Глава 114 июля 1991 года. Литтл-Хэнглтон, лачуга Мраксов.
Мальчик лет одиннадцати сидел за грязным деревянным столом и с тоской смотрел в окно. Он был очень худеньким — старая, но чистая рубашка висела на нем мешком — изумрудно-зеленые глаза сверкали из-под темно-каштановых волос, которые, завиваясь, спускались ему до плеч.
— Марволо... — тихое шипение привлекло его внимание.
Мальчик обернулся и заметил в темном углу лачуги своего отца, Морфина Мракса. Его маленькие, темные глазки косили в разные стороны. Это должно было казаться смешным, но смешным Морфин не выглядел — он выглядел страшным. Мужчина гладил живую гадюку, та извивалась и шипела.
— Что? — Спросил мальчик, но его отец не отвечая, продолжал смотреть на него своими страшными глазами. Марволо услышал звук хлопнувшей входной двери и за тем тяжелые шаги деда.
— Марволо Салазар Мракс! — проорал Мракс — старший, входя в комнату. Этот человек среднего роста был сложен довольно странно: очень широкие плечи и длинные руки в сочетании с блестящими карими глазами, жесткими короткими волосами и морщинистым лицом делали его похожим на старую, мощную обезьяну.— Твое письмо из Хогвартса,— громыхнул дед и бросил конверт внуку.
За одиннадцать лет мальчик привык ко всем замашкам деда, поэтому с легкостью поймал письмо на лету.
Марволо Мракс-старший ненавидел магглов, сквибов и грязнокровок и придавал значение только чистоте крови и древности рода. Неудивительно, что его внук следовал дедовским заветам неукоснительно. С раннего детства он жил с дедом и отцом. Морфин не имел понятия о том, как воспитывать ребенка, поэтому этим мальчиком занялся Марволо-старший. Мать Марволо трагически погибла при родах. Дед часто говорил ему " Рановато ей рожать-то было, да и молодая баба была слишком. И магией неплохо владела... не то что моя дура безмозглая..." Марволо немного знал о тетке Меропе: только то, что она была неуклюжей дурочкой, сбежавшей с магглом. Через два года этот маггл вернулся в деревню уже без Меропы. Имя его тетки дед никогда не произносил, а эту историю как-то рассказал сыну Морфин, разумеется, на змеином языке...
— До нас обычно письма не доходят,— Марволо ухмыльнулся.— но это особый случай... Хорошо что я заметил эту проклятую сову, иначе она бы сдохла у нас под крыльцом... тварь зацепилась за колючую проволку... — мужчина внимательно наблюдал за реакцией внука. Марволо со счастливой улыбкой на лице читал письмо. Потом он взглянул на конверт письма и погладил рисунок змеи на школьном гербе.
— Знак Слизерина... — прошептал мальчик.
— Да, это знак нашего предка, Марволо... предка, чье второе имя ты носишь. И ты должен носить его с гордостью, и не разочаровать нас... Как некоторые предатели нашего рода... — мальчик хорошо понял, что дедушка имел ввиду его тетку. Тот тем временем накинулся на сына.
— Морфин! Иди сюда! Сыну письмо пришло, а ты там сидишь!
— Я слышу, отец! Поздравляю, Марволо! — прошипел даже и не шевельнувшийся Морфин.
Мальчик не слыша взрослых, продолжал завороженно смотреть на слизеринскую змею...
— Я не разочарую своих предков, дедушка... я обещаю тебе это...
* * *
15 июля 1991 года. Годрикова впадина, родовое поместье Гриффиндор.
Мальчик по имени Маркус сонно протер глаза, зевнул, и сел на кровати. У него были светлые, льняного оттенка, волосы и чистые голубые глаза. Взглянув на соседнюю стоящую рядом кровать сестры, и убедившись что она спит, Маркус на цыпочках вышел из комнаты. Он спускался вниз по лестнице на кухню попить воды. Проходя мимо портрета Годрика Гриффиндора, мальчик остановился и снова восхищенно посмотрел на него. У Годрика, как и у отца Маркуса, Уильяма, были золотистые волосы, аккуратно лежащие на плечах, и мудрые светло-карие глаза излучали(как и отцовские) доброту и смелость. Когда Маркус поедет в Хогвартс, он обязательно...
— Ты чего не спишь?
Он вздрогнул от неожиданности, и всмотревшись в полумрак, увидел отца. На него как-будто смотрел сам Годрик — так его отец походил на их знаменитого предка!
— Я попить хочу...
Войдя в кухню, Маркус прищурился от яркого света и прикрыл лицо рукой, пока глаза не привыкли. Отец налил и подал ему стакан с водой. Сделав глоток мальчик спросил:
— А почему ты не спишь?
Уильям ласково улыбнулся сыну и сказал :
— У меня много дел, сынок.
Мужчина сел на диван и при свете лампы стал что-то писать. Маркус опустился рядом с ним, и теплая отцовская рука легла ему на плечо. Он заполнял какие-то бумаги. Увидев на печати внизу страницы золотого льва, Маркус не смог сдержать улыбку: когда они поступят в Хогвартс, у них с сестрой на значках будет точно такой же лев. Отец отложил документы и взглянул на часы:
— Так, что-то я действительно засиделся, неужели сейчас уже пять утра?! Маркус, живо в постель: если мама сейчас выйдет, ты знаешь, как нам достанется?!
