Мы не предаем друзей, верно?

Глава 1

***

Сириус лениво окидывает взглядом Меррисон. Кажется, она изменила прическу. Темненькой ей было лучше, а этот выжженный рыжий смотрится просто ужасно. Вообще, рыженькие редко бывают красивыми. Неопределенный оттенок волос, куча разбросанных по лицу веснушек и цвет глаз, как следствие, совершенно не подходящий. Парень уже давно понял, что в совокупности с огненными прядями красиво смотрятся лишь зеленые глаза. Непроизвольно Сириус начинает шарить взглядом по толпе. Звонкий смех Эванс и что-то нечленораздельное Сохатого тут же выныривают из общего гама. Бродяга морщится, когда Меррисон дергает его за руку, пытаясь привлечь внимание. Она что-то лепечет о выпускном, своем платье, уже сданных экзаменах. Зачем это ему, Сириусу? Он не готовился не к одному зачету, однако, почти все результаты были превосходными. Тогда, когда их объявляли, Эванс ужасно на него злилась. Ее зеленые, горящие яростью, как у рассерженной кошки, глаза и взлохмаченные волосы. Настоящая ведьма. Сириус улыбнулся краешком рта. Меррисон вновь дернула его за руку. Раздражает. Вырвав рукав из цепких пальцев явно обиженной девушки, парень, засунув руки в карманы, стал пробираться мио уже бывших гриффиндорцев, хаффлапавцев, слизеринцев, ронвенкловцев… Словно слепец, он идет на голос. Голос, что выделяется из общего шума. Словно глухонемой, пытается определить направление по цвету. Цвету, что выделяется из общей серой массы. И что-то еще, что тянет его к группке из четырех человек, стоящих возле колонны. Друзей и Эванс. Правда, идти туда хочется вовсе не из-за друзей. Сириус поднимает голову с закрытыми глазами вверх. Обжигающие лучи солнца проникают даже сквозь плотно сомкнутые веки. Нос щекочет легкий цветочный аромат с толикой горчинки и еще чем-то пряным, восточным. Точно такой же запах был у того голубенького шарфика, совсем недавно сорвавшегося с белоснежной шейки Эванс. С неким злорадством Сириус отметил про себя, что ни Поттер, Великий Ловец гриффиндора, а именно он, Сириус, успел поймать почти невесомую ткань, прежде чем она упала в воду. Вдруг кто-то ткнул его в бок. Огромные зеленые глазищи, тонкие брови вразлет и ярко-рыжие пряди волос. По лицу Бродяги расплылась шальная улыбка и он, смеясь, обнял девушку одной рукой, при этом взъерошив ей волосы другой. Рассерженно шипя, Эванс ткнула его в бок. Сириус и Сохатый, смеясь, попытались спрятаться от разозленной девушки за спиной Ремуса. Вместе. Нет, Сириус никогда не сможет ее обнять и прижать к себе, просто так, без дурачеств. Не в этой жизни. Она ведь девушка Джеймса, может даже невеста. А Джеймс друг. Мы не предаем друзей, верно?

«Надеюсь, у моих детей и детей Сохатого не будет таких проблем. Это больно, любить девушку друга.»

