Окольными путями

Глава 1

ВНИМАНИЕ. Голосование проходит в комментариях к фанфику. Оцените текст по трем критериям:
1. общее впечатление
2. стиль
3. сюжет и соответствие теме
в баллах от 0 до 5
Спасибо!

Название: Окольными путями
Фандом: Гарри Поттер
Персонажи: Сириус Блэк, Гарри Поттер
Жанр: Общий
Тип: Джен
Рейтинг: PG
Размер: Мини
Предупреждения: AU
Саммари: Ценник на жизнь не приклеишь, но тайно все имеет свой вес.

Мощенная щербатым булыжником дорога тянулась на мили вперед. Кривая линия терялась у горизонта, где глаз уже не видел. На обочинах по обе стороны высокими пиками из земли торчали фонари. Их тусклый свет, как надзиратель, говорил: не сверни в тупик.

Сириус шел назад. Он знал, что назад, и только шагал еще быстрее, пока пыл его вконец не остыл. Битву в Министерстве проиграл он так же легко, как и жизнь. Но еще не все потеряно, твердил Сириусу и чувствовал, что возвращаться назад нельзя тем более. Но он возвращался.

Расстояние между соседними фонарями увеличивалось от шага к шагу, и свет мерк. Холод мокрыми щупальцами забирался под одежду и дальше внутрь под самую кожу. Но каждый шаг был легче предыдущего. И вот Сириус уже быстрый, как ветер.

Дом на площади Гриммо, опостылевший сильнее пресной еды, встречал последнего хозяина унынием в каждом своем пыльном углу. Скучный, как последние годы жизни Сириуса, мрачный, как вся эта пройденная дорога.

Сириус вернулся только взглянуть на то, что осталось позади. Он ведь нужен еще кому-то: Дамблдору, Ремусу и… Гарри. Особенно Гарри. Сириус все надеялся, что вернется и получит шанс на новую жизнь. Он сможет больше, чем позволяли ему тесные стены дома Блэков, в которых он был заключен крепко, как в Азкабане. А за плечами ничего кроме каменной тюрьмы и не оказалось. Его дорога, как трамплин, оборвалась на площади Гриммо.

Еще два легких шага, коридор, лестница. Он ветер, а теперь даже быстрее. Времени думать так мало, если все меняется подобно таянью первого снега, когда и заметить не успеешь, а его уже нет. Сириус замер возле собственной комнаты, и пальцы сами собой сомкнулись на теплой дверной ручке.

Гарри стоял к нему спиной. Выше, чем помнилось Сириусу, но такой же худой. Взъерошенные волосы, как и у Джеймса, непокорно торчали во все стороны. Сириус протянул к крестнику руку и позвал по имени. Пальцы прозрачные, как утренний туман, замерзли, будто их погрузили в кадку со льдом. Он одернул руку, ставшую белой и непослушной, словно мрамор. Обжигающая кровь тонким ручьем все еще текла по венам.

Вернуться назад можно только бестелесным привидением, вечно обреченным скитаться по миру, и каждому это известно. Ну уж нет, подумал Сириус. Быть заточенным в доме, из которого душа его рвалась с малых лет, не то, чего он хотел. Совсем не то.

~~~*~~~
– Гарри, – тихо позвал голос за спиной.

Гарри обернулся так резко, что очки соскочили с носа, и все перед глазами смешалось, как краски на мольберте. Он поднялся ни свет, ни заря, ведь сон все равно не шел, и голова стала тяжелой, будто кирпичной. Стараясь не шуметь, он пошел бродить по дому и вскоре наткнулся на комнату Сириуса.

Гарри смотрел на стены, будто с их помощью Сириус говорил с ним, как по сквозному зеркалу, которым Гарри так и не воспользовался. И тени сомнения не возникло, что голос мог принадлежать не Сириусу. Он же слышал его так ясно. Гарри даже за дверь выглянул, но все тщетно.

– Сириус? – прошептал он в темноту. Лицо обдало холодом, точно по коридорам гулял сквозняк.

Гарри вытащил из мешочка Хагрида обломок сквозного зеркала, поглядел в него, вертя в руках и так и сяк. Но в отражении на него таращились его же глаза. Показалось, подумал он с досадой.

Сириус давно погиб и звать сейчас никого не мог. Это какая-нибудь магия, которой он пытался оградиться от посторонних, размышлял Гарри. Он подошел к столу, застланному пылью, как тонкой скатертью, и пальцем провел по поверхности. Нет, понял он, не могла это быть защитой, ведь плохого с ним не случилось. Да и непохоже это на Сириуса.

Упав духом окончательно, Гарри присел на кровать и решил, что говорить ни Рону, ни Гермионе ничего не станет. Ему все почудилось, с чего бы вот только? Он почти забыл о Сириусе, набив голову поисками крестражей.

А после обнаружилось старое письмо матери, и память о странном случае утонула под мыслями, волнующими и наводящими на грусть.

~~~*~~~
Крупный пес бродил по площади Гриммо не больше дня. Водил носом по асфальту, улавливая запахи, но, казалось, воздух был ему незнаком. Черная, как свежий еще теплый гудрон, шерсть лоснилась и курчавилась, а глаза на вытянутой морде влажно блестели. Никто не рисковал прогнать пса: довольно тощий он был высок в холке и показывал свои зубы любому, кто приблизится. Спокойный и тихий, как вода, если ее не трогать.

