Глава 1ВНИМАНИЕ. Голосование проходит в комментариях к фанфику. Оцените текст
по трем критериям:
1. общее впечатление
2. стиль
3. сюжет и соответствие теме
в баллах от 0 до 5
Спасибо!
Название: Отпусти меня, Райан
Раздел: Игры
Фандом: За гранью: Две души (Beyond: Two Souls)
Персонажи: Райан Клэйтон, Джоди Холмс, Айден
Жанр: Драма, Роман
Тип: Гет
Рейтинг: PG13
Размер: мини
Предупреждения: Спойлеры
Саммари: Во время взрыва конденсора Джоди решает уйти на другую сторону, но Райан еще не готов смириться с этим сложным выбором.
Так спокойно она не чувствовала себя никогда. Ощущение безопасности, свободы и легкости затягивает Джоди, как огромная воронка, из которой уже не выбраться. Там, за призрачной стеной плачет Райан, но ей уже все равно. Джоди отстраненно наблюдает за ним из-за грани, отмечая, что еще никогда не видела, чтобы он плакал. Райан редко показывал свои настоящие эмоции. В первые годы их знакомства Джоди искренне думала, что он вообще ничего не чувствует.
Однако теперь он сидит среди обломков отслужившей аппаратуры на мраморном полу, прижимая к себе ее тело. Тело, которое когда-то принадлежало ей.
– Джоди, неужели это все? – шепчет Райан, еще не понимая, что она не может ответить. – Неужели мы с тобой больше не увидимся?
Джоди закрывает глаза и отходит от стены. Ее ждут Пол и Шимасани, с которыми она успела познакомиться за время своей жизни среди людей. Они были теми немногими, кого она могла назвать друзьями.
Ее ждет мама, которая мечтала быть с ней все эти годы. Подумать только… Как сильно они страдали? С одной стороны малышка Джоди, которая не понимала, почему мама и папа не любят ее, почему не принимают такой, какая она есть. Долгие годы она блуждала в одиночестве, понимая, что одни испытывают к ней интерес только из-за Айдена, в то время как другие боятся ее – тоже из-за него. Брошенная родителями, она не могла понять, как они отказались от нее, как смогли так легко отдать своего ребенка. Восьмилетняя Джоди и думать не смела о том, что где-то в этом огромном мире терзается другая живая душа, скованная в бессильном теле, но жаждущая быть рядом с ней. Как сильно страдала Нора? В те редкие мгновения, когда туман нейротоксина рассеивался, она вспоминала о том, что там, среди остальных людей живет ее дочь. Что с ней? Хорошо ли с ней обращаются люди? Не одиноко ли ей?
Теперь у Джоди будет много времени, чтобы обо всем рассказать своей маме. У них целая вечность впереди, и за это время можно успеть поделиться чем угодно. Но стоит ли бередить старые раны, говоря о том, что все самые худшие опасения Норы сбывались на самом деле? Она так боялась, что Джоди будет страдать – и ее дочь страдала. Она не хотела, чтобы ее ребенком воспользовались так же, как в свое время пользовались ею самой – и это произошло. Джоди всю жизнь была чужой игрушкой. Что еще хуже – Айден превращался в игрушку вместе с ней.
Ее ждет Айден. Единственная душа, которая никогда не покидала ее. Он старался облегчить ее боль, когда ее душа разрывалась на части. Он защищал ее от вражеских пуль, от падения с невероятной высоты, от насильников в баре, от жестоких детей и даже от огня. Наконец она сможет смотреть на него, как и на всех остальных. Время пришло – теперь пора отдать ему все то, чего он так желал все это время. Настал тот час, когда Джоди сможет обнять и поблагодарить его за все, глядя ему в глаза.
