Глава 1– Что ты тут делаешь? – голос Шерлока был таким испуганным, что Грегори подскочил. Испуганный Холмс – это нонсенс.
Инспектор уставился на Шерлока, заворожённый непривычным выражением его лица – взволнованное, пожалуй, даже участливое – и не сразу осознал, что проснулся в довольно неожиданном месте: в парке. В Гайд-парке, где последнюю неделю пропадали люди. Инспектор, конечно, работал над делом об исчезновениях, но это совершенно не объясняло, почему он заснул на поляне среди поганок. Его не удивило то, что предыдущий вечер ускользнул из памяти, скорее напрягало то, как это выглядело. Грег будто пытался вспомнить нечто произошедшее не вчера, а пять лет назад, настолько смутными были образы. Потеря памяти не походила на обычные провалы с похмелья, да и пил ли он? Вроде бы просто отправился побродить по парку в надежде наткнуться на какую-то зацепку по делу или хотя бы уложить мысли в голове, а дальше был не алкогольный туман, скорее смутные тени. Какие-то ряженые девушки в красивых, но малопригодных для глубокой осени нарядах, их партнёры – мужчины, раскрасившие кожу в серый, синий и зелёный цвета, смех, костёр, танцы… Ничего необычного для Хэллоуина. Но ни одного чёткого лица, имени, он не мог вспомнить даже, под какую музыку они плясали. Заводная была, а конкретнее? Хоть обрывок мелодии, хоть что, лишь бы вытащить наружу более чёткие образы, но увы, всё будто стёрлось за ненадобностью под грузом лет, нда… Лет, прошедших со вчерашнего вечера.
Сидеть на земле было холодно и глупо, потому Лестрейд принялся подниматься. Это далось с трудом: тело одеревенело, занемело, кости ломило, суставы, казалось, сейчас начнут скрипеть и щелкать, а мышцы тянуло так, будто он вчера сдавал экзамен по физподготовке и пришлось бежать кросс в полной боевой выкладке. Во всяком случае, ощущения после последней сдачи казались весьма схожими. Шерлок и Джон стояли чуть поодаль и наблюдали. Грег не видел, с сочувствием или со злорадством, но само чувство их взглядов на коже раздражало. Он свёл лопатки, отчего в спине действительно изрядно хрустнуло, и резко шагнул в сторону доморощенных детективов. Тут Шерлок закричал:
– Стой!
Грег замер с нелепо приподнятой ногой, отчего-то сразу ощутив: его не разыгрывают, Шерлок серьёзен.
– Туда! – Шерлок махнул влево и сам пошёл, куда указал, только не прямо, а по дуге, будто огибая грибы. Да, это была очередная странность – поляна в парке заросла грибами, как в диком лесу. Перед инспектором росла целая полоса, загибающаяся в обе стороны.
Грег двинулся за Шерлоком. Джон заморгал ресницами, но остался на месте, видно, боясь помешать.
– Обойди круг и попробуй выйти там, где начал движение, примерно напротив того места, где стоит Джон, – тихо велел Шерлок.
– Зачем? – Лестрейд попытался подойти к Шерлоку и не смог. Не было никакой твердой преграды, воздух не загустевал под руками, просто идти туда не моглось. Ощущение было как от свинцовой усталости, когда каждое движение в тягость. Грег отшатнулся, и ощущение исчезло, будто водой утекло.
– По кругу, я сказал, – процедил сквозь зубы Шерлок, и Грегори послушался. Шерлок, как обычно, понимал больше него и, как обычно, не хотел объяснять – это бесило, но вносило в нелепую ситуацию ноту стабильности. Шерлок, наконец-то начал вести себя в привычной резкой манере, а не так, будто Лестрейд смертельно болен, а значит всё более-менее в порядке.
Они обошли круг, держась на равном расстоянии. Грибная полоса не заканчивалась – это был круг, возможно, даже идеальный, если посмотреть на него сверху, но Грег не мог сказать об этом с уверенностью.
