Глава 1Мы многого можем не знать, но поверить.
Как верят лишь дети, укрытые лаской.
Чему-то и шанс не даем, словно звери.
Словно в нас уже что-то погасло.
И стремясь к славе, силе, может быть, уважению,
Не считая, шагаем мы по головам.
И черствеет душа, в сердце нет уж терпения.
Все ради цели, но цель уж не та.
Мы не примем того, кто не впишется в стадо.
Оскорблениями вдруг «возвысим» себя.
И плевать, что поломаны судьбы. Так надо.
Мы решили судить и сжигать без огня.
Вот сможете вы, вынося приговоры,
Оставить в душе что-нибудь без отравы?
Не мы ведь те судьи, что примут любого,
А значит, судить не имеем и права.
За холмами, окружавшими Годрикову впадину, показались уже последние лучи заходящего солнца и, на секунду разрезав тень, погасли. Последний день октября 1981 года выдался погожим, будто в насмешку над предстоящим вечером: все небо заполонили беспросветные тучи, предвещая ливень, которого еще не видывало нынешнее поколение. Буря приближалась. Дома деревни магов словно погружались в сон, успокаивая своих обитателей, защищая их от уличной непогоды.
Наверное, все мы не раз оспаривали известную пословицу «У природы нет плохой погоды». Кто вообще ее придумал? Может быть, житель северного полюса, переехав в Индию или Италию? В общем, как бы то ни было, а вечно счастливая Лили Поттер взяла ее за основу своего настроения, и неважно, что с небес сейчас обрушатся потоки воды, будто оплакивая проклятую войну и что душу в этот погожий денек с самого утра терзает смутное ощущение тревоги. С ее ненаглядными мальчиками ничего не может произойти, не зря ведь Джеймс и Сириус весь год корпели над способами предотвратить злосчастное пророчество. Джеймс. Вот кто точно не выбрался до сих пор из детства, а ведь пора уже. Казалось бы, в доме два взрослых человека, и на двух непосед-мальчишек этого достаточно, но всегда есть но. Вот к какой поговорке ни за что не придерешься, так это «Все мужчины в душе немного дети».
Итак, жизнь в доме Поттеров шла своим чередом, близнецы Гарри и Крис разукрашивали отца быстросохнущими и несмываемыми красками из Зонко, приобретенными Сириусом накануне, скорее всего именно для этой затеи, а Лили, пытаясь оглушить червячка сомнений в сердце, старалась следить за так и норовившим подгореть ужином.
Дети закончили создавать свои произведения искусства на спящем авроре и уподобились отцу. Гарольд Чарлус Поттер, младший из близнецов, мирно посапывал в кроватке, во сне, как и наяву, не зная о замечательном «подарке», заботливо припасенном злым роком. Кристиан Джеймс же, будущий глава рода Поттер, закатывал очередную истерику о малом внимании к своей персоне, наверное, уже шестую за сегодняшний день. Дедушка Дамблдор говорит, что это хорошо. Почему? Никто не знает, да и не хочет знать. Можно же просто верить, не заботясь о причинах, ведь совершенно некогда: война. А про то, что Дамблдор далеко не последний человек в этой войне, да и он, в первую очередь должен носиться со спасением этого чертового мира, можно забыть, как страшный сон. Может быть, люди настолько ленивы, что запросто передают свои жизни в руки всяких дедушек, заодно и перекладывая ответственность, а может это все глобальная игра, в которой некоторые возомнили себя земными судьями, по сути, оставшись лишь умелыми манипуляторами без совести и чести. На истерику Криса прибежали и Лили и Джеймс. Успокаивая беспокойное чадо, Лили вполголоса отчитывала заспанного мужа, на что слышала как на заевшей пластинке повторяющееся:
- А я что? А я ничего, устал просто.
Любимец учителей, звезда Хогвартса не может вразумительно ответить на лекции жены. Это было бы смешно, кабы не было так грустно: если Лили старалась быть всегда радостной и улыбающейся, то Джеймса морально война подкосила серьезно. Поверил дедушке-директору, подался в авроры, после стольки-то писем от известных квиддичных команд... Выходило печально. Но об этом тоже благополучно забудем.
