Глава 1Звук открываемой двери.
– Сириус? Мы тебя не ждали, – Джеймс выглядывает в коридор.
Крик:
– Лили, спасайся!
Взрыв магии. Лили вышвыривает из дома, пробивая, как стеклянный, антиаппарационный барьер.
Правую сторону обжигает, словно огнем.
Сознание меркнет.
Холодно. Под ней трава, вокруг деревья. Парк? Лес?
Заглушая боль, бьется мысль: «Гарри…»
Сил на аппарацию нет.
С правой стороны тела, словно бритвой, срезало кожу вместе с одеждой.
Палочки нет.
«Гарри... Джеймс…»
Сквозь деревья – огни проходящих машин.
Темнота.
Она приходит в себя в маггловской больнице. Пытается встать, аппарировать домой. Но ее накачали лекарствами. Все в тумане.
Приходит полицейский, задает вопросы. По-французски. Но единственное, что она может произнести:
– Гарри.
***
Это был Волдеморт. Она успела ощутить характерную тьму, тяжесть и зловоние его магии. Она знает, просто знает, что Джеймс – убит.
Она не чувствует Гарри. Боится ощутить, что его тоже нет, запрещает себе размышлять о случившимся. Ей надо знать наверняка.
Врачи постоянно держат ее на сильных обезболивающих, голова от них как в тумане, и невозможно сосредоточиться.
Наконец она резко приходит в себя. Силы на аппарацию есть. Через мгновение она у развалин дома.
У кухни одна стена, но кухонный стол стоит на своем месте. Лили садится на свой любимый стул, механически берет чашку, пытается налить чай. Из носика чайника капает странная жижа. Под крышкой – плесень.
У ограды дома лежат цветы и горят свечи. Прикручена табличка, но текст проскальзывает мимо сознания. Надо связаться с кем-нибудь, добраться до Сириуса или Дамблдора.
Что с Гарри?
Окрик: «Лили!» приводит в себя. У ограды Батильда.
– Мерлин, девочка, что с тобой, где ты была? Идем скорее, оденешься – и в Хогвартс. Гарри пока что там.
– Гарри? – Из потока слов мозг выхватывает главное.
– Он жив. Альбус объяснит. Тот-Кого-Нельзя-Называть пытался убить Гарри и не смог. Сам убился. Его нет, Лили. Война закончилась.
– Жив? Гарри жив? Где он?
– В Хогвартсе у Альбуса. Где ты была все это время, что с тобой? Тебя так искали, так искали. Такая победа, такое счастье, а ты пропала! Отчаялись уже найти. Альбус даже начал искать для Гарри приемную семью. Сказал: «еще немного подожду, если Лили не найдем – отдам Гарри родне». Какая радость, что ты вернулась! Да что с тобой такое случилось?
На этом вопросе поток безостановочных слов соседки наконец иссякает.
Кожа с правой стороны частично зажила, но повязки еще не сняты. В больнице ей вручили какой-то невнятный халат – ее одежда разорвана в клочья.
– Джеймс закинул меня куда-то во Францию. Меня расщепило. Гарри в Хогвартсе? Мне надо к нему.
– Но не в больничной же сорочке. Идем, оденешься, я прибрала ваши вещи, верила, что вернешься. Тебя так искали, так искали. Вот Гарри-то радость, мама нашлась. Бедный мальчик. А Альбус-то как обрадуется! Я-то уже в прошлый век залезла, хоть кого-то из поттеровской родни найти. Ну никого из близких в живых нет. Даже сквибов. Сообщу о тебе Альбусу, отправишься через мой камин.
***
Через полчаса Лили обнимает сына и понемногу приходит в себя. Теплый, живой Гарри обхватил руками и ногами, вцепился изо всех сил. Она тоже не в силах выпустить его хоть на миг. Наконец удается устроить Гарри так, чтобы он не мешал обрабатывать раны. Мадам Помфри произносит заклинания, накладывает мазь, вручает Лили зелья. Раны затягиваются, сознание окончательно проясняется.
После долгих дней разлуки Гарри вцепляется в Лили, словно клещ. Если он не видит маму, не держит ее за руку, за ногу, за платье – начинается рев.
Они все делают вместе, даже спят. Мадам Помфри, немного подумав, просто увеличила кровать Лили. Гарри требует, чтобы она лежала рядом, напитывается ее теплом, и только перед тем, как заснуть, откатывается в сторону. Он отказывается даже на минуту остаться один или с другим человеком – боится, что его унесут от мамы.
***
Дамблдор помог ей выстроить связную картину произошедшего.
