пальцы в волосы, которым позволял расти чуть-чуть длиннее, чем когда носил причёску «под горшок», сжал зубы так, что желваки зашевелились, после чего потряс головой, отгоняя неумолимо надвигающийся приступ хандры и, прищурившись, опять поднял взгляд на закат.

— Во что же нас время превратило…
Он изменился. Изменился настолько, что если бы его знакомые не видели его с того самого дня, то вряд ли бы узнали. Зелёный костюм был сразу же изменён на красную жилетку и чёрные штаны, чунинский же жилет он сжёг к чертям собачьим, протектор переместился на лоб. Круглые глаза сузились до обыкновенной формы, а публичные отжимания-приседания-подтягивания были резко пресечены.

Он тогда чуть не сдох. Чуть не сдох от шока, от страха, от жуткой обиды. От шока из-за того, что такой сильный человек, как Гай, был убит шайкой разбойников, которые просто воспользовались эффектом неожиданности; от страха вдруг навалившегося одиночества, которое давило как и извне, так и изнутри, причём так сильно, что казалось, что оно обратилось в реальное лицо, которое преследовало его и днём, и ночью. Он будто начал обращаться в Гаару, который шарахался от сна, боясь пробудить в себе чудовище, только вот чудовища были у них разными. В своей сущности.

И обида. Какой же сильной у него была обида на тех двоих, которых его учитель так опекал, на которых он убил столько времени, сил, дней и ночей, которых обучил не меньше, чем половине того, что они умели и которые столь спокойно отнеслись к его смерти! Лишь пару жалких взглядов, которые были проявлением не столько сожаления, сколько вежливости перед Пятой, лишь пара хлопков по плечу и пара не менее жалких «Держись»! Они были так увлечены друг другом и неожиданно появившимися в их жизни ощущениями, что даже… казалось, что они не почувствовали ничего, кроме лёгкого удивления.

В отличии от Ли. У него будто разом отобрали весь мир, которым он жил до этого. Не только Гая, но вместе с ним и друзей, которых, как оказалось, у него и не было, товарищей, надежды, в конце концов. Одна потеря потянула за собой другую, другая – третью… И так куча звеньев, которые составили эту цепь Отчаяния, которая сдавливала горло, грудь, живот, о которую он спотыкался, пытаясь выбраться из этой грёбаной ямы…

Он повзрослел.

Но выжил. Решение пришло не сразу, но пришло. Ему нужен был человек, который будет столь же близок, как и его учитель, который даже после смерти оставался им, человек, которому можно будет довериться, который не предаст, который будет рядом… всегда. До последней минуты.

И он его нашёл. Сделал себе такой подарок на двадцатиоднолетие. Он нашёл себе… ребёнка. Детдом был местом, где можно было найти кого-то для себя и себя для кого-то. Он встретил её с первых минут после того, как ступил на пол коноховского детского приюта. Маленькая двухлетняя девочка, которая была даже чем-то на него похожа, широко раскрыла и так большие глазки и прижала к себе покрепче игрушечную летучую мышь, когда он присел перед ней на корточки и, улыбнувшись, легонько прикоснулся к её макушке ладонью.

— Мы подружимся? — несмело спросил он у девочки, которая спустя пару секунд дружелюбно улыбнулась ему и, схватив его за руку, начала заинтересованно рассматривать его ладонь.
Как же много было этой бюрократической возни, бумаг, сколько порогов он оббил, со сколькими выяснял отношения, пока наконец-то не выборол опекунство над Харухи! Но оно того стоило.

Чему он только не научился! Готовить детскую еду, успевать колдовать на кухне, пылесосить, стирать и спасать теперь уже своё чудное дитя от осколков разбитой им же чашки одновременно, рассказывать сказки на ночь, а спустя какое-то время даже петь колыбельную, что для него с его хрипловатым от природы голосом было непросто. Он даже умудрился перепрыгнуть самого себя, переборов свою неспособность к нинджуцу. Ради неё, чтобы стать хорошим учителем.

И сколько приобрёл… Вечера, холод коих успешно разогнала эта маленькая проблемка на ножках своим звонких смехом и странными порой фразами и любознательными вопросами, тёплые объятиями и весёлые взгляды светло-зелёных глазок. И многое-многое другое.

— Я люблю тебя, папочка. Сильно-сильно! — полукриком осведомила о своём тёплом чувстве маленькая пятилетняя Рок своего отца, крепко-накрепко (насколько это позволяли ещё неокрепшие мышцы) обняв его со спины, пока он готовил, напевая себе под нос любимую с детства мелодию, её любимую фасоль с томатной пастой.
Большие руки на мгновение дрогнули, а глаза на тот же отрезок времени приняли форму, которую носили девятнадцать лет жизни обладателя. Сердце у него забилось немного чаще, а по телу начало растекаться то мягкое, нежное, тёплое, когда-то — почти забытое… но уже восстановленное полностью.

«Мне этого ещё никто никогда не говорил… Никто…» — молнией пронеслась в голове у молодого мужчины тихая мысль. Он медленно отложил красную от томата ложку, сделал огонь на плите потише и развернулся лицом к широко улыбающемуся от уха до уха ребёнку. Присел, легонько убрал выбившуюся из косы Хару угольного цвета прядку, прикоснулся пучками пальцев правой руки к её щеке и почему-то несмело улыбнулся.

— Я тоже люблю тебя… Моя хорошая девочка.
Обнял её… И будто тёплая волна накрыла его с головой. Маленькая жизнь, человечек, который принадлежит ему, которого он будет опекать, любить, заботиться, которому даст всё, что понадобится. Только бы этот человечек был с ним, только бы не бросил, не ушёл, как его учитель, туда, откуда не возвращаются. Да чего уж там. Просто чтобы не ушёл.

