Драко Малфой и Мифриловые Сани

Глава 1

Впервые в жизни наследнику древнего рода Малфоев первого ноября не дали выспаться. Весь Дурмстранг был на ногах ни свет, ни заря. Это не было редкостью, потому что зимой рассвет наступал очень поздно, но в этот раз дело было не в этом. Вставали не на учёбу, а на ритуал. Этот ритуал проводился на рассвете после установления санного пути — то есть, выпадения обильного и устойчивого снега — но не раньше первого ноября. Считалось, что по магическому календарю зима начинается в полночь Дня Всех Духов, как здесь назывался Хэллоуин, и проводить зимние ритуалы раньше, даже при соответствующей погоде, крайне нежелательно. Драко очень не любил физические неудобства, но любопытство и нежелание неприятно выделяться среди тех, кто ему мог быть полезен, пересилили желание поворчать. Вместе со всеми он вышел садиться на корабль. Поднимаясь по трапу, он успел увидеть, как пятеро взрослых выносили из ворот замка какие-то сани. Вскоре корабль погрузился в незамерзающее озеро и, работая по принципу портала с использованием стихийной магии воды, вскоре всплыл в другом месте. Драко заметил, что та бухта тоже не замёрзла, хотя недалеко от неё был сплошной морской лёд. В новом месте занимался рассвет и явно давно уже лежал плотный снег, слегка скрипевший под ногами. Это были владения Дурмстранга в российской тундре — традиционное место предстоявшего испытания, точнее, в некотором роде, инициации. Огромная трибуна, рассчитанная на весь Дурмстранг, была расставлена полукругом вокруг того кусочка плоской ледяной степи, где готовилась церемония. Первое, что Драко увидел — это те самые сани, их медленно, торжественно несли, очевидно, с их же корабля, только что совершившего второй рейс. Возглавлял процессию сам директор Каркаров. Когда они с остальными носильщиками поставили сани на место в центре импровизированного стадиона, остальные четыре отошли к его краю, а он обратился к публике, оставаясь на месте. Большинству присутствующих уже было известно всё, что он собирался сказать, но Драко, у которого все родственники и знакомые учились в Хогвартсе, слушал, разинув рот.

- Доброе утро, дорогие школьницы и школьники, а также уважаемые коллеги! - вещал он. - Сегодня мы собрались, чтобы совершить ритуал Инициации Адепта Высшей Магии. Этот ритуал проходится каждым, кто с успехом закончил пятый курс и получил аттестат Средней Магической Зрелости. Он доказывает, что данный ученик достоин изучать магию на высшем уровне — более сложном, более интересном, но зато и, не скрою, зачастую более опасном. Перед вами необходимый для этого ритуала артефакт — Мифриловые Сани. Мифрил, или ток'л — это замечательный металл, неизвестный маггловской химии. Он лёгкий, прочный и тугоплавкий. Это как раз тот материал, который выдержит любые нагрузки, возможные в космосе.

- Школьник полетит в космос?! - Драко выкрикнул это на весь импровизированный стадион, не успев сдержаться от неожиданности и шока.

- Тишина, мистер Малфой! Но да, каждому участнику ритуала предстоит полёт в космос. Он должен будет прилететь на планету, указанную в его индивидуальном задании. Задания распределяются по жребию без учёта индивидуальных факторов, дабы гарантировать максимально добросовестную подготовку каждого участника. На планете участник ритуала должен убить одно из тамошних тёмных существ, а после этого продержаться час. После этого он может возвращаться на Землю, но должен принести труп существа в багажнике Саней, - Каркаров указал на огромный ящик, приделанный к Саням под пассажирским местом.

- И мне тоже придётся?! Это опасно! Отец не позволит, чтобы меня в такое втянули!

- Замолчите, мистер Малфой! Ещё раз — и я удалю вас с ритуала! Да, конечно, космос сам по себе опасен. Тёмные твари других планет тоже не менее опасны, чем земные. Но ни в том, ни в другом нет ничего, с чем достойно владеющий Тёмными искусствами шестикурсник Дурмстранга не смог бы справиться. Дурмстранг не терпит трусов и нытиков. Вы все уже предоставили первое доказательство, что не являетесь таковыми, переплыв через наше озеро, хотя оно тоже не является самым тёплым. И вы все живы. И, поверьте, ваши товарищи-шестикурсники тоже будут живы, и вы увидите их снова в целости и сохранности. За всю историю данного ритуала ещё не погиб ни один из его участников. Все эти опасности сами по себе не сильнее волшебника. Они могут одолеть его лишь в том случае, если он не пользуется магией должным образом или не обладает должной силой духа. Ни то, ни другое шестикурсникам Дурмстранга не свойственно. Те из вас, кто ещё недостаточно взрослы для участия в ритуале, сейчас получат некоторое представление о необходимых для него магических средствах. Конечно, главное оружие мага — его волшебная палочка, но в данном случае, как и во многих других, ей одной не обойдёшься. Впрочем, для начала я представлю вам самого мага, о котором идёт речь. Бьёрнсен, Альфред!

Мускулистый блондин среднего роста вышел из какого-то маленького помещения, расположенного под трибуной уже довольно светлого стадиона, и подошёл к саням.