Дурная собака, думали многие, что рычит и скалится на тех, кто желает ее покормить. Но пес сновал туда-сюда по тротуару, и казалось, что до еды ему нет и дела.

Майской ночью запустили фейерверк, шумный и яркий он повис в темном небе. Люди выглядывали из окон на шум, подобный канонаде. Дети радовались и хлопали в ладоши. Каждый почувствовал незримый дух победы, стоило только высунуть на улицу нос.

Пес поднял лежавшую на лапах голову и посмотрел в разукрашенное яркими искрами небо. С тяжестью встал, будто на чужие лапы, и заскулил, высоко задрав голову.

Люди в домах слышали в этом тоскливом вое страх. Собаки часто боятся подобного грохота и света. Но этого пса некому было успокоить, если бы дело оказалось и в страхе.

Бесшумный как призрак, он затрусил по тротуару. Ночью глаза его блестели ярче. Они светились подобно двум свечам в хэллоуиновской тыкве. Пройдя через всю улицу, он сорвался на бег. Понесся по узким улочкам, вывалив из пасти розовый язык и прихрамывая на переднюю лапу.

Тонким собачьим нюхом искал не хозяина, но друга.

– Эй, поглядите! – Рон стоял в дверях бок обок с огромным псом, который жадно толкал свой морду внутрь купе. – Он увязался за мной и лаял так, что я уж думал, он меня покусает. Но он смирный. – В доказательство Рон почесал собаку за ухом, и она уселась прямо в дверях.

– Где, ты говоришь, его нашел? – заинтересовался Гарри, глядя на пса, а не на Рона.

– Он взялся ниоткуда, когда я подходил к вагону. Вы же помните, я шел прямо за вами. – Рон сел напротив Гарри, и пес тоже ушел с прохода. Словно метлой, он махал хвостом из стороны в сторону.

– Нас ведь не высадят из-за него, – улыбнулся Рон, подозревая, что собака обещает что-нибудь тут покрушить. С оправданием в голосе он объяснил: – Мне показалось, он похож на Сириуса в анимагической форме.

– Грим, – сказал Гарри без улыбки. – Тогда ты опоздал, все смерти уже случились.

Ясные глаза блеснули, когда пес поднял морду и посмотрел в его лицо долгим, как ночь битвы, взглядом.

– Еще тогда я заметил, что он хромает, – проговорил Рон, будто не заметив последних слов Гарри. Рон приблизился к псу, чтобы разглядеть лапу поближе. – Странное дело, она словно седая.

Шерсть на лапе была бледной, грубой на ощупь и словно неживой. Гарри тоже наклонился, и пес, успокоившись, улегся у выхода, как страж. Потрепав его по спине, Гарри улыбнулся, будто в руки ему попала дорогая памяти фотография.

– Похож, – согласился он и добавил: – Я заберу его к себе. – Рон только плечами пожал. Пес положил голову на лапы, тоскливо наблюдая за всеми снизу вверх.

– Помните, я рассказывал вам, что перед встречей с Волдемортом в Запретном лесу видел Люпина… и маму с папой. – Гарри внимательно посмотрел и на Рона, и на Гермиону. – Сириуса не было с ними. Тогда я не обратил должного внимания, а сейчас подумал, может…

– Может, Сириус не погиб? – договорил Рон и вскочил так поспешно, словно заметил, что сидит на чем-то колючем. – Тогда мы смогли бы вернуть ему человеческий облик, как с Хвостом тогда на третьем курсе. Какое заклинание?

– Это не Сириус, Рон, – произнесла Гермиона, осторожно положив руку на его плечо. – Он давно умер, должны же вы понимать, что это невозможно…

Но ее уже никто не слушал. Две руки вытянулись, и палочки оказались направленными на пса. Точно в грудь.

– Если это убьет его? – пытаясь остановить, спросила Гермиона.

– Давай вместе, – попросил Гарри Рона, коротко взглянув на Гермиону, будто она пожелала им приятного аппетита или доброй ночи.

Растянувшись и заняв добрую половину купе, пес спал такой же, как и был. Никакого свечения, ни шороха, ни щелчка. В купе стало так тихо, что можно было расслышать собачье сонное поскуливание.

– Ничего, – произнес Гарри разочарованно и сел на место. Гермиона, хотевшая что-то сказать, промолчала, и Рон последовал ее примеру.

Но тишина скоро развеялась. В купе постоянно кто-то заглядывал, дверца только и успевала захлопываться. Каждый пришедший человек все дальше задвигал в память нелепый случай. И разговоры начали гудеть почти без перерыва, как мерный стук колес. Никто не вспоминал о собаке, что растянулась у ног.

Когда Хогвартс-Экспресс прибыл на вокзал Кинг-Кросс, и все двинулись на перрон, пес затрусил за ними, прихрамывая на одну лапу. Ту, которая проникла в чужой мир и в движении стала упрямой, как мрамор.

Он свободный, как ветер, бродящий в скалах.