Отчитанный Поттер-старший все-таки взбодрился, и, решив порадовать сыновей, пошел за волшебной палочкой. Ни буря за окном, ни мысли о предстоящей встрече с друзьями не занимали так его внимание, как поиск палочки. Под кроватью нет. И на полке тоже нет. И в тумбочке нет. На кровати, на столе, под столом, за столом. Нет. Невозможное иногда случается. Аврор потерял свое оружие, отец потерял свою трубочку для пускания мыльных пузырей. Волшебник потерял самую ценную вещь. Ну как потерял, всегда можно списать на детей или неунывающую жену. Кстати, можно еще сказать об этом инциденте Лил, что нужно было сделать в самом начале. После практически решенной проблемой с палочкой, спускаясь по лестнице на очередную «отчитку» к Лили, бравый аврор, отвлекшись от мыслей о распадающейся группе, потерявшей несколько бойцов в ожесточенной схватке с Пожирателями, наконец-то понял: кое-что не так в его уютном мире, в его несокрушимом, благодаря крепкой дружбе, доме.
Жена с близнецами должна находиться в детской, откуда еще слышны голоса. В гостиной все тихо, мертво, а чуть слышно щелкнувший замок без ведома хозяев совершенно не походил под выученное наизусть описание заклятья Фиделиус.
Питер.
Невероятные события сегодня заполонили вечер, подобно нависшим тучам в небе, и прибывали со скоростью падающего дождя. Но сейчас главным был незваный, но хорошо известный по всей магической Англии гость.
В голове созревал план действий. Быстро, но тихо спуститься по лестнице, попав в неосвещенный коридор. Наложить Дезилюминационные чары. Подойти к детской. Ах, чары он собрался наложить. Без палочки, оставленной черт-знает-где. Теоретически возможно, ведь Джеймс – глава Рода, а практически… нужно было в данный момент находиться в Поттер-меноре, ну или не стоило игнорировать в детстве отца, пропуская его уроки.
Мысли крутились в голове, грозясь, разломав черепушку, вылететь наружу и, как ядовитые кобры, задушить собою этого недоделанного лорда. И Джеймс даже не был против такого исхода, лишь бы Лили и дети не пострадали.
Послышался глухой звук упавшего тела. Значит, этот трус ударил в спину. Горячность ушла, а осознание потерялось по дороге. Хладнокровие завладело разумом, принося мрачное спокойствие.
Комнату на секунду озарила вспышка. И тишина. Тишина смерти.
Картина в детской потрясла. Страх накрыл с головой. Мысли, уже не имевшие жертву на прицеле, все также старались выбраться из головы, лишь бы не видеть необъяснимого, лишь бы не додумывать, не искать оправданий увиденному. Вся мебель выглядела как после неудавшегося эксперимента чокнутого зельевара: кое-где тлевшая обшивка дивана и кресел добавляла эмоций обозревателю, мебель около кровати была отодвинута по невидимому глазу контуру.
На несколько секунд Джеймс оглох, позабыв о том, что два человека, сидящие перед ним в кроватке – младенцы. Внезапная забывчивость была связана с нежеланной работой мыслей: оправдания все приходили и приходили, сомнения переливались через край, страх за детей перерос в детское чувство закрыть глаза и убежать далеко-далеко. И если для отца главным было то, что дети выжили, то уверенный голос аврора твердил о зловещей неизвестности.
Где же это было видано: два годовалых малыша каким-то чудом тайного происхождения одолели Того-Кого-Нельзя-Называть. Точнее, по первому взгляду, пострадал в этом быстротечном противостоянии лишь один.
Крис сидел беспокойно, на глаза ребенка навернулись слезы. Лоб украшал шрам в виде молнии, устрашающе горя красным на молочно-белой коже. С криком мальчика к Поттеру-старшему, наконец, с опозданием, пришло осознание. Бросившись к детям, он попытался обнаружить менее заметные следы насилия, и, благодаря Мерлина, ничего не нашел. Со стороны, где без сознания лежала Лили, донеслись слабые стоны.
Гарольд Поттер устал наблюдать за этими невероятными событиями. Лучше просто поверить почти спокойному голосу матери, говорящему, что все хорошо. Лучше уснуть.