Она отходит от стены, улыбаясь тем, кто ждет ее на той стороне. В этом мире нет боли, нет страха и нет опасностей. Может быть, со временем уйдут и сожаления. Джоди отдаляется от грани, что разделяет мир живых и мир умерших. По стене проходит рябь, скрывая силуэт безутешного Райана. Он останется в прошлом. Вместе с ним забудется вся та боль, которую он ей принес. Его обман, его жестокость на первых порах обучения в ЦРУ, его холодность и расчетливость. Теперь он сможет сколько угодно выполнять свои приказы, не задумываясь о последствиях.
Джоди уверяет себя в том, что так лучше для них обоих. Он забудет о ней, перестанет страдать и найдет для себя другую подругу. Возможно, заведет детей, купит большой дом и станет ходить в клуб джентльменов шпионского класса. У него будет все то, о чем когда-то мечтала она: семья, заботы о близких, тепло человеческих отношений. Словом, нормальная жизнь.
Шаг за шагом Джоди отдаляется от грани, и звук голоса агента Клэйтона стихает, поглощаемый бесконечной, умиротворяющей тишиной. Скоро все пройдет. Джоди перестанет чувствовать страх и боль – все то, чего ей с лихвой хватило за двадцать четыре года земной жизни.
Боль. Джоди удивленно переводит взгляд на собственный живот, по привычке ожидая увидеть кровь или небольшую рану. Откуда взялась эта боль? Неужели в мире мертвых она тоже есть?
– Что происходит? – прижимая ладонь к животу, встревоженно спрашивает Джоди. – Неужели еще не все?
Нора, Пол и Шимасани, кажется, удивлены не меньше, чем она. Они приближаются, с беспокойством глядя на нее.
– Джоди? – Нора подходит совсем близко, обнимая ее за плечи. – Девочка моя, что случилось?
– Я не знаю, – расстроенно поднимая глаза, отвечает Джоди. – Может быть это пройдет?
Боль усиливается с каждой секундой, и она помимо воли отходит ближе к стене, ощущая, что с каждым шагом дышать становится легче. Разве такое возможно? Джоди сама не замечает, что пятится назад, будто увлекаемая невидимой нитью.
– Это он, – раздается уверенный голос. – Это Клэйтон держит тебя.
Айден. Он появился за спиной Норы, и теперь стоит совсем рядом.
– Посмотри, что он сделал. – Айден указывает рукой в сторону стены.
Вкладывая в это все силы, словно от этого зависит его собственная жизнь, Райан делает ей искусственное дыхание. Он боец. Может быть, он не привык сам принимать решения, может быть, он слепо подчиняется приказам, но он не сдается до последнего. Райан не хочет верить, что Джоди оставила его, он борется за ее жизнь, возобновляя остановившиеся процессы в ее теле.
– Что ты делаешь? – позабыв о том, что он не может ее слышать, кричит Джоди. – Отпусти меня, Райан, ты делаешь мне больно! Отпусти меня, дай мне умереть, прошу! Позволь мне уйти, Райан, я тебя умоляю.
– Помнишь, когда-то ты говорила то же самое мне, – шепчет ей на ухо Айден.
– Ты не послушал меня, – почти беззвучно плачет Джоди, вспоминая те ужасные дни, когда Айден выбивал из ее рук пистолет и держал над пропастью, не давая сброситься вниз.
– И он не послушает. Видно, нам суждено разрывать тебя на части, Джоди. На одной стороне я, на другой – он. Выбирай сама.
– Но я уже выбрала! – Джоди разворачивается к Айдену, обнимая его и прижимаясь к нему всем телом. – Я уже приняла решение, я хочу быть здесь. С тобой, с мамой, с теми, кого я успела полюбить. Не хочу возвращаться, хочу остаться с тобой.
– Тогда придется потерпеть. Эта тонкая нить, которую он прокладывает сейчас, слишком слаба, чтобы вернуть тебя в мир живых. Со временем она оборвется, только нужно подождать. Выдержишь?
– Да, – кивает Джоди.
