I. КрасноеЕще год назад никто и представить не мог, насколько по-домашнему уютным может выглядеть дом на площади Гриммо. За тяжестью темных портьер и гобеленов, за старыми тусклыми масляными лампами и пропитавшей каждую ступеньку и дощечку атмосферой чистокровных Блэков совершенно не было видно того, что и это место можно, при желании, превратить в нечто привлекательное. Уже тот факт, что в доме жили люди, и люди вполне счастливые и довольные своей жизнью, смягчал жесткую ауру этого фамильного гнезда.
Гарри и Джинни въехали туда практически сразу по окончании войны, и в этих стенах, нередко в обществе друзей и родных, переживали самые первые и самые тяжелые послевоенные месяцы. Трудно было поверить в то, что жизнь действительно постепенно возвращается в привычное русло, но еще труднее было привыкнуть к мысли о том, что больше она из него и не вытечет. Ожидание каких-то новых напастей, кажется, намертво въелось в сознание и душу многих волшебников, но больше всего, конечно, в сознание Мальчика-который-выжил. И которого мальчиком можно было назвать теперь лишь по старой памяти: все пережитое оставило неизгладимый след не только в душе Гарри, но и на его внешности. Некоторые шрамы после битвы у Хогвартса так и не зажили до конца, и это придавало его образу ноту мужественности, отчасти даже суровости — особенно, когда он о чем-то задумывался, и на лицо его ложилась неопределенная тень. Первое время нетрудно было догадаться, к чему же чаще всего оборачивались его мысли, и Джинни, почти все время находившаяся поблизости, всегда была готова отвлечь его чем-нибудь от мрачных воспоминаний. Кто-то поговаривал о том, что у Гарри Поттера послевоенный синдром, но мисс Уизли была твердо уверена, что это полная чушь, и что Гарри скоро оправится — просто для него подобный быстрый переход к мирному и размеренному существованию был труден. И, как она и предполагала, со временем юноше стало легче; он перестал нервно дергаться, а то и метаться, во сне; не так остро реагировал на неожиданные посторонние звуки; больше и шире улыбался.
Вместе с такими переменами в образе Героя магического мира, перемены происходили и в их совместной жизни. Они решили взяться за переделку жилища Блэков, и постепенно мрачноватый дом приобретал недостающий ему уют, обставлялся привычными для молодых людей вещами, некоторые из них были даже из Норы, что добавляло еще больше ощущения того, что они действительно дома.
Пожалуй, первые три года на площади Гриммо можно назвать самыми счастливыми из тех, что они провели вместе — новизна такой семейной жизни была очень приятна, была желанна. К слову, семейной она очень скоро стала не лишь в образном выражении.
— Джинни?
— М-м?..
Гарри отложил в сторону выпуск «Пророка», который читал уже по привычке, нежели желая почерпнуть из него какую-либо полезную информацию — такой в газете давно не наблюдалось. Они сидели в гостиной на втором этаже, где Гарри устроился на диване, а Джинни — подле него, откинувшись спиной ему на ноги. Девушка старательно выводила на пергаменте определение группы Маскирующих заклятий, иногда подглядывая в раскрытую на полу книгу, по которой ей посоветовали подготовиться к заключительным экзаменам в Аврорате. На стенах плясали, убаюкивая, теплые отсветы камина, и им стоило больших усилий не поддаться царившей в комнате уютной сонливой атмосфере.
— Я хотел спросить у тебя кое о чем.
— Я слушаю, — проговорила Уизли, и слова были довольно сомнительны, учитывая, что она так и не оторвалась от своего занятия.
— Знаешь, — немного неуверенно начал Гарри, уткнувшись взглядом в рыжую макушку девушки, — на работе уже слышны разговоры…
— Какие разговоры? — теперь можно было с уверенностью сказать, что Поттер завладел ее вниманием. Джинни на дух не переносила сплетни и обсуждения за глаза, поэтому практически сразу настроилась враждебно к тому, что сейчас мог сказать Гарри. Она отложила в сторону перо с пергаментом и повернулась к юноше лицом, слегка нахмурив брови.
— Ничего плохого, — он поспешил заверить ее. — Просто что-то о том, что мы уже почти год живем вместе…
— И? Что ты хочешь этим сказать?
— Если я позвал тебя замуж, ты бы пошла?
— А ты зовешь? — вскинув одну бровь, девушка полностью повернулась к Гарри, испытующе глядя на него. Уголки ее губ слегка подрагивали, выдавая попытку сдержать улыбку.
— Зову, — просто ответил Поттер. Он не раз об этом думал, и не раз размышлял о том, как именно все это должно было произойти. Но как раз сегодня его озарило, что если он будет стараться это продумать, то будет тянуть до бесконечности.
— Романтика, мистер Поттер, вам не чужда, — все же улыбнулась Джинни, а затем фыркнула и рассмеялась, поднимаясь с пола.
— Так что? Ты готова стать миссис Поттер? — в голосе юноши слышалось напряжение, что заставило Джинни прекратить смех и снова улыбнуться, на сей раз ласково, и провести рукой по его щеке, опускаясь рядом на диван.
— А у тебя есть в этом сомнения? — она наклонилась вперед, целуя его в уголок губ, и отвечая очень тихо: — Конечно, готова. Долго же я ждала, когда ты спросишь…
* * *
- Уверяю, о своем выборе вы не пожалеете!
