Глава 1Нет, девчонок Спичка иногда решительно не понимал. Вот, например, почему у них всё постоянно пропадает? Куколки, бусики разноцветные и даже котята, не прозрачные, а самые обыкновенные. Хотя, казалось бы, как можно потерять видимого котёнка?! Ан нет, теряли и просили Спичку поискать. А он что, ему не жалко, он и призрачную кошку почти поймал, да только его в самый последний момент отвлекли.
Но дочка Тычика, ладно что малявка, а всегда Спичку удивляла. То про Бойни расскажет, то с одонгом за ручку пройдёт, а теперь аж самого Бакалавра умудрилась потерять!
Спичка сначала прямо воодушевился: бакалавров ему искать ещё не доводилось. А про этого к тому же и слухи разные ходили, что он мол государственный преступник, поэтому и приехал обратно, от Властей скрывается.
Слухам Спичка, как всякий уважающий себя мальчишка, не верил, но проследить за Бакалавром решил. Тот вроде как недоброе во время эпидемии замышлял, а Спичка с тех пор за порядком в Городе следил строго.
Только вот Спичка не учёл, что Бакалавр — это не остолопы Ноткина и не добрый дедушка Исидор, поэтому узнать удалось лишь то, что за уши Бакалавр таскает отменно. И Спичка бы обязательно сделал это опасным преступлением, но здраво рассудил и решил, что столичные Власти Бакалавр за уши не дёргал точно.
Да и не скрывался Бакалавр от них, как выяснилось. Молодой Бурах, конечно, не дедушка Исидор, чтобы Спичка ему безоговорочно верил, да только к Бакалавру тот часто наведывался, да и врать ему особой нужды не было. Подзатыльник же был убедителен особенно.
Так что Бакалавр был признан Спичкой экземпляром крайне скучным и внимания не заслуживающим.
Вот и сейчас даже пропасть нормально не смог! Спичка уже навоображал себе, как он Бакалавра будет по следам в степи разыскивать. Даже вот лупу у младшего Влада взять хотел. А Бакалавр, подлец такой, оказался дома! Спокойно сидел, читал книжку и Спичке явно не обрадовался. Да и в Термитник идти отказался категорически. Тут Спичка даже посочувствовал: его тоже однажды избили гады-пёсиголовцы на пустыре, так он потом туда месяц носа не казал. Бакалавр, впрочем, уже год в Термитнике не появлялся, а вроде взрослый и сильный... Чего боится?
Но в Термитник его Спичка таки затащил. Сначала пытался давить на жалость и рассказывал, что его Мать Настоятельница потеряла. Только Бакалавр не проникся и буркнул лишь: «Раз надо — пусть сама идёт, теперь не опасно». Зато потом Спичка додумался пригрозить Бурахом. Подействовало. На словах-то он, конечно, Бураха обругал, но пойти — пошёл. А что слова? Ветер.
Так что, когда они пришли в Термитник, Спичка был совершенно собой доволен. Тычик, может, ему что ценное даст, какие-нибудь скотобойнические штучки, но больше Спичку радовало, что он подтвердил свою репутацию. Все дети знали: надо что-то найти — иди к Спичке.
Только вот Тычик довольной не казалась, а наоборот, склонила головку и нахмурилась.
— И где Бакалавр?
Спичка даже опешил и украдкой ткнул Бакалавра пальцем. Вроде нет, настоящий, не проделки Шабнак-Адыр. Чего ж Тычик хмурится? И ещё Бурах за её спиной чему-то усмехается...
— Вот же он!
— Это не тот Бакалавр. Пропал чёрненький, с белым пятнышком на лбу. Телёнок.
— Только подумайте, она назвала телёнка Бакалавром!
— Сначала она хотела назвать его Даней, но я отговорил.
— И что, спасибо тебе сказать?
— Нет, скажи лучше Тае. Она же для тебя старалась: по местным традициям считается, что если дать телёнку чьё-то имя, то его носитель будет счастлив.
— Поздравляю, ваши традиции в очередной раз доказали свою несостоятельность.
Артемий вздохнул.
И вот что с таким делать? Загадка. Да ещё и непростая. С Песчанкой он разобрался — и двух недель не прошло, а тут бьётся, бьётся — и как об стену: безрезультатно совершенно. Впрочем, Песчанка и та поживее была, сновала везде по Городу, каждый дом навещала. А Данковский только что и выходит в аптеку по работе да в лавку продуктовую. В остальное же время на улице и не появляется вовсе, сидит, закрывшись на все засовы, точно прекрасная дева в замке. А кто-то до сих пор его Холодным Демоном зовёт. Какой тут! Артемию он больше напоминал брошенную собаку: хозяев нет, а масть осталась. И глаза такие грустные-грустные...