– Эта боль постоянно будет с тобой, пока нить не разорвется. Может быть, на это уйдут недели или даже месяцы.
– Я выдержу. В том мире ничего не внушает мне любви. Никто там меня не ждет.
– А как же он? – улыбается Айден, и Джоди даже сквозь слезы замечает, что так сходство между ними становится заметнее. Они одинаково улыбаются. Как и положено родным людям.
– Он только думает, что полюбил меня. Я ему не верю.
***
Дни складываются в недели, и тело Джоди лежит на холодных простынях в голой больничной палате. Аппарат искусственного жизнеобеспечения равнодушно отсчитывает удары сердца и вкачивает в ее легкие кислород. Настоящая Джоди вынуждена держаться рядом, наблюдая за тем, как сменяются возле ее тела сиделки, как совершают ежедневные осмотры хмурые специалисты. А еще она каждый день видит Райана и Коула. Они приходят к ней. Первый называет ее любимой, шепча ласковые слова и умоляя проснуться. Второй зовет ее принцессой и, улыбаясь, поправляет ей волосы.
Райан не жалеет денег. Он платит сиделкам, настаивая, чтобы они были рядом с ней и днем и ночью, не уставая напоминать о том, что они должны позвонить ему, если она обнаружит признаки активности. Он обеспечивает ее самым лучшим из всего, что только можно отдать человеку, находящемуся в коме. Самые дорогие препараты, новейшее оборудование – все работает для того, чтобы удержать ее в мире живых. Райан Клэйтон ждет и надеется, но не идет на попятную.
– Отпусти меня, Райан, – в который уже раз вздыхает Джоди. – Может быть, мы встретимся по другую сторону, но сейчас не держи меня, прошу.
Странно, но они с Райаном до сих пор играют в перетягивание каната. Это началось еще с тех пор, как он привез ее на базу, чтобы воспитать из нее агента. Джоди вспоминает день экзамена, и на ее лице появляется улыбка.
С каким высокомерием он приставил к ее виску пистолет, заряженный холостыми патронами!
«Неплохо. Но в реальном бою ты была бы уже мертва»
С еще большим удовольствием она огрызнулась в ответ, торжествуя и радуясь победе.
«Нет. В реальном бою ты бы даже пасть не успел раскрыть, Райан».
И теперь, когда она уже решила уйти навсегда, он снова перетягивает ее на другую сторону. Он ждет и борется со свой стороны, она терпит и выжидает с другой. Кто победит на этот раз?
***
Райан приходит рано утром. Он сидит возле нее около часа, а потом уходит на работу. Наверное, он сидит в штабе, отстранившись от оперативной работы. По крайней мере, он никуда не уезжает и каждый день надевает костюм.
Сегодня его время прерывает доктор. Мужчина в белом халате держит в руках какие-то бумаги. Джоди может заглянуть в них и прочитать, что там написано прежде, чем об этом узнает Райан, но она предпочитает подождать. Когда располагаешь целой вечностью, торопиться уже некуда.
– Мистер Клэйтон, у меня для вас не самые лучшие новости. Жизненные показатели мисс Холмс снижаются.
Да! Процесс запущен, скоро нить оборвется, и Джоди будет свободна.
Райан поднимается со стула, опуская ее руку, которую все время держал в своей ладони.
– Что вы хотите сказать?
– Она умирает, мистер Клэйтон. Вряд ли медицина сможет чем-то помочь.
– Что? Вы говорите, что она никогда не проснется? – Райан явно шокирован известиями.
– Скорее всего. Вы тратите столько средств на ее содержание, расходуете свое время, но я почти уверен в том, что она никогда не придет в себя.
Райан, словно прочитав мысли Джоди, задает самый важный вопрос:
– Сколько осталось, док?
Его лицо превратилось в каменную маску, только заметно, как ходят желваки под кожей.
– Может быть, несколько дней. В лучшем случае, неделя.