Волдеморт не собирался убивать Джеймса – он применил Империо, надеясь сперва без помех расправиться с ребенком, а затем завладеть родовыми артефактами Поттеров, созданными еще Певереллами. Но Джеймс мгновенно освободился и успел заслонить собой сына.
Добровольная жертва вызвала к жизни древнейшую магию – Защиту Крови. Направленное в Гарри проклятие отразилось и развоплотило самого Волдеморта. Но он не умер и, рано или поздно, вернется.
Теперь магия, скрепленная кровью отца, защищает Гарри до совершеннолетия. Им бы следовало жить у родственников Джеймса, да вот только никого не осталось.
Защиту держать Лили – став женой, она вошла в род. И пока она хранит мужу верность – Гарри в безопасности. Ей надо суметь продержаться шестнадцать лет.
Лили еще не в состоянии думать даже о завтрашнем дне, не то, что о ближайших годах, так что последовавший вопрос Дамблдора воспринимает не сразу.
– Лили, вам с Гарри нужен новый дом. У Джеймса было другое жилье? Родовое?
– Что? О чем вы спрашиваете?
– Помнится, Ричард говорил, что помимо Годриковой лощины у них был старый дом в Дербишире, они с Элизой провели там медовый месяц. Ты знаешь что-нибудь о нем?
– Нет, профессор, адреса не знаю. Джеймс, он…– Лили сглотнула, ком в горле не давал говорить, – он был там после смерти отца, вместе с Сириусом. Но дом оказался заброшен и малопригоден для жилья.
Лили замерла, когда Дамблдор помрачнел при упоминании о Сириусе, но тот спокойно заговорил о переезде.
«Померещилось, Бродяга жив, слава Богу», – мысленно вздохнула она с облегчением. Вспомнила:
– Там что-то смешное было с названием, Сириус еще шутил насчет родового поместья...
– Ну что ж, тогда будет легко найти.
– Так чего искать, спросите Сириуса.
– Да, да, конечно, – помрачнев, пробормотал директор, но продолжил спокойным тоном – Но если дом в плохом состоянии, понадобится время, привести его в порядок. Так что приглашаю тебя пожить в моем доме в Годриковой лощине, там очень хорошая защита. А пока мадам Помфри тебя не отпустила, будете с Гарри здесь, в больничном крыле. Обо всем остальном я позабочусь.
– Спасибо, но право, … – Лили растерялась. Ей было неловко, но жить действительно где-то надо.
– Нет, нет, не надо благодарить – это мы все в долгу перед Джеймсом и Гарри, – Дамблдор быстро закончил разговор и ушел.
***
Узнав о возвращении Лили, ее навещают Фрэнк и Алиса с маленьким Невиллом. От них она и узнает о том, что Питер тоже погиб, но подробностей ей не рассказывают.
Странно, что никто не упоминает Сириуса, странно, что Бродяга еще не навестил ее. Но вечером в окно светит полная луна, и все становится понятным – Бродяга с Луни.
Несколько раз к мадам Помфри заходит Северус. Его присутствие в Хогвартсе удивляет Лили, она была уверена, что Снейп – один из приспешников Волдеморта. Хотя Пожиратели Смерти носили маски, узнать, кто за ними скрывается, было несложно – по фигуре, голосу, манере ведения боя. Магический мир слишком мал, чтобы такой маскарад по-настоящему вводил в заблуждение. Но Дамблдор, несомненно, знает, что делает.
Северус не подходит к ней, хотя она чувствует на себе его взгляд. Он выглядит ожившим трупом, но ей нет дела до бывшего друга – пути давно разошлись.
***
День проходит в суете. По приглашению директора прибывает министерский чиновник с документами о наследстве, ей возвращают найденные в развалинах дома бумаги, палочку, передают необходимые вещи.
Покончив с делами, Лили то возится с Гарри, то спит (маггловское лечение еще дает о себе знать). К ней ненадолго – мадам Помфри их почти сразу выгоняет – заглядывают соратники по Ордену Феникса.
Но среди них нет ни Блэка, ни Люпина. И если отсутствие Луни понятно, то отсутствие Бродяги или какой-то весточки от него настораживает. Почему он не с Гарри? Друзья рассказывают о победе, о празднике, но никто из них ни слова не говорит ни о Сириусе, ни о том, как именно погиб Питер. Более того, старательно уходят от ответов, тут же переводя разговор на другую тему.
Вечером, уложив Гарри, она задает Помфри прямой вопрос.
Та сразу мрачнеет, и нехотя отвечает:
– Лили, тебе не стоит так волноваться, он не сможет тебе больше навредить.
– Навредить? Ты о чем? Где он?
– В Азкабане, конечно. Где еще он может быть после того, что натворил.
