Глава 1- Я придумаю что-нибудь, Гермиона. Я обязательно что-нибудь придумаю.
Рон ласково касается ее щек своими большими ладонями и с нежностью проводит большим пальцем по нижней губе девушки.
- Мы же не для того выживали, чтобы сейчас сдаваться, правда?
Он пытается смеяться, заставляя побелевшие от обезвоживания губы растягиваться в улыбке.
- В конце концов, Гарри нас найдет и спасет. Это ведь Гарри.
Гермиона не произносит ни слова, растрачивая свои силы на бессмысленные попытки не заплакать, потому что кто знает, когда Гарри их хватится, а помощь им нужна сейчас. Без палочки девушка чувствует себя до отвращения беспомощной, но еще больше ее пугает, что кинувшись на ее защиту, может пострадать Рон.
Рон обнимает девушку, чувствуя суматошное биение ее сердца, и закусывает губу, прекрасно понимая, что против обезумевших Пожирателей с палочками в руках, он не сможет сделать ничего. Отстраненно он думает о том, как глупо было попасться к ним в руки. Они ведь просто пошли с Гермионой в кино, и восторженный Рон по дороге домой с открытым ртом слушал объяснения своей невесты, которая то и дело заливалась смехом, глядя на его удивление.
Люди в балахонах возникли из ниоткуда появляясь на их пути в парке. Рон даже не успел сориентироваться, как кто-то ударил его по голове и он потерял сознание. Очнулся он уже в камере в каком-то подвале на руках у заплаканной Гермионы. Первой мыслью посетившей его тогда было то, что он напрасно проигнорировал рвение Гарри среагировать на какое-то сомнительное сообщение о беглых Пожирателях, которых якобы видели в окрестностях Лондона. Но ему так хотелось наконец-то начать жить, что он просто отмахнулся, сказав, что клочок бумаги, привязанный к лапке потрепанной совы, не основание для паники.
Взгляд Рона скользит по стенам камеры, по железным прутьям решетки, отыскивая любую возможность на спасение, но к концу этого осмотра он понимает, что все, что у них осталось, это надежда на то, что Гарри не окажется таким легкомысленным, как Рон.
Конечно, Рон готов на все, чтобы защитить Гермиону. Выторговать ее жизнь в обмен на свою – с радостью. Согласиться на что угодно в обмен на уверенность в ее безопасности – нет ничего проще. Но в глубине души он понимает, что этим сумасшедшим незачем идти с ним на сделки, они и так в их руках, а все, что они могут предложить в обмен на свою жизнь, это привести сюда Гарри, но на это они не пойдут никогда в жизни даже ради друг друга.
- Я так тебя люблю, - шепчет Рон, опускаясь на пол, прислоняясь к стене и притягивая к себе Гермиону.
Девушка только кивает, по-прежнему не находя сил произнести хоть слово. Почти забытые страхи закончившейся войны стальными кольцами оборачиваются вокруг ее сердца, мешая не только думать, но и дышать. Гермиона никогда не думала, что она может оказаться такой слабой, но сейчас она боялась как никогда раньше. Потому что людям, которые их схватили, явно нечего терять.
- Знала бы ты, как многое я для нас приготовил. Твои подгоревшие завтраки, которые я буду есть, словно это самая вкусная вещь на свете, выходные в постели, совместные ужины, годовщины, двоих замечательных детей, мальчика и девочку. Ты знаешь, она будет очень похожа на тебя. Ты будешь замечательной матерью, а я тем отцом, который не знает с какой стороны подойти к ребенку, но ты будешь терпеливо меня учить. Конечно, временами мы будем ссориться, потому что я буду забывать что-нибудь сделать, ты же меня знаешь, но потом мы непременно будем мириться, с каждым разом понимая, что любим друга все сильнее. Мы будем очень любить наших детей, но когда они вырастут и обзаведутся своими семьями, мы с тобой вздохнем свободно, поняв, что у нас еще есть время только для нас двоих. Так что не смей сдаваться сейчас, Гермиона. Мы справимся, я обязательно вытащу тебя отсюда.
Гермиона не может сдержать улыбку, представляя себе все то, о чем с такой теплотой рассказывает Рон и постепенно страх отступает, уступая место бесконечной нежности. Она кладет свои руки поверх его, обнимающих ее за талию, и откидывает голову ему на плечо.
- Обещаешь? – шепотом спрашивает она.
- Обещаю, - серьезно отвечает Рон, невесомо касаясь своими губами ее губ.
Ему одновременно радостно от того, что он сумел вырвать Гермиону из цепких пальцев страха, но в то же время неспокойно от опасения, что он ничего не сможет сделать, чтобы спасти ее. Откинув голову назад, он чувствует, как холод стены отрезвляет его, заставляя выбросить грустные мысли из головы. У него, возможно, не так много времени, чтобы тратить его на опасения.
- Мама мне не поверила, когда я сказал, что ты согласилась стать моей женой. Это было даже немного обидно, - произносит Рон, пряча улыбку в кудрявых волосах невесты.
Он обводит пальцами ободок обручального кольца на ее безымянном пальце и он крепче сжимает его руку.
- Я и сам не поверил, честно говоря. Ты же помнишь, как я мямлил, нервничал, но, поверь мне, то что я репетировал перед зеркалом, звучало гораздо романтичнее. У меня дрожали коленки, тряслись руки, да и вообще я бы кажется с большей смелостью встретился бы с василиском, чем тогда с тобой. Я чувствовал себя таким идиотом и был уверен, что ты мне откажешь. Да даже если бы ты сказала, что подумаешь, я бы умер на месте.