Так мало. Осталось совсем немного. Джоди разворачивается к Айдену и улыбается. Скоро все закончится.
Тем временем доктор продолжает:
– Я бы посоветовал вам не мучить ни себя, ни ее. Отпустите мисс Холмс.
Он протягивает Райану листок бумаги, и тот пробегает глазами по строчкам.
– Вы предлагаете мне убить ее? Я что – должен поставить подпись на этой бумажке и убить ее собственными руками? – Он скрещивает руки на груди и ухмыляется. – Нет. Может быть, вы ошибаетесь. Что если вы неправы?
– Ошибки быть не может. При таких темпах регресса она не проживет и…
– Я буду платить, пока еще есть надежда.
– Надежды уже нет, – припечатывает доктор, устав убеждать Райана.
– А вам-то что? – также теряя терпение, распаляется Райан. – Я хочу сделать все для того, чтобы она осталась в живых, а не умерла.
Покачав головой, доктор скрывается за дверью. Райан снова подходит к койке и, склоняясь к ней, берет ее лицо в ладони.
– Он сказал, что тебе стало хуже, – прижавшись лбом к ее лбу, шепчет он. – Неужели он прав?
Джоди хочет сказать, что ей стало лучше. С тех пор, как связь с телом стала слабеть, боль пошла на убыль.
– Не бросай меня, Джоди. Я люблю тебя. Люблю, люблю, люблю, понимаешь?
Он говорил эти слова на ледяном берегу. Он просил ее остаться с ним за десять минут до того, как все покатилось к чертовой матери, и Нейтан открыл свое настоящее лицо. Он повторял эти слова вновь и вновь, сидя на полу среди рассвирепевших монстров, вырвавшихся со дна Инфрамира. Пройдя через такие муки, постоянно рискуя жизнью и получив отказ, он так ничему и не научился.
Джоди вздыхает и отворачивается от него, чтобы посмотреть на Айдена. На того, с кем хочет остаться навсегда. Он улыбается и, глядя на него, Джоди убеждается в том, что поступила правильно. Никто не сможет заменить его. Никто не знает, через что им пришлось пройти. Лишь они вдвоем могут понять друг друга.
– Я приду вечером, Джоди, – тихо произносит Райан, и она снова поворачивается к нему, наблюдая со стороны за тем, как он осторожно целует в лоб ее почти безжизненное тело. – Нам с тобой есть о чем поговорить, так что сегодня я еще зайду.
***
Райан появляется в дверях палаты в девятом часу. Усталый, немного потрепанный и расстроенный, он выплачивает сиделке жалование за последнюю неделю и отпускает ее на всю ночь. Джоди с любопытством смотрит на него, не зная, что он задумал. Он еще не позволял ей оставаться одной с тех пор, как она попала в больницу. Неужели он хочет сам с ней провести эту ночь? Нет, только не в таком состоянии. Помятый, голодный и измученный Райан присаживается на стул возле нее и, как обычно берет ее за руку.
По уже сложившейся традиции он не говорит ни слова, и Джоди уже начинает сомневаться в том, что утром он упоминал о том, что хочет поговорить. Что ж, дело его.
Дверь снова открывается, и в палату входит Коул. Выглядит бодрячком, но грустный взгляд и неестественная улыбка говорят о том, что весь этот напускной вид создается только для Райана.
– Ну, агент Клэйтон, вы прямо как часы, – смеется Коул, протягивая Райану руку.
Тот молча отвечает крепким рукопожатием и снова возвращается к ней. Повисает неловкая, тяжелая тишина.
– Пришел уговаривать меня отключить аппарат? – не глядя на Коула, спрашивает Райан.
– Нет, уговаривать тебя я не стану. Хотя… да, именно за этим я сюда и шел, признаюсь честно.
– В этом нет никакого смысла. Я этого не сделаю, и ты это знаешь.