– Что он сделал? – Лили в недоумении: Сириус, конечно, порывист и несдержан, но неужели глупости, сотворенные им после гибели друга, заслужили Азкабана?
– Как что? Он же вас предал! Оказался сторонником Того-Кого-Нельзя-Называть…
– Что?!!! Это невозможно, ты что-то путаешь.
– Лили, бедная, – колдоведьма начинает диагностику, – а мне казалось, что у тебя нет амнезии. Неужели я что-то пропустила? Да нет, просто усталость и нервы, – бормочет она, вглядываясь в результаты.
– Мадам Помфри, в чем обвиняют Сириуса? Что за чушь?
– Но как же, ведь именно он был вашим Хранителем секрета?
– Нет, Хранителем был Питер. Но об этом же никто не знал! – Лили вскакивает с кровати и, невзирая на протесты мадам Помфри, быстро одевается, – присмотри за Гарри, пожалуйста, мне срочно надо к Дамблдору.
По привычке, перед визитом Лили отправляет директору Патронуса.
Смешной длинноногий олененок, слегка скользя по каменным плитам пола, исчез в коридоре. И Лили, улыбаясь, взглядывает на сына. Теперь ты мой патронус, да, Бемби?
Взволнованный директор перехватывает Лили на половине дороги.
– Блэк невиновен? Но ведь вы выбрали его Хранителем секрета, без его предательства Волдеморт не смог бы до вас добраться.
– Профессор, вы ведь не знаете! Они поменялись! Хранителем был Питер. Как он погиб?
– Питер? Питера вместе с двенадцатью случайными магглами убил Блэк. Во всяком случае, все указывало на это. Так ты говоришь, Хранитель – Питер?
– Да, да, Питер! Сделайте же что-нибудь, надо же вызволить Сириуса поскорее. Почему он не сказал на суде, что невиновен? Ведь можно же было доказать, наверное, – Лили страшно. Если бы она погибла, Сириус так и остался бы в тюрьме? Невиновный?
– Суда не было, Лили. И в данный момент это даже удачно. Знаешь, девочка, это, наверное, нехорошо с моей стороны, но я почти счастлив, что предатель – не Сириус, что эта звезда не упала… – Дамблдор обрывает себя и возвращается к насущному. – Пойдем ко мне в кабинет, свяжемся с Краучем. Надеюсь, он еще не спит.
– Профессор, а это точно предательство? – спрашивает Лили по дороге в кабинет директора. У нее не укладывается в голове, что Пит… Хвостик… милый, веселый, вечно восхищавшийся Джимом Хвостик – и вдруг предатель? Виновник всего произошедшего, виновник гибели Джима – их «младший братик» Питер? – Я думала, Волдеморт, благодаря своей мощи, все же сумел разрушить чары.
– Нет, девочка, это предательство, – голос Альбуса глух и печален, – чары неразрушимы. По крайней мере, со злым умыслом найти вас не мог никто, какой бы силой он не обладал.
Разбуженный в полночь Крауч недоволен, но им удается его уговорить. Рано утром Бродягу выпустят под залог – вопрос с убитыми магглами и Питером еще не закрыт.
***
Утром, ожидая Бродягу у открытого по такому случаю директорского камина, Лили задает второй мучивший ее вопрос:
– Профессор Дамблдор, а что Северус делает в школе? Разве он не Пожиратель?
– Он им был, Лили. Но Северус понял, насколько заблуждался, доверяясь Волдеморту, и стал шпионить для нас. Ну а так как он великолепный зельевар, я взял его преподавать зелья.
– У него получается? Не представляю его учителем. Вы ему так доверяете?
– В основном – да. Хотя ему еще многому надо научиться.
– Что же заставило его сменить сторону?
– Думаю, рассказывать кому-либо об этом может только он сам. Спроси, если хочешь. Но Северус рисковал жизнью. Старался узнавать о готовящихся нападениях и предупреждал нас… К сожалению, про последнее узнать не сумел. Как и не знал, кто именно из членов Ордена шпионит для Волдеморта.
Наконец камин вспыхивает зеленым. Первым появляется Люпин, следом вываливается изможденный, но бодрящийся Сириус.
– Как здорово, что ты жива! – на его лице написана радость, но в почерневших глазах плещется боль.
– Прости меня, – добавляет он едва слышно, – я почуял неладное, но опоздал.
Лили хочет сказать, что он ни в чем не виноват, но вместо этого кидается ему на шею – в горле комок, глаза горят, но слез нет.
Слез не будет и вечером, когда они втроем соберутся в первом попавшемся пустом классе помянуть Джеймса.