— Я за соком спускался, — Маркус помахал пустым бокалом, — а ты работаешь. У нас есть алиби.
— Против мамы никакие алиби не подействуют, ты же знаешь.
Маркус весело усмехнулся и на цыпочках стал подниматься по лестнице. Как он хотел быть достойным сыном своего отца! Уильям Гриффиндор в свое время был старостой школы и лучшим учеником. Маркус видел его аттестат и там были только высшие баллы по всем предметам! А еще Уильям был членом школьного дуэльного клуба. В общем, отец служил Маркусу примером, и то, что Уильям Гриффиндор был храбрым, мудрым и справедливым только усиливало производимое им впечатление на мальчика.
* * *
Когда Маркус зашел в комнату, он увидел, что его сестра проснулась. Елена напоминала маленького ангелочка с миловидным личиком. Золотистые локоны, струящиеся по плечам, и добрые, наивные карие глаза дополняли это сходство. А еще она была очень похожа на их отца, а Маркус, напротив, походил на маму. Девочка сидела на кровати и с задумчивым видом смотрела в окно. Лунный свет, серебристым потоком лившийся к ним в комнату, освещал ее фигурку.
— Любуешься видом?
Она вздрогнула от неожиданности и повернулась к брату:
— Где ты был? — спросила Елена и, встав с кровати, подошла поближе.
— Внизу. Спускался воды попить. Отец опять полночи работает! — Маркус нахмурился. — Интересно, они там в министерстве знают, что человек должен отдыхать? Я, конечно, понимаю, что папа занимает высокую должность, но всему же должен быть предел! Ему скоро вставать, а он еще не ложился!
Елена грустно посмотрела на дверь, а затем перевела взгляд снова на брата.
— Маме только не говори, она сильно растроится если узнает.
Маркус угрюмо кивнул.
— Ладно, давай спать ляжем, мама же нам не даст спать до вечера, — тихо сказал мальчик.
* * *
На следующее утро дети спустились на завтрак. Маркус первый заметил два конверта, лежащих на столе:
— Письма! Елена, письма! — радостно воскликнул мальчик. На конвертах был изображен герб: буква " Н" в окружении льва, змеи, барсука и орла. Сомнений не оставалось, это...
— Письма из Хогвартса!
Мама детей, Мария, с улыбкой накладывала им еду. Длинные волнистые светлые волосы женщины были заплетены в толстую косу, а голубые глаза, которые унаследовал ее сын, всегда были задумчивы.
— Когда пойдем в Косой переулок? — деловито спросил Маркус.
— Как только вы поедите. И прошу тебя, дорогой, не нужно торопиться, мы никуда не опаздываем.
Брат с сестрой нетерпеливо принялись за письма.
— Мам, а можно мне кошку? — спросила девочка.
— А мне кота! — заявил ее брат.
Дети с жалобными глазами уставились на мать. Мария сдалась :
— Ну, я думаю по такому случаю можно.
— УРА!!!!
Дети ели, бурно обсуждая свою дальнейшую жизнь:
— ... а когда мы попадем в Гриффиндор, и будем жить в спальнях гриффиндорской гостиной, я повешу в свою комнату портрет Годрика... ой! Елена, да ты представляешь, как на нас будет смотреть вся школа, когда шляпа выкрикнет наши имена??? И потом мы под рев аплодисментов зашагаем под знамя нашего великого предка...
— Что-то вы зазнаетесь, молодой человек! Маркус, сынок, я тебя очень прошу, веди себя поскромнее.
— Да, мама, хорошо. — он театрально низко поклонился. — Слушаю и повинуюсь, хозяйка.
— И не смей передразнивать нашего домового эльфа! Имей к нему хоть какое-то уважение!
— Ну что я могу сделать, если он меня постоянно смешит?
— Ох, Маркус! Чувствую я, что учителям и, в особенности, твоему декану будет сложно в этом году. Ты неусидчивый, наглый, язвительный... — по этим словам можно было бы подумать что Мария отчитывет сына, но ее голос, наполненный бесконечной любовью, говорил немного другое: да, пусть у моего сына не золотой характер, но я люблю его и буду любить что бы он не сделал, каким бы ни был нахалом и проказником.
— Ничего, учителя привыкнут. А вот я повеселюсь с пуффендуйцами! Я помню, дедушка говорил, что они смешные, когда пугаются...
— Твой дедушка не призывал тебя веселиться с ними!
Конечно, Мария сразу же догадалась, что под " веселиться " ее отец, Джесси Розье, потомственный слизеринец, имел ввиду "издеваться". Розье — " слизеринская " семья, но Мария училась на Гриффиндоре, как и ее мама. Но Маркус очень любил своего деда, и тот, к сожалению, не всегда благоприятно на него влиял. Ведь Маркусова наглость, язвительность и способность высмеять что угодно передались ему от деда! А вот чего Маркус не унаследовал от него, так это любви к факультету Слизерин...