– Райан, она страдает. Вот и все, что я хотел тебе сказать. Поверь мне, я изучал Инфрамир вместе с остальными учеными. Возможно, я последний выживший из числа исследователей, так что можешь поверить мне на слово – ты держишь ее между небом и землей. Я позволял тебе делать это, потому что думал, что со временем мы сможем вернуть ее, но этого не происходит. Становится только хуже, а это значит, что она ближе к тому, что за гранью, а не к нашему миру. Она отдаляется от нас, Райан. Отпусти ты ее, не мучь вас обоих.
– Нет, – словно ножом отрезает Райан. – Нет, я не сдамся.
– Это глупо, – стараясь быть как можно мягче, говорит Коул. – Это так глупо, мальчик. У тебя ведь уже нет такого большого дохода. С тех пор, как ты ушел из ЦРУ и устроился тренером в школе, ты стал зарабатывать в разы меньше. Сколько еще ты готов потратить на…
– Эти деньги уходят не впустую. У меня еще есть накопления, пока хватает, и беспокоиться не о чем.
Второй опекун Джоди уходит, не добившись ничего, кроме уверенного отказа. В палате снова становится тихо, и она без труда может расслышать, слабое биение собственного сердца и дыхание Райана.
Через час упорного молчания, Райан, наконец, отпускает ее руку и откидывается на спинку.
– Все правильно, Джоди, – наконец обращается к ней он. Он скрестил руки на груди и закинул ногу на ногу. Совсем, как в прежние времена. – Может быть он прав, я не знаю. Может быть, они все правы. Вполне возможно, я обязан отпустить тебя. Но послушай, что я тебе скажу, Холмс.
Джоди подходит еще ближе, останавливаясь прямо возле него. Раз уж он решил с ней поговорить, нужно слушать как можно внимательнее.
– Ты всегда была упрямой девчонкой. Всегда, сколько тебя помню. Ты, можно сказать, послала меня на три буквы, когда я явился за тобой. Такая смелая, разгневанная и решительная. Мне, по чести признать, стало немного смешно. Еще совсем ребенок, хрупкая, маленькая и уязвимая, ты стояла прямо передо мной, глядя на меня с такой неприязнью… не припомню, чтобы на меня кто-нибудь смотрел подобным образом до или после тебя. Я сделал то, что мне сказали – забрал тебя, несмотря на все твое сопротивление. Был приказ доставить тебя на базу и сделать из тебя агента.
Я поселил тебя в стандартной комнате, выдал тебе расписание и стал наблюдать за тем, как ты учишься. Не все здоровые парни выдерживают такую подготовку, но ты была не одна. С тобой был Айден, который облегчал твою боль, поддерживал и даже защищал от нас. Иногда мне становилось жаль тебя – ты ведь была еще совсем девчонка. Но ты смотрела на меня глазами затравленного зверька и молча поднималась каждый раз после неудачного падения. Все ловила слету, все запоминала и держала в уме. Маленькая отважная Джоди Холмс ни у кого не просила помощи. Суровая и строгая днем, по ночам ты обнимала своего розового плюшевого зайца, думая, что никто ничего об этом не знает. Я заходил к тебе по ночам – проверял, крепко ли ты спишь. – Райан усмехнулся и провел рукой по волосам. – Разумеется, дольше десяти секунд я возле тебя не бывал – Айден тут же выгонял меня прочь.
Ты добилась того, к чему тебя вели. Сдала сложный экзамен, получила первое задание. Я так хотел к тебе прикоснуться, но боялся даже посмотреть на тебя неподобающим образом. Я отнял у тебя детство. Конечно, инициатива исходила не от меня, приказ шел сверху, но ты смотрела на меня, как на воплощенное зло. Огрызалась, дерзила, иронизировала, причем умудрялась делать все это, работая под моим началом. У нас все сразу пошло не так, как надо, Джоди, и я признаю, что во многом это моя вина.
