История одного убийцы

Глава 1

Слушатель… я убила Слушателя… и вдобавок – половину Черной Руки… Эти мысли бились у меня в голове, пока я со всех ног спешила к маяку, в подвале которого засел предатель. Найти, выследить, уничтожить негодяя, который практически разрушил мою жизнь! Люсьен ждет на ферме Эпплвотч, нужно торопиться, сегодня я – его единственная надежда оправдаться перед Черной Рукой. Сердце тревожно ныло, я чувствовала, как время утекает у меня сквозь пальцы, но я заставила панический голосок, твердивший, что Люсьену уже не выжить, заткнуться. Я успею! Подвал маяка… всюду трупы, части тел людей и животных и кровь, кровь, кровь. И ни следа предателя! Женская голова на блюде, и рядом то, что спасет, должно спасти Люсьену жизнь – дневник предателя. Ну надо же, какая тонкая и впечатлительная натура! Вступить в гильдию убийц, уничтожить десятки, если не сотни, и все ради мести одному единственному человеку -Люсьену… Сердце вновь сжалось, я чувствовала, что не успеваю, совсем не успеваю, но все равно погоняла Тенегрива мчаться быстрей и быстрей. Я не могу, просто не могу позволить какому-то психопату разрушить все, чего я смогла добиться за эти годы.
Тогда, пять лет назад, мне казалось, что моя жизнь окончена. О, я понимала, что меня заставят вернуть долги. Что с того, что долги не мои, а покойного батюшки, чтоб его демоны Обливиона покусали! Денег для расплаты у меня не было и появится им было тоже неоткуда, расплачиваться телом я тоже не собиралась. Все, что я смогла – забиться в самую глухую нору, чтобы меня никто не нашел. Но я не рассчитывала, что жажда мести превысит жажду наживы – и вот я круглыми от страха глазами уже смотрю в лицо приближающейся смерти. Конечно, я никогда раньше не видела убийц Темного Братства, но сразу поняла, что это он – и за мной. Сдаться без боя… нет, какого там боя, но хотя бы сопротивления, послушно, как овца, подставить горло под нож? Такого бы от меня никто не дождался. И вот, десять минут спустя убийца знаменитого Темного Братства лежит на полу пещеры в луже крови, в левой глазнице торчит обыкновенный нож, которым я разделывала рыбу. Десять минут – а мне показалось, будто прошла вечность. Помню, тогда все мыли крутились только вокруг того факта, что я убила человека. Я сидела на полу, раскачивалась и смотрела в одну точку, жалкая, дрожащая, вся в чужой крови…
Именно такой меня и нашел Люсьен, который неведомым образом узнал о том, что его Душитель мертв и отправился проверить, что случилось. А случилась я. Я не заметила, как он вошел – он всегда приближается совершенно незаметно, даже если его ждать – все равно не увидишь даже тени, не услышишь даже шелеста дыхания и шагов. И только приторный запах паслена сопровождает его повсюду, и невозможно привыкнуть к этому мерзкому запаху, можно только смириться с его наличием. Я помню его удивление, а затем и брезгливость, когда он понял, как и кем был убит его Душитель. А потом он заметил меня. Я остановившимся взглядом следила за его приближением ко мне – мягкие, бесшумные шаги, складки плаща не шуршат, клинок в ножнах у бедра не позвякивает. Тень смерти – вот что я тогда подумала. Просидев несколько часов без движения, я была не только морально, из-за шока убийства, подавлена, но и физически мало на что годилась, все тело затекло. Даже захоти я сопротивляться – не получилось бы. А когда Люсьен подошел ко мне, взял за подбородок и заставил смотреть ему в глаза… я поняла, что пропала. Любовь? Не уверена, что я бы назвала это чувство таким словом. Преданность, полная и безоговорочная, собачья, когда счастье – сидеть у ног хозяина. Умереть за него? Умереть для него? Убить для него? Да, да, да, лишь позволил быть рядом, лишь бы не прогонял, мне больше и не надо ничего. Это уже потом, в череде наших долгих бесед, он рассказал мне, что когда Уведомитель находит Душителя, идеально ему подходящего, возникает крепкая связь между ними двоими, и что рано или поздно я стану его личным когтем. Он рассказал мне, что убив, я выполнила контракт – Ситису обещали жертву, и он ее получил, что с того, что погиб сам охотник? Главное – жизнь была отдана, а значит, мне самое место в Темном Братстве. Он рассказал мне, что порой не все радостно идут в Братство, и тогда дело Уведомителя – убедить сомневающегося. Для этого Мать Ночи дает Уведомителям способность очаровывать любого, кто подходит для вступления в ряды Братства. И он объяснил мне, что мой шок, его чары и наша совместимость как пары Уведомитель – Душитель привели к тому, что эта самая связь сформировалась в одно мгновенье, и что не только я была ошеломлена, но и он тоже, просто выдержка у него - не сравнить с моей. А тогда, при нашей первой встрече, он просто рассмеялся тихим хриплым смехом и отвел меня в мой новый дом - Чейдинхольское убежище.
