Глава 1Молодой человек покинул лачугу Гонтов и направился прямиком в фамильный особняк Реддлов. В какой-то степени это было символично – он вышел из своего несостоявшегося дома и направился в другой дом, отвергнувший сам факт его существования. Правда, в тот момент он не придавал значения этому символизму. Тогда его гораздо больше заботило то, что он собирался совершить.
Впоследствии, когда Дамблдор будет обговаривать с Гарри Поттером ключевые моменты жизни Темного Лорда, он обмолвится, что Том Реддл, более известный общественности как Лорд Волан-де-Морт, всегда стремился подчеркнуть свою значимость не только в глазах окружающих, но и в своих собственных. Он знал, что он особенный, но в глубине души ему нужны были доказательства. Именно поэтому он решил узнать поподробнее о своем происхождении.
***
Гонты и Реддлы. Для непросвещенного эта история могла бы показаться столь же романтичной, как история небезызвестных Монтекки и Капулетти. Легкий налет романтизма в этой странной истории двух сбежавших из Литтл-Хэнглтона действительно есть, хотя на самом деле все это только видимость. Что это вообще было? Внезапно вспыхнувшая страсть, неожиданно нагрянувшая любовь или простая провокация? В свое время местные жители долго ломали головы над этим наболевшим вопросом. Каждый придерживался своей версии, но в любом случае истинную причину знали немногие. Тут стоит отметить, что Меропа Гонт, та самая девушка, сбежавшая с сыном Реддлов, едва ли тянула на роль очаровательной Джульетты. Впрочем, сам Реддл тоже был далеко не Ромео. Меропа, хоть и происходила из очень древнего рода чистокровных волшебников, не была ослепительно красива и сказочно богата, как прекрасная героиня шекспировской трагедии, а Реддл, обладая почти совершенной красотой, не был романтиком, глядел на всех свысока и вообще едва ли мог обратить свое драгоценное внимание на оборванку Меропу.
Да, немногие знают истину. Дело в том, что Меропа, жившая в трущобах вместе со своими мерзопакостными родственниками, всегда мечтала выйти в свет и расцвести подобно прекрасному цветку. Вполне естественное желание для совсем еще юной девушки, но в случае Меропы это были лишь далекие мечты. С раннего детства она вынуждена была терпеть оскорбления неуравновешенного братца и выслушивать нелестные упреки отца по поводу её невыдающихся магических способностей. Долгие годы она жила в тени и во всем потакала своей семье. От рождения тихая и робкая девочка благодаря соответствующей среде к восемнадцати годам окончательно превратилась в нелюдимую узницу грязной обители представителей древней магической семьи. Неизвестно, как бы дальше сложилась её судьба, если бы однажды она не заприметила очаровательного Реддла в компании прекрасной спутницы. Молодые люди прогуливались неподалеку от хибары Гонтов в тот самый знаменательный день. День Освобождения Меропы. В тот день в хижину Гонтов зашел Боб Огден, министерский чиновник. Этот официальный визит вылился в ужасную разборку, в результате которой отца и брата девушки приговорили к заключению в Азкабане.
Тот день много значил для неё. Она освободилась от многолетней тирании и наконец-то решила действовать. Она любила. Но этого было мало. Меропа, с которой всю жизнь обращались как с отрепьем, хотела не только любить, но и быть любимой. При этом она прекрасно понимала, что у неё, непривлекательной нищенки без приданого, нет никаких шансов привлечь изысканного и такого непостижимого сына Реддлов. И все потому, что от рождения она не обладала шармом и красотой девушек его круга, да и к тому же, её семья была нищей, имела дурную славу в округе и воспитала в девочке страшную неуверенность. Естественным путем она не могла завлечь местного красавца, а потому решила прибегнуть к противоестественным методам. В день своего последнего пребывания в Литтл-Хэнглтоне она предложила проезжающему мимо её дома Реддлу амортенцию, замаскированную под травяной настой. План сработал, и в тот же день молодые люди покинули деревушку.
Почти год Меропа жила в счастливой иллюзии. Временами она осознавала, что на самом деле зачарованный Реддл, невольно ставший её мужем, не любит её настоящую. Его искусственная любовь, а точнее сказать, слепое обожание, на протяжении многих месяцев подпитывалось исключительно напитком Меропы. Вскоре девушка приняла непростое для себя решение: она сознательно отказалась давать мужу снадобье. Решаясь на это, она не переставала убеждать себя в том, что за несколько месяцев он полюбил её так же, как она его. А если нет, то возможно он останется с ней из-за их еще не рожденного ребенка. Порой девушка и сама начинала в это верить. Когда Реддл прозрел и закрыл за собой дверь, предварительно смерив Меропу испуганным взглядом, она впала в транс. Но потом она смирилась. Смирилась потому, что какой-то частью себя она знала, что так и будет.
Любил ли Реддл Меропу? Он её даже не знал. Девушка просто не дала ему шанса узнать её. Любила ли она его? Да, но по-своему. Поначалу это была просто одержимость, просто эгоистичная любовь. Возможно, многие скажут, что Меропа была слабохарактерной и никогда не любила Реддла по-настоящему. Мол, сама создала иллюзию и еще страдает из-за того, что он ушел. Но мало кто задумается, каким мужеством и смелостью нужно обладать, чтобы собственноручно и сознательно разрушить сладкий обман и принять реальность. Пусть Меропа и подбадривала себя, надеясь, что муж не уйдет, когда очнется и узнает правду, но все-таки она не была уверена в этом. И все же эта отчаянная девушка предпочла разрушить иллюзорное счастье, хотя она могла бы прекрасно прожить в этой рукотворной сказке до преклонного возраста и вырастить сына в полноценной семье. Да, не зря говорят, что если любишь – отпусти. Это ли не доказательство её истинных чувств?