Холмс скомандовал:
– Выходи!
Грег попытался, но получилось даже хуже, чем в прошлый раз. Тело не просто сковало, но будто внутренние процессы притормозились: он ощутил, как сердце замедлило ритм, в ушах принялся нарастать шум, всё окружающее сделалось далеким и близким одновременно, а в воздухе запахло не опавшими листьями, грибницей и сырой землей, а пылью и свежескошенной травой. Он отшатнулся. И снова всё прошло.
– Тебя в центр поляны не тянет? – Шерлок был сосредоточен. Решал задачу.
Грег подумал о том, чтобы пойти туда, и сразу улыбнулся. Действительно, там его ждут, там дом…
– Не вздумай! – предостерёг Холмс.
Грег посмотрел на него совершенно ошалело. Какой такой дом? В центре поляны Гайд-парка? На травке ночевать, небом укрываться? Спасибо, попробовал, больше не хочется. Он встряхнул головой.
Шерлок предупредил:
– Будет сложнее. Продолжай движение по часовой и добавь вращение по оси, тоже по часовой.
– Что?
– Ну представь, что танцуешь. И не стой столбом, если хочешь выбраться назад в Лондон!
– А сейчас я где?
Шерлок проигнорировал его вопрос.
Чувствуя себя полным идиотом, инспектор принялся кружить по поляне. Шерлок шёл рядом, а Джон наблюдал за их диковинным танцем с каменным выражением лица. Будто не решил, какую эмоцию сейчас уместно проявлять. В какой-то момент – Лестрейд не заметил, как это случилось, у него слишком кружилась голова – Шерлок оказался рядом, ухватил его правой рукой за талию, левой за руку и велел поставить ногу ему на ногу. Инспектор чуть не упал, но Шерлок придержал его, нога как-то удачно пристроилась, и они двинулись дальше, в непринуждённой и лёгкой польке. Правда, одна нога Шерлока оставалась за грибной границей, но он справлялся. Это был настоящий танец, Грегори услышал звуки скрипки и арфы, прекрасное многоголосое пение, тонкий голос дудочки и снова ощутил, что нет ничего лучше плясок, как прошлой ночью, под звездами Самайна среди дивных фей. Все закончилось внезапно: Шерлок приподнял Грега и переставил его по другую сторону грибного круга, будто выдернул со злосчастного места. Сам сделал ещё несколько шагов, как по инерции, сошёл с границы.
– Джон, подойди, главное – не пересекай круг. Можешь удовлетворить свои низменные врачебные инстинкты и обследовать Лестрейда, что-то он мне не нравится, – со смешком сказал Шерлок.
Джон подбежал к ним.
– А прижимался как к родному, – ввернув шпильку, врач принялся за дело: заглянул в глаза, проверил пульс, принялся задавать вопросы по поводу того, что Грег ощущает. Прежде всего, он ощущал растерянность. Чертовщина какая-то, замешанная на детских сказках про круги фей и зачарованных людей. Вспоминать сказки было тошно, будто они вывернулись отвратительной изнанкой, нечистой и обидной. А ведь ничего не помнилось, откуда этим эмоциям браться? И пойми, когда тёртый инспектор-детектив успел стать тонко чувствующей натурой, обидчивой, как юная барышня? И на что обижаться? На разрушенные сказки? Так и не рушились будто, наоборот – подтвердились.
Отмахнувшись от беспорядочных мыслей, он стал следить за Шерлоком. Тот отрезал ветку от дерева, тонкую и гибкую, счистил с неё листья. Потом достал из кармана пригоршню каких-то коротких веревочек и принялся привязывать их к ветке мудрёными узлами. Грегори пригляделся – это были оборванные шнурки, пара кожаных ремешков, пряжка. Вот паршивец! Инспектор выругался. Пряжку он узнал: в парке нашли разорванную, истоптанную обувь почти всех пропавших за неделю людей, и пряжка была с туфли Мегги Чалман, домохозяйки, матери двоих детей.