Джоди кивает, улыбаясь и соглашаясь с ним. Да, все так и было. Да, она видела в нем причину всех своих бед, и его лицо еще долгие годы ассоциировалось у нее с тем проклятым днем, когда закончилось и без того не слишком счастливое детство.
– Но я уже тогда любил тебя, Джоди. Любил, как умел, чего, конечно, было недостаточно. У нас ничего не получалось, все шло наперекосяк, а работа не стояла на месте, и в очередной раз я… обманул тебя, приказав убить человека, который был ни в чем не виноват. Один Бог знает, чего ты там натерпелась.
– Нет, Бог этого не знает. Айден знает, это точно, а Бог… сомневаюсь, – качает головой Джоди.
– И ты возненавидела меня. Эта ненависть гнала тебя через всю страну, и ты бежала без оглядки, стараясь порвать все связи с прежней жизнью. Ты ведь так и не простила меня.
– Простила, – возражает Джоди, несмотря на то, что Райан этого не слышит. – Но простить – не значит сразу же обо всем забыть.
Райан меняет положение, опираясь локтями о колени и подаваясь всем торсом вперед. Он опускает голову и продолжает, уже не глядя на нее.
– Я уже смирился с этим и перестал надеяться. Это в прошлом, Джоди. Единственное, чего я хочу сейчас – это чтобы ты открыла глаза и вернулась к жизни. Я же все для этого сделал. Разве того, что я делал все это время недостаточно?
– О чем ты? – непонимающе спрашивает Джоди, даже не надеясь на ответ.
Вопреки этому, словно услышав ее, Райан отвечает:
– Забирая тебя с крыши того дома, после того как ты убила Джамала, я думал только о том, как бы мне успеть усадить тебя в вертолет. Я бы сам расстрелял его, не посылая тебя на это дело, но там где у меня не было шансов, ты и Айден могли пройти незамеченными. И все же, увидев тебя, раненную, лежащую на крыше в окружении разъяренных горожан, каждый из которых мечтал бы разорвать тебя на кусочки, я возненавидел сам себя. Не за то, что обманул тебя. Не за то, что заставил убить невиновного. За то, что из-за приказа, озвученного мной, ты чуть было не умерла. Мне, вообще-то, до сих пор не слишком жаль Джамала. Политика – грязное дело, одними обещаниями в том мире не помочь. Но я до сих пор не могу простить себя за то, что подверг тебя такой опасности.
Как долго она ждала от него объяснений! Однако за все время, что она была жива, он ни разу не попытался поговорить с ней обстоятельно. И теперь, когда он думает, что она ничего не слышит, теперь, когда она лежит тут перед ним бледная и умирающая, он, наконец, догадался все разложить по полочкам! Почему он ничего не сказал раньше? Разве это было так трудно?
– Ты сволочь, Райан, – уже начиная плакать, сквозь зубы говорит Джоди. Раньше она и не догадывалась о том, что даже у самого входа в мир мертвых все равно можно лить слезы. – Ты сволочь, ты знаешь об этом? Какого черта ты говоришь об этом именно сейчас?
Не слыша ее пламенных речей, Райан продолжает:
– А потом тебя нашли и отправили на это дело в ледяной край, где люди открыли вторые врата. И я вызвался пойти вместе с тобой. – Он качает головой. – Идиот. Думал, что смогу заслужить твое прощение. Потом, когда нас стали бить и пытать, я уже и думать забыл об этом, мне только хотелось, чтобы ты выжила вопреки всем этим кошмарам. Айден и там оказался лучше меня – прорвался сквозь заслон, уложил охранников, выпустил тебя. Ты сама спасла меня. Как всегда, удивила меня своей живучестью и неуемной энергией. Уничтожила врата, вернулась ко мне на подлодку. А потом в тебе словно что-то оборвалось. Мы плыли наверх к берегу, и я увидел, что ты не двигаешься. Ты перестала бороться и пошла ко дну. Ты стала тонуть, Джоди. Это было так страшно, до сих пор не могу вспоминать об этом без содрогания.