Больше года я не покидала убежища, мои новые братья и сестры обучали меня тому, что знали и умели сами, заставив тем не менее выбрать свой собственный способ, которым я буду отправлять души Ситису. Этот способ должен быть индивидуален, это своеобразная подпись убийцы. Моей подписью стали отравленные серебряные звезды. Красиво и изящно – сам Люсьен одобрил. Из-за нашей слишком рано образовавшейся связи нам приходилось периодически встречаться, мне как воздух было необходимо видеть его, прикоснуться хотя бы к краешку плаща. Жаль, что за целый год мы смогли увидеться только несколько раз. Он смеялся, обзывал меня несдержанной, но позволял мне все, на что я осмеливалась, а на многое я бы и не решилась. Наслушавшись от моих братьев и сестер историй о похождениях известных убийц, в том числе и Люсьена, я возвела его для себя практически в ранг божества и поклонялась ему с трепетом и почтительностью.
Примерно год спустя мой уровень подготовки сочли достаточным и вручили мой первый контракт, убийство какого-то мелкого старикашки. Мне даже жаль было тратить на него звезду, но когда я явилась с отчетом в убежище – там меня ждал Люсьен, и я поняла, что готова отдать все свои звезды, лишь бы видеть его почаще. Его обязанности, его положение в Братстве не позволяли нам частых встреч, это не то чтобы было запрещено, просто считалось неприличной слабостью, а слабости нам непозволительны. Но в тот раз Люсьен позволил себе сделать исключение и забрал меня на два дня в свое личное убежище, форт Фаррагут, и там он сделал мне подарок, как он сам выразился, к моему первому выполненному заказу. Он подарил мне ночь с собой, ночь с моим божеством. Когда я покидала его спустя два самых прекрасных дня в моей жизни, он сказал, что мы не скоро увидимся в следующий раз. На мою просьбу дать что-нибудь, что будет напоминать мне о нем, он смеясь вручил мне цветок паслена. О да, я знала, уже знала, в каких случаях используют члены Братства паслен, я ненавидела этот цветок, его цвет, его запах, особенно запах. Я боялась, что однажды уже мне придется использовать его по прямому назначению. Но с того дня только для меня паслен стал еще и символом новой встречи с тем, кого я любила больше жизни. Я не считала нужным скрывать свои чувства ни от Люсьена, не от братьев и сестер. Наш случай был исключительным, на нашу связь не смотрели как на порочную и недопустимую, все знали, что однажды я стану когтем Люсьена, а это практически уравняет нас в иерархии Братства. Меня даже жалели, потому что давно было известно что Люсьен Лашанс ставит интересы Братства превыше всего прочего, так что если я буду стоять на его пути, если я предам интересы Братства, он уберет меня. Может и не без сожалений, но не колеблясь.
Время шло, количество моих контрактов приближалось к трехзначной цифре, я совершенствовалась в своих навыках и… безмерно тосковала по Люсьену. Спустя еще два года безукоризненной службы Братству меня поставили во главе Чейдинхольского убежища, и никто бы не сказал, что незаслуженно. И все это время я была лишена возможности хотя бы увидеть Люсьена. Но было и кое-что, что не позволяло мне скатиться в глухую тоску и давало знать, что Люсьен не забыл и помнит меня. После каждого выполненного контракта по возвращении в убежище на моем столе меня ждала маленькая коробочка, а внутри – ненавидимый и любимый мною цветок паслена.