Заплакать она сможет только через несколько дней, в доме Дамблдора. Разбирая перетащенные из развалин вещи, она наткнется на любимую майку Джима, еще хранящую его запах. Лили завоет, срывая голос, и будет биться в муках, не в силах терпеть разрывающую боль, желая уйти из этого мира, где она не может, не желает оставаться одна, без единственного, без любимого. Она резко придет в себя, услышав плач испуганного, разбуженного криком Гарри. Потом они будут долго плакать вместе, и Лили будет прерывающимся голосом просить у сына прощения: «она никогда-никогда его не покинет, как она могла придумать такое, это с горя, сынок, маме просто очень больно, но мама сильная, она справится, ей есть ради кого жить – ради такого замечательного мальчика, так похожего на папу. Она будет жить, и постарается больше не плакать и тебя не пугать, честно-честно». Лили сдержит слово – плакать она будет по ночам, наложив заглушающие заклинания.
Дамблдор молча наливает по полбокала огневиски. Сириус рассказывает о встрече с Питером.
– Как бы ни хотелось верить, что он убил себя от раскаяния, но все его действия говорят о другом, – замечает в конце рассказа Люпин. – Скорее всего, он жив и затаился, крыса, – название анимагической формы Питера впервые звучит в его устах ругательством.
Но искать предателя даже по свежим следам было почти бесполезно. А уж теперь…
– Еще одна причина, почему вам с Гарри нужно быть очень осторожными, – говорит Дамблдор.
Гарри узнает крестного и рад ему, но взять себя на руки позволяет только к концу дня, да и то, если при этом держится за Лили. Только со временем он согласится оставаться с Бродягой – к псу у него почему-то больше доверия.
***
Старый дом Поттеров – небольшой коттедж под названием Поттер Сомерсол, в Дербишире. Он действительно заброшен. Ричард и Элиза – родители Джеймса – провели там медовый месяц, но после этого никто не жил там более пятидесяти лет. Он не скрыт от глаз магглов, хотя и защищен.
– Это был охотничий домик в большом поместье, принадлежавшем предкам Джеймса. Один из Поттеров отдал само поместье в приданное дочери-сквиба, оставив этот домик за собой, на всякий случай. С тех пор в нем никто постоянно не жил, использовали в основном для отдыха или чтобы уединиться. Дом стоит на отшибе, вокруг – пастбища и небольшая рощица. Если его отремонтировать и защитить как следует, там будет достаточно уютно и безопасно, – рассказывает Сириус. И добавляет:
– Не волнуйся, мы с Ремом все устроим. А пока мы перевезем тебя в Дамблдор-хаус, как только Помфри разрешит. Наверняка Гарри смертельно надоело больничное крыло.
***
Утром следующего дня мадам Помфри объявляет, что Лили достаточно окрепла. К обеду та перебирается в дом Дамблдоров в Годриковой лощине, и после неизбежной суеты остается вдвоем с Гарри. Сириус и Ремус отправляются ремонтировать Поттер Сомерсол.
Суета схлынула, пустоту в груди, оставшуюся после смерти Джеймса, ничем не заглушить.
На улице холодно и сумеречно, и Лили решает задернуть шторы.
За окном холодная и мокрая декабрьская мерзость – снег с дождем. Прямо под ее окнами на улице на коленях стоит Северус. Это удивляет Лили – в Хогвартсе он несколько раз заглядывал в больничное крыло по делам, но ни разу не подошел к ней, не попытался заговорить. А сейчас она не хочет ни видеть Снейпа, ни говорить с ним. Она вообще никого не хочет видеть. Если бы не Гарри, она бы легла, закрыла глаза и умерла. Джеймс унес с собой и ее сердце, и ее жизнь. Хотя она до сих пор иррационально зла на него – почему он спасал первым ее, а не Гарри?
Но Гарри жив. Он здоров, бодр и весел. Годовалый ребенок не понимает, куда делся папа, он скучает, но здоровый нрав берет вверх. Гарри с мамой, и он не умеет грустить долго.
Время пролетает в хлопотах, и только к вечеру Лили снова выглядывает в окно.
Северус, не двигаясь, стоит на коленях. Он не наложил водоотталкивающих чар и похож на черную мокрую ворону.
Лили выходит к нему.
– Что тебе надо?
Снейп поднимает покрасневшие глаза. Вокруг чернота. Похоже, он не спал несколько дней.
– Темный Лорд узнал о пророчестве от меня.
– Что? – его слова не укладываются в голове. Она ожидала чего угодно, но не этого.
– Я подслушал часть пророчества и сообщил Темному Лорду. Я и представить не мог, что речь о тебе и твоей семье. Прости.
– Что ты несешь? Так это из-за тебя?