Вот ведь несносная манера – воровать улики! Клептоман несчастный!
– Отдай! Зачем ты их взял вообще?
– Нужны были. Я думаю, при выборе между шнурками и пропавшими людьми ты предпочтёшь вторых.
Шерлок закончил свое диковинное рукоделие и кинул его в круг. Не прямо, а наискосок. Ветка с колышущимся на ней вязанием полетела сужающимися кругами, будто в воронку попала, только воды не было видно. Она плыла в сторону, обратную той, которой выбирался из круга Грег: против часовой стрелки.
В центре ветка исчезла, будто затянуло в сток.
К разочарованию Лестрейда, никто из центра круга не появился, хотя он был готов поверить в такое чудо. Но настолько упрощающих жизнь чудес, видимо, не случается.
– И улики разбазарил, и людей не вернул, – упрекнул Шерлока инспектор.
Тот пожал плечами:
– Это было всего лишь начало беседы с похитителями, тебе ли объяснять, что заложников не так просто вызволить? Думаю, скоро ответа не будет. Пошли, пока что нет смысла тут мёрзнуть.
Лестрейд и правда дрожал. Глинтвейну сейчас выпить бы или хоть кофе горячего. Они поспешили прочь, инспектору показалось, что даже слишком быстро. Джон заметил, взял под руку и притормозил шаг.
Шерлок внезапно отбежал от них к деревьям и вернулся с несколькими кистями рябины. Самую пышную кисть отдал Джону, остальное не спрашивая разрешения сунул в карман плаща Грегори, себе ничего не оставил. Джон хмыкнул, но ягоды не выбросил. Инспектору было всё равно. Ему хотелось домой, ромашкового чаю, под одеяло и чтобы кто-то заботливо мерил ему температуру, прикрывал занавеской слишком яркий свет и вообще сочувствовал. Увы, последнее ему после развода не светило, но пункты про чай и одеяло он собирался воплотить в жизнь.
Правда он заблуждался, когда думал, что сейчас сам поедет домой: Джон решил иначе.
– Не нравится мне его состояние. Шерлок, садись за руль, надеюсь, ты знаешь, где Лестрейд живет?
Самого Грега проигнорировали – видно, у Джона включился врачебный модус, а к пациентам медики обычно относятся как к маленьким неразумным детям, которые своей пользы не знают и доверять их мнению нельзя, уверениям в самостоятельности – тоже. Возможно, они в чем-то правы, признал Грегори, когда внезапно очнулся уже возле своего дома. Хорошо, что отключился не за рулем и не создал аварийной ситуации. Сам никого в подобном состоянии за руль не пустил бы, но иногда со стороны судить легче, свои же силы, бывает, переоцениваешь.
Разумеется, у порога квартиры его не оставили. Джон отправил Грега ложиться, сам побежал на кухню ставить чайник и искать банку с чаем. Шерлок замешкался у порога, потом ввалился в спальню, снова с рябиной в руках. Абсолютно не обращая внимания на раздевающегося Лестрейда, насыпал ему ягод прямо в постель, сунул под подушку прут и на этом угомонился. Предупредил:
– Не вздумай выкидывать рябину, пока не решим проблему. И с собой носи. Хуже не будет точно, но может помочь.
Посмотрел в окно, чем-то вид с четвертого этажа его не устроил. Пожал плечами, закрыл форточку и ушёл к Джону на кухню.
Грег свалился в прохладную постель. Его колотило, было жаль снятой одежды, хранящей остатки тепла, но он знал, что скоро согреется и даже жарко станет.
Джон пришёл с чаем и градусником, заставил сначала измерить температуру, ещё раз осмотрел, пощупал болящее горло, вздохнул и не стал досаждать – ушёл к Шерлоку.
Грег слышал, как друзья тихо говорят на кухне, два голоса – высокий и низкий – сплетались в красивый музыкальный рисунок, который хотелось слушать, прикрыв глаза. Он отставил кружку и быстро уснул. Ему снилось, будто он стоит в кухне и слушает разговор Шерлока и Джона.
