Глава 1Лили сидела в глубоком красном кресле в гостиной Гриффиндора. Обхватив тонкими руками свои колени, она затуманенным взором следила за тем, как всевластный огонь пожирает сухое дерево. За окном бушевала снежная буря, а в изумрудных глазах стояли слезы.
Лучший друг – предатель. В голове до сих пор не укладывалась эта страшная мысль. Как он мог?! Как мог согласиться стать одним из них?!
Слезы душили, она тряслась от боли и страха, но почему-то не плакала. Наверное, просто не было сил. Вот уже целую неделю, как она поссорилась с Севом. Самая жуткая неделя в ее жизни. Она даже и не подозревала о том, что может так по нему скучать. Ей жутко не хватало его теплого взгляда и готовности поддержать в любую минуту. Она скучала по их небольшим вылазкам к Озеру и посиделкам в библиотеке. Да еще и Поттер увеличил количество набегов на ее не преступную крепость. С каждым днем она ненавидела его все больше и больше. Она удивлялась его этой беспечности, спокойствию и всегда веселому настроению. Она не понимала, как можно быть таким безответственным.
И вот сегодня в последний день прошедшей недели, она сидела в пустой гостиной и плакала от бессилия.
Вдруг портрет скрипнул, пропуская в гостиную какого-то ученика. Лили с силой вжалась в кресло, стараясь быть незаметной. Она не хотела всех этих дурацких вопросов, успокаивающих реплик и жалости в глазах. Она не могла терпеть, когда люди жалели ее.
- В Рождество грустить нельзя, Эванс, - донесся до нее знакомый бархатный голос.
Лили вздрогнула и обернулась. В дверном проем стоял Джеймс. Волосы его опять были взлохмачены до предела, рубашка расстегнута, а галстук развязан. В руках он держал открытую бутылку огневиски, и, по всей видимости, отпил из нее уже добрую половину.
- Отстань, Поттер, - она отвернулась, украдкой вытирая стекающие по щекам слезы. Только сейчас она вспомнила, что за день.
Рождество… Это огромная елка в украшенном Зале, куча падающего снега, подарки, радость, веселье... Сейчас весь Хогвартс праздновал этот великолепный праздник, а она лила слезы.
« Отличный подарок на Рождество, Сев, » - судорожно всхлипнула она и уткнулась носом в свои колени.
- Эванс, - Поттер оказался рядом. Он присел перед ней на корточки и протянул платок. - Хватит грустить, я прошу тебя, - он сказал это как-то по-другому, совсем не самоуверенно и как-то тихо и тепло.
Она подняла на него свои зеленые глаза. И столько боли отразилось в них, что Джеймс на секунду опешил. Он никогда еще не видел ее такой разбитой и беззащитной. Ему жутко захотелось обнять ее и успокоить, но он сдержался, зная, что получит отказ.
Джеймс протянул руки и аккуратно нежными теплыми пальцами стер с ее щек слезы.
- Пожалуйста, Эванс… Лили… - прошептал он тихо-тихо, как будто пробуя ее имя на вкус. И, кажется, ему оно понравилось. - Лили, - снова повторил он и заглянул в ее глаза, - Прекрати. Не надо плакать из-за него. Он дурак, раз разбрасывается таким чудом, как ты.
Лили смотрела на него и почему-то не могла узнать. Сейчас Поттер был спокойным, тихим и очень добрым. Он не казался не умалишенным, ни, тем более, пьяным. Он смотрел на нее с такой добротой в карих глазах, как будто хотел забрать все ее горести себе.
- Тебе не понять! – она тряхнула рыжими волосами, - Не понять… Вот, если б Сириус стал Пожирателем? Что бы ты делал? Как отреагировал бы?
- Я? – Поттер на секунду задумался, почесав затылок, - Наверное, ударил бы его хорошенечко, а потом еще разок и еще, чтобы выбить из него всю эту дурость.
Она слабо улыбнулась.
- Тебе проще… - она сжала руки в кулаки, - А мне он был единственным настоящим другом. Единственным! Он принял меня, даже когда от меня отвернулась родная любимая сестра! Он принял меня такой, какая я есть, и теперь считает, что я должна принять и его выбор. Но это ведь неправильно, Джеймс! – она даже не заметила, как назвала его по имени, продолжая свой бурный монолог, - Скажи, что это все бред!
Она смотрел на него с такой мольбой, как не смотрела за все семь этих лет, проведенных вместе. Она так хотела услышать слова поддержки, что ей было глубоко плевать, от кого они буду звучать. Только б они не жалели ее и не давали дурацких советов.