– Прости. Я не думал, что Темный Лорд…
– Не думал?! Или наоборот, мечтал?! Ты рад? Добился своего? Ты всегда ненавидел Джеймса, теперь ты рад?! Чего не пляшешь? Он мертв, а ты жив. Убирайся! Долой с глаз!
Лили отворачивается, чтобы не прибить этого урода. Вот из-за таких сволочных недоумков погибают друзья и любимые. Гарри чудом остался жив. А если бы это был не Гарри? Что Снейп там нес, чего не знал?
У Лили перехватывает дыхание, и она зло шепчет:
– А если бы это была не я? Других под Аваду подставить можно? Другого ребенка?
Нарыв вскрыт. Пелена спала. В мыслях ясно, сознание работает как часы, заслонявший все туман сметен яростью. Магия вокруг потрескивает зелеными искрами.
Снейп вздрагивает, поднимает на нее полные отчаяния глаза и аппарирует, не поднимаясь с колен.
Злость и отчаяние требуют выхода. Невзирая на погоду и темноту – волшебница она или кто? – Лили, окутавшись чарами, как плащом, начинает приводить в порядок заброшенный палисадник. Выкорчевывает многолетние сорняки, убирает опавшие ветки. Несколько мертвых кустов то ли сирени, то ли жасмина сгорают во вспышке Инсендио. Но сад слишком мал, и Лили идет в дом, стирать. Она трет белье руками, по-маггловски. Заглянувший Блэк подхватывает проснувшегося Гарри и утаскивает его гулять. Эванс в ярости опасна.
К ночи старый дом сияет чистотой от подвала до чердака.
Лили без сил проваливается в сон.
На следующий вечер Снейп снова стоит на коленях под ее окнами.
И на следующий вечер...
И на следующий...
По утрам Снейпа нет – ведет уроки, но с вечера до глубокой ночи он у дома Дамблдора.
Сириус порывается прогнать его, но Лили не дает.
– Хочет стоять, пусть стоит.
В пятницу Снейп остается под ее окном всю ночь. К утру снова валит мокрый снег, дует пронзительный ветер, и Лили не выдерживает.
Берет большой, старый зонт, накладывает на Снейпа высушивающие и согревающие чары.
– Уходи.
– Прости.
– Встань и убирайся.
– Прости. Я не знал, что это о вас.
– Это тебя извиняет?
– Нет. Я сделаю все, что ты скажешь. За эти дни я понял, что не смог бы жить, если бы тебя не стало.
– А я и умерла. Вместе с Джимом. Убирайся, – ей хочется причинить Снейпу такую же боль, как та, что поселилась в ней, но она сдерживается – в мести нет смысла. Это ничего не решит и не изменит.
– Прости.
– Встань. Сил моих нет смотреть на тебя. Встань. Джеймса убил Волдеморт, а не ты. Уходи. Нет сил видеть тебя, твое злорадство.
– Какое злорадство, Лили, ты что? Джеймс спас тебя ценой своей жизни, а я чуть не убил. Я не могу больше держать на него зла. Можно бороться с живым соперником, но с мертвым – безнадежно. Твоя дружба – это все, что у меня было. Ты – единственный свет в моей жизни. Разреши мне видеть тебя хоть изредка. Позволь мне помогать тебе. Прости меня.
– Я попытаюсь. Убирайся.
– Я вернусь.
***
Чуть позже Лили навестил Альбус.
– Нам надо поговорить. У тебя наверняка есть вопросы.
– Да, профессор. Что дальше? Волдеморта нет, почему мы не можем жить спокойно?
– Ты помнишь пророчество, Лили?
– Конечно.
«Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда, рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца…» Вы тогда сказали, что это про нас или Лонгботтомов. И добавили, что все не так просто… Но ведь оно уже сбылось, разве нет?
– Тогда я рассказал вам с Джеймсом только первую часть – ту, которая стала известна Волдеморту. То, что я расскажу тебе сейчас, не знает и не должен узнать никто. Никто – ни Сириус, ни Люпин, ни Гарри. Особенно Гарри… Обещай мне.
– Обещаю… – нехотя ответила Лили. Она недолюбливала тайны. Про Пророчество они с Джеймсом рассказали Сириусу сразу, считая, что он, как крестный, должен это знать.
Дамблдор не стал пересказывать Пророчество – он достал из принесенной с собой сумки думосбор и дал Лили возможность увидеть все самой:
— Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда, рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца... и Темный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Темного Лорда, родится на исходе седьмого месяца...
– Как видишь, ничего еще не кончено. Волдеморт вернется, Гарри предназначено сразиться с ним и победить или погибнуть. А наш долг – сделать так, чтобы последнего не случилось.
– Профессор, а откуда вы знаете, что случилось в Годриковой Лощине?