Спустя еще год поле очередного контракта вместо коробочки на столе я нашла свиток на постели. Как всегда, никто не видел как и откуда он появился, что означало лишь одно – это послание от Люсьена, это его фирменная подпись – невидимость, неслышимость, незаметность и знание всего и обо всем. Дрожащими пальцами я развернула свиток, и мое сердце рухнуло куда-то в желудок, так и оставшись там – Люсьен писал, что его Душитель погиб при выполнении контракта и свободное место занимаю я. Мне надлежит немедленно по прочтении приказы прибыть в форт Фаррагут. Отныне все приказы я буду получать непосредственно от Люсьена, и только от него.
Прощании с братьями и сестрами вышло скомканным, я слишком волновалась. Я не видела Люсьена почти три года и боялась, что… я сама не знала, чего я боялась, ведь прекрасно помнила, что он следит за моими успехами и неудачами. Значит я ему не совсем безразлична.
Форт Фаррагут встретил меня дюжиной ловушек, магических и механических, и парочкой весьма неприятных скелетов. Ну, Люсьен в своем репертуаре – лишь достойный сможет приблизится к нему. Хотя на самом деле, весь этот антураж больше годился для запугивания новичков, чем служил настоящим препятствием для такого профессионала, каким стала я. Конечно, до самого Люсьена, как и до любого из Черной Руки мне, по моему собственному мнению, было еще далеко, но и беспомощной я себя больше никогда не чувствовала. Ну да, не чувствовала, пока не вошла в личные покои Люсьена и не посмотрела в его глаза. Черные, как сама Ночь… Как же я расстроилась, когда он объявил мне, что приказы я буду получать не лично из его рук, а буду искать в тайниках, разбросанных по всем городам. Видимо, мое разочарование было так явно написано на лице, что он не удержался от смешка и позволил как отчитываться о выполнении ему лично, так и отдыхать между контрактами в его покоях.
Первый контракт я даже не запомнила, рядовое убийство, ничего интересного. А вот потом… слухи о предателе упорно ходили уже с полгода, но никто не хотел этому верить. Чтобы не думали о Темном Братстве простые обыватели, друг для друга мы все были одной большой семьей. Слишком многие попадали в Братство как и я, в связи с роковым стечением обстоятельств, когда прошлая жизнь рушилась. И вот теперь Люсьен сообщает, что предатель действительно существует, что он, скорее всего скрывается среди членов чейдинхольского убежище, и что мое следующее задание – вырезать всех в убежище любым способом.
Повиновение приказам – первое, чему учат новичков Братства. Каким бы глупым, нелепым или ужасным он ни был – выполнять беспрекословно. Это правило буквально вбили в мою голову, поэтому я не рассуждала. Я просто пошла и убила всех тех, кого больше четырех лет считала своей семьей. Спокойно, хладнокровно, со своими фирменными звездочками. Молча раскидывала по всему убежищу цветы паслена – символа предательства, чтобы каждый знал, за что все были убиты. Докладывала о выполнении я таким же безразличным тоном, каким Люсьен отдавал мне этот приказ. И лишь когда я легла спать, в отдельной комнате, между прочим, меня прорвало. Я выла и каталась по постели, не в силах понять, почему мир так жесток и несправедлив. О нет, я не винила себя или Люсьена в смерти близких мне людей. Выживание большинства важнее жизней нескольких человек небольшого убежища, я прекрасно это понимала. И наверно должна была быть благодарна Люсьену, который наверняка заранее знал о намечающейся чистке и заблаговременно вытащил меня из обреченного убежища. Но слезы обиды на весь мир все никак не хотели прекращаться.