***

Гермиона была очень теплой, а в маленькой квартирке, принадлежавшей молодой чете Уизли – это чувствовалось особенно сильно. Гарри кинул взгляд на большие, и явно очень древние, напольные часы, которые шумно отсчитывали его время, проведенное здесь. Гермиона еще плотней прижалась к мужчине, а последнему почему-то показалось, что небольшой животик значительно увеличился с того момента, как он переступил порог этого дома. Казалось, еще не рожденный ребенок Рона, мягко намекает Гарри, что он здесь лишний. Парень не обижается на него: это так. Он сейчас должен быть дома, рядом со своей женой, а не чужой. Он должен оберегать и улыбаться своей супруге, а не чужой. Ведь это все так неправильно. Гермиона заворочалась. Интересно, она заснула или нет? Гарри, стараясь не касаться округлого живота, чуть наклонился вперед. Глаза прикрыты, да и дыхание размеренное, равномерное. Заснула. Ее чистое, светлое, с еле заметным румянцем лицо было таким… невинным. Но внутри этой девушки жило что-то большое и могучее, яростное и непобедимое. Характер, а может то, что называют «внутренним стержнем». Маленькая бунтарка. Но такая красивая. Ресницы у Гермионы не густые, но длинные и совершенно темные, а у Джинни они рыжие и короткие, хотя и пушистые. Веснушек у Гермионы мало и они нежно рассыпаны лишь по вздернутому носику, а у Джинни они раскиданы по щекам. И губы… У Джинни они пухлые, но потрескавшиеся, от постоянного ветра, ведь она Охотница, а у Гермионы они тоньше, но… Наверное, они мягкие. Вдруг в голову Гарри пришла мысль, что он знаком с девушкой, сейчас прижимавшейся к нему, больше десять лет, но каковы ее губы на вкус не знает. А еще, он подумал о том, что последнее время стал слишком часто сравнивать подругу и жену. Это не правильно, а Гарри всегда должен поступать честно и порядочно. Он же Поттер. Осторожно, поддерживая голову девушки, мужчина привстал, после чего нежно накинул плед на чуть располневшее тело подруги. Нет, Гарри никогда не сможет узнать, каков на вкус ее поцелуй. Не в этой жизни. Она ведь жена Рона. А Рон друг. Мы не предаем друзей, верно?

«Почему именно меня угораздило влюбиться в жену друга? Почему подобного не было у моих родителей или Сириуса? Надеюсь, у моих детей не будет таких проблем. Это больно, любить девушку друга.»

***
Джордж Забини совершенно точно ненавидит аттракционы. В принципе, сегодня он понял, что ненавидит очень многие вещи. Например, клубничное мороженное, что Скорпиус, смеясь, стирает большим пальцем с уголков рта Уизли, а та смеется и целует его. Ненавидит фотографироваться, когда эти двое влюбленных идиотов прыгают перед камерой в огромных безвкусных очках. А еще он ненавидит гребанную кожаную куртку Малфоя, которую тот отдал ему, а сам вместе с Розой убежал на колесо обозрения. Наверное, они сейчас целуются, сидя в маленькой открытой кабинке ужасного красного цвета. Так и хочется крикнуть этому придурку Скорпиусу. Что у него нет никакой гордости за факультет, раз он залез в это алое нечто, но даже сам Джордж понимает, что это звучит по-детски. А еще хочется кинуть гребанную куртку на землю, чтобы по ней кто-нибудь прошел. Желательно сама Роза. Нет, парень никогда и никому на признается, что он ревнует. Потому, что это не ревность, а ему просто скучно. Да, именно скучно. Наконец колесо остановилось. Довольная парочка, держась за руки, выбралась из кабинки. Роза поправила юбку, забравшуюся на бедрах. Ясно, какие виды Малфой там рассматривал. Парочка заливисто смеялась. Почему-то Забини показалось, что они смеются над ним. Глупо, конечно. У Уизли красивый смех. Вот Нотт или Паркинсон, к примеру, постоянно глупо хихикают, хотя сами далеко не дуры. А Роза смеется по-настоящему, не имитируя радость, а потому, что ей действительно смешно. Наверное, это потому, что она уверенна в себе и умна. Вдруг, Малфой сказал что-то очень пошлое и девушка покраснела. Какой красивый румянец! Не пятнами стыда, а настоящий девичий румянец. Ухмылка Скорпиуса стала еще развратнее и он, наклонившись, лизнул щеку девушки. Роза вскрикнула и ударила парня по руке. Кажется, Малфой разозлился. Так ему и надо. Джорджу захотелось улыбнуться, но он этого не сделал, а лишь, так же опустив голову, молчал. Сейчас Роза засмеется и простит. От таит и Малфой и все у них будет хорошо. Как всегда. И ему, гребанному Забини, будет хорошо. Потому, что он не ревнует, ему лишь скучно. Просто скучно. Нет, Джордж никогда не сможет лизнуть или сказать Розе что-то пошлое и быть прощенным. Не в этой жизни. Она ведь девушка Скорпиуса. А Скорпиус друг. Мы не предаем друзей, верно?

«Почему именно меня угораздило влюбиться в девушку друга? Почему подобного не было у моих родителей или Великого Гарри Поттера? Надеюсь, у моих детей не будет таких проблем. Это больно, любить девушку друга.»