Наверное, стоило его и оставить наедине со своими проблемами, только Артемий почему-то чувствовал за Данковского ответственность. Раз уж предложил снести его ненаглядный Многогранник... Хотя в том, что Блоку его аргументы показались убедительнее, Артемий себя виноватым не считал. И уж точно не было его вины в том, что Власти сослали Данковского в Город. «Образумиться». Однако вина нет-нет, а напоминала о себе, и потому Артемий исправно ходил в Омут, чтобы послушать, как Данковский многозначительно молчит. Или посмотреть на дверь, если Данковский решал, что сегодня особенно удачный день для молчания в одиночестве.
Впрочем, иногда Данковский говорил. Так много говорил, что Артемию казалось, будто тот специально слова копит, копит, а потом — вываливает разом, чтобы напрягаться меньше. Только словесный поток этот разгадать загадку не помогал никак.
Зато карты и твирин, казалось, к цели приближали. Вообще Артемий сначала хотел увлечь Данковского шахматами: вроде как столичный учёный, интеллектуальные игры уважать должен. Даже книжку какую-то прочитал для этого и пару ходов выучил. Только вот в шахматы Данковский играть отказался, зато покер — одобрил. На аскорбинки, правда, потому что денег ни у него, ни у Артемия особо много не водилось. И тут же проиграл почти все аскорбинки разом. Но откуда же ему было знать, что Артемий ещё в университетские годы прекрасно блефовать наловчился. Потому что лицо у него всегда такое, как будто кого убить собирается, товарищи сообщили.
Однако на следующий вечер Данковский отыгрался, а ещё через день к картам добавилась твириновая настойка...
В общем, Данковский, хоть и продолжал временами молчать, а всё-таки оживился. Только вот на улицу без надобности не выходил по-прежнему...
— Я пойду искать Бакалавра. Ты как, со мной?
Из Термитника они уже вышли, и Данковский открывал и закрывал часы, стараясь не глядеть по сторонам. Словно опаздывал куда. Только дом вряд ли по нему за полчаса успел соскучиться. Потому как вообще скучать не умел.
— Мне прислали важное письмо из столицы по поводу новых реактивов...
— На этой неделе не было писем из столицы.
Часы полетели на землю, а Артемий мельком подумал, что часы-то красивые были, а вот он — дурак полнейший. И как такого Мать Бодхо терпит...
Зато Данковский вот разозлился — хоть какая-то яркая эмоция. Только лучше б другая была. Радостная.
— А для меня и на прошлой, и месяц, и год назад не было, на это намекаешь? Решил ненавязчиво напомнить, что я тут — в пожизненной ссылке без права переписки? Спасибо тебе, достопочтенный Старшина, ойнон, или как тебя там звать надо?!
Артемий поднял часы и задумчиво покрутил их в руках. В механизмах он всяких разбирался не больно-то хорошо, но часы вроде ходили, а треснувшее стекло поменять — пара минут, любой рукастый мальчишка справится.
— Не кипятись, ойнон, для тебя же стараюсь.
— С чего бы?
— Ты же сам предлагал когда-то дружить изо всех сил.
— Ага, а ещё предлагал не сносить Многогранник. Ты, похоже, меня крайне избирательно слушаешь.
Данковский развернулся и медленно пошёл в сторону Ребра. Хоть под ноги не плюнул — и то ладно. Однако другого шанса вытащить его так далеко от дома могло и не представиться, поэтому Артемий одёрнул пробегавшего мимо мальчишку и обменял свой перочинный нож на стекло для часов.
А спустя пару минут уже протягивал целехонькие часы Данковскому.
— Пошли искать телёнка, ойнон.
Спичка негодовал. Мало того, что Бакалавр не тот оказался, так ещё и Тычик за ним увязалась. Топнула ногой, сказала «пойду» — и ведь пошла. Как будто не пигалица коротконогая, а Хозяйка какая. Впрочем, Хозяйка она и есть — над одонгами да мясниками. Только вот сыском-то Спичка занимается, а ему малявки в помощницах не нужны. Может, Мишка только. Но та Землю слушает и вообще своя в доску, как будто и не девчонка даже.
А тут Тычик, понимаете ли. Ещё и вышагивает важно впереди, точно это не он сжалился и взял её с собой, а она его ведёт, словно какого мясника своего. Как будто Спичка сам не знал, где телята чаще всего пасутся. На поляне за Бойнями, конечно. Там трава сочнее и гуще, да и бежать недалеко.
Тычик же вообще куда-то не туда шла. Через Жилку, и к пастбищам за складами не завернула. Не иначе как в Створки топала. Чушь какая! Чтобы телёнок да через весь Город незамеченным прошёл — да не бывать такому! Тут же бы кто-нибудь обратно привёл. Старшину и Мать все уважают, подсобили бы.
Нет, то, куда они шли, Спичку определённо не устраивало. Он попробовал было свернуть в степь, однако ж Тычик только мотнула головой и потопала по мосту через Глотку.
Вот ведь вредная девчонка! Сбросить бы её в реку, будет тогда знать! Да только маленькая она, потонет. Жалко.
Но так — раздражала только, а помощи — никакой. Идёт, качает головой и твердит, что она — Мать Настоятельница и лучше знает, где её дети. Чего ж тогда сама искать не отправилась, а Спичку позвала?