Риэлтор в который раз попыталась как можно более красочно поведать Джинни историю о том, как много лет назад, когда здание только было построено, в него первой заселилась Артемизия Лафкин:
— И предугадывая ваш вопрос, скажу: да-да, это та самая Лафкин, что была первой женщиной на посту министра магии! Естественно, здесь она жила в то время, когда занимала не столь высокопоставленную должность, но все же…
Женщина продолжала чирикать что-то о том, какой было бы честью для нее самой жить в этой простой, но имеющей такую историю квартире. Геката Трампл — а именно так звали волшебницу, пытающуюся вручить Джиневре ключи хотя бы от этого жилья — за несколько недель знакомства с ней, успела изрядно утомить Уизли. Теперь она пропускала мимо ушей большинство той незначительной чепухи, которую любила нести риэлтор в надежде, что этим она сделает сделку с девушкой более привлекательной. Джинни же, как не любительнице прибегать к облачению конкретных фактов во множество бесполезной мишуры, совсем не волновало, жил ли в ее потенциальной квартире изобретатель луноскопа, или продавец сушеной вербены с соседней улицы.
— Миссис Поттер… — протянула было Трампл, видимо, заметив, что ее не слушают.
— Мисс Уизли, — с раздражением поправила девушка, переводя взгляд от слегка облупленного и запыленного окна на полненькую волшебницу, едва достающую ей до плеча. — Не первый раз оговариваетесь, миссис Трампл.
— Прошу прощения, — слегка смущенно проговорила не ожидавшая такой резкой реакции Геката. — Я все не могу привыкнуть, что вы с мистером Поттером…
— Да. Газеты тоже не могут привыкнуть. Но, быть может, вам не придется более напрягаться, если мы поскорее со всем этим закончим и я смогу, наконец, выбрать подходящую квартиру?
Женщина чопорно закивала, поспешно доставая из кармана пергамент и Прыткопишущее перо, которое тут же зависло над листком. Она принялась едва слышно что-то бормотать, пока перо вычеркивало из списка адреса, по которым они уже побывали.
Джинни же тем временем вернулась к рассматриванию просторной комнаты, в которую они прошли сразу же по прибытию, и которую миссис Трампл представила, как гостиную. Конечно, сейчас это, покрытое слоями пыли, полутемное помещение мало что роднило с гостиной в привычном всем понимании — с уютно горящим в камине огнем, мягкими диванами и любимыми вещами на полках. Но это место было определенно лучшим из тех, которые ей доводилось просматривать в этом марафоне квартир на пару с болтливой риэлтором.
С самого начала сотрудничества с Гекатой, Джинни попыталась убедительно и доходчиво объяснить, что ей хотелось бы сделать все как можно быстрее, ибо квартирный вопрос должен был быть решен в самое ближайшее время; женщина же, видимо, по-своему расценивала понятие «ближайшее время», и вот их поиски затянулись на три недели, хотя девушка была готова приобрести едва ли не первый более-менее приличный вариант. Трампл же уверяла ее, что даже эти сроки — слишком коротки, чтобы она могла подобрать для нее нечто действительно стоящее, а не сомнительную хибарку, в которой запросто могут обнаружиться докси, флоббер-черви или даже приведение кого-нибудь из прежних, особенно привязанных к жилищу, владельцев.
В первые несколько дней они посещали как раз подходящие под такое описание места, и Джинни уже хотела отказаться от услуг нерадивого специалиста по недвижимости, как постепенно варианты стали приобретать более подходящий вид. На последней неделе они и вовсе посещали только довольно приличные, хотя и долгое время пустовавшие, квартиры на Диагон аллее, по большей части размещавшиеся над знакомыми Уизли лавками вроде того же магазина «Мантии на все случаи жизни», принадлежавшего мадам Малкин. Поэтому рассчитав, что все еще может удачно обернуться, да и отказываться особого смысла уже не было, Джинни решила идти до конца, все еще надеясь, что фортуна улыбнется ей.
И вот та соизволила растянуть свои алые губы в желанной улыбке, потому как бывшие апартаменты министра Лафкин показались девушке вполне привлекательными. Но, конечно, совершенно не из-за их давней владелицы.
— К сожалению, мисс Уизли, эта квартира последняя, — нарочито подчеркнув на сей раз верное обращение, сообщила миссис Трампл. — Если никакой из вариантов вам не приглянулся, включая этот — боюсь, вам придется обращаться к другому риэлтору, потому как мне для поиска новых понадобится еще время, а вы, помнится, настаивали на срочности.
— Обратиться к кому-нибудь другому было бы кощунством, учитывая, сколько сил вы на меня потратили, не так ли? — как можно вежливее улыбнулась Джинни. — К тому же, эта квартира, кажется, меня вполне устраивает. Жить в стенах, которые помнят человека, добившегося такого успеха в карьере,.. Чем не шанс впитать в себя эту энергию расширяющихся перспектив? Конечно, надо будет приложить усилия, чтобы придать этому месту жилой вид, но такие трудности меня не пугают. Полагаю, мы можем теперь составить договор.
Спустя, приблизительно, час за Гекатой Трампл закрылась дверь, скрыв женщину с глаз Джинни. Хотелось надеяться, на ближайшее обозримое будущее. Быть вежливым с человеком, не вызывающим у тебя ни малейшей заинтересованности своей персоной и нередко тратящим твое личное время впустую оказалось для девушки трудным испытанием, которое она, впрочем, прошла довольно удачно. По крайней мере, миссис Трампл выглядела вполне довольной, принимая из ее рук подписанный специальными не поддающимися чарам с целью подделки чернилами договор. Размашистая подпись на пергаменте свидетельствовала о том, что теперь с ее счета в Гринготтсе была изъята определенная сумма, а квартира, посреди которой Джинни стояла, уперев руки в бока, полностью и безраздельно принадлежала ей. Волшебница критическим взглядом окидывала пространство вокруг себя, совершенно не представляя, с чего ей стоит начать. Решить начать все, — ну, почти все, — с чистого листа было легче, чем действительно сделать это.