– Мне пришлось заглянуть в воспоминания Гарри. Кроме него, живых свидетелей нет.
– Но тогда почему все считают, что Волдеморта победил Гарри, а не Джеймс?
– По слухам, моя девочка, по слухам, – усмехнулся Дамблдор, но заметив недоуменный взгляд Лили, пояснил:
– Джеймс мертв, Гарри жив – разве это не достаточная причина? Газеты уже прозвали его Мальчиком-Который-Выжил.
– Но Волдеморта, по вашим же словам, победил Джеймс! Это же его жертва спасла Гарри, – возмутилась Лили. – Мой сын не должен расти под гнетом славы героя магического мира. Он выжил под Авадой, но гибель Волдеморта – не его заслуга.
– Не гибель, только развоплощение, – поправил Дамблдор. – Я делал и сделаю все возможное, чтобы Победителем Волдеморта считали Джеймса. Он пожертвовал собой, спасая сына, и погиб, забрав с собой Волдеморта – такова «официальная версия».
– Профессор, у меня есть еще вопрос. Скажите все же, почему Снейп стал вашим шпионом? Сейчас я никак не могу спросить у него, но мне необходимо это понять.
– Он хотел защитить тебя.
– Меня? Он признался, что донес о пророчестве!
– Да. Все мы делаем ошибки. Все мы иногда доверяем не тем людям. И все мы заслуживаем второго шанса.
– Мы дружили. Мы так дружили. Но потом… Я видела, как он сближается с Мальсибером и другими. Его затягивало… А я ничего не могла сделать. Дружба кончилась, – Лили погрузилась в воспоминания, потом, непроизвольно сжав кулаки, продолжила:
– Я иногда думаю, не порви я с ним тогда, может, он не стал бы присоединяться к Волдеморту? Может быть, это я сама во всем виновата?
– Девочка моя, что за чушь! Ты много значишь для Северуса сейчас и много значила тогда. Но ты не могла повлиять на его решения. Он сделал свой выбор гораздо раньше вашего разрыва. И только он сам отвечает за него. Не бери на себя чужую вину.
***
В воскресенье утром Северус снова появился в Годриковой лощине. Недалеко от дома Дамблдора росли кусты и несколько деревьев. И как раз на ту сторону не выходили окна. Снейп стоял там на коленях, полускрытый кустами. Лили, случайно увидев, прогнала его, а потом нашла на крыльце оставленную им баночку с мазью и букет цветов.
С середины понедельника Снейп снова стоял на коленях у ее дома. И во вторник – после полудня.
А в среду он появился утром.
«Вот прилип, и как ему не надоело?» – с раздражением подумала Лили. Подобная настойчивость могла бы и повеселить, и польстить, не будь она вызвана такими причинами. Ей очень хотелось бы поверить в его раскаяние, но после гибели мужа и предательства Пита она словно заледенела – на доверие и надежду просто не было сил. Но у нее осталось так мало живых друзей, и среди них ни одного, кто не был бы их с Джимом общим другом.
Лили подошла к Северусу и долго молча стояла рядом с ним. Желание убить идиота перегорело – Джима этим не воскресишь.
Северус взял ее руку, прижался к ней губами.
– Вставай, и пошли в дом. Ты опять промок. Выпьешь чай и перечное зелье, а потом поможешь, мне надо приготовить зелья для Гарри.
Лили повернулась, и пошла в дом, не оборачиваясь, но и не запирая за собой дверь – в воскрешение старой дружбы она не особо верила, но Снейп заслужил хотя бы попытку.
Он приходил каждую среду и субботу. Приносил еду с хогвартской кухни и лакомства из Сладкого Королевства. Молча помогал. Иногда варил зелья – Гарри, поверив, что мама больше не исчезнет, вдруг начал постоянно болеть, словно его организм перестраивался, привыкая к отсутствию отца.
Лили сразу заметила, что Северус изменился. Она не сумела бы точно сформулировать в чем именно, но по сравнению со школьными годами он стал серьезнее и вдумчивее относится и к миру, и к людям. Умение колдовать для него перестало быть способом самоутверждения, став просто особенностью, как музыкальный слух или цвет кожи. И отношение к маглам из высокомерно-презрительного превратилось в почти сочувственное.
Изменилось и его отношение к ней, оно стало столь трепетным, что порою ей хотелось стукнуть его чем-нибудь тяжелым – она не хрустальная ваза и не снежная дева, не разобьется и не растает.
***
Лили получала небольшую пенсию от Министерства, да и от Джеймса остались деньги, но не считала возможным проживать наследство Гарри.
Надо было искать работу, обязательно надомную. Как ни хороша была Лили в зельеварении, но варить зелья на заказ в присутствии активного и любопытного ребенка затруднительно.