– Я не маг и не колдун, я просто знаю некоторые правила, которые могут помочь выжить при столкновении с фейри, – сказал Шерлок, входя на кухню.
Джон с интересом уточнил:
– То есть то, как ты вызволял инспектора из круга, – не магия?
Шерлок уселся за уютный стол из лакированной сосны, достал айфон и принялся набирать смс, объясняя по пути:
– Смотри, Джон, вот ты умеешь включать ноутбук, ты можешь написать в нём текст, зайти в интернет, включить камеру. Ты пользователь. Но не программист, не хакер. Ты не можешь поменять или задать условия. Если что-то сломалось, ты позовешь специалиста. И так же, как ты в компьютерах, в магии я пользователь. Не обнаружилось способностей, и глупо было бы всю жизнь биться на чужом поприще.
Шерлок рассказывал спокойно, но Лестрейду будто тут же включили короткометражку о попытках детектива в детстве раз за разом прыгнуть выше предела своих сил. Нескоро и нелегко он пришел к выводу, что лучше развивать свои сильные стороны, чем зацикливаться на слабых. Даже правильное решение порой ложится на душу горьким осадком. Впрочем, разве его истинные способности не волшебны?
Шерлок продолжал:
– А с настоящими профессиональными магами сейчас туго, иначе фейри не позволили бы себе так нахально резвиться в центре столицы. Впрочем, случившееся действительно перебор, и теперь, когда мы точно знаем, кто виновник, найдётся на и них управа.
– Откуда ты вообще про них знаешь? Про магию, про фейри? Тебе уже приходилось с ними сталкиваться? – кажется, Джон едва смог остановить поток вопросов – любопытство разгорелось в нём не на шутку.
Лестрейд понимал его прекрасно: Шерлок постоянно поражал окружающих, но познаний в такой неожиданной области никто и представить себе не мог, воображение отказывало. Вот и хотелось поскорее выслушать сказку о столкновении волшебного мира и логичного детектива.
Шерлок отложил айфон, поставил руки на стол и, сцепив пальцы, оперся на них подбородком. Вздохнул, опустил руки и принялся рассказывать:
– Моей матери было лет десять, когда она впервые столкнулась с Эллет. Она так подробно рассказывала об этом, что мне порой кажется, будто я сам при этом присутствовал.
Мама играла в саду, возле их родного дома. Это прекрасный сад, там много роз, выращенных моей бабушкой, несколько усыпанных гравием дорожек, и есть арка, оплетенная цветами. Именно в ней стояла Эллет, когда мама её заметила. Такая слащавых картина, из тех, что любят печатать на открытках: босая девочка лет шести, с перепачканными травой коленками, с хвостиком вьющихся каштановых волос и с кудряшками на лбу, в выгоревшем ситцевом платье, зелёном, разумеется. В горошек. Любовалась розами. Последним штрихом была самодельная дудочка из тростника в руке – уже по ней стоило догадаться, кто она, но люди в наше время не верят в фейри и не понимают даже таких явных намеков. Возможно, она бы только полюбовалась садом, но мама её окликнула, и Эллет втянулась в игру с ней. Фейри любят устраивать представления, их это веселит. Даже самая незатейливая смена облика для них хороша, был бы зритель. И Эллет обрадовалась поводу поводить за нос кого-то. Она представилась Элизабет, соседкой, только недавно приехавшей в гости к бабушке и дедушке. Они принялись играть в куклы, и моя мама сказала, что Элизабет слишком маленькая, чтобы быть матерью новорожденного. Она-то подразумевала куклу. А Элизабет серьёзно сказала, что согласна стать крестной её ребенку.