А, впрочем, Спичка всё равно бы с ней пошёл. Потому что обещал. Ну и небезопасно это, такой малявке одной разгуливать. К тому же не верил Спичка, что она телёнка найдёт. Так, погуляет немного, а потом предоставит дело ему, профессионалу.
Только вот Тычик и Створки прошла. Да ещё пса какого-то подобрала. Из ноткинских наверняка. Спичка вон даже палку взял и отогнать хотел: ему-то пёс не страшен, а вот Тычик мало ли — испугается вдруг. Только она не испугалась, а подошла и погладила по носу. А пёс аж заскулил от радости да с ними пошёл. Чудная девчонка!
И ведь телёнка своего нашла!
Спичка кому другому бы не признался, но себе-то можно: не додумался бы он, что телёнок у прудика, который заместо Башни появился, будет. Хотя красиво тут, бесспорно. Трава зелёная, ивы молоденькие и вода чистая-чистая, подземная, так Бурах сказал. Только откуда ж телёнку знать об этом? Тот, конечно, Бакалавр, а всё-таки телёнок, вон хвостом крутит, мычит и хлеб с тычиковской ладошки слизывает.
Нет, как сюда телёнок добрался, Спичка не понимал. И как Тычик об этом узнала — тоже. И вообще Спичке идти пора было, заниматься по-настоящему важными делами. Только вот Тычик уходить не хотела, наоборот — села рядом с телёнком и начала ему на ухо напевать что-то.
Красивая какая песня! И трава, опять же, зелёная. И прудик. И свежо очень...
Чего б и не остаться?
Сомневаться Спичка не любил, а посему тут же плюхнулся рядом в траву.
Вообще-то Артемий знал, где телёнок. Утром он как раз ходил пруд осматривать: нет ли сгустков крови, сукровицы. Вроде уже год вода — чистейшая, но предосторожность никогда не помешает. В воде он, впрочем, ничего не обнаружил. Кроме телёнка, который мычал, крутил головой, брызгался и вообще вёл себя настолько безобразно мило, что Артемий решил обоих Бакалавров познакомить. А тут Спичка так удачно их перепутал.
Была, правда, одна проблема: Данковский в сторону бывшего Многогранника смотреть отказывался категорически, даже западные окна в своём доме заколотил.
Тогда Артемий решил поступить проще и подойти к пруду с восточной стороны. А то, что для этого надо было пересечь Горхон, Артемия совершенно не смущало. Он бы и вплавь мог, да только Данковский за свой льняной костюм и парусиновые туфли распереживался. Зря переживал — всё равно промокли. Хотя сначала всё шло неплохо: Данковский лихо махал вёслами, словно на противоположном берегу стояли барышни с кисейными платочками, а не пара мясников с освежёванной тушей. А потом Данковский приплыл. В прямом смысле приплыл: толкнул лодку к берегу, отшвырнул вёсла, соскочил с лодки... и приземлился далеко не на ноги. Сообщить, что дно с этой стороны реки глинистое, Артемий как-то позабыл. Зато одонги явно нескоро забудут ругающегося Бакалавра, идущего через степь в мокрых штанах. О том, что сегодня день сбора трав, и в степи будет много одонгов, Артемий тоже запамятовал. Не специально, ни в коем случае. Отвлекать Данковского от пути Артемий даже и не думал.
Наверно, поэтому Данковский и не сразу осознал, куда они пришли, а когда понял — даже не попытался сбежать. Только вздохнул и буркнул:
— Sic vita truditur.
И Артемий был с ним полностью согласен. Может, только выразился как-нибудь иначе. Или вовсе промолчал. Чтобы не потревожить словами. Хотя ни спящий в густой траве телёнок, ни пристроившаяся у него на боку Тая, ни даже внимательный Спичка, строгающий палочку, его бы не услышали.
— Пойдём, — прошептал Данковский и шагнул вперёд.
— Пойдём, но не туда, — Артемий покачал головой и дёрнул его назад. — Им и без нас хорошо.
— Куда тогда?
— А хоть ко мне. Ты ж у меня только раз и был, да и то без приглашения. Если что, я угощаю.
— Опять твирин?
— Для такого случая и заграничное вино найдётся.
— Что ж, тогда пошли, Бурах.
— Не отставай, Данковский.
Тая Тычик, убедившись, что Старшина Бурах и доктор Данковский ушли, потянулась и зевнула.
Всё-таки славно она это всё придумала. Телёнку сочная травка досталась, Спичке — приключение, а сам он ей сейчас свистульку сделает, чтобы коровок призывать. Она давно о такой мечтала.
А главное, доктор перестал с угрюмым видом ходить. Ишь чего удумал — степным традициям сопротивляться! Раз назвали его именем бычка, значит, прижиться в Городе должен. А то, что Тая ему помогла немножко, так это не страшно — Мать Настоятельница она или кто?
Тая ещё раз зевнула, а потом перевернулась на другой бок и под мерное сопение Бакалавра заснула.