Джоди ничего не помнит. В тот момент она просто потеряла сознание. Пытки, допросы, стресс, тяжелые бои с персоналом подводной базы, сам конденсор, в конце концов – все это истощило ее на нет. Она просто отключилась во время заплыва.
– Я тащил тебя наверх, моля всех богов, каких только мог припомнить о том, чтобы они помогли тебе выжить. Там, наверху, я не почувствовал ни холода, ни боли – только страх за твою жизнь. Ты открыла глаза, и мир снова приобрел смысл. Стало холодно, дали знать о себе свежие раны и даже какая-то усталость накатила. Вся моя способность воспринимать мир возобновилась в тот момент, когда ты открыла глаза и сделала первый вдох. Потому что ты и есть весь мой мир, Джоди.
Райан делает передышку. Он не привык так много разговаривать, и теперь порядком измотался.
Когда он снова начинает говорить, его голос звучит иначе.
– Вот тогда я и осознал это окончательно. Что значит быть мертвым, Джоди? Ничего не чувствовать? Успокоиться и забыть обо всем? Я понимаю, тебе этого хочется.
– Нет, ты не понимаешь. Если бы ты действительно это понимал, ты бы отпустил меня, не задумываясь.
– Да, возможно, ты не будешь со мной. Если свершится чудо, и ты проснешься, не факт, что ты согласишься делить со мной свою жизнь. Но даже при таком раскладе я все равно жду этого часа. В мире еще столько хорошего, чего ты не смогла увидеть и испытать. Так много прошло стороной, не задев тебя. Что ты видела в этом мире? Жестокость, несправедливость, бесправие, предательство – всего этого ты хлебнула сполна. Предательство, пожалуй, даже больше остальных. Но есть и хорошее, Джоди. Этот мир не наполнен только злом, поверь мне. Здесь есть за что бороться, к чему стремиться, о чем тосковать. Ты еще можешь чувствовать, ощущать себя живой и счастливой. Пусть не со мной, пусть с другим или одна, но ты еще можешь узнать, что в мире полно счастья, о котором ты не подозреваешь.
Вот, о чем я думал, снимая тебя со стены, к которой тебя приковал МакГрат. Избавляя тебя от губительного воздействия нейротоксина, отправляясь с тобой к Черному Солнцу, отдавая тебе свой защитный пояс, я мечтал о том, что ты будешь жить. Разве я не все сделал для этого? Разве я что-то упустил?
Джоди протягивает к нему руку, осторожно касаясь его волос. Как хочется вновь прикоснуться к нему, сказать, что он во всем был прав, что нигде не допустил ошибки. Но как утешить, если нет голоса? Как приласкать, если твои руки бесплотны?
– Райан, – шепчет она, глотая слезы. – Райан, в этом нет твоей вины.
– Я должен был пойти туда сам. Отдать тебе пояс и пойти к Черному Солнцу. Вот где я ошибся. Эти твари не сожрали меня, пока я ждал тебя, не сделали бы они этого и если бы я подошел к пульту. Только… откуда ж мне было знать? Я идиот, Джоди. Сделав столько для того, чтобы сохранить твою жизнь, я сам тебя погубил. Но это не значит, что я не люблю тебя. Люблю, больше своей жизни. Я бы с радостью оказался на твоем месте. Что толку? Теперь ты никогда не сможешь почувствовать, что значит жить настоящей жизнью. Для меня теперь тоже ничего не существует.
– И ты держишь меня ради этого? – вытирая слезы рукавом, спрашивает Джоди. – Но разве я могу? Я всю жизнь прошла, не зная ни сострадания, ни дружбы, ни любви. Нейтан – и тот оказался не тем, за кого себя выдавал. Мной всю жизнь пользовались все, кому не лень. Мной и Айденом. Пойди туда, сделай это, передвинь вот это, угадай вон то… моими руками вершили страшные дела, ломали чужие планы в угоду своим интересам, и я ничего не могла сделать. Я была игрушкой, не более. Как я могу вернуться туда?