Эллет спугнул мой дед. Именно он стал требовать, чтобы она сказала, от каких соседей пришла, чтобы сообщить им, где их непутевая внучка пропадает – ведь те наверняка волнуются. А фейри не любят, когда им сбивают игру. Она топнула ногой, превратилась во взрослую девушку и сказала, что сейчас уйдет, а к рождению ребёнка вернется, раз уж пообещала.
Знаешь, в их мире время течет иначе, так что Эллет совсем чуть-чуть промахнулась, не успела к рождению маминого первенца и стала моей крестной.
– Ты серьёзно?
– Почему нет? На самом деле, мне повезло. Ты Майкрофта видел? Вот и я таким же был бы… или как минимум меня старательно таким делали бы – чинным, благопристойным, достойным фамилии Холмс. А так известно, что крестники фейри, если даже и не становятся магами, то без путешествий и авантюр жизнь не проживут – или рано умирают, или сходят с ума, потому мне не мешали стать собой.
– Странно, – задумчиво сказал Джон. – Пытаюсь представить, но в голове не укладывается. Какие они, фейри, и зачем людей крадут, и что теперь делать?
– Они инакие, с другой логикой и нечеловеческой этикой, и людей могут красть по любой причине: потому что у короля день рождения и он решил зазвать диковинных гостей, или потому, что когда-то одной из них пообещали дитя такого-то рода и не отдали, а теперь она ищет нужную кровь, разбавленную десятками поколений, да что угодно. Верным ответом будет один – я не знаю.
– А свою крестную ты не можешь спросить?
– Я уже пытаюсь. Но у них другое течение времени, и я не знаю, когда она придет с ответами. Так что не стоит слишком рассчитывать на неё.
Грегори спал, когда Джон пришёл снова ставить ему градусник. Проснуться полностью не удавалось, инспектор будто плыл на грани реальности, а тело, казалось, пылало неторопливым огнем, и воздух, который он выдыхал, опалял губы. «Превращаюсь в дракона», – подумал Грег, и мысль показалось нелепой лишь по одной причине: слишком честолюбиво, кто ж его в драконы пустит? Скорее он станет мелкой огненной ящеркой саламандрой, а не столь крупной, величественной рептилией, которая вызывает невольное уважение даже у эльфов. Хоть бы превратиться скорее и перестать быть таким заторможенным и сонным.
Джон зачем-то заставил его перемерить температуру и ушёл, Лестрейд слышал его встревоженный голос, толкующий Шерлоку, что им нужно в больницу.
«Хоть бы чаю дали, прежде чем уходить», – обиделся Грег, но они зачем-то решили взять его с собой. Вытряхнули из кокона одеяла, в котором он собирался пережить превращение, помогли подняться, будто он сам не может справиться с такой малостью, одели в пальто прямо поверх пижамы и погнали в машину. На улице голова чуть прояснилась, возможно, от свежего ветра, и обращаться в ящерку Грегори передумал. Но уходить с ветра, снова залезать в машину отчаянно не хотелось. Конечно, в больницу нужно, раз уж до галлюцинаций дошло, но когда тут хорошо и воздух овевает запахами весенних трав, не хочется туда, где будет пахнуть лекарствами и слишком накрахмаленными простынями. Он попытался втолковать это Шерлоку, и тот принялся вымахивать прямо перед носом рябиновым прутиком.
– Сейчас чувствуешь весенние травы?
– Нет, – признался Грег.
– Пока что мы их отогнали, но если фейри озаботились преследованием, ты в большой беде: они заинтересованы лично тобой. Увы, очень трудно избежать проснувшегося любопытства фейри, – сообщил Шерлок и задумался.
Джон запихнул в автомобиль Грега и принялся расталкивать Шерлока – ехать нужно, а он стоит, думает. Джону, что ли, вести?
В машину Грегу не хотелось не зря. Дышалось там труднее. Вообще Грег дышал сейчас одышливо и ругал себя за полностью утерянную форму. Полицейский! Прошёл два шага и уже задохнулся, небось, вся лондонская преступность боится такого грозного инспектора. Он стёр испарину со лба; надо бы кондиционер в машине подрегулировать.
