Глава 1В Бирмингеме наступал вечер. По усыпанным желтыми и красными листьями дорожкам торопливо шагали люди, спешащие вернуться домой и не замечающие за своей повседневной суетой ничего вокруг. Лучи солнца, еще не по сезону теплые, слепили прохожих, отчего те недовольно хмурились. И только один человек стоял неподвижно на перекрестке, заворожено глядя на аллею под сводом ветвей деревьев.
Догорал зеленый знак светофора, позволяющий переходить пешеходам дорогу. Он уже тревожно мигал, когда на дорогу выбежала девушка. Она торопливо перебежала дорогу, совсем не глядя по сторонам, - и врезалась в мужчину. Тот удивленно развернулся и машинально взял девушку за плечи, чтобы она не упала.
- Будьте осторожны, мисс, - сказал он, помогая ей восстановить равновесие. – Вас могла сбить машина.
Девушка натянуто улыбнулась, не глядя на мужчину, и выдавила:
- Да, я… Спасибо.
Мужчина тем временем изучал девушку, плечи которой он все еще сжимал руками. Неожиданно осознав это, он смущенно отпустил ее, не переставая заинтересованно наблюдать за ней. В ней было что-то неуловимо притягательное, что-то давно забытое, но такое знакомое и близкое. Он по-прежнему пытался понять, что же это и чем она его так заинтересовала, когда девушка, наконец, подняла глаза на него – и ахнула.
***
Третьего августа две тысячи второго года в городскую больницу города Бирмингем поступил неизвестный мужчина. Он находился в бессознательном состоянии, не имел при себе никаких документов и вообще вещей – за исключением деревянной палки неизвестного назначения и завернутого в тряпку зеркала – и был одет в очень странную одежду. Тем не менее, выглядел он довольно опрятно, и в крови у него не нашли следов ни каких бы то ни было психотропных или наркотических веществ, ни алкоголя – почти. Из всего этого докторами и полицией был сделан вывод о том, что с человеком случился несчастный случай. Мужчина не подходил ни под одно описание из объявлений о без вести пропавших. Поэтому когда он очнулся и оказалось, что мужчина абсолютно здоров, если не принимать во внимание отсутствие памяти (он не помнил даже собственное имя), полиция и социальные службы помогли ему устроиться на работу – охранником в ту же больницу, где его лечили.
Теперь было начало октября, и мужчина – его назвали Джеймсом Смитом – так ничего и не вспомнил. Иногда «Джеймс» чувствовал какое-то смутное узнавание: когда ему вернули зеркало и деревяшку, от которой будто исходило тепло, когда на улице он увидел мужчину в странном балахоне, который «Джеймсу» почему-то хотелось назвать мантией, когда он нашел дрожащего от холода щенка с черной шерстью. Но все это казалось ему бесполезным, потому что никак не помогало ему вспомнить хотя бы собственное имя. Впрочем, имя «Джеймс» ему казалось таким знакомым, что он допускал, что его так и звали. Но внутренний голос подсказывал, что это не так.
Иногда ему снились сны. Они всегда были размытыми, и ему почти ничего не удавалось запомнить из них. Бывало, ему удавалось воспроизвести что-то из приснившегося (и он обязательно это записывал в свой дневник), но в основном он мог вспомнить только отдельные сцены, которые никак не желали складываться в единую историю.
Его нашли в аллее под сводом деревьев, в той аллее, куда он теперь каждый день возвращался. Он не помнил о себе ничего, но чувствовал, что он должен был что-то сделать, что на нем лежала какая-то обязанность, и это чувство глодало его все это время. Он должен был что-то сделать.
***
Гермиона подняла глаза на человека, в которого она так неосторожно врезалась, - и ахнула. Ведь этого не могло быть. Такое просто невозможно. Так не бывает.
***
У Гермионы Грейнджер хватало проблем. Началось все, конечно, много лет назад, когда обнаружилось, что она ведьма. Не поймите неправильно, она не променяла бы свои способности ни за что на свете. Но все ее беды начались именно с этого.
Когда в ее дом одиннадцать лет назад пришла строгая женщина и объявила, что Гермиона – волшебница, все были счастливы. Родители гордились своей дочерью, а дочери не терпелось отправиться в школу. Уже там, в Хогвартсе, она подружилась – пусть и не сразу – с мальчиками, ее милыми мальчиками, с которыми она с тех пор почти не расставалась. Но из года в год она проводила все меньше времени со своими родителями, а когда все же приезжала к ним, понимала, что общих интересов у них становится меньше и меньше. Начались ссоры и скандалы, и Гермиона стала проводить еще меньше времени дома. Да и домом для нее это место давно перестало быть.
Когда неразлучная троица собиралась на поиски крестражей, Гермиона стерла память своим родителям – так было безопасней. После победы Гермиона смогла найти родителей и вернуть им память, но обнаружилось, что им поступок дочери не кажется таким уж правильным. Тем не менее, они помирились и все вместе вернулись в город, где Гермиона провела свое детство, - в Бирмингем.
Теперь, когда они жили под одной крышей, скандалы в их доме не утихали. Гермиона собиралась продолжать жизнь и карьеру в магическом мире, что явно расходилось с мнением ее родителей по этому поводу. Как следствие, отношения между ними становились только хуже.
И вот сегодня, пятого октября, Гермиона в очередной раз поссорилась со своими родителями. По своему обыкновению она отправилась в скверик, где она проводила последние месяцы едва ли не больше времени, чем дома…
***
Перед Гермионой стоял человек, которого она считала мертвым вот уже шесть с лишним лет.
- Сириус? – дрожащим голосом спросила она мужчину.
Тот подпрыгнул на месте как ошпаренный и ошарашено уставился на девушку.
- Это…мое имя, - произнес он, даже не спрашивая. Он узнал его. – Ты знаешь меня? – с отчаянной надеждой в голосе спросил он.
Но он не услышал ответа. Вместо этого к его груди прижалась девушка, которая теперь содрогалась от рыданий.
- С-с-сириус… - сквозь всхлипывания произнесла она. – Все думали… Я говорила… Они не верили… Я хотела…
- Тшш… - прошептал Сириус, подумав про себя, что ответы подождут. Держать эту девушку на груди оказалось неожиданно приятно, несмотря на то, что он чувствовал влагу от ее слез и она держалась за него слишком крепко.