Дамблдор через своих знакомых нашел ей работу по изготовлению зачарованных сувениров и игрушек.
***
Трагедия с Лонгботтомами, случившаяся в середине декабря, заставила поторопиться с переездом, и, наплевав на незаконченность ремонта, Лили торопливо въехала в новый дом. Переговорив с Дамблдором, она согласилась использовать Фиделиус, по крайней мере до тех пор, пока Гарри не пойдет в начальную школу – очень уж много сторонников Волдеморта сумело остаться на свободе. На этот раз Хранителем тайны стал Сириус. Но Лили не хотела слишком зависеть даже от него, поэтому попросила записку с адресом – на всякий случай.
Первые годы Сириус и Ремус не оставляли ее одну, заходили почти каждый день, возились с Гарри, часто оставались ночевать.
Сириус нашел работу, точнее придумал ее себе. Он стал консультантом по магическим артефактам. После войны, унесшей множество жизней, маги начали разбираться то с доставшимися в наследство вещами, то с завалами на прабабушкином чердаке или в дедушкином погребе. А то и просто с предметами, купленными во время войны «на всякий случай». Действие многих из артефактов забылось или ослабло со временем. Встречались зловредные или проклятые вещи. Сириус, еще с детства неплохо знакомый с подобными штуковинами, прекрасно в них разбирался, умел снять проклятие, определить или восстановить наложенное заклинание. Люпин часто работал с ним в паре, специализируясь на изгнании опасных и неприятных тварей, любящих селиться в заброшенных домах или темных, пыльных закоулках.
Со временем Сириус стал очень востребованным специалистом, его начали приглашать владельцы известных волшебных коллекций, в том числе из других стран. Ремус обычно ездил с ним, в надежде, что и ему перепадет работа – в волшебной Англии шансов на постоянную работу у него не было. Из-за разъездов друзья стали все реже бывать у Лили, иногда не появляясь неделями.
***
Снейп, как по графику, приходил каждую среду и субботу, приносил зелья, помогал. Если же у него не получалось прийти – что крайне редко, но все же случалось, –Лили находила на пороге букет цветов, обычно полевых, по сезону.
Они никогда не разговаривали о Джеймсе. Вспоминали детство, дохогвартские деньки. По негласному уговору Сириус и Ремус в эти дни не появлялись.
– Северус мой друг, – сказала она им, и они, друзья Джеймса, друзья Поттеров, не стали спорить.
Сириус, правда, проворчал себе под нос что-то вроде «он тебе не друг, а поклонник», к счастью, услышанное только Люпином.
– Ты ей что, не доверяешь? – зашипел тот. – А доверяешь – так молчи в тряпочку! Хочет – пусть общается.
Длительное маггловское лечение сказалось неблагоприятно – магией не удалось свести оставшиеся шрамы.
Снейп постоянно приносил ей все новые, улучшенные мази. Однажды попробовал нанести мазь на руку сам – он втирал лекарство уверенно, но осторожно, словно в крыло бабочки. Вдруг его движения замедлились, в них появились другие нотки. Лили вздрогнула, резко отняла руку. Больше он к ней не прикасался.
***
Лили выматывала себя днем – иначе было не заснуть. Со дня окончания школы она ни одной ночи не засыпала без Джеймса. Если он задерживался или отсутствовал по делам Ордена, она упрямо ждала его или пила снотворное зелье. Она разучилась спать одна.
Приходилось привыкать, и выматывать себя физически, так, чтобы валиться от усталости, казалось единственным выходом. Друзья решили, что она помешалась на чистоте. Каждый вечер, уложив Гарри спать, Лили руками, по-маггловски, убирала дом.
Ради того, чтобы Гарри смог поиграть с ровесником, Лили выбиралась в гости, к Лонгботтомам или Уизли. Но Невилл был слишком спокойным, флегматичным, а Гарри непоседливым и задиристым – им было тяжело и неинтересно долго играть друг с другом. В Норе же было, слишком людно и шумно, но Гарри сдружился с Роном, и Лили иногда даже оставляла сына на Молли, если присмотреть за ним дома было некому.
Лили сторонилась магического мира, оберегая Гарри от шумихи вокруг Мальчика-Который-Выжил. Победа – заслуга Джеймса. Ее саму еще в первый год вдовства завалили предложениями руки и сердца. До сих пор ее имя, сопровождаемое колдографией (сделанной до трагедии, и от того невозможно лживой), появлялось в десятке самых желанных невест магического мира. Дело было не столько в ее внешности, магических способностях или деньгах Поттеров. Возможности, открывающиеся перед отчимом Мальчика-Который-Выжил, – вот что более всего манило претендентов на ее руку.