За грудиной саднило, инспектор положил туда ладонь, так будто бы стало легче. Джон взглянул на него и велел Шерлоку поторопиться. Он вообще слишком волновался, как для врача, который повидал в жизни не только обычную простуду.
За то время что они доехали, во рту Грега появилась пена. Все-таки быть ему огнетушительным драконом, завидная судьба, редкая к тому же. Огнедышащие встречаются куда чаще.
В больнице слишком суетились: его даже не в каталке повезли, а уложили на носилки, потом смотали ноги, будто он сбежит, что-то кололи, принялись совать в нос и в рот какие-то штуки, впрочем, дышать стало легче. Ненадолго.
Он пришёл в себя в палате. Красавец, что и сказать: на лице маска, подключён к аппарату жизнеобеспечения, огоньки мелькают, показатели сердечной деятельности светят зеленым, ну просто герой сериала про врачей. Эпизодический.
Грег не стал собой долго любоваться, подошёл к своей вчерашней спутнице:
– Веди.
Та наклонила голову, взглянула лукаво.
– Ещё подумаю, может, оставлю тебя тут. Лежи, наслаждайся своей обычной человеческой жизнью. Ишь, сбежать хотел, рябиной обкладывался.
– Я не помнил наш уговор, а сейчас память прояснилась.
Она взглянула ему глубоко в глаза, что-то выискивая. Нашла, кивнула:
– Верю.
До Гайд-парка было недалеко. Во всяком случае, дошли они быстро, шагая улочками, которых Грег не знал раньше, сворачивая в уютные проходные дворы, срезая по газонам и весело перебегая дорогу перед автомобилями.
Грег издали заметил возле круга высокую фигуру в темном пальто. Рядом с ним мельтешила то ли босоногая девочка, то ли взрослая девушка, этих фейри разве поймешь?
Пары остановились друг против друга. Наконец Шерлок разомкнул губы:
– Мы поговорим.
– Ладно, мальчики. Только не балуйтесь.
Фейри не отошли далеко – уселись на траву и принялись играть: одна на свирели, вторая на скрипке. Каждая вела свою мелодию, звуки резко сталкивались друг с другом, спорили.
Шерлок зашипел:
– Лестрейд, ты идиот! Есть и другие выходы, менее жертвенные, чем менять себя на других, незнакомых тебе людей. Сейчас я научу тебя, как ты можешь избежать…
Грегори перебил:
– Не надо. Я, может, и идиот, но я сам выбрал. Хуже идиота только трусливый идиот, который побоялся чуда, когда оно ему явилось. Там остались люди семейные, которым есть к кому возвращаться, которых увели, заморочив, не дав времени сообразить и выбрать. Сейчас он смогут вернуться, а если кто-то решит остаться – что ж, он останется уже сознательно. Так же, как иду туда я.
– Пути назад не будет. Твое тело пока что на грани, но переступишь порог – и оно умрёт. Грег, там не сладко.
– Я догадываюсь. Прости.
Шерлок внезапно шагнул ближе, обнял его.
– Может, и встретимся, когда я научусь водить туда Джона.
– Договорились. Если увижу без Джона – дам в лоб.
Шерлок кисло улыбнулся и отошёл. Скрипка и свирель бросили свой спор, последние ноты мягко переплелись и истаяли.
Спутница схватила его за руку и побежала. Грег мчался за ней, и минорное настроение покидало его, будто оставалось в сером ноябрьском Лондоне. Впереди ждала вечная весна.
***
В клинике Лондон Бридж Хоспитал Холмс и Уотсон сидели в креслах для посетителей, придавленные тяжелой новостью о кончине инспектора Лестрейда. Джон сжимал и разжимал кулаки, будто порывался запоздало броситься в бой, Шерлок буравил взглядом стену, потом резко встал и сказал:
– Прекрати, ты не виноват!
Потянул его за руку, и они ушли домой. Туда, где будут продолжать молчать о потерянном друге.