– Он будет заботиться о тебе.
Айден снова рядом с ней.
– Несправедливо – то, что происходит сейчас. Он может дать тебе то, чего никогда не дадим все мы вместе взятые. Это больно, но я должен признать очевидное. Ты заслуживаешь всего этого. Все то, о чем он говорит, должно стать твоим. Возвращайся к нему, Джоди. Возвращайся и живи. Мы с тобой не расстаемся навсегда, ты же знаешь.
Тусклое освещение больничной палаты сменяется ровным светом и бесконечным пространством. Они с Айденом снова наедине, и Райан остался там, за гранью.
– Я не смогу жить без тебя, мы с тобой – одно целое, – плачет Джоди.
– Сможешь. Ты ведь сама этого хочешь, сестренка. Я ведь знаю тебя, как никто другой.
Айден знает, что не имеет права лишать ее того, чего у него самого никогда не было. И впервые за все эти годы он благодарен Райану. Если бы не Клэйтон, он вряд ли сумел бы понять, чего лишается Джоди, так рано покидая мир живых.
– Иди. Придет время, и мы снова встретимся с тобой на этой стороне.
***
Однажды Джоди уже проходила через этот коридор, и повторный путь по нему уже не кажется таким мучительным.
На следующее утро Райан просыпается, все еще сидя возле койки, на которой лежит Джоди. Он открывает глаза и переводит взгляд на ее лицо. Возможно, ему кажется, или он так сильно этого хочет, что уже начал принимать желаемое за действительное, но она смотрит на него.
– Джоди? – не веря своим глазам, он поднимается со стула и приближает свое лицо к ее лицу. – Ты… я, наверное, спятил.
– Я хочу пить, – хриплым голосом говорит она. – Умираю от жажды.
– Я сейчас что-нибудь… пойду, позову кого-нибудь. Никуда не уходи, я мигом. Ты только оставайся здесь, хорошо?
– Да куда ж я денусь, – ворчит Джоди, отводя от своего лица кислородную маску.
Она прекрасно понимает, что он имеет в виду. Просто старая привычка огрызаться дает о себе знать.
***
Он во всем был прав. Побеждая свои старые страхи и доверяясь ему, Джоди убеждается в этом с каждым прожитым днем. Прежде ей была незнакома радость от простой возможности встать рано утром и самой приготовить себе завтрак, не ожидая никаких звонков и заданий. Жить без оглядки, знакомиться с соседями, работать как все – теперь все это стало возможным.
После блаженной пустоты другого мира, Джоди с удивлением осознает, как сильно она изголодалась по обычным ощущениям. Усталость, жажда, любопытство и волнение – она уж и забыла, в какие яркие краски они способны окрасить жизнь.
Они видятся почти каждый день. Встречаются по вечерам, бывают друг у друга в гостях или ходят в кино. Никогда прежде она не знала, как много чувств могут вызвать объятия и простые взгляды. Она не понимала, что значит, чувствовать, как кровь приливает к щекам от одного звука любимого голоса.
И решившись пойти на осознанную близость с ним, Джоди замирает от одной мысли, что никогда могла бы этого не испытать. Отдаваться любимому человеку, знать, что доставляешь ему радость, знать, что сейчас в мире нет никого счастливее их – она и представить не могла, что в жизни возможны такие моменты.
Неужели в мире есть и еще более сильные ощущения? Чувствуя восторг от последнего шага к воссоединению с Райаном, в момент, когда они обменялись кольцами, познавая радость зарождения новой жизни в собственном теле и счастье материнства, Джоди каждый раз благодарит его за то, что он не отпустил ее в те тяжелые дни.
Он не отпустил ее, хотя знал наверняка, что она об этом просила.