Очнувшись от своей истерики, я поняла что сижу на руках у Люсьена, а он меня успокаивает. Пожалуй, в тот момент я окончательно осознала, что переживу все что угодно, конец света , вторжение тварей из Обливиона, падение Темного Братства, даже отречение Матери Ночи от нас – лишь бы Люсьен был со мной. Без него я не выживу. Наши отношения… не было никаких отношений на самом деле, потому что предателя в моем убежище все-таки не оказалось, и Люсьен теперь был занят отысканием такового по другим убежищам. Я совсем перестала его видеть, хоть и жила теперь у него. В те редкие часы, что мы пересекались, мне совсем не хотелось говорить о делах, и мы просто сидели в тишине, я - наслаждаясь недолгим покоем и присутствием Люсьена, что чувствовал он сам – я не знала. Скоро, слишком скоро пошли приказы с пометкой «срочно», и я вовсе перестала появляться в форте Люсьена, а значит, и видеть его.
Эти приказы… какой же дурой я была! Написанные другим почерком, заказы на физически и магически сильных противников, каждая битва – и я на волоске от смерти. Каждый раз – ощущение мерзкого липкого взгляда в спину, но как ни старалась – я никого не смогла обнаружить. Очередной приказ, очередной труп – и запах паслена окутывает меня. Клинок прикасается к моему горлу, слегка надрезая кожу, и тихий шепот «За что?». Я в панике, ничего не понимаю, выворачиваюсь в руках Люсьена и заглядываю ему в глаза. Я чиста перед ним, мне нечего скрывать, а если он думает иначе – пусть убивает, для него жизни не жаль. Но он лишь тяжело вздыхает, и объясняет мне, что я натворила за последние полгода. Отстраненно думаю, что мне есть, чем гордиться – я в одиночку уничтожила половину Уведомителей и Душителей. Вот только Слушатель и его приемник – невосполнимая утрата, их отбирает сама Мать Ночи, а чтобы поговорить с ней, узнать, кого она выбрала – нужен Слушатель, которого нет. Замкнутый круг. Меня снова накрывает волна паники, как тогда, после чистки убежища. И вновь Люсьен успокаивает меня, мы сидим в какой-то грязной таверне, насквозь провонявшей рыбой и продуваемой ветром, и мне хорошо, потому что я вновь сижу на коленях Люсьена, а он обнимает меня и почти ласково перебирает мои волосы.
Мне хорошо ровно до того момента, когда Люсьен сообщает, что оставшиеся члены Черной Руки теперь считают предателем его. С меня спроса мало, я всего лишь выполняла приказы, как все думают, его приказы. Слезы опять, опять подступают к глазам, но у Люсьена уже готов план, в котором я с радостью соглашаюсь ему помочь. Он отбывает в Эпплвотч, а я спешу отыскать доказательства его невиновности.
И вот я спешу как только могу, с Тенегрива срывается пена, но он не простой конь, с ним ничего не случится, а я понимаю, что уже не успела, что Люсьен послал меня за доказательствами не собственной невиновности, а виновности истинного предателя, за разоблачением его личности. И что он прекрасно понимал, что не уйти ему от мести Черной Руки, что не спрячется он от них нигде во всем Тамриэле. Понимал – и поэтому был так нежен со мной в нашу последнюю встречу. Он прощался, Обливион его побери! Резко торможу Тенегрива, чудом удерживаюсь, чтобы не перелететь кубарем через его голову на дорогу. Пришло время составлять собственные планы. Если Люсьена уже нашли – а скорее всего, так оно и есть, значит у него в запасе еще часа четыре. За предательство убивают по-разному, я вот провела чистку насколько возможно быстро, но то я, а то Черная Рука. Там никто не позволит Люсьену поспешить к трону Ситиса. А значит, у меня еще есть время попытаться его спасти своими силами.
Люсьен вообще всегда был снисходителен ко мне, если можно так выразиться. Он многое рассказывал мне, в том числе и о Матери Ночи. И хотя мне это было не положено, я знала, что она – реально существовавший персонаж, что у нее есть склеп, что открывается он не всякому и только в час великой нужды для братства. Моя нужда была не просто великой, это был мой единственный шанс, так что мой путь лежал именно туда. Кто как не Мать может защитить своих детей. Я была уверена в невиновности Люсьена и собиралась просить Мать Ночи о защите его от Черной Руки. Взамен… взамен своей просьбы всегда требовалась жизнь. Я решила, что моя, добровольно отданная, вполне подойдет.