- Ты был не так уж плох, - подает голос Гермиона, сдерживая смех и облизывая пересохшие губы.
- А когда ты, не задумываясь, сказала, что согласна… Можешь быть уверена, в мире не было ни одного человека, который был бы также счастлив как я в тот момент.
- Был, - прерывает его Гермиона.
Она чуть поворачивается руках Рона, чтобы посмотреть ему в глаза.
- Я уверена, что была в сто раз счастливее тебя. Да когда я только поняла, о чем ты хочешь меня спросить, я готова была умереть от счастья.
Рон целует ее в губы вместо ответа, а когда Гермиона снова удобно устраивается в его руках, он продолжает:
- А сколько удивления было в глазах Джинни. И только Гарри был уверен во мне, в нас.
Когда он произносит имя их друга, Гермиона чуть напрягается.
- Пообещай мне, что чтобы они не говорили, даже если будут обещать в обмен на это мою свободу, ты не сделаешь ничего, что повредит Гарри, - серьезно просит она.
- Обещаю.
Обещание дается нелегко, но Рон и сам знает, что Гарри важнее всего. Он больше всех их вместе взятых заслужил жить дальше. И ни Рон, ни Гермиона, ни за что не поставят его жизнь под угрозу.
- Если наша судьба умереть здесь, то я рада, что я рядом с тобой.
Гермиона говорит так уверенно, что у Рона щемит сердце. Он с силой ударяется головой о стену, но слезы предательски катятся по щекам.
- Просто я не выдержала бы ни дня без тебя.
Рон крепче прижимает ее к себе, словно надеясь укрыть ее от всех угроз своим телом.
- Мы выберемся, - как мантру повторяет он.
- Я тебя люблю, - прерывает его Гермиона.
Парень касается губами ее виска. Им не так уж нужны слова. Он любит ее больше жизни и ни капли не сомневается в силе любви Гермионы.
На второй день на холодном каменном полу без еды, воды, угроз или вообще каких-либо признаков того, что о них помнят, Гермиона слабеет, а Рон понимает, что исчерпал уже все темы для разговоров. Обезвоженный организм отказывается помогать ему в поисках того, о чем можно поговорить так, чтобы не напугать девушку еще больше.
Рон усаживает ее к себе на колени, надеясь сберечь хотя от холода, но он пробирается сквозь его легкую одежду и передается Гермионе через руки, которые по-прежнему обнимают ее.
- Ты веришь в жизнь после смерти? – вдруг спрашивает Гермиона, стараясь не стучать зубами от холода.
- Отличная тема, милая, оптимистичная.
Рон хрипло смеется, а Гермиона улыбается в ответ побелевшими губами.
- Конечно, верю, - отвечает он.
На самом деле он никогда не думал об этом, но ему и в голову не приходит сказать сейчас что-то другое. Все, что он может, это поддерживать в Гермионе гаснущую надежду.
Первое время он пытался кричать, потому что понял, что он точно не сможет спасти невесту, сидя в этой клетке и не имея возможности даже попытаться выторговать для нее жизни. Но на его крики никто так и не отозвался. Наверное, они их держат просто как приманку, потому что знают, что рано или поздно Гарри найдет их, а в том, что конечная цель этих безумцев его лучший друг, сомнений не было.
Рон успокаивает себя тем, что Гарри не дурак, он наверняка не явится сюда один, а значит все будет в порядке, но где-то на краю сознания он понимает, что с Поттера станется рвануть сразу же, как только он узнает, где находится это место.
Гермиона чувствует как холод пробирается к ее сердцу, замедляя его ритм и призывая заснуть и забыться.
- Не спи, Гермиона. Не спи, пожалуйста.
Рон пытается растереть ее пальцы своими замерзшими ладонями и в какой-то момент понимает, что своих пальцев он уже почти не чувствует. Тогда он вытягивает футболку из джинсов, пряча ее руки под тонкой тканью, и едва заметно вздрагивая от холода. Гермиона скользит пальцами вверх по его груди, а Рон ловит ее ледяное дыхание, целуя словно в последний раз.
На третий день у них уже нет сил, чтобы заняться любовью, да и нет у Рона больше тепла, которым он мог бы поделиться с невестой. Он видит ее посиневшие от холода губы и чувствует, что выглядит не лучше. Спина словно примерзла к холодной стене, а ноги словно уже не являются частью его тела. Гермиона подтягивает колени к груди лишь бы не дрожать, но у нее плохо получается и зубы уже ощутимо стучат от холода. Она так устала бороться со сном, но пока еще борется, понимая, что сон сейчас – это смерть.
В какой-то момент Рона охватывает отчаяние, он перестает верить в спасительный приход Гарри, чувствуя только ту же смертельную сонливость. Говорить, чтобы отвлечься, становится все трудней. Зубы стучат, мешая выговаривать слова.
Когда Гермиона закрывает глаза, Рон не может даже встряхнуть ее, чувствуя себя слабым как никогда. Поэтому он только касается замершими губами ее лба.
- Я всегда буду находить тебя, в любой из следующих жизней. Только дождись меня, родная, - шепчет он, наконец позволяя себе закрыть глаза.
Прим.автора: вот, что бывает, когда включаешь грустный плэй-лист.