- Как вы видите, Мифриловые Сани рассчитаны на гужевой способ передвижения. И вот наши ездовые собаки! - Каркаров взмахнул волшебной палочкой в сторону другого подсобного помещения. Из него выбежало шесть существ, назвать которых собаками с трудом поворачивался язык. Эти худые создания с длинными ногами, кончавшимися когтистыми лапами не то рептилий, не то демонов, были покрыты чёрной чешуёй, на спинах у них были гребни из колючек, указывавших назад, а длинные морды кончались чем-то вроде огромного комариного хоботка для высасывания жертвы. По дороге к саням одно из существ выпустила струю чего-то, похожего на птичьи фекалии, но голубого цвета. Драко уже видывал такие лужицы на территории Дурмстранга, но его попытки узнать, что это, заставляли товарищей лишь таинственно отмалчиваться. Теперь же он точно знал, что это за вещество, и вскоре ему предстояло узнать, почему оно представляло такую ценность для профессора зельеварения Кекконена (он один раз видел, как тот аккуратно собирал странную субстанцию в пробирку).

- Это гончие Тиндалоса, - продолжал объяснять Каркаров. - Тиндалос — это параллельная вселенная, существующая одновременно с нашей, но в другой реальности, в другом пространстве. Ну, примерно, как мир мёртвых — он вполне реален, но пересекается с нашим пространством только с помощью специальных артефактов. Гончие Тиндалоса неразрывно связаны со Тьмой. И поэтому их тянет к тем местам, где много Тёмной магии, в том числе и к нашему Дурмстрангу, и они способны проходить в наш мир через такие места. Они подпитываются нашей Тёмной магией, она им нужна, и им и в голову не придёт нападать на её хранителей. Поэтому можете их не бояться. Они не бывают агрессивны к ученикам или сотрудникам Дурмстранга. Гончие Тиндалоса приспособлены передвигаться в космосе. Их связь с эфиром - той пятой стихией, которой весьма мало на поверхностях планет, но которой насквозь пропитан открытый космос — позволяет им выживать в нём и разгоняться до скорости света. Более того, магия эфира снимает перегрузки и с них самих, и с того, что они несут с собой — то есть, в данном случае, с Мифриловых Саней и мистера Бьёрнсена. Не стану объяснять подробно, что это за перегрузки и почему они возникают, на это нет сейчас времени. Скажу просто: на очень больших скоростях всё как бы весит больше. Магия Гончих Тиндалоса спасает от этого. Но не спасает от других опасностей. Поэтому мистеру Бьёрнсену потребуется ещё вот что... - Каркаров махнул палочкой в сторону третьего подсобного помещения. Кекконен выкатил оттуда бочку с краном, похожую на ту, в которой обычно хранится пиво.

- Дорогие школьницы и школьники, это Космический Мёд. Это очень сильное и сложное зелье, с редкими игредиентами. Одна чаша этой субстанции на сутки повышает сопротивляемость организма любым разрушительным воздействиям в тысячу раз. Тот, кто выпьет его, не обгорит на палящем солнце Меркурия, не умрёт от жары Венере, не замёрзнет, как это случилось бы почти на всех других планетах Солнечной системы. Зелье поддерживает его жизнь без еды, воды и кислорода. И даже космическое излучение, весьма вредное и даже порой опасное для жизни обычного человека, почти несущественно для мага, выпившего Космический Мёд. Мистер Бьёрнсен сейчас выпьет одну его порцию и возьмёт вторую и третью, на всякий случай, с собой во флягах.

С этими словами Каркаров открыл кран, чтобы наполнить золотую чашу: торжественное вручение первой порции Космического Мёда самим директором тоже было частью ритуала. Драко заметил, что тягучее зелье действительно было золотистого цвета, как алкогольный напиток под названием «мёд», и слегка дымилось. Трудно было понять, было ли последнее естественным свойством необычного напитка или связано лишь с тем, что он был намного теплее воздуха. После приёма Мёда все учителя, включая самого Каркарова, пожимали Бьёрнсену руку, желая удачи, и давали последние наставления. Наложив напоследок кое-какие чары на свою одежду, он сел на сани. Прикосновение волшебной палочкой к определённым рунам на Санях надёжно пристегнуло его. Вскоре краешек солнечного диска показался на горизонте, и гончие Тиндалоса сорвались с места, на север, навстречу морю снега и льда до самого полюса. В омнинокль было видно, что они бежали всё быстрее и быстрее, взбивая облака снега, пока их скорость не стала такой огромной , что они уже не могли удерживаться на земле. Мифриловые Сани взвились и полетели всё выше и выше... Бьёрнсен испытал сначала ощущение лёгкого нагревания, когда они рассекали ещё заметную атмосферу, а потом, наоборот, прохлады, когда оказались в открытом космосе. Собаки пронесли его вокруг всей Земли от полюса к полюсу и обратно, чтобы он как бы попрощался с родной планетой и оценил всё её величие, а потом полетели в сторону той планеты, что была написана в задании. Альфред мчался всё быстрее и быстрее, но время вдруг как будто начало замедляться, пока не остановилось совсем. Через мгновение он начал приземляться, видя под собой густые метановые облака, под которыми тьма, вечный холод и множество опасных тварей...

Через тридцать с лишним часов он с честью вернулся с Юггота — малоизвестной планеты ещё дальше Плутона, являвшейся чуть ли не столицей Тьмы для Солнечной системы. В багажнике Мифриловых Саней лежал сильно уменьшенный и законсервированный труп прожорливого и злобного куска протоплазмы. На следующее утро была очередь следующего по алфавиту шестикурсника.