Никто из местных уже и не надеялся увидеть эту молодую пару в Литтл-Хэнглтоне, но вот однажды на пороге старого особняка Реддлов объявился продрогший молодой мужчина, несвязно бормочущий что-то насчет чар. После ухода любимого мужчины осунувшаяся Меропа пустилась в скитания. Физические и магические силы стали стремительно покидать беременную девушку. Некоторые женщины позволяют себе быть зависимыми от мужчин, они делают их центром своей личной вселенной, забывая о себе и об окружающих. Меропа была именно такой женщиной, и даже рождения единственного сына не способно было удержать её в этом мире. Она умерла через час после родов, наказав работницам приюта назвать малыша в честь отца ребенка. Произведя на свет дитя, которое в дальнейшем совершит немало жутких, но великих дел, Меропа погасла. Она умерла от разбитого сердца. Умерла от тоски.
***
Юноша спокойно постучал в дверь роскошного, но уже изрядно потрепанного временем особняка. Дверь открыл старик, одетый в элегантный бархатный халат бордового цвета. По старческой забывчивости и наивности он забыл об элементарной предосторожности и даже не удосужился спросить, кто это пожаловал в дом. Когда старик окинул гостя взглядом, на его лице застыло изумление. Прежде чем молодой человек вытащил палочку и решительно произнес самое тяжкое из непростительных заклятий, побледневший от неожиданности старик успел пролепетать что-то нечленораздельное.
Переступив через тело старика, парень неспешно прошел в гостиную. За старым облезлым пианино в центре просторной комнаты сидела старая и подслеповатая женщина, одетая в парадное платье, соответствующее её возрасту и статусу. Услышав шаги незваного гостя, женщина обернулась на звук. Она подумала, что это пришел её муж. Женщина хотела узнать у него, кто пришел, но слова так и не успели сорваться с её губ. Она, пораженная смертоносным заклинанием, убившим её благоверного, беспомощно упала с табурета на потертый паркет. Через мгновение в гостиной появился Том Реддл, сын пожилой четы. Услышав непонятные звуки, он нехотя оставил недочитанный фолиант и спустился по лестнице. Зрелище, представшее пред его взором, было воистину ужасающим: на полу лежало тело его мертвой матери, а перед ним стоял он сам, только на двадцать с лишним лет моложе и еще красивее. При виде Реддла лицо незваного гостя перекосила зловещая усмешка. Глаза юноши горели адским пламенем холодной ненависти.
Реддл не отрываясь смотрел на юношу. Сердце его готово было выскочить из груди, мышцы напряглись до предела, а дыхание стало тяжелым. Тошнота методично подкрадывалась к горлу, а ноги предательски подкашивались. И все же он не мог отвести глаз от рокового гостя.
- Кто ты? – прошептал Реддл, хотя на самом деле ответ ему не требовался. Все было очевидно.
Ослепительная вспышка зеленого света отшвырнула тело Реддла за порог гостиной. Еще до того как мощный поток энергии отбросил его назад, зеленая струя парализовала его пульсирующее сердце.
- Тот, кто поможет тебе воссоединиться с прародителями, грязный маггл, – тихо произнес Реддл-младший.
Покинув особняк, юный Реддл направился обратно в лачугу Гонтов и совершил сложный магический ритуал над Морфином, единственным оставшимся в живых представителем чистокровного рода Гонтов. Впоследствии в убийстве магглов обвинят именно Морфина, а он, заколдованный Реддлом, не будет ничего отрицать и, в конце концов, проведет свои последние дни в грязной камере Азкабана. Реддл действовал чрезвычайно точно и филигранно: никто его даже и не заметил. В тот злополучный день он покинул Литтл-Хэнглтон, подставив родного дядю, прихватив фамильное кольцо Гонтов и забрав с собой жизни отца, деда и бабки. Он не хотел, чтобы его что-то связывало с магглами. Ниточка была безжалостно обрублена, связь прервалась. Том отомстил за себя. Отомстил с невообразимой для юного шестнадцатилетнего мальчугана жестокостью.
После того случая Реддл изменился. Он стал собраннее и осторожнее. В глазах большинства он оставался таким же воспитанным и способным молодым студентом, но лишь профессор Дамблдор, «этот старый дурак», догадывался, что кроется за этой безупречной личиной. Реддл был человеком, не единожды прокричавшим убивающее заклинание. Естественно, это оставляет особой отпечаток на душе. Смерть когтевранки Миртл не входила в его планы, когда он учился на пятом курсе, и в какой-то степени это убийство было не вполне осознанным. Теперь же его душа несла бремя, которое не всякий сможет вынести. Дамблдор нутром чуял, что Реддл продвинулся не только в научной деятельности: юноша стал постигать по-настоящему темные искусства. Найденная им запретная информация о крестражах не на шутку взволновала его и без того воспаленное воображение. Чтобы узнать побольше о крестражах, юноша обращается за помощью к преподавателю зельеварения Горацию Слизнорту, с которым у него сложились наиболее теплые отношения. Профессор неохотно объяснил предприимчивому студенту принцип действия этого магического объекта, а когда Реддл поинтересовался у него, можно ли расколоть душу на семь частей, Слизнорт на мгновение оцепенел.
— Мерлинова борода, Том! — возопил Слизнорт — Семь! Неужели мысль об убийстве даже одного человека и без того недостаточно дурна? Но… Но ведь наша беседа всего лишь гипотетична, не правда ли? Чистая наука, не более того…
Реддл, до этого стоявший подле камина и теребивший похищенное кольцо Гонтов, медленно повернулся к Слизнорту. В глазах Тома заплясали едва заметные недобрые огоньки.
- Конечно, сэр, – с улыбкой ответил юноша.