Пролетаю сквозь ворота, стражники только и успевают, что придержать копья, чтоб их не сдуло порывом ветра. Вот и статуя. Не успеваю я спрыгнуть с Тенегрива, как она неуловимо меняется и открывает скрытый под нею люк. Без колебаний спускаюсь внутрь. Ну что, склеп как склеп, я таких много уже повидала. В замешательстве оглядываюсь в надежде получить подсказку. И тут со мной заговорила сама Мать Ночи. Голосом, звучавшим отовсюду, похвалила мою преданность Братству, мою смекалку, навыки убийцы… и посетовала, что мотивом было такое сомнительное для убийцы чувство, как любовь. А затем появившийся призрак совершенно по девчачьи подмигивает мне, выдает, что может меня понять, Люсьен, он такой, кого угодно очарует. Тут же вспыхивает портал перехода, и я обнаруживаю себя на той самой ферме Эпплвотч, где меня должен был ждать Люсьен. Он и ждет – подвешенный вниз головой, весь в резаных ранах, в ожогах, пальцы… даже не знаю, остался хоть один целый и с ногтем… Кругом – на полу, на мебели, везде, паслен, паслен, паслен, его приторный запах кажется, разъедает мне легкие. Не в силах разглядывать дальше с всхлипом бросаюсь к нему, непослушными руками тереблю веревку, кое-как мне удается перепилить ее ножом. Чудом удается удержать Люсьена, все-таки он намного тяжелее меня, аккуратно опускаю его на пол, пытаюсь и не могу нащупать пульс ни на руке, ни на шее. По сторонам совершенно не гляжу, только боковое зрение выхватывает отдельные фрагменты. Черная Рука, склонившаяся перед призраком Матери Ночи. Речь Матери, обвиняющая всех их в невнимательности, которая чуть не привела к уничтожению всего Братства. Обличение настоящего предателя, его быстрая смерть и обещание Матери, что у Ситиса ему так легко не отделаться. Я все сижу, прижав голову Люсьена к груди и всхлипываю. Не успела, не смогла, не справилась. Дрожащими пальцами тянусь за своим клинком, сжимаю покрепче, чтобы уж наверняка, и пытаюсь одним движением перерезать себе вены на руке. В последний момент чья-то рука выбивает у меня клинок. «Так вот почему ты выбрала звезды, - еле слышный шепот, - ты просто так и не научилась держать в руках что-то посущественней». Мои всхлипывания переходят в откровенный плач – потому что он живой, он здесь, со мной, а значит, у меня все получилось. С тихим стоном радости погружаюсь во мрак. Я не спала трое суток, большую часть которых провела в сильнейшем нервном и физическом напряжении.
Прихожу в себя, оглядываюсь – и первым делом натыкаюсь на темные глаза в полуметре от меня. Люсьен… Из меня снова начинают литься слезы, он пытается меня успокоить, говорит, что Слушателю надо быть менее впечатлительным. Чем только усиливает мою истерику. Я – Слушатель? Это глупая, очень глупая шутка. Он смеется, говорит, так сама Мать решила, мол, я ее услышу не только стоя у статуи, но и в любом городе, а значит, больше контрактов, больше прибыли – нам ведь столько нужно восстановить. Я не пытаюсь ничего понять, хотя Люсьен продолжает о чем-то с энтузиазмом рассуждать, я просто молча глотаю слезы и любуюсь им. Он ловит мой взгляд, ненадолго умокает, а потом шепчет, приблизившись губами вплотную к моему уху, что теперь уже он стоит ниже меня, а значит, только я отныне буду решать, что нам можно, а чего нельзя. Он еще много всего говорит, но я слышу только отдельные слова: мы, нам, наше, вместе.
Спустя десять месяцев в Темном Братстве произошло событие, которого не было еще никогда: новым членом Братства стал хорошенький младенец с черными, как сама Ночь, глазами. Говорят, при рождении его благословили и Ситис, и Мать Ночи. Впрочем, никто, кроме матери новорожденного этого все равно не услышал, ибо только Слушателю дано слышать слова покровителей Темного Братства.