И так дни за днями, вслед за ночами, наполненными то ли тихим сном под рассыпанными по небу звёздочками, то ли столь же тихими разговорами обо всём и ни о чём, пока они не срослись настолько, что жизни друг без друга уже не представляли, пока он не поклялся себе, что сделает всё, чтобы всю свою жизнь они проведут только вместе и никого он к ней не подпустит. Со временем он начал пресекать любые её сношения с окружающим миром, за исключением тех, которые были необходимы. Тренировал сам, всему учил сам, выбил у Цунаде с громчайшим скандалом разрешение на формировку команды с дочерью на двоих, на миссии водил сам, ни на одну не отпуская саму… Где-то там, в глубине души он понимал, что это неправильно, но сделать с собой уже ничего не мог.

— Я так боюсь потерять тебя, — задумчиво сказал Ли тринадцатилетнему чуду, протягивая ему яблоко и слегка наклонив голову к левому плечу.
— М-м-м? Папа, то, что меня слегка ранили в бедро, не значит, что моя история закончится прямо здесь, — улыбнулась девочка, взяв из отцовской руки яблоко, слегка прикоснувшись кожей к бинтам, которые он до сих пор носил, так как не смотря на то, что у него появилась дочь, тренировался он каждый божий день.
— Никогда не делай так больше. У меня чуть сердце не выскочило, когда я услышал твой крик. Нельзя в бою пользоваться техниками, которые освоила не до конца, так недолго и душу богам отдать, — нахмурившись, ответил мужчина.
— Не буду, пап. Не буду.
Они, бывало, друг другу так долго в глаза смотрели…

А потом он заметил, что растит в себе чувство, которое с каждым днём отрастало отдельной ветвью от отцовской любви и что сущность его от неё тоже сильно отличается. Любовь делилась напополам. Одна её половина была родительской, нежной, мягкой и уже такой привычной, знакомой, будто привязанной временем.

А вторая была почти незнакомой. Вторая была мужской, новой и резко-ревнивой. Ли сам не понимал, как он допустил появление такого чувства в себе по отношению к своему чуду. Он его душил. Душил долго, заталкивая глубоко в себя и не давая ему права выглянуть дальше его мыслей. И душил бы намного дольше, если бы не один случай.

— Хару?
— Папа…
Девочка стояла на противоположном конце комнаты их общего дома и, глядя на него широко раскрытыми глазами, прижимала к груди небольшую фотографию в коричневой рамочке.

На фото был мальчик. У мальчика были чёрные волосы «под горшок», большие-пребольшие глаза, густые брови и серьёзно-добрый взгляд. Слишком поздно Харухи поняла, кто изображён на фото. Слишком поздно она поняла, что мальчика с фото она полюбила. Сильнее и глубже, чем можно.

— Кто?
— Ты, папа.
Понимать друг друга с полуслова – это порой так важно.

Ли медленно подошёл к ней, не прерывая зрительного контакта. Мышцы рук у Харухи непроизвольно расслабились. Когда мужчина наклонился к ней, рамка выскользнула из рук и разбилась о паркет, а когда он прикоснулся ладонью к её щеке, крышу, казалось бы, снесло обоим. Долго, долго целуя её, обнимая, прижимая к себе и поднимая над полом, чувствуя её пальцы в своих волосах и тихий стон, испущенный ему в губы, Ли понял, откуда это взялось.

Всё же слишком долго он сдерживал в себе мужскую сущность.

Дальше объятий и поцелуев у них это никогда не заходило. Ли скорее бы удавился. Да и не нужно им это было.

Закат медленно перекатился в ночь, а маленькие фонарики на небе разожглись почти все, открывая большие и маленькие созвездия, которые спустя столько лет он научился различать ещё до того, как открывали свой лик все их составляющие. Услышав тихие шаги у себя за спиной, произнес уже заученное:

— Почему босиком?
Почувствовав на шее теплые руки, а на макушке – приятное давление знакомого подбородка, Ли прикрыл глаза и, растянув губы в счастливой улыбке, прикоснулся ладонями к руке на шее.

— Угум. Но лето ведь. Ничего не будет. Крыша-то деревянная.
Почувствовал на правой брови лёгкий, невесомый поцелуй. Улыбнулся шире.

— Пап, ты обещал, что завтра мы пойдём в Долину Завершения тренироваться. Ты не забыл?
— Нет, конечно.
— Тогда спать пора, а то завтра опять не встанем вовремя.
— Так чего же ты до сих пор не в постели?!
Дёрнул девочку на себя, а по её прибытии на свои колени защекотал, вслушиваясь в громкий неконтролируемый смех, присоединяясь к нему и пропитываясь им насквозь.

— Папа, пообещай, что наш мир всегда будет только на двоих, — вдруг попросила Харухи после их маленькой шалости, серьёзно взглянув ему в лицо.
Ли погладил любимую по щеке пучками пальцев и тихонько вздохнул. Похоже, этот жест у него вошёл в привычку.

— Обещаю, Хару. Обещаю. Только на двоих. На нас двоих.
И, прикрыв глаза и легонько поцеловав в губы, прикоснулся своим лбом к её лбу, крепко обняв.

Он уже не юный.
Но это не значит, что он при этом не может быть счастливым. Во всех смыслах.


Подписаться на фанфик
Перед тем как подписаться на фанфик, пожалуйста, убедитесь, что в Вашем Профиле записан правильный e-mail, иначе уведомления о новых главах Вам не придут!

Оставить отзыв:
Для того, чтобы оставить отзыв, вы должны быть зарегистрированы в Архиве.
Авторизироваться или зарегистрироваться в Архиве.




Top.Mail.Ru

2003-2024 © hogwartsnet.ru