***
Гарри подрос и пошел в маггловскую школу в ближайшем городке. Фиделиус теперь только мешал – мирной жизни ничто не угрожало, враги сидели тихо, а в каждой маггловской бумажке было необходимо указывать адрес. Гарри завел приятелей, но приходилось многое скрывать, и близкой дружбы ни с кем не получилось. Лили приятельствовала с родителями одноклассников сына, даже вошла в родительский комитет, но ни с кем из магглов особо не сдружилась. Их дом стоял на отшибе, гостей они принять не могли, жизнью деревни интересовались мало. В городке с приязнью приняли Поттеров, поселившихся в Поттер Сомерсоле, но все равно они как были чужаками, так ими и оставались.
Гарри с каждым днем все больше походил на Джеймса. Веселый, активный ребенок, вечно влипающий в разные истории – то лез на дерево за котенком, то пытался достать из пруда самую красивую лилию: «Для тебя, мамочка!» С каждым днем уследить за непоседой становилось все сложнее. Гарри постоянно втягивал ее в свои затеи, и охотно откликался на ее предложения поиграть во что-нибудь. Днем Лили была молодой, веселой мамой. А по ночам, уложив Гарри спать…
Она привыкла спать в холодной одинокой постели, отгоняя от себя даже фантазии. Она вдова Джеймса, это нужно не только ей, это необходимо Гарри – и ни одна фантазия, ни одна мысль не должны нарушить ее одиночество. Только воспоминания о прошлом. С годами боль притупилась, и в бессонные ночи она отвлекалась тем, что вспоминала случившееся в этот же день годы назад. Мелкие обиды, недоразумения, даже напряжение войны – забылось, ушло. Она помнила только их любовь. Мальчишески задиристого Джеймса, то удивительно робкого и стеснительного наедине с ней, то уверенного, то нежного. Именно прорывавшаяся из-под этой задиристости, показной грубости нежность и пробилась к ее сердцу. Барышня и Мародер…
Она помнила Джеймса разным, она любила его разным – даже раздраженно-усталым, даже злым.
Со временем ей стало мерещиться незримое и безмолвное присутствие Джеймса. Она просто
знала – муж всегда рядом. Он, конечно, не отвечает, когда она беседует с ним, рассказывает о произошедшем за день, о Гарри, общих друзьях или о событиях во внешнем мире. Но она чувствует, что с каждым таким разговором связь между ними становится сильнее, осязаемее.
Месяц полного сиротства повлиял на Гарри слишком сильно. Он вырос, но был все так же отчаянно привязан к матери, с трудом переносил ее отсутствие. Дядя Ремус и Сириус – друзья Гарри, они не представляют угрозы. Но он страшно ревновал к любым другим визитерам, особенно к Снейпу, гостившему чаще других. Его присутствие он переносил с трудом. Мама его и только его.
Северус делал неуклюжие попытки подружиться с ним, но ничего не получалось. Он пытался увлечь Гарри зельеварением, даже как-то раз сделал попытку научить его варить простейшее зелье, но мальчишка был слишком неусидчив, у них ничего не вышло, и, обиженный пренебрежением к любимому занятию, Снейп решил, что Гарри бестолков.
***
Письмо с приглашением Гарри в Хогвартс Дамблдор принес лично. Долго молча пил чай. Наконец он отставил чашку, взял руки Лили в свои:
– Лили, когда Волдеморт вернется, Гарри предстоит сразиться с ним – так гласит пророчество. Я очень хотел бы оттянуть это сражение, но мне кажется, что время ускорилось. И Гарри должен быть готов, готов ко вполне определенным действиям. Иначе…
– Ни один не может жить спокойно, пока жив другой, – процитировала Лили исковеркавшие их жизнь слова. – Но что это значит? И где Волдеморт, если он жив?
– Если бы я знал ответы на все вопросы... Увы, я не настолько всеведущ, как верят школьники. Но жизнь Гарри намертво переплетена с жизнью Волдеморта. У него есть шанс выжить в этой борьбе, призрачный шанс. Мой план еще слишком туманен, слишком неясен, чтобы обозначать что-либо словами. Я не могу, просто не имею права объяснить тебе многое. Поэтому прошу – доверяй мне. Даже если мои действия покажутся тебе глупыми. Даже если будет казаться, что я намеренно подвергаю Гарри опасности. Ему предстоит много испытаний, с моим ли вмешательством или без. Я буду стараться по мере сил подстраховать его, это я тебе обещаю. Поверь, как бы ни казалось со стороны, моя цель не только победа над Волдемортом, но и выживание Гарри.
Я знаю, что требую слишком много...