- Это все полнейший бред! – твердо проговорил Поттер и сверкнул глазами, - Хочешь, я его побью?
- Не стоит, - Лили слабо улыбнулась, - Это его путь…
Она сглотнула и отвернулась, уставившись на танцующие в бешеном танце снежинки. Поттер с минуту глядел на ее каменное лицо, но потом вдруг поднялся и взмахнул палочкой. В комнате из неоткуда зазвучала приятная медленная музыка.
- Лили, - он протянул ей руку, и она удивленно глянула на него, - Пойдем.
Она долго смотрела ему в глаза, но потом все-таки протянула свои тонкие дрожащие пальцы и вложила в его большую теплую ладонь.
- Что ты хочешь делать? – она удивленно следила за тем, как Поттер выводит ее в центр гостиной и останавливается.
- Мы будем танцевать.
- Что? – она еще больше удивилась его поступку, но уходить не спешила.
- Мне надоело смотреть на твое заплаканное лицо. Сегодня Рождество, и я не позволю тебе скучать! – он аккуратно опустил руки на ее талию и притянул к себе. От этих прикосновений почему-то свело в животе. Сильные горячие руки обнимали ее с такой силой, как будто она была его собственностью.
Музыка сменилась, и вместо медленного вальса зазвучала разжигающее страсть в сердцах танго.
- Поттер, это ведь танго! – Лили испуганно взглянула в его глаза, пытаясь найти там подвох. Но они чисты. Она видела все его чувства как на ладони. Радость, нежность, доброта, и еще что-то, что она пока не могла разгадать.
- Ну и что? Какая разница подо что танцевать, главное, ведь, танцевать?
Лили неуверенно взглянула на него, но все равно положила свои руки на его большие плечи.
Вступление. Первые аккорды. Джеймс двигается медленно, шаг за шагом, как будто пробуя, на что способна его партнерша. Лили напряжено глядит в его глаза, пытаясь разгадать их тайну. Что же там всегда появляется, когда он смотрит на нее?
Но вскоре музыка становится жарче. Ритм ускоряется, и теперь Джеймс уже увереннее ведет свою партнершу. Три шажка, поворот, Лили откидывается назад на его руку, ее рыжие волосы почти касаются каменного пола. Но на лице все то же непонимание и следы от недавних слез.
И Джеймс решается на отчаянный шаг. Он резко притягивает девушку к себе, обжигая ее шею горячим дыханием. Он хочет, чтобы она расслабилась, забыла все страхи и просто танцевала, наслаждаясь каждым движением.
- Если ты сейчас же не расслабишься, то мне придется тебя поцеловать, - горячо шепчет он ей в самое ухо.
И это, несомненно действует. Он видит, как в ее глазах загорается такой знакомый злой огонек, и слабо улыбается этой значительно перемене. Теперь в его руках не тряпичная кукла, а злая девушка, которая в такие моменты становится еще красивее.
Музыка набирает свои обороты. А они танцуют, танцуют, кружатся по комнате… Теперь движения Лили наполнены злостью и страстью. Она хочет вырваться из крепких рук Поттера, но почему-то не может. Что-то мешает ей оторваться от его блестящих карих глаз. Может это искры огня, а может…
Музыка внезапно заканчивается. Они останавливаются друг напротив друга. Уткнувшись лбами, они смотрят другу в глаза и еле-еле дышат. Она не знает, когда позволила ему подойти так близко, но это, несомненно, очень приятно. Он не может понять, что же так изменило ее за столько короткое время, но все равно жутко рад этому. Лишь бы видеть ее блестящие глаза и рыжие волосы рядом с собой, а остальное путем.
- Ну вот, Лили… - его голос прерывается, но он, вздохнув, продолжает, - Ты прекрасно танцуешь!
- Не буду с тобой спорить, - она слегка улыбается, выравнивая дыхание. Ее глаза горят озорным огнем, и Поттер не может узнать прежнюю заучку-Эванс. - Спасибо…
- За что? – Джеймс не понимает, с какой стати эта гриффиндорка сменила гнев на милость.
- За все, - ее глаза светятся каким-то странным огнем. Лили чувствует, что просто обязана сделать какую-нибудь глупость. Поэтому берет тонкими пальчиками Джима за подбородок и нежно целует в щеку. – С Рождеством, - шепчет она, и исчезает, взметнув копной рыжих волос.
А он остается стоять в центре пустой гостиной. В голове бурлит целый рой мыслей, а щека все еще горит от ее поцелуя.
- Самое лучшее Рождество, Лили, - шепчет он в пустоту и улыбается.
Барьер, который она строила все эти годы - рухнула
